Глава 4
Дорога до центра Лондона казалась бесконечной. Туман был до того плотный, что водитель каждую секунду боялся, как бы не выскочить на обочину или в кого-нибудь не врезаться. Форбс старался держаться молодцом, хотя буквально умирал от страха, забившись в угол автомобильного салона. И когда наши друзья наконец добрались до Скотланд-Ярда, даже не стали скрывать своей радости.
Сэру Малькольму претил вид нового здания, где помещался центр криминальных расследований Большого Лондона. Оно казалось ему слишком чистым, слишком квадратным - словом, слишком современным. В начале своей карьеры частного сыщика он имел удовольствие бывать в старом Скотланд-Ярде, которое возвели еще в 1830 году по распоряжению Пила. Тот, старый Скотланд-Ярд прославился не только благодаря Конан Дойлу и Шерлоку Холмсу, но и потому, что в свое время королева Виктория наградила его Королевским красным крестом за дело о "бомбистах" - анархистах, пытавшихся взорвать Букингемский дворец и Королевскую биржу.
В те времена дознание велось с помощью дедукции и слежки. С тех пор много воды утекло - появились первые компьютеры. На бедных полицейских навалилась бумажно-административная волокита, и они превратились в марионеток. Прощайте, угольные печурки, служившие своеобразным украшением каждого кабинета! Теперь вместо них всюду жужжат кондиционеры - летом они морозят до костей, зимой же из-за них не продохнуть. А от слащавой музыки, своего рода компенсации за муки от жары и холода, даже в лифтах нет спасения.
Друзей встретил лейтенант Финдли. Это был здоровый малый, энергичный и старательный, который под непосредственным началом старшего инспектора делал поразительные успехи на службе. И ни у кого не возникало сомнений, что в один прекрасный день он и сам станет начальником.
- Сэр, мне только что передали дело Ховард из Ричмондского округа. Я придержал его для вас.
- Прекрасно, - похвалил Форбс. - Изложите суть, только покороче.
- Слушаюсь, сэр! Тело находилось в мешке - он сейчас в лаборатории. На первый взгляд самый обычный мешок - такими пользуются в Шотландии во время забегов в мешках. А еще они в ходу у фермеров - служат для перевозки зерна, которое затем сбывается оптовикам. На этом мешке сохранился трафаретный номер - 37882 WH. Наши службы проверяют, что он означает.
- Замечательно, - проговорил Форбс, тяжело усаживаясь за свой стол.
- Руки у жертвы были связаны за спиной, - продолжал лейтенант. - Веревка нейлоновая - на таких в деревнях сушат белье. Рот заткнут платком, вроде кляпа, но некрепко. Он съехал. Платок с веревкой тоже в лаборатории. Возможно, они нам много чего подскажут.
- Будем надеяться, - проговорил Форбс, поигрывая разрезным ножом для бумаг.
- И еще, к мешку были привязаны три больших камня, чтобы тело пошло ко дну, но не тут-то было - в том месте, куда его бросили, течение довольно сильное.
- Преступники, как правило, понятия не имеют - чтобы утопить мешок с телом, камни должны весить столько же, сколько само тело, - заметил сэр Малькольм. - Иначе оно погрузится не очень глубоко и его унесет течением. Так и здесь. Не зацепись оно за винт речного трамвайчика, один Бог знает, куда бы его унесло!
- Те три камня сейчас тоже в лаборатории, - уточнил Финдли.
- Ну да, ну да, - буркнул Форбс. - И одежда убитой тоже, полагаю. А кроме этого, еще что-нибудь есть?
- В кармане пиджака нашли бумажник, а в нем - паспорт убитой, две кредитные карточки, банкноты в фунтах и долларах и чековую книжку. Хотите взглянуть?..
Лейтенант раскрыл полиэтиленовый мешок для вещественных доказательств и достал оттуда предметы, которые только что перечислил. Сэр Малькольм взял бумажник и встряхнул. Из него выпала круглая медяшка, которую он было принял за монету. На поверку же это оказался жетон: с одной стороны была выгравирована цифра 6, а с другой - странный символ, однако, что он означает, Айвори пока не знал.
- Что это? - спросил Форбс, склонившись пониже, чтобы лучше рассмотреть вещицу.
- Когда узнаем, то, возможно, значительно продвинемся в расследовании, - ответил сэр Малькольм. - По крайней мере, это весьма существенная улика… Как знать? Кто-то носит такие штуки из суеверия, а кто-то - из пристрастия к коллекционированию. Как бы то ни было, лейтенант, сделайте мне пару крупных снимков этого жетона с лицевой и обратной стороны. Уж очень занятный тут рисунок. Похоже на гностический символ.
- Какой-какой? - спросил Форбс, почесывая за ухом кончиком лезвия разрезного ножа.
- Поскольку Катерина Ховард занималась исчезнувшими религиями, возможно, она хранила этот значок как некое свидетельство времен давно минувших, - пояснил благородный сыщик. - Хотя, по-моему, он не такой уж старинный. Больше смахивает на копию. Что там у вас еще, лейтенант?
Финдли взял другой мешок для вещдоков и достал оттуда кольцо с цепочкой, на которой висел золотой кулончик в форме бычьей головы.
- Эти украшения были на теле жертвы, - пояснил лейтенант. - Труп сфотографировали с разных ракурсов. Вот фотографии. Видите, кольцо на левом безымянном пальце жертвы, а цепочка - под блузкой, застегнутой до самой верхней пуговицы.
- У нее ничего не украли, - заметил Форбс. - А эта золотая бычья голова, верно, стоит немалых денег!
- Тем более, изготовлена она в минойскую эпоху! - воскликнул сэр Малькольм. - По меньшей мере за тысячу лет до нашей эры! Если не ошибаюсь, Катерина Ховард носила критское доэллинистическое украшение весьма значительной стоимости! Убийца или убийцы то ли не знали его цены, то ли не хотели связываться с такой дорогой вещью: ведь сбыть ее и не засветиться просто невозможно.
- О, среди скупщиков краденого есть такие, - заметил Форбс, - кого хлебом не корми, дай только поторговаться, тем более если дело касается настоящего сокровища!
- Итак, - подытожил сэр Малькольм, - из всего этого следует, что убийца или убийцы не из преступной среды. Да и балласт, привязанный к телу, указывает, что это дилетанты. Профессионалы не стали бы связываться с мешком. Они умыкнули бы бумажник, чтобы затруднить поиски. Кроме того, что ни говори, они не преминули бы прибрать к рукам и кольцо с цепочкой! Такой народ никогда не оставляет золото на волю течения!
- Это уж точно, - согласился Форбс, положив разрезной нож на папку с бумагами.
Сэр Малькольм взял паспорт Катерины Ховард, мельком заглянул в него и передал старшему инспектору.
- Как вам лицо?
- То, что на фото? О, довольно привлекательная женщина!
- Неужели так на самом деле и выглядит специалистка по древним религиям? - поинтересовался Айвори.
- Да нет. Вид у нее больше… как его…
- Сладострастный! И это чувствуется с первого взгляда, не так ли? А вы что скажете, лейтенант?
- Если позволите, - ответил Финдли, - вид у нее, по-моему, кокетливый…
- С другой стороны - почему специалистка по древним религиям должна выглядеть хуже какой-нибудь актрисы или постоянной покупательницы "Харродза"? - не без иронии заметил Айвори. - Однако нам предстоит поглубже проникнуть в психологию этой кокетки, причем бычья голова минойской эпохи никоим образом не должна сбивать нас с толку! Итак, джентльмены, давайте-ка встретимся завтра в девять в отделе судебно-медицинской экспертизы! Увы, боюсь, как бы наша Ховард не подпортила свою красоту после такого заплыва! Вода в Темзе в эту пору совсем не на пользу коже.
С этими словами, невольно ввергшими Форбса и Финдли в изумление, сэр Малькольм встал и откланялся.
Глава 5
На следующее утро сэр Малькольм и старший инспектор Форбс встретились в морге Скотланд-Ярда. Это подразделение отдела судебно-медицинской экспертизы неоднократно перестраивали - в ногу со временем и научно-техническими достижениями, - что вынуждало администрацию приобретать самое современное оборудование, и среди прочего лазерный спектроскоп, электронный микроскоп нового поколения, анализатор физико-химических свойств, сопряженный с главным компьютером.
Сорокалетний профессор Грэхем, обвешанный с головы до ног дипломами и облаченный в личину редкой самонадеянности, принял наших друзей у себя в кабинете с такой высокопарностью, что сразу же не понравился сэру Малькольму.
- О, позвольте приветствовать вас, джентльмены, с чувством глубочайшего почтения и восхищения, какое только способна выразить моя скромная персона двум столь именитым представителям сего высочайшего учреждения!
Он был маленький и всякий раз кичливо потрясал своей рыжей шевелюрой, обрамлявшей его бледное, в родинках лицо.
- Доктор… - начал было Форбс.
Но Грэхем тут же его остановил:
- Зовите меня профессором, прошу вас. Я имею честь и удовольствие преподавать хирургию post-mortem в Лондонской королевской академии и в различных американских университетах, которые нередко прибегают к моим услугам. Кое-кто полагает, будто эта наука ограничивается тривиальным вскрытием, что нас, ученых, унижает, ибо низводит нашу деятельность до заурядного расчленения трупов, что на третьем курсе медицинских факультетов стыдливо именуется препарированием. О джентльмены…
Сэр Малькольм прервал его в тот миг, когда он набирал воздух, намереваясь выдать очередную тираду:
- Профессор, мы пришли справиться насчет трупа Катерины Ховард, поступившего из Ричмонда.
Грэхем на мгновение смутился. Похоже, ему не понравилось, что кто-то посмел прервать его речь. Вслед за тем он продолжал:
- Джентльмены, я без бахвальства и с полным основанием вправе считать себя крупнейшим в мире специалистом по некрофагам, или, если угодно, насекомым, которые последовательными волнами осаждают разлагающийся труп.
- Гм, - обронил старший инспектор, ощущавший себя явно не в своей тарелке, - и все-таки, может, вернемся к Катерине Ховард?..
- Вот именно! - торжествующе воскликнул Грэхем. - Эта женщина - случай совершенно особый. Я бы даже сказал - увлекательный! Естественно, заурядный практик, привыкший механически вскрывать грудные клетки и копаться во внутренностях, вряд ли оценил бы по достоинству всю прелесть данного случая. А я, джентльмены, могу вас заверить, что случай этот весьма показательный, ибо он подтверждает суть моей теории об одном из инстинктов мушки вида кожеедов - инстинкте, который это сборище невежд упорно считает обыкновенной прожорливостью. Прожорливостью! Только представьте себе! А ведь эта мушка, оказывается, насекомое на редкость разумное!
- Простите, - в сильном смущении проговорил сэр Малькольм, - но что конкретно вы имеете в виду?
Профессор поднял вверх указательный палец и тоном магистра громко изрек:
- Знайте же, джентльмены, тело, пролежавшее в воде при температуре три градуса, реагирует на окружающую среду иначе, чем при температуре воды двадцать градусов. К тому же, если на земле, на свежем воздухе личинки вида Lucilia caesar начинают образовываться в омертвевшем теле через сутки после смерти, то в воде, при температуре три градуса, аналогичные симптомы проявляются лишь спустя двое суток, а личинки большой серой мясной мухи вылупляются через трое суток. Таким образом…
- Можно покороче! - на грани отчаяния выпалил Форбс.
- Я все это рассказываю только для того, чтобы убедить вас в следующем: судя по степени разложения тела означенной Ховард, она умерла за восемь-девять дней до того, как был обнаружен ее труп. Но куда интереснее другое! Наша подопечная скончалась не от удушья в результате утопления, а от разрыва аневризмы сердца. Оцените нюанс! И на это нам указывает милая мушка вида кожеедов! Она не может родиться и развиваться в крови с повышенным содержанием углерода. Замечательно, не правда ли?
- Простите, - заметил сэр Малькольм, - не хотите ли вы сказать, что жертва умерла не оттого, что утонула?
- Она совершенно определенно умерла до того, как оказалась в воде. О, для полиции это, возможно, имеет второстепенное значение, но для науки, джентльмены, привыкшей апеллировать к точности, это на самом деле далеко не нюанс, а нечто совершенно потрясающее! Короче говоря, вам, как неспециалистам, важнее знать - до того как наша подопечная утонула, ее убили ударом тупого предмета. На затылочной кости, в самой нижней части затылка, сохранилась очень четкая отметина. Бац! Удар точный. Наповал. Смерть почти мгновенная. А теперь, джентльмены, соблаговолите надеть халаты и маски. Пойдем проведаем нашу подопечную!
- О! - живо проговорил старший инспектор. - Неужели это так уж необходимо?
- Разве вам не угодно знать, что она ела перед смертью?
- Но мы хотели бы это узнать, не выходя отсюда, - заметил сэр Малькольм. - Вы же можете сказать по остаткам пищи в желудке, когда наступила смерть - после завтрака, после обеда или позже?
Грэхем снова пустился разглагольствовать:
- Джентльмены, для этого мне придется сразиться с целым полчищем крохотных, но весьма агрессивных кишечных личинок, хотя могу со всей уверенностью сказать: под микроскопом фрагменты пищи видны довольно четко. Ваша Ховард угощалась пудингом, пищей исключительно неудобоваримой и жирной. Что, ко всему прочему, позволило мне…
- Значит, - прервал его Айвори, - она ела десерт. И больше ничего?
- Возможно, еще баранину, впрочем, не уверен… Видите ли, личинки, живущие в кишечнике…
- Как по-вашему, она ела завтрак, обед или ужин?
- Ужин. Вне всякого сомнения.
- Вы уверены?
- Процесс пищеварения начался давно. И продолжался часа два. К тому же в гормональной системе этой дамы я обнаружил прогестерон, а это значит, что она проходила курс лечения перед менопаузой. Подобное лекарство на основе ацетата хлормадинона принимают в форме таблеток вечером после еды, а точнее, перед сном.
- Очень интересно, просто замечательно! - восхитился сэр Малькольм. - Стало быть, если я верно вас понял, интересующие нас события произошли ночью. Госпожа Ховард у себя дома. Ужинает и готовится лечь спать. Перед сном принимает таблетку. И тут происходит нечто неожиданное. Что же? Загадка! А спустя неделю с лишним ее вылавливают из Темзы, одетую и с бесценным кулоном на шее!
- Прошу обратить внимание на хронологию! - вмешался старший инспектор. - Мы не знаем точно, когда именно жертва ела пудинг! В восемь вечера? В десять? Или около полуночи? Может, она ужинала в ресторане, а возможно, в гостях у друзей… А таблетки она могла носить с собой в коробочке.
- Но никакой коробочки с таблетками при ней не было, - уточнил Айвори. - Кроме того, выходя из дому, да еще в такой холод и туман, Катерина Ховард не преминула бы надеть пальто. Но пальто на ней не было.
- Может, убийца снял с нее пальто, перед тем как упаковать тело в мешок, - предположил Форбс. - В таком случае коробочка с таблетками могла остаться в кармане ее пальто. Ведь такое возможно?
- Не факт, - возразил сэр Малькольм. - Как бы там ни было, единственное, что нам известно совершенно точно, так это то, что тело госпожи Ховард бросили в воду ночью, хотя иначе и быть не могло. Даже при такой видимости, когда и в десяти шагах не видно ни зги, действовать среди бела дня было слишком опасно!
На этом наши друзья поблагодарили профессора Грэхема и направились к поджидавшей их машине.
- Странный тип! - заметил Форбс. - От этих его мушек меня чуть не стошнило!
- Да уж, большой оригинал и живой кладезь познаний.
- Может, и так, только почему, черт побери, все судмедэксперты, кого ни возьми, со сдвигом?
- От постоянного общения с мертвецами, Дуглас. Трупы для них все равно что для нас с вами золотые караси в аквариуме.
- С меня хватит! - воскликнул Форбс. - Расскажи я про его мушек госпоже Форбс, моей супруге, так она сорок ночей кряду глаз не сомкнет!
Машина доставила их прямо к дому покойной Катерины Ховард, расположенному в районе Виктория, в двух шагах от развалин храма Митры.
Глава 6
Это был прекрасный жилой дом, как, впрочем, и все остальные дома в этом привилегированном районе. После того как наши друзья-сыщики позвонили, дверь им открыла юная служанка. Форбс показал ей полицейское удостоверение.
- Ах, так вы джентльмены из Скотланд-Ярда! - в сильном волнении воскликнула она. - Бедная хозяйка! Горе-то какое!..
- Можно войти? - спросил сэр Малькольм. Девица посторонилась, пропуская их в прихожую.
- Госпожа Саузерн с радостью вас примет… - прощебетала она.
- А кто такая госпожа Саузерн? - поинтересовался Форбс.
- Экономка. Ее сильно потрясло исчезновение госпожи Ховард. Понимаете, она служит у нее не первый год… Для нас это был тяжелый удар, когда мы узнали, что случилось, - ужас, в голове не укладывается…
С этими словами юная служанка разрыдалась.
- Откуда вы обо всем узнали? - спросил сэр Малькольм.
- Из газеты. Ах, я глазам своим не поверила. Там на первой странице был заголовок с фотографией… "Катерина Ховард найдена мертвой!". Ведь она была знаменитая, наша хозяйка! И такая добрая… Не больно разговорчивая, зато ладили мы с ней хорошо!
Квартира была обставлена в общем-то вполне традиционно. Ни одной старинной вещи. В основном - копии в стиле чиппендейл красного дерева, купленные, вероятно, оптом по совету какого-нибудь доморощенного знатока. На развешанных по стенам картинах были изображены сцены охоты на лису, оленя и кабана - такая живопись прижилась во многих британских домах.
Только одна комната несколько выделялась среди всего этого холодного однообразия - кабинет-библиотека. Здесь царил милый беспорядок, как будто это было единственное помещение, где действительно жила Катерина Ховард. Там в глубоком кресле сидела пожилая дама - она, похоже, спала.
- Эй, госпожа Саузерн!
Экономка вскинула голову.
- Что такое?
- Полиция, госпожа Саузерн…
- Ах да, полиция… Входите, джентльмены. Простите, что встречаю вас сидя. Ноги отяжелели, да и голова что-то… Крошка, пододвинь гостям стулья, пожалуйста. Вы пришли поговорить о постигшем нас горе, не так ли?