Потихоньку приближалась полночь. Незадолго до того, как часы пробили двенадцать, падре прочитал короткую проповедь. Он говорил о том, что за все в нашей жизни мы должны благодарить Бога, ибо ничто не делается без Его ведома. Затем падре сказал, что "даже появление незнакомца в доме - это провидение Господне, и человек был послан в наш дом, чтобы помочь нам сегодня. Ничто и никогда не происходит случайно". Затем падре прочитал молитву, орган взял пару аккордов, и в этот момент Хезеки Лавендер громко крикнул: "Пошли, ребята!" Все звонари встали со своих мест и направились к лестнице, чтобы подняться на колокольню. Через минуту они уже были наверху и заняли свои места. Проходя в помещение, где были колокола, Уимзи увидел у двери большой деревянный бочонок, а рядом с ним девять пивных кружек. Должно быть, это хозяин "Красной Коровы" позаботился о звонарях.
Все уже сидели на местах, когда Хезеки посмотрел на часы и громко сказал:
- Пора!
Он первым бережно взял веревку и начал осторожно раскачивать Тейлора Паула.
"Дон-дон-дон…" - и маленькая пауза… - "Дон-дон-дон…" - и снова пауза. И Хезеки сыграл девять тейлоров в честь Старого года. Старый год уходил, уступая место Новому. В храме воцарилась тишина. И через пару секунд эту тишину нарушил бой часов. Как только они отбили двенадцать ударов, Хезеки крикнул: - Начинаем!
И в следующий момент все в округе залилось колокольным звоном. Гауде, Саваоф, Джон, Иерихон, Джубили, Димити, Бетти Томас и Тейлор Паул вместе звонили в честь Нового года. В колокольне все было полно движения, колокола как будто ожили и начали дышать, они двигались, они разговаривали. "Дин-дон-тин-тан-дин-дон-бом-бом-бом-тин-тан-дин-дон-дин-дон-тин-тин-дон-дон-дон…" Каждый колокол знал свое место, вел свою партию, свой ритм. И все вместе, сливаясь воедино, они дарили миру причудливые, чудесные, неповторимые звуки, которые разливались по окрестным лесам и болотам, возвещая о приходе Нового года. И не было в этот момент ничего прекраснее звуков этой музыки, творимой слиянием колоколов храма святого Павла - малыша Гауде, серебряного Саваофа, силачей Джона и Иерихона, веселого Джубили, сладкоголосого Димити, старика Бетти Томаса и великого Тейлора Паула. На стенах колокольни мерно покачивались их тени - вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз.
Уимзи старался смотреть на веревки и, чтобы не ошибиться, концентрировал внимание только на звуках своего колокола и в точности выполнял то, что ему показывали на репетиции. Лишь иногда он успевал мельком увидеть работу остальных звонарей. Старина Хезеки двигался четко, как машина. Было видно, что он уверен в каждом своем движении. Уимзи был удивлен, как, на первый взгляд, легко управляется Хезеки с огромным Тейлором Паулом. А вот Валли Пратт был крайне напряжен и сосредоточен. По движению его губ Уимзи догадался, что тот считает про себя, чтобы не сбиться с ритма. Чувствовалось, что он изо всех сил пытается контролировать траекторию движения своего колокола, чтобы не повторить свою постоянную промашку. И, надо признать, у него все хорошо получалось: его колокол умело встраивался в ритм всех остальных, вовремя меняя траекторию и пересекаясь то с пятым, то с седьмым, то с шестым колоколами. Словом, все работали слаженно и вдохновенно.
Через некоторое время прихожане стали расходиться по домам. Люди, выходя на улицу, сразу включали свои фонарики, и сверху казалось, что от храма медленно разлетаются яркие искорки. Вскоре на колокольню поднялся падре. Он сел на скамейку и приготовился помочь тому, кто первый попросит об отдыхе.
Часы били каждые пятнадцать минут, но за звоном колоколов их почти не было слышно. Под конец первого часа падре взял веревку у Валли, чтобы тот немного отдохнул.
Уимзи решил отдохнуть в конце третьего часа. Когда он отошел от колоколов, то увидел, что у входа, где стоял бочонок и кружки, сидели на скамейке миссис Венейблс и Бантер.
- Я надеюсь, - сказала она, - что вы еще не совсем устали.
- Конечно, нет, я только очень хочу пить, - ответил Уимзи.
- Ну, вот и замечательно.
Было видно, что миссис Венейблс не очень-то увлечена колокольным звоном. Ее одолевала сонливость, но она знала, что мистер Венейблс обидится, если она не будет присутствовать на событии, которое так много Для него значит.
- Удивительно как мягко и приятно здесь звучат колокола, не правда ли? Конечно, нас отделяет от них стена, но все же мы довольно близко, - сказала миссис Венейблс и зевнула.
Колокола все звонили. Уимзи знал, что падре сможет заменять его еще, по крайней мере, в течение ближайших пятнадцати минут, поэтому он решил послушать перезвон снаружи. Он спустился по лестнице и вышел на южное крыльцо.
Признаться, после трех часов работы у него даже разболелась голова. Выйдя на улицу, он вдохнул холодного воздуха, и ему сразу стало легче. Снегопад немного утих.
Лорд Питер спустился с крыльца и, немного подумав, повернул направо. Он шел по дороге вокруг церкви, пока не дошел до западного входа в храм. Встал под навес и закурил сигарету. Постояв пару секунд, он решил идти дальше и обойти вокруг храма. У северной стены церкви он увидел утоптанную тропинку, ведущую к маленькой двери. Уимзи подошел к двери и попытался ее открыть. Она была заперта, поэтому он двинулся дальше. Когда он повернул к восточной стороне храма, ветер начал дуть прямо ему в лицо. Идти стало довольно трудно. Через пару минут он был вынужден остановиться, чтобы перевести дыхание. Все вокруг было покрыто пеленой ночи. Только вдали в каком-то доме горел одинокий огонек. Уимзи подумал, что этот дом, скорее всего, стоит на дороге, по которой они с падре приехали к храму. Ему показалось странным, что кто-то еще не спит, хотя уже раннее утро. Однако было довольно холодно, да и на размышления времени не было - пора было возвращаться к работе. Уимзи закончил свой круг, вошел в храм все в тот же южный вход и поднялся на колокольню. Падре передал ему веревку и напомнил, какой сейчас удар.
В шесть часов утра все были в довольно бодром состоянии, несмотря на многочасовую практически беспрерывную работу. Правда, бедняга Валли Пратт весь взмок, его вьющиеся волосы растрепались, локоны лезли в глаза, однако, несмотря на все это, он хорошо держался и ни разу не сбился. Кузнец, казалось, вообще не устал и вполне мог бы продолжать работать еще долго. Но самым спокойным и невозмутимым оказался старик Хезеки. Его выносливость казалась просто невероятной.
Без четверти восемь падре покинул звонарей и пошел готовиться к утренней службе. Пиво в бочонке уже заканчивалось. Работать оставалось чуть больше часа.
В десять минут десятого падре поднялся на колокольню. В руках он держал часы. Он стоял молча и улыбался.
Еще через три минуты звонари уже доигрывали последние ноты последней мелодии.
"Дин-дон-тин-тин-дин-дон-дон-дон-дон…"
И вот отзвучал последний звук. Звонари отпустили веревки и встали.
- Восхитительно! Великолепно! Превосходно! - восторженно закричал падре. - Вы сделали это! Лучше и быть не может!
- Да, - ответил мистер Лавендер, - неплохо. - Немного подумав, он добавил: - Да, мы сделали это. Как звучало внизу, сэр?
- Отлично, - сказал падре, - такого четкого и красивого перезвона я еще не слышал. А теперь всем пора к завтраку. Я приглашаю вас ко мне, все уже на столе. Ну что ж, Валли, теперь ты можешь считать себя настоящим звонарем. Ты выдержал очень серьезное испытание. Ты молодец, правда, Хезеки?
- Да, ты неплохо поработал, - с некоторой неохотой признал мистер Лавендер. - Только смотри не загордись. Маленькие огрехи у тебя были, и тебе еще Многому надо научиться. Я тебе говорил тысячу раз и скажу еще столько же - все внимание на веревки. Надо следить за траекторией движения колокола, а не смотреть по сторонам.
- Ну-ну, - вступился падре, - не обращай внимания, Валли. Ты молодец. А где же лорд Питер? А! Вот и вы! Мы вам так обязаны! Я надеюсь, вы не слишком устали с непривычки?
- Нет, нет, - ответил Уимзи, хотя чувствовал, что еле держится на ногах. Да и руки он старался держать за спиной, потому что они дрожали после стольких часов работы. Уже много лет он не чувствовал такой усталости. Пожалуй, единственное, чего он сейчас хотел, это прилечь где-нибудь и заснуть. И если бы рядом с ним никого не было, он, наверное, заснул бы прямо на полу.
- Я… я в полном порядке, - тихо сказал он.
Когда все пошли к выходу, он еле передвигал затекшие от долгого сидения ноги, и, если бы не помощь кузнеца, он, наверное, упал бы с лестницы.
- Завтрак, - сказал падре, - вот что нам всем сейчас просто необходимо. И горячий кофе. Кстати, на улице до сих пор идет снег. Там очень красиво! Вы только посмотрите! Все покрыто снегом! Все вокруг белое-белое! Я думаю, будет сильное половодье. Вы точно в порядке? Ну, тогда пойдемте, пойдемте! А вот и жена - наверное, сейчас будет ругать за опоздание. Идем, идем, дорогая. Ну, Джонсон, что такое?
Последняя фраза была адресована молодому человеку, одетому в форму шофера, который стоял рядом с миссис Венейблс. Однако прежде чем молодой человек успел ответить на вопрос падре, заговорила миссис Венейблс:
- Мой дорогой Теодор, все равно вы сейчас никуда не поедете. Вам всем надо поесть…
Однако мистер Венейблс не дал договорить жене:
- Агнесс, дорогая, прости. Джонсон, я нужен?
- Сэр Генри послал меня сказать вам, что хозяйке было совсем плохо сегодня утром. Она чувствует, что умирает, и очень боится, что не успеет исповедоваться.
- Господи! - воскликнул падре, - неужели все настолько серьезно? Умирает? Конечно, я еду немедленно.
- Никто из нас не предполагал такого исхода, сэр. Все начиналось с обычного гриппа. Даже вчера еще не было мысли о том, что случится такое…
- Боже мой, Боже мой! Но я еще надеюсь, что все обойдется! Мы не должны сдаваться. Ты все мне расскажешь в подробностях по дороге. Сейчас, я буду готов через секунду. Агнесс, дорогая, проследи, пожалуйста, за тем, чтобы все хорошо позавтракали, и объясни им, почему я не могу присоединиться к общей трапезе. Лорд Питер, я уверен, вы простите меня. Мы обязательно поговорим с вами позже, когда я вернусь. Господи, бедняжка леди Торпс! Она замечательная женщина. Как же коварен этот грипп! - Сказав это, падре пошел в церковь, чтобы взять молитвослов и другие необходимые вещи.
Миссис Венейблс была так расстроена тем, что падре снова покидает ее, что чуть не расплакалась.
- Бедняжка Теодор! Он же всю ночь глаз не сомкнул, а теперь ему снова надо уезжать. Что ж, мы не Должны всегда думать о себе. Бедняга сэр Генри! Он же сам болен. Да… беда никогда не приходит одна. Боже мой, какие печальные новости принесло нам это утро! Какой уж теперь праздничный завтрак. Джонсон, пожалуйста, передайте мисс Хилари, что мне очень жаль, что все так сложилось, и спросите, могу ли я как-то помочь миссис Гейтс. Знаете, лорд Питер, миссис Гейтс ведет хозяйство у Торпсов. Господи, вы же совсем устали! Что же вы стоите! Проходите скорее. Джонсон, если понадобится моя помощь, обязательно приезжайте. Я надеюсь, медсестра сэра Генри справится, ведь за дополнительной медицинской помощью ехать очень далеко. Теодор! Ты хорошо оделся?
Падре уже вернулся из церкви, держа в руках сосуд для причастия. Он заверил жену, что одет достаточно тепло, и они с Джонсоном пошли к машине.
Новость о бедняжке леди Торпс омрачила утро, и завтрак действительно уже не казался праздничным. По этой причине не было никакого праздничного шума, и Уимзи наслаждался своим завтраком в тишине и спокойствии. Все восемь звонарей молча жевали, только миссис Венейблс периодически начинала говорить о том, как соболезнует сэру Генри, и о том, что бедняга Теодор, должно быть, совсем устал.
- Сколько же бед обрушилось на Торпсов, - говорила миссис Венейблс. - Пропажа ожерелья, убийство охранника, болезнь сэра Чарльза… всего и не перечислишь. Угощайтесь, Хезеки, не стесняйтесь. Еще бекона, мистер Доннингтон? Хинкинс, передай мистеру Годфри холодный окорок. Да и сэр Генри так и не оправился после войны. Валли, ешь больше, ты устал сегодня. У тебя все есть? Я надеюсь, падре скоро вернется и наконец-то поест и немного отдохнет. Лорд Питер, еще кофе?
Уимзи поблагодарил миссис Венейблс и попросил рассказать, что случилось с мистером Чарльзом и ожерельем.
- Ах да, вы же не знаете. Простите, надо было раньше догадаться рассказать. Конечно, откуда же вам знать! Когда живешь в такой глубинке, как мы, кажется, что каждую новость обязательно знают непременно все, вот я и забыла, что вы еще не в курсе, - сказала миссис Венейблс и понизила голос. - Это долгая история признаться, не стоило мне упоминать об этом. Хорошо еще, что Вилли Тодея нет здесь. Я лучше расскажу вам после завтрака. Или спросите Хинкинса. Он в курсе. Интересно, как себя чувствует Вильям Тодей? - уже обращаясь ко всем, спросила она. - Кто-нибудь слышал новости о нем?
- Боюсь, он уже не выкарабкается, мэм, - ответил мистер Доннингтон. - После службы я виделся с женой, и она рассказала мне, что Джон Маллинс рассказывал, что ночью Вилли было совсем плохо, и он бредил. Беднягу еле-еле удерживали в постели.
- Боже мой, Боже мой! Ну, хорошо еще, что Джеймс дома. Так Мэри проще справляться с Вилли.
- Да, это точно. Только вот ему через пару дней пора уезжать. Но я надеюсь, к тому времени худшее уже будет позади.
Миссис Венейблс вздохнула.
- Эх, грипп коварен. Часто он забирает молодых и сильных, а нас, стариков, не трогает.
- Да… Вот уже часы бьют десять, а падре еще не вернулся. Ах, я, кажется, слышу шум мотора. Валли, позвони, пожалуйста, в колокольчик. Эмили, принеси горячих яиц и бекона для падре. И подогрей кофе.
Эмили взяла кофе и буквально через пару секунд вернулась.
- О, простите, мэм, - сказала она. - Падре просит прощения, но он бы хотел позавтракать в кабинете. О… бедняжка леди Торпс скончалась. Падре просил передать, что если мистер Лавендер уже позавтракал, то пусть он сейчас поднимется на колокольню и прозвонит на прощание.
- Скончалась? - воскликнула миссис Венейблс, - Боже мой! Какое горе!
- Да, мэм. Мистер Джонсон говорит, что все произошло так неожиданно. Падре едва вышел из ее комнаты… И все… Они даже не знают, как сказать об этом сэру Генри.
Мистер Лавендер встал из-за стола.
- Во цвете лет, - сказал он мрачно. - Мы скорбим. Мэм, простите меня, я пойду. Доброго утра, если можно так выразиться. Благодарю всех за прекрасный перезвон. Я пойду на колокольню, и мы со стариной Тейлором Паулом почтим память усопшей.
С этими словами Хезеки вышел из дома. Буквально через несколько минут по окрестностям разнесся глубокий и печальный звон колокола. Сначала он отбил шесть тейлоров, это означало, что умерла женщина, а затем пробил столько раз, сколько покойнице было лет. Оказалось, миссис Торпс было всего тридцать семь.
В столовой снова воцарилась тишина, которая только иногда прерывалась звоном посуды или редкой просьбой что-нибудь передать.
Довольно быстро трапеза была завершена. Мистер Вайлдерспин отозвал Уимзи в сторону и объяснил, что послал за мистером Эштоном, чтобы тот привез пару лошадей и крепкую веревку. С их помощью можно будет вытащить машину из кювета. После этого надо будет осмотреть ее и решить, нуждается ли она в ремонте. Затем мистер Вайлдерспин добавил, что если лорд Питер желает пойти на кузницу, тогда они вместе осмотрят машину и обговорят все о ремонте. Его (мистера Вайлдерспина) сын Джордж отлично разбирается в моторах, и если понадобится ремонт подобного характера, то проблем не будет.
Миссис Венейблс покинула столовую и пошла в кабинет проведать мужа и узнать, не нужно ли ему чего.
Уимзи знал, что его присутствие в Фрогс-бридж практически бесполезно, поэтому он решил остаться у падре и подождать здесь известий о машине. Предупредив миссис Венейблс, чтобы она не волновалась о нем, Уимзи вышел в сад. За домом он встретил Джо Хинкинса, который был занят тем, что мыл машину падре. Он не отказался от сигареты, предложенной Уимзи, затем сказал пару фраз о ночном перезвоне и сразу же перевел разговор на семью Торпс.
- Они живут в большом кирпичном доме на другом конце деревни. Раньше это была довольно состоятельная семья. Они говорят, что получили свои земли за то, что когда-то вкладывали деньги в осушение местных болот. Это одна из самых старых местных семей. Сэр Чарльз был очень хорошим человеком. Он сделал много добрых дел в свое время, всегда находил средства помочь людям, хотя его нельзя было назвать богачом. Его дети рассказывали мне, что он потерял много денег в Лондоне, но подробностей я не знаю. Здесь он хорошо ухаживал за своими землями, жил в согласии и мире практически со всеми, в общем, был хорошим человеком. Все жители деревни были потрясены, когда он скончался после того, как ночью в его дом ворвались воры.
- Ограбление?
- Ну да, похитили ожерелье, о котором за завтраком упоминала миссис Венейблс. Вся эта история случилась, когда сэр Генри женился. Это было в апреле девятьсот четырнадцатого. Я очень хорошо помню этот год - год начала войны. Я был совсем еще ребенком, Но мне доверили бить в колокола в честь свадьбы. Это была моя первая настоящая работа с колоколами. Мы сыграли для них пять тысяч сорок Грендширских тройных перезвонов и Хольтский перезвон. В память об том мы повесили отдельную табличку в колокольне. Вы, наверное, видели. Так вот, а потом был потрясающий ужин, на котором было очень много гостей. Невеста была сиротой, а сэр Генри - наследник всего этого состояния, поэтому и свадьба проходила здесь. Да, об ожерелье. На свадьбе присутствовала одна гостья, довольно богатая дама. На шее у нее было украшение - дорогое ожерелье. Думаю, оно стоило не одну тысячу фунтов. Так вот, на следующий день после свадьбы, а точнее в следующую ночь, когда сэр Генри и его жена уже уехали в свадебное путешествие, украшение было украдено.
- Боже мой! - воскликнул Уимзи заинтересованно.
- Да, вот так, - сказал мистер Хинкинс, довольный тем, какое сильное впечатление произвел его рассказ, - это происшествие наделало у нас много шума. Но самое худшее во всем этом было то, что в этом преступлении был замешан один из людей сэра Чарльза. И этого он никак не мог себе простить. Вскоре его вычислили. Это оказался Декон. Так вот, когда выяснилось, что это он…
- Декон?
- Да, Декон. Он был дворецким в доме сэра Чарльза. Он работал в доме целых шесть лет, был женат на горничной Мэри Рассел, которая потом вышла замуж за Вилли Тодея. Это его вы подменяли вчера, он сейчас тяжело болен.
- О! Так, значит, сейчас Декона уже нет в живых?
- Да, милорд. Я как раз об этом и хотел вам рассказать. Это случилось так. Миссис Вилбрехэм проснулась ночью и увидела, что у окна в ее комнате стоит человек. Она испугалась и закричала. Тогда вор выпрыгнул в окно и скрылся в саду. Миссис Вилбрехэм своим криком подняла весь дом. Тогда дома был сэр Чарльз и еще несколько джентльменов. У одного из них даже было ружье. Когда все они спустились вниз, в коридоре они увидели Декона, который только что вбежал в дом первым делом сэр Чарльз позвонил в колокольчик. Тогда прибежал лакей и мы с садовником. Я тогда был его помощником. А в итоге все закончилось тем, что сэр Чарльз заплатил миссис Вилбрехэм за ожерелье.
- Заплатил за ожерелье?