- Не так часто, как хотелось бы, - спокойно ответил дядя Майк. - Буду стараться уделять им больше времени!
- У папы новый самолет! - гордо заявила Мэри. - Теперь он будет часто-часто к нам прилетать.
Тони взял второй кусок торта, хотя еще не доел тот, что лежал на тарелке.
- В Нью-Йорке у меня есть небольшая квартирка, где я останавливаюсь, когда приезжаю по делам, - рассказывал Майкл. - Пожалуй, стоит подыскать что-то побольше, чтобы дети могли жить со мной, когда я бываю в городе.
- Мне по-прежнему кажется, что вся семья живет в Нью-Йорке и только собирается переезжать в Неваду, - грустно сказала Франческа. - Кажется, я безнадежно отстала от жизни…
- На шесть лет, - уточнил Майкл, - из них четыре года в Тахо. Мне не хочется продавать особняки в Вегасе и Тахо. Они слишком большие, а для Тони и Мэри это и есть дом! Дом нужен каждому!
- Сейчас все иначе, - вмешался Билли. - Люди стали мобильнее, на месте не сидят! Вот мы с Фрэнси за три года совместной жизни сменили три адреса!
- Странно, несмотря на проведенные во Флориде годы, домом я считаю Нью-Йорк, - призналась Франческа. - Наверное, нужно было идти в колледж вместе с Кэтти! Ей так нравится в Нью-Йорке…
- Но тогда бы мы не встретились! - с ужасом проговорил Билли.
Франческа взглянула на мужа. Он казался таким испуганным и удрученным, что лед в ее сердце растаял.
- Ну что ты, любимый! - воскликнула молодая женщина, нежно касаясь его щеки.
- Фрэнси и Би-бой! - закричала Мэри. - Тони, спой песню про любовь!
- Пап, пусть она заткнется! - возмутился Тони.
Майкл Корлеоне поднял кофейную чашку:
- За любовь!
Лучше не скажешь!
Дети перестали ссориться и с жаром поддержали тост. Только Билли не проявил должного энтузиазма.
Гости собрались уходить, а Франческа передала большое блюдо с сосисками и сыром для телохранителя.
Ван Арсдейлы стояли на крыльце и махали удаляющемуся лимузину.
- Ты говоришь, что любишь мою семью, - начала Франческа. Санни носился по улице, пиная мишку, словно футбольный мяч, - но дядю Майкла не выносишь.
Разговор уже не в первый раз касался этой темы. Почему бы не избавиться от последнего табу?
Билли не ответил, только крикнул, чтобы Санни не играл на проезжей части. Вообще-то мальчик играл на тротуаре, и все же Ван Арсдейл поднял сына на руки и унес в дом.
Вечером, уложив Санни, Франческа вошла в спальню и увидела, что на ее половине кровати разложены документы. Сам Билли уже разделся и читал, подложив под спину подушки.
- Я сегодня сплю в зале? - спросила Франческа.
Билли испуганно поднял глаза и тут же сбросил документы на пол. Франческа легла, а муж выключил свет и начал делать ей массаж, очень осторожно, бережно, подолгу задерживаясь на отекших ногах и пояснице. Франческа так устала, что, падая на постель, думала только о том, чтобы заснуть. Но вот Билли снял с нее ночнушку и прильнул к губам. Женщина глухо застонала от возбуждения, а трепещущий язык мужа скользнул ей в рот.
- Тебе хорошо?
- Не болтай, просто люби меня.
На несколько минут Франческа позабыла об окружающем, перед глазами вспыхивали яркие звезды. Когда все кончилось, она в изнеможении откинулась на подушки, а смуглая рука Билли легла на ее огромный белый живот. Они еще долго лежали так, растворившись друг в друге.
Ребенок сильно забил ножкой.
- Говоришь, я не люблю твоего дядю? - начал Билли.
- Не будем об этом, - лениво сказала Франческа. Ответ она и так знала или думала, что знала. - Не стоило об этом заговаривать!
Внезапно резкая боль острым ножом полоснула по животу. Схватки начались!
- Ого-го! - воскликнул Билли. - Вот это пинок!
Франческа стиснула зубы, стараясь не кричать. Боль понемногу стихала.
- Помнишь, как я прыгал с парашютом и сломал ногу?
- Конечно, - отозвалась Франческа, стараясь дышать поглубже.
- Я врал, я никогда в жизни не прыгал с парашютом!
Схватки повторились, на этот раз боль была сильнее.
- Кажется, началось, - прошептала Франческа. - Ребенку надоело ждать.
В ту ночь Франческа пала жертвой рока, тяготевшего над семьей. Бабушка со стороны отца не любила об этом рассказывать, да только у нее было четыре выкидыша. Каждый год 22 июля бабушка со стороны мамы ставила свечку в память о потерянном в тот день ребенке. Выкидыши были у мамы и тети Конни.
Дочка Франчески оказалась настоящим бойцом. Родившись на три месяца раньше срока, она прожила почти день. Ее назвали Кармелой в честь прабабушки. Франческа захотела похоронить дочку в Нью-Йорке, где покоились все Корлеоне. Билли возражал: Кармела Ван Арсдейл должна покоиться во Флориде! Однако под влиянием обстоятельств он уступил, испугавшись слез Франчески.
За все заплатил дядя Майкл. Франческа знала, что Билли возражал. Хорошо, что у него хватило здравого смысла не отказаться от помощи. Похороны, проходившие под сильным снегопадом, получились скромными.
Родители Билли не приехали, совсем как Кэтти, приславшая из Лондона телеграмму с соболезнованиями. Зато рядом с сестрой были Фрэнки, ради похорон пропустивший важный матч, и Чип, которому в тот день исполнилось шестнадцать. Настоящие Корлеоне, семья!
Маленькую Кармелу похоронили на итальянском кладбище, где строгие мраморные плиты украшали лишь камеи с портретами усопших. Франческа целовала холодные лица родственников: бабушка Кармела, дедушка Вито, бабушка Ангелина, дядя Карло, Сантино Корлеоне. "Вот мы и встретились!" - подумала Франческа, заглянув в смеющиеся глаза отца.
Дядя Фредо числился пропавшим, так что его фотографии не было, так же как и снимка Кармелы Ван Арсдейл. Малышка прожила всего день, когда же делать фотографии?
В тот день больше всех ей помог дядя Майкл, а ведь он наверняка был занят! Он пришел самым первым и ушел, лишь убедившись, что с племянницей все в порядке. Никто, даже мать, не смог подобрать таких слов, как он, и утешить Франческу. То, что случилось, ужасно, но, наблюдая за сыном, игравшим с Мэри и Тони, она понимала, что обязана быть сильной и жить дальше.
Смерть дочери оказалась тяжелым испытанием для Билли, и он явно не знал, как успокоить жену.
Франческа сдерживалась с огромным трудом. Это все Билли виноват! Глупо, но она почти поверила, что судьба мстит им за то, что Ван Арсдейл заставлял ее сделать аборт, когда она была беременна Санни. Неужели он думает, что жена простит его после того, как он рассказал правду? Оказывается, он не собирался на ней жениться и передумал лишь после того, как люди дяди Майкла поколотили его и сломали ногу!
Кроме того, глядя на мужа, Франческа чувствовала его страх. Он боится, что полиция или ФБР сфотографируют его на похоронах в компании итальянского мафиози! Их ведь действительно фотографировали! Что за мерзкие бездушные твари эти репортеры! Франческа начала понимать, в каком напряжении живет ее дядя. Ее отец жил точно так же!
В день, когда похоронили ее дочь, Франческу осенило: Билли использовал деньги родителей, влез в предвыборный штаб Ши и стал помощником генерального прокурора, чтобы разрушить ее семью!
Что за бред! Франческа понимала, что от горя теряет разум! Эмоции зашкаливают, она не в состоянии трезво оценивать происходящие события. Это же Билли, любовь всей ее жизни!
И тем не менее…
Три года назад, цитируя Бальзака, Франческа заявила, что "за каждым богатством кроется преступление". На это Билли спокойно ответил, что преступлений могло быть несколько, а "эти сволочи способны на все!" Почему же его беспокоило лишь то, что совершили Корлеоне? "Потому что мы итальянцы", - ответила бы Кэтти. Именно она обнаружила, что дедушка Вито являлся деловым партнером отца нового президента. Они занимались контрабандой спиртного. Сейчас это и преступлением не считается, а тогда… Ныне, поколение спустя, Джеймс К. Ши хозяйничает в Белом доме, а Майкл Корлеоне (опять же по данным Кэтти и со слов тети Конни, которая перестала пить и считалась надежным информатором) порвал с преступным миром и стал легальным бизнесменом. Однако бессердечные репортеры не дают им покоя даже на похоронах крошки Кармелы! Почему? "Потому что мы итальянцы!" - из-за океана ответил голос Кэтти.
Через несколько недель после похорон, собравшись с духом, Франческа позвонила в Лондон. Разбудив сестру, она рассказала, как горько ей было оттого, что Кэтти не приехала на похороны.
- У вас были похороны? - не поняла Кэтти. - Я думала, это просто выкидыш…
- Просто выкидыш?! Она прожила почти…
- Ты знаешь, сколько здесь времени?
- Как ты могла не приехать?! Когда маленькая Кармела умерла, я…
- Ты дала ему имя? Боже мой! Назвала его в честь бабушки?
Его! Плод? Ребенка?
Франческа повесила трубку.
Хотя Джимми Ши предупредил, что не сможет отлучиться из Вашингтона в ближайшие три месяца, Джонни Фонтейн занялся перепланировкой виллы сразу после возвращения с инаугурационного бала. Обслуживающий виллу персонал пополнился десятью новыми служащими, в том числе и отставным офицером секретных служб, которого наняли на случай, если президент приедет в Лас-Вегас и захочет поразвлечься. Специально для президента была оборудована отдельная комната для гостей. В нее можно было попасть двумя способами: из зала и по подземному ходу, который вел из гаража в платяной шкаф. Именно этим способом офицер спецслужб будет подсылать к президенту девушек. Луи Руссо подарил Рите Дюваль номер люкс в "Касбахе", так что она будет неподалеку, но на крайний случай Фонтейн договорился еще с тремя голливудскими "королевами", обещавшими явиться по первому зову. Дэнни Ши снова начал встречаться с Энни Магауан. Их роман прервался лишь на время недолгого замужества Энни за Фонтейном. Джонни ясно дал понять, что будет рад видеть их в гостях, хоть вместе, хоть поодиночке. Лучшие повара Лос-Анджелеса получили по пятьдесят тысяч долларов после обязательства приезжать, когда возникнет потребность. Сам Джонни наркотиками никогда не баловался, а вот президент и Бобби Чадвик нюхали кокаин. Поэтому Гасси Чичеро поклялся, что будет поставлять лучший порошок на побережье.
Карьера Джонни переживала коммерческий пик. Возможно, этому способствовали инвестиции Луи Руссо и Джеки Пинг-Понга. Фонтейн этого точно не знал и знать не хотел. На него работает целый штаб менеджеров и юристов, вот они пусть и думают! То же самое касалось киностудии и инвестиций Корлеоне. Единственное, что понимал Фонтейн, - компании приносят прибыль. Его собственные диски пользовались бешеной популярностью, а авторский гонорар теперь в три раза превышал то, что платили в Национальной студии звукозаписи. Он переманил к себе Филли Орнштейна, о чем ни разу не пожалел - все альбомы, которые продюсировал Филли, становились по крайней мере золотыми. Успех имели даже самые провальные диски и картины. Единственный фильм, который стал банкротом, - "Жареные лопатки", где Оливер Смит-Крисмас сыграл смертельно больного адвоката, а Дж. Дж. Уайт - чернокожего певца, несправедливо обвиненного в изнасиловании белой девушки. Через несколько лет этот фильм причислили к классике мирового кинематографа. Если Фонтейн покупал акции, они взлетали в цене, земельные участки приносили баснословную прибыль. А "Заоблачный дворец", казино, двадцать процентов которого принадлежали Фонтейну? Он стал самым модным местом в Тахо, и от посетителей не было отбоя ни днем, ни ночью! Воистину, хорошо быть другом президента, но приятелем Джонни Фонтейна быть еще лучше!
С братьями Ши Джонни не разговаривал с самого дня инаугурации. Дела есть дела, и тем не менее, когда до установленного Джимми трехмесячного срока осталось несколько дней, Фонтейн не выдержал и позвонил. Секретарша отказалась соединять его с президентом.
- Могу я оставить сообщение?
- Конечно, мистер Фонтейн.
- Запишите: "Привози своего дружка в Вегас, пока он не отвалился. С любовью, Дж. Ф.". Передайте именно так.
Примерно через час в новостях сообщили, что неудавшееся вторжение на Кубу готовилось не кучкой отчаявшихся экс-патриантов, а спецслужбами США при непосредственном участии правительства. Джонни тут же пожалел, что оставил такое несуразное послание. Отставной офицер секретных служб заявил, что звонить секретарше, чтобы она не передавала сообщение, бесполезно. Оно наверняка уже попало в журнал и на стол президенту.
Однако шум и споры скоро поутихли. Оказалось, что операцию давным-давно спланировал предшественник Ши. Механизм был уже запущен, и президент не мог его остановить. Когда страсти улеглись, Корбетт Ши распространил заявление, что сын готовится к первой поездке на Запад. Президент подписал указ о создании нового национального парка под Лас-Вегасом и собирался выступить с приветственной речью на месте строительства. В Калифорнии планировалось еще несколько деловых встреч, а потом - отпуск.
- Вполне заслуженно, - заметил Джонни во время телефонного разговора с послом. Даже политические оппоненты Джимми были вынуждены признать, что, за исключением кубинской эскапады, молодой амбициозный президент начинал лучше, чем многие его предшественники. - Приезжайте заранее, если хотите, - пригласил Джонни. - С подругой или женой!
- С женой, ну конечно! - заржал посол. Он уже несколько раз гостил у Фонтейна в Беверли-Хиллз и каждый раз от души развлекался с девочками.
Посол прибыл через несколько дней в сопровождении всего одного телохранителя. Он безвылазно сидел у бассейна голым и разговаривал по телефону. Кажется, его что-то раздражало, но откровенничать посол не желал. Иногда, правда, поднимался в свою комнату, где его ждала очередная голливудская красавица. В город посол не выезжал - ни в театр, ни в казино, даже в теннис не играл, хотя на вилле был неплохой корт.
Фонтейн тем временем готовился к визиту президента, к вилле подъезжали грузовики с едой и напитками. За день до предполагаемого отъезда президента на Запад Джонни взял тележку и показал своему гостю, что изготовили местные умельцы. В тележке лежала огромная бронзовая пластинка с надписью: "Здесь спал президент Джеймс Кавано Ши".
- Что ты затеял?
- Неплохо, правда, Корбетт? Сегодня ее приделают к спинке кровати, на которой будет спать Джимми. Я хотел заключить слово "спал" в кавычки, но решил не рисковать.
Посол нахмурился.
- Не слишком ли большая?
- Да ладно вам, Корбетт! Для моих друзей все самое лучшее!
Ши покачал головой:
- Кажется, ты неправильно меня понял. Джимми не приедет.
Фонтейн засмеялся:
- Ну и шутки у вас! А если серьезно, не знаете, в котором часу они завтра прибывают? Мне нужно кое-что подготовить!
- Ты что, оглох, макаронник несчастный? Он не приедет! Я никогда не говорил, что сын собирается в Вегас. Ты пригласил меня, и я приехал! У Джимми полно дел. Он откроет строительство парка, произнесет речь, но отдыхать пока некогда. Даже если бы он и собрался в отпуск, то уж точно не в Лас-Вегас и не в гости к… к такому, как ты.
- Что плохого в том, чтобы побывать у меня в гостях? В чем проблема?
Впрочем, Джонни уже сам догадался.
- Ты же знаешь, мы ценим все, что ты для нас сделал! - с чувством сказал посол.
- Кажется, я получил от ворот поворот!
- Жаль, что так вышло, Джон. А все этот кубинский подонок! Он поставил моего сына в неловкое положение. Вот мы и думаем, как отомстить! Ты же итальянец и понимаешь, что такое месть!
- Что общего между кубинским подонком и таким вопиющим хамством? Для кого вся эта еда? Я столько готовился…
- Откуда мне знать! - загремел посол. Он поднялся и смотрел на Фонтейна, скрестив руки на груди. Ши был довольно высоким и сухопарым. Откуда в нем столько уверенности? Посол стоял перед Джонни, ветер трепал его увядший член, но выглядел он словно король. - Думаешь, меня это волнует?
Джонни Фонтейн покачал головой и с трудом подавил закипающий внутри гнев. Затем он положил пластинку на борт бассейна и ушел в дом. Нет, выбивать зубы отцу президента не самое лучшее решение! Можно, конечно, подослать к нему девочку с гонореей или сифилисом, да стоит ли пачкаться? Лучше просто не замечать старого козла!
На следующее утро посол уехал, даже не попрощавшись.
Внешне Джонни переживал оскорбление с типично сицилийским спокойствием. Он нанял фургон и помог слугам погрузить еду и напитки. Шоферу было велено их отвезти в лос-анджелесский приют для бедных и сказать, что это помощь от друга.
Джеймс Кавано Ши выступил с речью, которую Фонтейн смотрел по телевизору. Сложно сердиться на человека, который так заботится о стране!
Однако в самом конце репортажа сообщалось, что следующую неделю президент проведет на Малибу, в гостях у бывшего однокашника по Принстону, родственника президента Джона Адамса.
Фонтейн не мог поверить своим ушам.
"Макаронник несчастный!"
Джонни выключил телевизор и вышел на строительную площадку. К счастью, рабочие уже ушли. В ящике осталось несколько зарядов тротила, с помощью которого взрывали скалы. Фонтейн не был знаком с тротилом и ничего не боялся. Праведный гнев придавал уверенности, и вот по фитилю побежал язычок пламени. Джонни швырнул заряд на посадочную площадку для вертолетов. Через секунду на землю посыпались большие куски бетона.
"Макаронник несчастный!"
Второй заряд превратил площадку в подобие кратера Везувия.
Глава 26
Было еще совсем рано, когда Том Хейген вошел в клубный ресторан, чтобы выпить кофе. Как обычно, он заказал сразу две чашки, чтобы не зависеть от прихотей официантов.
- Мистер Хейген! - позвал его незнакомый голос.
Том оглянулся по сторонам.
- Господин посол! - воскликнул он и подошел к столику, за которым сидел Корбетт Ши, чтобы пожать ему руку. - Какая приятная неожиданность! - Вероятно, Ши желал сохранить свое пребывание на вилле Джонни Фонтейна в тайне. Но в Неваде для Тома Хейгена тайн почти не было. - Что привело вас в Лас-Вегас?
- Мой фонд рассматривает предложение построить театр при местном университете, - объяснил Ши. - Никогда не думал, что в Вегасе вообще есть университет, не говоря уж о театральном отделении! Вот и решил приехать, чтобы увидеть все своими глазами. Присаживайтесь, прошу вас!
Будто Хейген нуждался в его приглашении! Что ж, посол в своем репертуаре.
- Я всего на минутку! Еще совсем рано…
- Для чая никогда не рано! - заявил посол, поднимая чашку.
- Я пью кофе, - улыбнулся Хейген. - Вы член клуба?
Посол поморщился, будто Том спросил что-то неприличное.