* * *
- А теперь, Фокс, мы поболтаем с мистером Себастьяном Перишем, если он только где-то в доме. Я спинным мозгом чувствую, что если он и вышел, то слоняется где-то рядом. Пойдите посмотрите, может быть, вам удастся его отыскать…
Фокс вышел. Аллейн набрал побольше воздуха и надолго припал к своей кружке. Через минуту он оторвался и стал разбирать каракули, которые Фокс старательно вывел в своем блокноте. Свет, до того слабо льющийся из окна, совсем померк, и весь поселок погрузился во тьму. Аллейн слышал вдалеке покрикивания рыбаков, втаскивающих на песок свои лодки, и шум прибоя о каменный волнолом.
Внутри дома тоже тем временем послышались шаги и шорохи. Помрой явно не терял времени, чтобы привести в порядок отдельный зал бара. В общем зале послышался чей-то тост, потом все загоготали, потом - наступила тишина. Очевидно, там пили. Затем прозвучал голос Фокса, и кто-то ему ответил: "Ну конечно, сэр!"
Это наверняка Периш, подумал Аллейн. Дверь из общего зала в коридорчик распахнулась и снова захлопнулась. Фокс и Периш вошли в приемную к Аллейну.
Вечер выдался теплый, и Себастьян Периш расхаживал в шортах и тонкой голубенькой тенниске. Но он носил свой незамысловатый наряд с таким апломбом, словно производители этой немудреной одежды на коленях слезно молили его носить - в качестве Лучшей рекламы для их товаров - эти шорты и эту тенниску летом и зимой, днем и ночью, всегда, до самого его смертного часа! Периш сильно загорел, и на его оливкового цвета груди золотились колечки выгоревших под солнцем волос. Кудри на голове Периша были уложены с таким тщанием, будто его парикмахер только и делал, что мотался вслед за своим клиентом по стране и каждые пять минут подправлял волосок в шевелюре. Было нечто очаровательное в таком типе мужской красоты. Себастьян Периш словно совмещал в себе черты богатого колониального саиба, греческого бога - или, на худой конец, полубога - и истинного английского джентльмена. Вошедший вслед за ним обрюзгший и слегка неряшливый Фокс выглядел на этом фоне словно поганая антитеза всему прекрасному на земле…
- О, добрый вечер, инспектор! - воскликнул Периш.
- Добрый вечер. Извините, что побеспокоил вас, - учтиво ответил Аллейн.
Взгляд Периша словно сказал: ого, да вы, видно, тоже джентльмен! Он шагнул вперед и картинным мужским жестом выпростал вперед ладонь:
- Буду рад, если хоть чем-нибудь смогу вам помочь!
Примостившись на ручку кресла, актер вопросительно посмотрел на Аллейна, затем на Фокса.
- Мы все надеялись на это, - заявил Периш. - Все гадали, кто же даст знать в Скотленд-ярд?
- Но и местная полиция поработала совсем неплохо, - пробормотал Аллейн.
- О, ну конечно, бедняжки сделали что могли! - вздохнул Периш. - Конечно, они в простых вещах очень крепки и последовательны, но ведь не всякий случай прост и последователен, не так ли? Я был уверен, что по поводу смерти моего кузена обязательно запросят Скотленд-ярд!
Периш пристально глянул на Аллейна и вдруг выпалил:
- А ведь я вас знаю!
- Неужели? - вежливо удивился Аллейн. - Я и не предполагал, что…
- Я знаю вас! - повторил Периш драматическим баритоном. - Погодите минутку… Ну конечно! Я видел ваш портрет в книге о знаменитых судебных процессах!
И Периш с весьма светской улыбкой на лице повернулся к Фоксу.
- Как имя этого джентльмена?
- Это мистер Аллейн, сэр, - подавив усмешку, отвечал Фокс.
- Аллейн? О господи, ну конечно, Аллейн!
- Фокс, будьте так добры закрыть дверь, - сухо распорядился Аллейн, которому вся эта игривость совсем не нравилась. Он подождал, пока Фокс сделал требуемое, после чего заговорил деловым тоном:
- Мистер Периш, мы хотим задать вам ряд вопросов по поводу смерти вашего кузена. Местный суперинтендант представил нам отчет, но мы бы хотели выяснить подробности лично, если не возражаете.
Периш сделал выразительный жест царского легкомыслия и воскликнул:
- Ну естественно, джентльмены!
- Так вот, мы решили, что нам следует поговорить с вами…
- Одну минуточку, - вставил Периш. - Мне надо знать только одну вещь - был ли мой кузен убит?
Аллейн посмотрел на изящные руки Периша и, помолчав, ответил:
- Я не могу дать вам прямого ответа. Но насколько мы успели выяснить, признаков несчастного случая не имеется…
- Это чертовски гадко, - глухо проронил Периш. И туг в первый раз голос его зазвучал искренне.
- Но, конечно, как вы понимаете, признаки несчастного случая могут обнаружиться в дальнейшем, - утешил его Аллейн.
- Боже мой, я надеюсь, что это так…
- Да, конечно… Теперь, думаю, вы понимаете, что нам очень важно получить совершенно полную картину всего того, что произошло перед этим прискорбным происшествием?
- А вы уже говорили со стариком Помроем?
- Да.
- Он намекал вам на этого загадочного Легга?..
Аллейн оставил без внимания этот вопрос и задал свой:
- Мне бы хотелось выяснить точное расположение каждого человека в комнате в тот миг, когда мистер Легг метал дротики. Можете ли вы вспомнить?..
- Да я об этом всем думаю по сто раз на дню! Нет, не могу вспомнить, хоть убейте!
- Ничего, вы скажите, как помните, а дальше посмотрим, - предложил Аллейн.
Рассказ мистера Периша если и отличался чем-то от показаний старого Эйба Помроя, то только изяществом выражений.
- А можете ли вы вспомнить, где точно вы стояли, когда мистер Легг бросал дротики? - Задав этот вопрос, Аллейн отметил быстрое невольное движение холеных рук и небольшую паузу, которую выдержал Периш.
- М-м-м, я не совсем точно помню…
- Ну, например, не стояли ли вы рядом со столиком или у мишени?
- Ну, в принципе, может быть. Я следил за Леггом…
- Нет, все-таки попробуйте вспомнить. Вообразите, вот тут вот стоит Легг и целится своим дротиком…
На лице у Периша отразилась напряженная работа всех закоулков памяти… Аллейн быстро подбавил жару:
- Ну вот видите, вы вспомнили! Вы говорите, все здесь следили за Леггом? Итак, и вы на него смотрели во все глаза. А он сам к вам поворачивался?
- Э-э-э… Да.
Аллейн подвинул актеру лист бумаги:
- Поглядите, здесь изображена схема бара. Вот мишень, рядом со стойкой. Легг должен был стоять здесь, правда? И не остается места для двух человек, которые могли бы втереться сюда, в торец стойки, а ведь там уже стоял Билл Помрой. Итак, для того чтобы посмотреть в лицо Легга, вы должны были находиться у столика.
- Ну ладно, - примирительно хохотнул Периш. - Я же не говорю, что я не стоял у столика! Я только был слишком занят, чтобы обращать внимание на место, где я нахожусь…
- Естественно. Я хочу у вас спросить о другом. Видели ли вы, как Легг выдергивал дротики из мишени после пробных бросков?
- Ну да. То есть мой кузен выдернул их и дал Леггу. Я это помню.
- Великолепно! - заметил Аллейн. - Это важный пункт, и хорошо, что мы его уточнили. Спасибо… Теперь скажите, если вы стояли вот так, вы ведь видели всю комнату, правда? Не могли бы вы вспомнить, кто где стоял?
- Я могу только сказать, что все сгрудились вокруг Легга. Ну, кроме старика Эйба. Он торчал за стойкой. Да, и еще Билла. Он был там, в уголочке. Да, точно.
- То есть никто не мог подойти к столику без того, чтобы вы обратили на это внимание, так?
- Думаю, так. Ну конечно, о чем говорить! Но будь я проклят, если понимаю, зачем вам это нужно!
- А разве вы не помните, - вкрадчиво произнес Аллейн, - что стакан мистера Уочмена стоял на столе? Именно тот стакан, в котором чуть позже мисс Мур поднесла покойному глоток коньяку?..
* * *
Периш не отличался излившей чувствительностью, но быстрота, с которой цвет его лица сменился с розового на иссера-голубой, произвела на Аллейна сильное впечатление. Лицо актера враз осунулось, зрачки расширились как от боли.
- Это был отравленный дротик, - прошептал Периш. - Ведь полиция выяснила, что дело было в отравленном дротике… Отравленный дротик…
- Да-да. Так как? Никто не подходил к тому столику?
- Я… я просто не могу никого припомнить… Я… Да, наверное, никто…
- И после того как произошел несчастный случай?
- Что вы имеете в виду?
- Где каждый из вас находился?
- Ну, Люк… То есть мой кузен… Ему стало очень плохо - здесь, на кушетке… Кажется, я наклонился к нему… Помнится, я сказал… Ах, впрочем, теперь это не имеет значения…
- Тем не менее нам хотелось бы знать, что вы сказали ему.
- Ну, я велел ему держать себя в руках… Ну, поймите, я же не думал, что все так обернется. Ему всегда становилось дурно при виде крови - вот я и подумал, что и на сей раз он из-за этого расквасился.
- А знал ли кто-нибудь, кроме вас, об этой ахиллесовой пяте мистера Уочмена?
- Не знаю… Ну, наверное, Норман знал… Норман Кьюбитт. Мы с ним не так давно именно об этом болтали… По-моему, точно, болтали об этом…
- Мистер Периш, - строго произнес Аллейн, - не могли бы вы сконцентрировать все способности вашей памяти только на тех событиях, которые произошли после укола в палец, который ваш кузен претерпел с таким… гм!.. мужеством?
Периш встал и забегал по комнате, явно не находя себе места. Впрочем, Аллейн на протяжении своей карьеры неоднократно имел дело с артистами. Он хорошо представлял, что их поступки часто являются продолжением их сценических ролей, ничего с этим не поделаешь, и нельзя их насквозь фальшивое поведение считать просто притворным, как у нормальных людей другой профессии. Аллейн знал, что у актеров зачастую трудно распознать, где они говорят от души, а где этой самой душой кривят, и, кроме того, является ли это искривление души инстинктивным или намеренным. Короче, Периш метался по комнате, словно выполнял приказания весьма требовательного режиссера. И вероятно, он сам не предполагал, насколько театральными кажутся со стороны его страстные движения.
- Нет, я начинаю что-то понимать, - вдруг заявил Периш, круто оборачиваясь к собеседнику. - Но это похоже на дурной сон, ей-богу! Понимаете, погас свет, то есть не погас, а лампы вдруг потускнели до чертиков, а кроме того, все были здорово навеселе и мало что могли приметить… Я, простите, просто пытаюсь думать об этом как о мизансцене, а в мизансценах я всегда помню расстановку исполнителей…
- Отличная мысль! - подбодрил его Аллейн.
Отворилась дверь, и в комнату просунулась чья-то нечесаная голова.
- Извините, миль пардон, - молвила голова.
- А, мистер Кьюбитт? - сразу отреагировал Аллейн.
- Заходи, Норман! - пригласил Периш.
Кьюбитт вошел и прислонил холст, который держал в руке, лицом к стенке.
Периш представил друга следователям.
- Рад познакомиться, - сказал Аллейн. - Мы тут с мистером Перишем пытались восстановить картину, которая возникла после ранения пальца мистера Уочмена.
- Угу… - Лицо Кьюбитта скривилось в улыбке. - Ну, продолжайте, продолжайте… Прости, Себастьян, за мое вторжение в столь ответственный момент…
Художник присел на низенький табурет у огня и стал тыкать в камин палочкой. Периш, однако, выглядел сбитым с панталыку.
- Так вот… - пробормотал он. - Люк опустился… Опустился на кушетку. На ту, что рядом с камином… Легг, помнится, щебетал что-то о том, как ему невыносимо жаль, что так получилось… Норман и Дессима были у стойки бара, так? Она сидела на табурете у дальнего конца. Билл сделал шаг вперед, и старый Помрой тоже перегнулся через стойку. Погодите… Да, мисс Даррах сидела у камина в закутке, а в дупель пьяный Джордж Нарк шатался в том же районе… Правильно я говорю, Норман?
- Продолжайте, пожалуйста, - попросил Аллейн.
- Ну, свет замигал, а потом стало вдруг совершенно темно… - Периш искательно посмотрел на Кьюбитта.
- Да-да, - подтвердил Кьюбитт. - Это не коньяк виноват, Себ. На самом деле свет погас.
- А дальше вообще все было отвратительно, - вздохнул Периш. - Просто ужас! Может быть, мне не надо продолжать?
- Ну что ж, может быть, вы продолжите, мистер Кьюбитт? - предложил Аллейн.
Кьюбитт сосредоточенно набивал свою трубку. Ногти его, как обычно, были окрашены в разные цвета масляными красками.
- По-моему, эта мысль уже звучала на следствии, - заметил художник. - То, что Люк Уочмен был настолько потрясен видом собственной крови, что мог вполне дать дуба… И насчет погасших огней тоже правда. Похоже было, что свет в комнате запульсировал… И тени заметались… Я помню правую руку Люка. Этой рукой он шарил по груди, словно искал носовой платок или что-нибудь еще… Легг воскликнул что-то вроде: "Бог мой, неужели я его так поранил?" А потом говорит: "Посмотрите на его лицо! Разве это не приступ?" И туг ты, Себастьян, в запале отвечаешь: "Нет, ему просто конец приходит, когда он видит свою кровь…" Тогда именно ты это и сказал, Себ, насчет чувствительности Уочмена.
- А что я мог еще подумать? Я ведь…
- Я и не считаю, что ты думал в тот момент вообще что-нибудь. Но ведь Легг на самом деле был здорово расстроен, и тут Эйб побежал к буфету, стал вытягивать оттуда йод и бинт… Мисс Даррах очнулась от своей дремоты и взяла бинт у Эйба. Эйб налил йод на ранку, и тут Люк прямо передернулся весь, словно его оса укусила… Мисс Даррах сказала, что не худо бы ему дать глотнуть коньяку, и Дессима быстренько налила в стакан и подала Люку. Стакан-то стоял прямо здесь, на столе.
- На столе рядом с мишенью, близко от мистера Периша? - уточнил Аллейн.
- Ну да. - Кьюбитт насмешливо глянул на Аллейна сквозь клубы табачного дыма. - Так вот, Дессима дала Люку коньяку. Он глотнул, и тут уж ему стало совсем худо. Он прямо задергался весь… - Кьюбитт помолчал, покурил… - Это выглядело чертовски скверно. Стакан выпал из его руки. Тут подошла мисс Даррах со своим бинтиком и… И свет как раз вырубился…
- Ну что ж, все понятно, - подытожил Аллейн. - Я понимаю так, что после того, как Эйб Помрой взял йод и бинт из шкафа, и до того момента, как мистер Уочмен скончался, вы все собрались вокруг Уочмена?
- Да. И мы все не слишком-то двигались, прямо скажем. Во всяком случае, Легг, я, Билл… Да и Себастьян. Эйб и обе наши, так сказать, девушки подошли поближе. Вот и все.
- А когда свет наконец зажегся, все стояли на прежних местах? И никто не двигался? - спросил Аллейн.
- Ну, в основном да. Только…
- Только что?
Кьюбитт обратил долгий взгляд на Аллейна. Его погасшая трубка грозно торчала изо рта, словно замолкшее на время корабельное орудие. Он пошарил по карманам в поисках спичек.
- Насколько я помню, без света в комнате было до черта всяких движений…
Глава одиннадцатая
Будни расследования
- О каких передвижениях вы говорите? - несколько удивленно переспросил Аллейн.
- Я знаю, о чем речь, - вмешался Периш, прежде чем Кьюбитт успел ответить. - Дело в Люке. У него случился приступ именно тогда, когда погас свет. И он дергался как марионетка… Это было ужасно - просто пантомима какая-то…
- Нет, я вовсе не это имел в виду, - флегматично продолжал Кьюбитт. - Да, Люк издавал какие-то звуки. И он колотил ногами по кушетке, словно намеревался выбить на ней узор в форме своих подошв, скажем мягко… Он раскидывал руки в стороны - ну и всякое такое…
- Бога ради, не надо говорить о подобных вещах! - взмолился Периш. - Я просто не понимаю, как ты можешь сидеть здесь так спокойно и рассуждать обо всем этом!
- Но ведь именно это от нас сейчас и требуется? - заметил Кьюбитт.
- Боюсь, что именно так, - вмешался Аллейн. - А какие еще передвижения вы заметили, кроме движения мистера Уочмена?
- Кто-то явно шарил по полу, - вставил Кьюбитт.
Периш нетерпеливо махнул рукой:
- Милый Норман! "Шарил по полу!" Ты вводишь суперинтенданта в явное заблуждение! Явное! Скорее всего кто-то просто наклонился к Люку, чтобы оказать ему помощь! Вот и все!
- Нет, я именно имею в виду - шарил! - повторил Кьюбитт. - Потому что кто-то даже боднул меня головой в коленку, а этого я не могу забыть и простить!
- А где вы стояли, мистер Кьюбитт? - спросил Аллейн.
- У самой кушетки, спиной к ней. Касался ее ногами, можно сказать.
- А почем ты знаешь, что тебя задели именно головой? - бросил Периш раздраженно. - Может быть, ногой?
- Я способен отличить башку от ноги даже в темноте, - отрезал Кьюбитт. - Поверь, для этого у меня достаточно жизненного опыта…
- Тогда, наверное, кто-то хотел подобрать упавший стакан, - заметил Периш.
- К этой минуте стакан уже был разбит! - Кьюбитт глянул на Аллейна. - Кто-то наступил на него в темноте и раскрошил… Но все это не так уж важно. Тем более, я не могу определить, чья это была голова. Снаружи головы у всех одинаково твердые…
- Может быть, это была голова Легга? - спросил Периш.
- Я же сказал, - мягко повторил Кьюбитт, - мне трудно судить о принадлежности боднувшей меня головы. Я знаю только, что она меня боднула. Причем ее тут же отдернули.
- Тогда, возможно, это был Эйб? - предположил Периш.
- Почему именно Эйб?
Периш повернулся к Аллейну и сказал несколько заискивающе:
- Дело в том, что, как раз перед тем как погас свет, Эйб Помрой уронил на пол склянку с йодом. Я хорошо это помню. Наверное, он нагнулся за ней.