Я вот-вот собираюсь отбыть на континент для поправки здоровья, а перед отъездом ведь вечно запамятуешь что-нибудь важное. Вот и я до визита Моуди все забывал написать Вам, что некоторое время назад имел удовольствие позаимствовать у Вас пятьсот фунтов стерлингов.
В день, когда это произошло, Ваш тон и обращение со мной недвусмысленно указывали на то, что, попроси я у Вас денег взаймы, Вы бы наверняка мне отказали. Единственное, что мне в таком случае оставалось, - взять их без спроса. Так я и сделал, воспользовавшись моментом, пока Моуди ходил распорядиться насчет кюрасао; а когда лакей принес мне этот божественный напиток, я уже снова был в картинной галерее.
Вы, конечно, спросите, почему мне пришлось прибегнуть к такому, говоря языком финансистов, "вынужденному займу". Отвечу, что в своем поведении я руководствовался мотивами, которые, на мой взгляд, делают мне честь. В тот момент мое положение было крайне затруднительно. Кредиторы наседали, друзья отвернулись от меня. Я должен был либо взять деньги, либо опозорить семью. Поверьте, трудно отыскать человека, который более моего почитал бы свою семью! Пришлось взять деньги.
А теперь попробуйте представить, каково было бы Ваше же собственное положение (не говоря уж о моем), выбери я другой путь; как меня выдворили бы из Жокей-клуба, и из Таттерсоллза, и из игорного общества, как публично объявили бы неплательщиком перед достойнейшим в этой стране заведением - Терфом, - и все из-за каких-то пятисот фунтов, которых недоставало, чтобы заткнуть глотку этой грубой скотине Гардиману! Нет уж, позвольте мне пощадить наши с Вами чувства, и не возвращаться более к этим мрачным картинам. Милая и несравненная моя тетушка! Вы, и только Вы, спасли честь нашего семейства! Моя собственная заслуга не так велика - я лишь представил Вам такую возможность.
К сему, разумеется, приложена моя расписка. Могу ли я что-нибудь сделать для Вас за границей?
Ф. С."
К сказанному необходимо добавить, во-первых, что Моуди оказался совершенно прав: именно Ф. С. указал лорду Ротерфилду на причины отъезда Изабеллы из дома леди Лидьяр; и, во-вторых, Феликс и в самом деле передал французской полиции составленное мистером Троем изложение дела, но изменил в нем одну мелочь - номер пропавшей банкноты.
Что же далее? Далее автору остается лишь с превеликим сожалением распрощаться с героями своей повести.
С мисс Пинк, которая и на смертном одре будет горевать о том, что Изабелла ответила Гардиману "нет".
И с леди Лидьяр, которая, в противоположность мисс Пинк, наверняка горевала бы на смертном же одре, скажи девушка "да".
С Моуди и Изабеллой, чья романтическая история завершилась записью о венчании в церковной книге.
С Гардиманом, продавшим ферму и лошадей, дабы начать новую жизнь легендарного покорителя Америки.
И со Старым Шароном, который, сдержав слово, умылся и причесал волосы в честь свадьбы Моуди, вследствие чего подхватил сильнейшую простуду и в промежутках между чиханьями уверял, что "в жизни не сделает больше подобной глупости".
Так что же, настала пора распрощаться и с Тобби? О нет! Не минуло и получаса, как сей славный персонаж получил свой ужин из рук автора, который, любя его всею душою, не собирался с ним прощаться.
Примечания
1
Гоббема (Hobbema), Мейдерт (1638–1709) - голландский живописец-пейзажист из числа "малых голландцев". Сюжеты: водяные мельницы, тихие воды, развалины, села, осень, вечерний свет (прим. верстальщика).
2
До свиданья! (фр.)
3
Организация, контролирующая проведение конно-скаковых состязаний.
4
Организация, осуществляющая наблюдение и контроль за игрой на скачках.
5
Лондонский аристократический клуб завсегдатаев скачек.
