- Я здесь, мисс Трубоди. Очень скоро я навещу вас. Обещаю.
- Но я не знаю, куда меня несут. Это так неприлично… Непристойно даже… Если бы рядом была женщина… Англичанка… Я не знаю, что они сделают со мной… Я боюсь, мне страшно… Я надеялась… - Ее подбородок задрожал. Она тоненько, пронзительно всхлипнула. - Нет, - пролепетала она, - нет… нет… нет.
Рука мисс Трубоди резко взметнулась и уцепилась за юбку Трой. Носильщики споткнулись и недоуменно посмотрели на доктора Баради.
- Ее нельзя расстраивать, - прошептал доктор на ухо Трой. - Это крайне нежелательно. Может быть, вы согласились бы ненадолго…
- Ну конечно, - сказала Трой, обращаясь к мужу, сверлившему ее взглядом. - Конечно, Рори, я должна.
Она склонилась над мисс Трубоди и сказала, что никуда не уйдет. Происходящее казалось Трой сном, который хотя и не был явным кошмаром, но грозил стать им. Баради вернул руку мисс Трубоди на носилки, но при этом его собственная рука коснулась юбки Трой.
- Вы так добры, - сказал доктор. - Хорошо бы мистер… Аллейн взял мальчика. Столь юным созданиям не годится подолгу спать на солнце Лазурного берега.
Не говоря ни слова, Аллейн взял сына на руки. Рики издал удивленный звук, шевельнулся и снова заснул.
Слуги с носилками двинулись вперед, доктор Баради следом за ними. Шествие замыкали Трой и Аллейн с Рики.
Странная маленькая процессия вошла с припекаемой солнцем площадки в сумрачный коридор, служивший входом в Шато де ла Шевр д'Аржан - замок Серебряной Козы.
Шофер наблюдал за ними, сложив губы трубочкой, словно намереваясь засвистеть, и озабоченно хмурясь. Затем он перегнал машину в тень холма и приготовился к долгому безделью.
Глава вторая
Операция
1
Попав с яркого солнца в сумрак, поначалу ничего нельзя было разобрать. Доктор Баради держался рядом, указывая путь. Аллейн с Рики на руках преодолевал широкие, низкие и шероховатые ступени почти вслепую, тем не менее от него не ускользнуло то обстоятельство, что Баради вел Агату, придерживая за локоть. Разноцветные пятна, плясавшие перед глазами, постепенно исчезли, и они увидели, что находятся в коридоре, словно вырубленном меж скал, превращенных в стены, с вытесанными лестницами, окнами и дверьми, но кое-где скальная порода так и осталась необработанной. Проход через равные промежутки перекрывали двойные арки, сумрак под ними заметно сгущался. Они прошли мимо открытой двери, за ней в комнате, напоминавшей пещеру, среди полок, уставленных яркими фигурками, сидела старуха. Она улыбнулась Трой и радушным жестом пригласила зайти, протягивая ей глиняного козленка.
Доктор Баради начал рассказывать историю замка Серебряной Козы.
- Это крепость, построенная в незапамятные времена сарацинами. Норманны несколько раз штурмовали ее. О жестоких битвах ходят легенды. Крепость на самом деле представляет Собой нечто вроде деревни, поскольку во многих пещерах под ней и вокруг поселились крестьяне, некоторые из них работают в замке, у других, как у той женщины, что вы видели, собственный промысел. Замок сам по себе весьма интересное сооружение, даже уникальное, хоть и неудобное. Но мистер Оберон позаботился о комфорте, ни в коей мере не нарушив старинной архитектуры. Мы здесь ведем вполне цивилизованный образ жизни, в чем вам предстоит убедиться.
Они подошли к толстой кованой решетчатой двери, расположенной в стене слева. Рядом висел железный колокольчик. За решеткой возник дворецкий и открыл дверь. Пройдя внутренний дворик, они оказались в просторном холле; окна, утопавшие в толстых стенах, сводили на нет яркость и жар солнечных лучей.
Не успев как следует разглядеть интерьер холла, Трой тем не менее сразу ощутила особую атмосферу роскоши и неги, обычно тесно связанных с неограниченными финансовыми возможностями. Ковер под ногами, ткань и расцветка занавесок, форма шкафчиков и кресел и, более всего, запах, который, по ее мнению, образуется при сжигании ароматических масел, - все вместе вызвало немедленную реакцию. "Мистер Оберон, - подумала Трой, - должно быть, страшно богат". Тут она заметила над огромным камином картину Брейгеля и вспомнила, что несколько лет назад эта картина под названием "Слет ведьм" была продана частному лицу. Сквозь открытый дверной проем виднелась лестница, вырубленная в толще стены.
- По ступенькам взбираться трудновато, - сказал Баради. - Посему нам приготовили комнату на первом этаже.
Он отдернул занавеску из тонкой кожи. Слуги понесли мисс Трубоди по коридору, увешанному коврами и освещенному электрическими лампочками, вставленными в старинные висячие светильники. Мистер Оберон явно любил историю и архитектуру. Трой услышала пискливый растерянный всхлип мисс Трубоди.
- Не будете ли вы так добры помочь ей устроиться? - попросил доктор Баради.
Трой поспешила вслед за носилками, которые внесли в небольшую, очень мило обставленную спальню. Рядом находилась ванная. Двое носильщиков преданно ожидали дальнейших указаний. Поскольку Баради рядом не было, Трой поняла, что ей придется взять командование на себя. Она переложила мисс Трубоди с носилок на кровать. Слуги помогали, усиленно хлопоча. Трой поблагодарила их на своем школьном французском, однако их удалось выставить из комнаты только после того, как носильщики зазвали ее в коридор и, открыв следующую дверь, с нескрываемой гордостью продемонстрировали свободную свежевыскобленную комнату с пустым столом у окна. Когда дверь открылась, женщина со щеткой в руке поднялась с колен, рядом стояло ведро. В комнате стоял густой запах дезинфицирующих средств. Слуга сказал что-то об удобствах, садовник высказался о ком-то, видимо, о самом себе, что "он устал, ужасно устал". Трой с тоской сообразила, что они набиваются на чаевые. Порывшись в сумочке, она вытащила пятисотфранковую бумажку и протянула ее слуге, знаками показывая, что это им на двоих. Носильщики поблагодарили и, лучезарно улыбаясь, отправились за багажом. Трой поспешно вернулась к мисс Трубоди, бедняжка была вся в слезах.
Припомнив все, что знала об уходе за больными, Трой вымыла пациентку, нашла чистую ночную сорочку (мисс Трубоди предпочитала белые наглухо закрытые сорочки, вышитые розочками) и уложила свою подопечную в кровать. Нелегко было понять, осознает ли мисс Трубоди, что с ней происходит. Подействовал ли укол морфия, или сказывалось болезненное состояние, или же она всегда была такой, а возможно, и то, и другое, и третье, вместе взятое, но мисс Трубоди явно плохо соображала. Оказавшись в кровати, она принялась сбивчиво рассказывать о себе. Ее было трудно понимать, поскольку она с маниакальной решительностью отвергла предложение вставить челюсти.
Она говорила, что ее отец был врачом на Бермудских островах, мать она давно потеряла. Мисс Трубоди была единственным ребенком и всю жизнь прожила с отцом, пока год назад он не умер, оставив ей, как она выразилась, "приличное, хотя и небольшое состояние". Она решила, что может позволить себе путешествие в Европу. Ее отец, рассеянно бормотала она, "не поддерживал", "потерял связь". Кажется, много лет назад у него вышло неприятное недоразумение с родственниками, и с тех пор он о них никогда не упоминал. Конечно, на Бермудах у нее остались друзья, но, судя по ее рассказу, их было не так уж много, а близких еще меньше. Она все говорила и говорила, то и дело теряя нить повествования и недоуменно хмурясь. Зрачки ее были сужены, видимо, перед глазами у нее все плыло. Наконец она затихла, впав в тревожное забытье.
Трой тихонько вышла из спальни и направилась в холл. Аллейна, Рики и Баради там уже не было, но дворецкий ждал ее. Он повел ее вверх по крутой лестнице, которая, видимо, огибала башню. Они миновали две лестничные площадки, на каждой было по двери, и наконец дворецкий отворил самую большую и тяжелую дверь. На Трой обрушилось слепящее утреннее солнце, она оказалась на крыше, где под навесом был устроен сад. Сад был словно подвешен в воздухе, между небом и морем. Лишь подойдя к балюстраде, Трой увидела мыс св. Жиля - серебристую полоску земли, обращенную к югу.
Аллейн и Баради встали из-за накрытого к завтраку стола, поставленного у балюстрады. Рики крепко спал на широких качелях под ярким тентом. Запах свежемолотого кофе, бриошей и круассанов напомнил Трой, что она давно ничего не ела.
Они уселись за стол. На длинном, покрытом белой скатертью столе помещалось несколько приборов. Трой глянула вниз через перила: восемьюдесятью футами ниже шла железная дорога, еще двадцатью футами ниже виднелось основание замка. Стены с мощными контрфорсами и окнами-бойницами уходили отвесно вниз в пугающую бездну. Трой, боявшаяся высоты, отпрягла. "Прошлой ночью, - подумала она, - я заглянула в одно из тех окон".
Доктор Баради рассыпался в любезностях, усердно потчуя Трой кофе. Он беззастенчиво таращился на нее, и Трой, все более смущаясь, чувствовала, как нарастает раздражение Аллейна. На мгновение у нее возникло щекочущее желание рассмеяться.
- Послушай, дорогая, - сказал Аллейн, - доктор Баради полагает, что состояние мисс Трубоди очень серьезно, даже опасно. Он считает, что нам надо бы сообщить ее родне.
- У нее нет родни. Только знакомые на Бермудах. Я спрашивала. Похоже, у нее вообще никого нет.
- В таком случае… - начал Баради. Покрутив головой из стороны в сторону и остановив взгляд на Трой, он развел руками в беспомощном жесте. - Значит, в этом отношении мы ничего сделать не можем.
- И еще одна проблема - анестезия, - продолжал Аллейн, упорно обращаясь исключительно к жене. - Мы могли бы позвонить в Сен-Кристоф и попросить прислать специалиста, но все медики отправились на ученый пикник, и в любом случае это означало бы задержку на несколько часов. Либо доктор Баради может вызвать своего анестезиолога из Парижа, тот прилетит самолетом, но и в этом случае операцию пришлось бы отсрочить, а также понести значительные расходы. И третий вариант: за дело берусь я. Можем ли мы рисковать?
- А что думаете вы, доктор Баради? - спросила Трой, заставив себя взглянуть на собеседника.
Баради сидел рядом с Агатой, откинувшись на стуле. Полотняные брюки обтягивали пухлые ляжки.
- Я думаю, что риска будет меньше, если ваш муж, знакомый с процедурой, заменит анестезиолога. Эту больную не назовешь здоровой, - пошутил он.
Его голос разливался у Трой за спиной. Просто удивительно, подумала она, как он умудряется, говоря о перитонитах и прорванных абсцессах, оставаться назойливым ухажером. Таким тоном обычно произносятся самые двусмысленные комплименты.
- Отлично, - сказал Аллейн. - Решено. Но ведь вам понадобятся еще помощники, не так ли?
- Желательно двое. И вот тут у нас возникают трудности. - Он повернулся лицом к Трой, но обращался теперь к Аллейну авторитетно-деловым тоном. - Сомневаюсь, что кто-либо из слуг или гостей смог бы мне ассистировать. Мало кому доставит радость посещение операционной. Хирургия не каждому приходится по сердцу. - В его устах банальный речевой оборот прозвучал странно. - Разумеется, я говорил с нашим хозяином. Он еще не вставал. Он предлагает любую помощь и все, что есть в замке, для успешной операции с одним непременным условием: не требовать от него активного участия. Вид крови вызывает у него аллергию, - добавил доктор Баради, надевая солнечные очки.
- Понятно, - вежливо вставил Аллейн.
- Остальные обитатели замка - нас семеро, - с игривой любезностью, специально для Трой, пояснил доктор Баради, - еще спят. Мистер Оберон устраивал вчера прием, его навестили друзья, путешествующие на яхте, так что мы разошлись только в пять утра. Мистер Оберон мастер устраивать вечеринки и обожает представления. - Трой хотела было что-то сказать, но тут же передумала. Баради смотрел на нее, радостно улыбаясь. - Вчера меня выбрали на роль одной из наложниц царя Соломона. - Трой живо представила себе доктора Баради в образе наложницы царя Соломона. - А еще у нас была царица Савская. Ну, вы знаете, она закалывает ножом любимую жену Соломона. Все это было немножко утомительно. Не думаю, что кто-нибудь из моих друзей будет сегодня в достаточно хорошей форме, чтобы помочь мне. Возможно, вы знакомы с кем-нибудь из них. С Гризел Локк, например? С достопочтенной Гризел Локк?
Аллейн и Трой ответили, что не знают мисс Локк.
- А как насчет слуг? - осведомился Аллейн.
- Одного из них можно привлечь. Это мой личный слуга и камердинер, он немного знаком с операционной рутиной и при случае не растеряется. К остальным лучше не обращаться, проку не будет. Выходит, нам не хватает одного человека.
Наступило молчание, которое нарушила Трой.
- Я догадываюсь, к чему клонит доктор, - сказала она.
Аллейн в упор глянул на нее и приподнял левую бровь.
- Об этом не может быть и речи. Ты ведь отлично знаешь, дорогая, что тебя всегда тошнит при виде крови.
- В таком случае, - сказала Трой, с которой отродясь ничего подобного не происходило, - мне нечего больше предложить. Если только ты не захочешь обратиться к кузену Гарбелю.
Возникла короткая пауза.
- К кому? - мягко переспросил Баради.
- Боюсь, я неудачно пошутила, - пробормотала Трой.
- А что вы скажете о нашем шофере? - продолжал Аллейн. - Он производит впечатление крепкого и неглупого малого. Что там нужно делать?
- Приносить и уносить, - ответил доктор Баради, задумчиво глядя на Трой. - Считать салфетки. Подавать инструменты. Убирать. Возможно, в случае крайней необходимости, побыть в роли младшего ассистента.
- Я поговорю с ним. Если он хотя бы мало-мальски годится, приведу его сюда. Ты не пройдешься со мной до машины, дорогая?
- Прошу вас, не беспокойтесь, - умоляющим тоном произнес доктор Баради. - Кто-нибудь из слуг приведет вашего шофера.
Трой понимала, что муж колеблется: и с собой ее брать не хочет, и оставить в обществе доктора не решается.
- Сходи один, Рори, ладно? Я мечтаю о солнечных очках, а они заперты в моем чемодане. - Она протянула ему ключи, свирепо улыбаясь. - Думаю, мне пора навестить мисс Трубоди, - добавила она.
Аллейн скорчил в ответ гримасу и поспешно удалился.
Трой подошла к Рики. Пощупала его лоб, он был влажным. Мальчик крепко спал и, когда она расстегнула ему ворот на рубашке, даже не пошевелился. Трой смотрела на сына, тихонько раскачивая качели, и думала с нежностью, что сейчас он ее защита и опора в дурацкой ситуации, которой она по причине усталости и растерянности, вызванных многими непредвиденными обстоятельствами, придавала, возможно, чересчур большое значение. Глупо злиться на то, что всего лишь смешно. Она знала, что Баради наблюдает за ней, и, обернувшись, посмотрела ему прямо в лицо.
- Мне надо идти, но если я смогу вам еще чем-нибудь помочь, скажите:
Трой говорила тихо, чтобы не разбудить Рики, и это было ошибкой. Баради немедленно подошел к ней и, также понизив голос, словно герой-любовник в интимной сцене, произнес:
- Как вы добры! Значит, вы пока остаетесь с нами? Прекрасно. Жаль только, что вам придется взвалить на себя столь неприятные обязанности.
- Что за обязанности? - Трой отошла от Рики и заговорила громче.
- Ее нужно подготовить к операции.
Баради объяснил, что надо сделать, и сказал, что все необходимое она найдет в ванной мисс Трубоди. Давая профессиональные указания, он был точен и деловит, однако радостная улыбка, бесившая Трой, не сходила с его лица. Когда он закончил, она спросила:
- Так мне заняться ею прямо сейчас?
- Да, - произнес Баради, скорее размышляя о чем-то своем, чем отвечая на вопрос Трой. - Да, конечно, дольше медлить нельзя.
Она увидела выражение серьезности и озабоченности на его лице, и впервые с момента знакомства ее неприязнь к этому человеку поколебалась. Спускаясь по каменной лестнице, она подумала: "Слава богу, что ножом размахивала царица Савская".
2
Шофер в майке и брюках сидел на подножке автомобиля. Медальон с ликом святого Кристофа болтался на густо заросшей груди. Парень перебрасывался неприличными шутками с молодой женщиной и двумя мальчишками. При появлении Аллейна они удалились, не выказав ни малейшего смущения. Шофер бросил на Аллейна взгляд, в котором читалось общемужское "Знаем мы этих баб!" - и открыл дверцу.
- Мы пока не едем, - сказал Аллейн. - Как вас зовут?
- Рауль, мсье. Рауль Милано.
- Служили в армии?
- Да, мсье. Мне тридцать три, так что пришлось хлебнуть армейского житья.
- Значит, ваш желудок не слишком чувствителен. Вид крови, например, не заставит его взбунтоваться? Или какая-нибудь очень живописная рана?
- В армии я был санитаром, мсье. И желудок мой тоже старый вояка.
- Превосходно! У меня есть для вас работа, Рауль, - ассистировать доктору Баради. Вы его видели, он нас встречал. Он собирается вырезать аппендикс мисс Трубоди, и, поскольку второго врача мы найти не можем, придется встать за операционный стол самим. Если согласитесь, то, возможно, вас ждет небольшая награда и уж наверняка огромный почет.
Рауль посмотрел на свои лопатообразные руки, а затем поднял глаза на Аллейна.
- Я говорю "да", мсье. Почет никому не помешает, да к тому же почему бы и не помочь, коли уж так сложилось.
- Хорошо. Тогда идем.
Аллейн нашел солнечные очки Трой, и они с Раулем направились к входу в замок. Пиджак Рауль с грацией балетного танцора накинул на плечи.
- Значит, вы живете в Роквиле? - спросил Аллейн.
- В Роквиле, мсье. У моих родителей маленькое кафе, совсем скромное, но кормят там хорошо. Кроме того, я подрабатываю извозом, как вам известно.
- Вы, конечно, раньше бывали в замке?
- Разумеется. С небольшими поручениями, а также привозил гостей, иногда туристов. Как правило, мистер Оберон посылает машину за своими гостями. - Он махнул рукой на ряд гаражей, смотревшихся нелепо на фоне дикой скалы. - У него потрясающие машины.
- Встречать нас вы приехали по просьбе комиссара из префектуры? - продолжал расспросы Аллейн.
- Так точно, мсье.
- Он сказал, кто я такой?
- Да, мсье инспектор-аншеф… А-ррлин. Но он сказал, что мсье инспектор-аншеф, возможно, не захочет, чтобы к нему обращались по званию.
- Как он предусмотрителен, - восхитился Аллейн.
- Ваше звание я уже забыл, мсье.
- Прекрасно.
Они миновали комнату-пещеру, где сидела женщина в окружении статуэток. Рауль весело приветствовал ее, она отвечала в той же манере.
- Ты должен привести ко мне этого господина, пусть посмотрит на мои фигурки, - крикнула она вслед.
- Всему свое время, Мари, - ответил через плечо Рауль и добавил для Аллейна: - Она художница, эта старушка. Святые у нее получаются красивыми и помогают тем, кто верит. Зато цену за них она дерет безбожную.
Он принялся напевать какой-то мотивчик. Они проходили под стеной замка, нависавшей над проходом. Рауль запрокинул голову.
- Не поймешь, где этот дом кончается, где начинается, - заметил он. - Без карты дорогу из кухни в спальню не сыскать. Тут все, что угодно, может случиться.