- Абсолютно.
- Ещё один небольшой момент, мистер Кингсли, - сказал лорд Саймон. - Не припомните ли вы, появлялось ли когда-нибудь в ваших книгах имя Сидни Сьюелл? Я, конечно, понимаю, очень мало шансов, что вы его вспомните, но мне хотелось бы знать, имела ли миссис Терстон привычку выписывать чеки на имя мистера Сидни Сьюелла.
Кассир чуть заметно фыркнул:
- Этого, конечно, я сказать не могу. Но если этот вопрос важен для вашего... расследования, я завтра узнаю, появлялось ли такое имя.
- Спасибо. Я был бы в высшей степени благодарен.
- Есть ли ещё моменты, по поводу которых я могу вас просветить? - Использование слова "просветить" неприятно поразило меня как некая характерная черта. В ней проявилось всё самомнение людей, жизнь которых проходит рядом с деньгами. Он, вероятно, был убеждён, что ответ на нашу загадку должен был бы найтись в учётных книгах его банка.
Лорд Саймон вопросительно посмотрел вокруг.
- Нет. Думаю, это всё, спасибо, - сказал он, и мистер Кингсли покинул нас.
Сержант Биф облизнул усы:
- Итак, её шантажировали?
Уильямс повернулся к нему.
- Это совершенно дикое предположение, - воскликнул он. - Возможно, у неё были другие причины брать деньги таким образом.
- Какие такие другие причины? - грубо осведомился Биф. - Только букмекеры и шантажисты требуют суммы в мелких купюрах.
- Я хорошо знал Мэри Терстон, - сказал Уильямс, - и я уверен, что в её жизни не было ничего такого, что могло бы дать повод для шантажа. Она была по-настоящему хорошей женщиной.
- Если её шантажировали, - сказал я, - почему она не демонстрировала характерные признаки? Она всегда была довольно весёлой, можно даже сказать - беззаботной.
- Однажды очень храбрый принц также подвергся шантажу, - это произнёс, конечно, отец Смит, - но не показывал вида.
Лорд Саймон ответил на это довольно резко. Я уже знал, что в своих методах он был в высшей степени практичным и не любил подобных экскурсов в сторону.
- Во всяком случае, - сказал он, - возможно, ещё до вечера мы узнаем, шантажировали ли миссис Терстон, и если да, то почему и кто. Поэтому пока мы могли бы оставить этот вопрос. Я намного сильнее стремлюсь узнать что-нибудь по поводу её пасынка и личности мистера Сидни Сьюелла.
Сержант Биф вздохнул:
- Не вижу причин для вашего к нему интереса. Он никак не связан с убийством, кем бы ни оказался.
Лорд Саймон проигнорировал это заявление и сказал:
- Между прочим, Биф, есть тут у вас какие-нибудь люди, приехавшие сюда сравнительно недавно? Кто-нибудь, за кем, по вашему мнению, неплохо было бы присматривать?
Сержант Биф заколебался:
- Не знаю, следует ли мне говорить что-нибудь по этому поводу. Но полагаю, что вам, джентльмены, я могу доверять. Ну, есть некий человек, за которым мне велели присматривать. По имени Майлз. Работает в местном отеле. Как я понимаю, эту работу ему помогла получить миссис Терстон.
Лорд Саймон выпрямился в кресле:
- В самом деле? Вы могли бы раньше сказать нам об этом, Биф. Сколько ему лет?
- Около тридцати.
- Что он делает в отеле?
- Швейцар и чистильщик обуви.
- А почему вам велели за ним присматривать?
- О, у него криминальное прошлое. Несколько отсидок, как я понял. Специализация: кражи со взломом. Но вот уже больше года на него ничего нет. - Он вызывающе посмотрел на лорда Саймона. - А теперь попытайтесь сделать из него убийцу! - бросил он.
- Это, конечно, некий свет, - ответил тот. - Значительный свет.
Очки отца Смита вспыхнули, когда он поднял голову.
- Красный свет светофора - это тоже свет, - произнёс он, обращаясь к потолку.
ГЛАВА 11
Таким образом, у нас оказался новый подозреваемый, но его появление, не произвело на трёх детективов большого впечатления. Это, как я подумал, хорошо согласовывалось с общепринятым порядком: великие детективы никогда и ни при каких обстоятельствах не могут быть захвачены врасплох. Отец Смит вежливо улыбнулся, отвечая лорду Саймону, а месье Пико, который некоторое время сидел тихо и незаметно, теперь начал усердно переставлять каминные приборы. Только лорд Саймон, который всегда был дотошен, казалось, отметил для себя тот факт, что мистер Майлз, опытный вор-домушник, живет и работает в этом районе.
Прежде чем в комнату вошёл следующий человек, лорд Саймон снял телефонную трубку и спросил управляющего местного отеля, когда у его швейцара выходной. Управляющий, казалось, не почувствовал никакого удивления от этого внезапного вопроса, заданного незнакомцем, поскольку мы услышали, как лорд Саймон поблагодарил его, немного растягивая слова, и положил трубку. Повернувшись к нам, он спокойно сказал:
- Прошлым вечером, в пятницу, конечно же.
- Естественно, - проворчал месье Пико, в то время как отец Смит рассеянно кивнул.
- Тем не менее, он вернулся в десять тридцать, - продолжил лорд Саймон.
- Вы готовы заняться следующим свидетелем? - спросил Сэм Уильямс.
Разногласий не было, поэтому адвокат позвонил, и в комнату вошла кухарка. Я никогда не видел её прежде, хотя настроен был доброжелательно, и не был разочарован, обнаружив, что она оказалась не толстой, жизнерадостной женщиной, которую обычно ожидаешь обнаружить посреди приправ в светлой кухне, но строгой, седовласой дамой в очках, по внешности мало чем отличающейся от её предшественника, мистера Кингсли. Правда, лицо кухарки показалось не столько суровым, как я поначалу предположил, сколько уверенно знающим. После внимательного изучения, однако, я вынужден был признать, что, хотя она была чрезвычайно хороша в работе, но, как большинство истинных мастеров, несколько терялась в незнакомой обстановке.
Лорд Саймон, казалось, почувствовал это, поскольку успокаивающе улыбнулся.
- О, мисс Стори, - сказал он, и это было типичным для него - обеспокоиться выяснением её имени, - жаль отрывать вас от дел и всё такое. И я уверен, что все в доме окажутся проигравшими из-за того, что вы вынуждены покинуть кухню. Ваша слава достигла нас.
- Сегодня вечером никакого обеда, - сказала мисс Стори, стараясь оставаться в своей стихии как можно дольше. - Доктор сказал, что вы не управитесь вовремя. Холодные закуски, когда пожелаете.
- Да, понимаю. Вы не против, если я задам вам несколько моих чертовски глупых вопросов, а? Я ими знаменит.
- Ну, я совсем не вижу, чем я смогу вам помочь.
- Забавно. Никто никогда этого не видит. Но можете вы, по крайней мере, сказать, сколько времени вы работаете в этой семье.
- Дольше, чем кто-либо другой в штате. Более четырёх лет.
- Вам здесь нравится?
- Если бы не нравилось, не осталась бы. Я никогда не воспринимала всерьёз это глупое завещание. Я им всем говорила, что они дураки, если в это верят. Это всего лишь маленькая хитрость миссис. Бедняжка, она думала, что умнее всех. А теперь смотрите, что стало с ней самой!
- Вы думаете, её смерть имеет к этому какое-то отношение?
- Я ведь так не сказала, правда? Я ничего об этом не знаю. Я тогда была внизу и только слышала крики.
- А другие слуги относились к завещанию серьёзно?
- Ну, и да, и нет. Конечно, мы все его периодически обсуждали. Было забавно знать, что, случись с ней что-нибудь, все её деньги достанутся нам. Но ни один из нас не желал ей вреда, если вы спрашиваете именно об этом. И ни один из нас этого не делал.
- Вы говорите и за других?
- Никто не может жить каждое утро, день и ночь бок о бок с другими людьми и совершенно не знать, что творится в их головах, - ответила мисс Стори. - Я не в восторге ни от кого из них, и есть такое, что мне не нравится. Но я очень хорошо знаю, что этого не совершал ни один из них. Так что, если вы пытаетесь приписать это им, вы ошибаетесь, вот и всё.
- Мы пытаемся лишь найти правду, - сказал лорд Саймон.
- Рада это слышать, - быстро произнесла мисс Стори, чуть ли не раньше, чем предложение было закончено.
- Вы одобряете Столла?
- Я не собираюсь обсуждать других слуг, сэр. Я решила предоставить вам любую информацию, которой располагаю, но не моё мнение о ком бы то ни было.
- Абсолютно справедливо. Скажите нам тогда, в какое время Столл отправился спать вчера вечером?
- Как только снёс виски в гостиную. Не позднее половины одиннадцатого. Он жаловался на головную боль, и Энид, горничная, предложила остаться бодрствовать на случай, если что-нибудь понадобится, а он отправился спать.
- Но вы уверены, что он лёг спать?
- Как я могу быть уверенной? Он взял свой будильник, как делает это всегда, и покинул кухню.
- Пожелав спокойной ночи?
- Энид. Мы с ним не разговариваем.
- С чего это вдруг?
- О, пустяки, не о чем говорить. Разногласия по поводу суфле.
- Понятно. Затем вы и Энид остались вместе на кухне. А что относительно шофёра, Феллоуса?
- Он тоже был там. Я никогда не одобряла этот обычай и говорила об этом миссис Терстон тысячу раз, но ничего не менялось. Феллоус приходит на ужин каждый вечер приблизительно в девять, и остаётся в моей кухне курить сигареты допоздна.
- Но, чёрт побери, куда же ему ещё идти, мисс Стори?
- Меня это не касается. Деревня неподалеку. А мне такая ситуация не нравится.
- Итак, там находились вы трое. Кто покинул комнату первым?
- Энид, когда услышала, что миссис Терстон пошла спать.
- О, вы могли это слышать из кухни, да?
- Нет, если дверь закрыта, то не могли. Но Энид прошлым вечером оставила её приоткрытой.
- Она прислушивалась к чему-нибудь?
- Да, она и шофёр. Однажды я встала и закрыла дверь из-за сквозняка. Но вскоре она вновь открыла её.
- Как вы это объясняете?
- О, в этом не было ничего необычного. Она всегда старалась пойти наверх тогда же, когда и миссис Терстон. Энид, должна сказать, просто любила миссис и обычно следовала за ней, чтобы узнать, не нужно ли чего.
- Мы знаем, что это было в одиннадцать часов. Сколько времени Феллоус оставался с вами?
- Не больше, чем минуту или около того, потому что я помню, как он посмотрел на часы и сделал замечание.
- По поводу часов?
- Нет. По поводу времени. "Ого, - сказал он, - уже больше одиннадцати". Затем встал и пошёл наверх.
- А вы посмотрели на часы?
- Не могу утверждать, что посмотрела. Но я знаю, что это было вскоре после того, как ушла Энид.
- Во всяком случае, вы больше не видели никого из них до окончания криков?
- Нет.
- Кого из них вы увидели первым?
- Энид. Она прибежала и сказала, что джентльмены ломают дверь миссис.
- Это было через две минуты после крика?
- Да.
- Что вы делали в это время?
- Я? С минуту, думаю, я просто стояла столбом. Представляете, находиться в полном одиночестве в этой старой кухне, которая и в лучшие времена была достаточно жуткой, а затем услышать, как кто-то ужасно кричит... Я не из пугливых, но поставьте себя на моё место! Когда я взяла себя в руки, то услышала джентльменов, бегущих наверх, и как только я открыла дверь, то увидела Энид, несущуюся вниз по лестнице с выпученными глазами.
- А затем?
- Ну, спустя некоторое время вниз сошёл мистер Столл, напоминающий в своём халате какого-то призрака. А затем вниз сбегает Феллоус и говорит, что его послали за доктором и полицией. Я слышала, как он завёл автомобиль и уехал. В течение приблизительно десяти минут, должна сказать, Энид сидела совсем тихо. А затем внезапно у неё началась истерика, и мистер Столл выскочил из комнаты, буркнув, что принесет коньяку. Через минуту он вернулся, и мы немного успокоили Энид, а затем мистер Столл вновь ушёл, чтобы, как он сказал, заняться делами.
- Хорошо. Вы всё рассказали совершенно ясно. А больше никого не видели в тот вечер? Никого из гостей?
- Нет.
- Боюсь, что я был очень назойливым. Но не могу придумать, о чём бы вас ещё спросить.
Внезапно месье Пико отвернулся от камина.
- Один небольшой момент, пожалуйста, мадемуазель, - сказал он. - Вы ведь расскажете папе Пико то, что у вас тут называют "одним маленьким пустячком", да?
Мисс Стори, казалось, на мгновение задумалась, было ли это началом беседы, которой обычно удостаивают девушек почтенные пожилые джентльмены в железнодорожных вагонах, или действительной просьбой об информации, и поэтому дипломатично промолчала.
- Молодой человек, шофёр. Возможно, он специально пытался привлечь ваше внимание к часам?
- Не совсем так. Он только сказал, что уже позже одиннадцати, и он должен идти.
- Он не говорил, почему или куда?
- Нет. Но у него была крысоловка.
- Ах да. Ловушка для маленькой крысы, n'est-ce pas? И куда он мог бы пойти?
- Полагаю, в яблочную комнату. Миссис Терстон всегда жаловалась, что слышит, как они бегают над головой.
- Всегда жаловалась Феллоусу, да?
- Да.
- И просила его поставить ловушку, нет?
- Полагаю, так.
- А теперь о девушке. Возможно, она говорила вам, где была, когда услышала крики?
- О да. Она была в комнате доктора Терстона, разбирала постель.
- А шофёр, вы видели его той ночью ещё раз?
- Не думаю.
- Благодарю вас. Я благодарю вас также, мадемуазель, в предвкушении холодных закусок, - добавил он с характерной для него любезностью.
- Тогда это всё? - спросила мисс Стори.
Инстинктивно мы повернулись к отцу Смиту, но, очевидно, он спал.
- Монсеньор Смит... - позвал Сэм Уильямс.
- Ах, да. Вот ведь, боюсь, что я задремал. Я собирался спросить вас о звонке. Колокольчик, который звонит от парадной двери. Вы слышали его вчера вечером, мисс Стори?
- Когда?
- Когда у девушки была истерика?
- Не могу утверждать, что слышала. Но тогда… я вполне могла его не заметить, даже если звонили дюжину раз. Она, что называется, билась в конвульсиях. У меня не было времени, чтобы прислушиваться к колокольчикам, большим или маленьким.
Отец Смит вернулся в сонное состояние, и мисс Стори вышла.
- Я, очевидно, могу, полностью доверять готовке этой леди, - прокомментировал лорд Саймон. - Точность и осмотрительность - её сильные стороны.
- Она не любитель романтики, эта ваша мадемуазель Стори, - согласился месье Пико. - Интересно, была ли у неё причина не любить романтику вообще или же какую-нибудь конкретную романтическую историю. Voyons. Время покажет.
Я не мог удержаться, чтобы не спросить отца Смита.
- Вы думали… - начал я.
- Я подумал о звоне.
- Колокольном звоне?
- Нет, звуке колокольчика электрического звонка. Или, возможно, о свадебных колоколах. Или даже... - его голос стал затихать, - даже ударах колокола за упокой.
В результате всего услышанного я получил почву для множества новых сомнений. Почему мисс Стори недолюбливала остальных слуг? Кого именно она особенно не любила? Почему Феллоус обратил её внимание на время, когда уходил? И действительно ли это оказалось совпадением, что во время криков Энид, Феллоус, Столл, Стрикленд и Норрис, - все были, по-видимому, наверху, в то время как сама мисс Стори была в одиночестве на кухне, в результате чего её алиби установить было невозможно? А ведь ещё был мистер Майлз, который оказался новым и довольно зловещим человеком и гулял где-то в этом районе, наслаждаясь своим законным выходным!
ГЛАВА 12
Столл вошёл в комнату со своей всегдашней почтительностью и, казалось, смутился, когда ему предложили сесть. И, едва он это сделал, как сержант Биф набросился на него с прискорбной грубостью.
- Итак, - почти прорычал он, - вы шантажировали миссис Терстон?
Столл неловко пошевелился. Разумеется, даже Биф мог понять, что на этот вопрос может быть единственно возможный ответ.
- Конечно же, нет, - вот что благоразумно произнес дворецкий.
- Однако всё очень походит на то, - продолжил неутомимый Биф. - Очень и очень. Она брала большие суммы в мелких купюрах, и я не знаю, кто ещё мог быть в этом замешан, если не вы. Почему честно не признаться, прямо сейчас?
Такой тупой наскок, очевидно, помог Столлу прийти в себя. Он взял себя в руки и спокойно посмотрел на сержанта.
- Не думаю, что я должен отвечать на этот вопрос, - сказал он. - Это смешно.
- О нет, вовсе нет, - продолжил Биф, а тем временем, как я мог видеть, три детектива, утонченность которых происходящее явно и грубо оскорбляло, начали проявлять нетерпение. - Вовсе нет. Вы как раз относитесь к такому вот лицемерному типу, мистер Столл. Поёте в хоре, вместо того чтобы ходить в пивную. Я больше чем наполовину убеждён, что у вас в прошлом уже было что-то по линии шантажа. Что, спрашиваю я вас, вы сделали с теми двумя сотнями, которые забрали у миссис Терстон?
- Если вы уже закончили, Биф… - вздохнул лорд Саймон.
- Ладно, попытайтесь вы. Увидите, что я был прав.
Все испытали явное облегчение, когда сержант вернулся к своему блокноту, а лорд Саймон, откинувшись на стуле, приступил к гораздо более тактичному допросу.
- Конечно же, вы знали о завещании миссис Терстон, Столл?
- О да, милорд.
- И что вы об этом думали?
- Очень приятно, милорд, что миссис Терстон питала к нам такие чувства. Но не стоило относиться к этому слишком серьёзно.
- А что думали другие слуги?
- Примерно то же самое, милорд. Если я могу так выразиться, слуги сегодня более образованны, чем в старину, и вряд ли могут быть обмануты такими бесхитростными средствами.
- В самом деле. И всё же бесхитростно это или нет, дьявольская штука, не так ли?
Столл пожал плечами.
- Я мало волновался по этому поводу, - сказал он.
- Понимаю. А вы дружите с Феллоусом? Знаете, как это бывает: кореша, старые добрые кореша, если вы извините мне это вульгарное выражение?
- Ваша светлость может позволить себе употреблять сленг. Нет, мы не были друзьями ни в каком смысле. Едва ли можно ожидать, что в моём положении я должен быть запанибрата с молодым парнем его типа.
- Какого типа?
- Шофёр, который до этого был моряком, милорд, если не хуже. Он - молодой человек с очень грубой речью, в прошлом которого, я уверен, не всё было гладко.
- Тогда как ваше собственное…
- Мои рекомендации уходят в прошлое на многие годы, милорд, и они безупречны.
- Вам, должно быть, потребовалось много лет, чтобы отшлифовать свои манеры, Столл. Они - своего рода лучшее, с чем мне приходилось встречаться.
- Благодарю вас, милорд.
- Было ли ещё что-либо, что вам не нравилось в этом Феллоусе?
- Я относился неодобрительно к его фамильярности с горничной.
Я заметил в этот момент, что месье Пико, который увлеченно выкладывал узоры из спичек, был, очевидно, очень доволен оборотом, который приняло дознание.
- А это было очень заметно?
- Я полагаю, что они дошли в своих отношениях до того, что собираются пожениться.