- Надеюсь, меры безопасности, которые будут приняты нынче вечером, не уморят тебя окончательно.
- Ну не дуйся, - сказал Громобой.
- Не хочешь немного выпить перед уходом?
- Очень хочу, но боюсь, мне пора возвращаться.
- Я только скажу Гибсону.
- А где он?
- В кабинете. Топит горе в вине. Извини, я мигом.
Аллейн заглянул в дверь кабинета. Мистер Гибсон сидел, отдыхая, у локтя его стоял стакан пива.
- Уходит, - сказал Аллейн.
Гибсон поднялся и вышел за Аллейном в вестибюль.
- А! - милостиво возгласил Громобой. - Мистер Гибсон! Вот мы и снова встретились, не так ли, мистер Гибсон?
- Истинно так, Ваше превосходительство, - без выражения произнес Гибсон. - Вот мы и встретились. Извините.
Он вышел на улицу, оставив дверь открытой.
- Я с нетерпением жду следующего сеанса, - потирая руки сказал Громобой. - С несказанным нетерпением. Мы завтра увидимся здесь, старина? Утром. Увидимся?
- Боюсь, навряд ли.
- Что так?
- У меня много работы в связи с расследованием, - вежливо ответил Аллейн. - Трой останется здесь за хозяйку, если ты меня извинишь.
- Ну хорошо, хорошо, - дружелюбно сказал Громобой.
Аллейн проводил его до машины. "Млинзи" левой рукой открыл дверь. Заработал двигатель полицейского автомобиля, Гибсон уселся в него. Люди из Специальной службы пришли в движение. На въезде в тупичок полицейские сдерживали порядочного размера толпу. Несколько небольших групп обитателей тупичка стояло на тротуаре.
Смугло-бледный, совершенно лысый человек в хорошо сшитом строгом костюме, читавший газету в маленьком пабе на другой стороне, надел шляпу и неторопливо зашагал по направлению к открытому концу тупичка. Полицейские останавливали людей, пытавшихся перейти с одного тротуара на другой.
- Что это у вас тут такое? - спросил Громобой.
- Возможно, от твоего внимания ускользнуло, что пресса не дремлет. В сегодняшних вечерних газетах будут аршинные заголовки.
- Я думал, у них есть чем занять место на передней странице, - Громобой хлопнул Аллейна по спине. - Благослови тебя Бог, - проревел он и влез в машину, крикнув на прощание: - Я приеду в половине десятого. Постарайся быть дома.
- Благослови тебя Бог, - пробормотал Аллейн, глядя как Громобой величественно приветствует зевак. - Уж Он-то знает, как сильно ты нуждаешься в благословении.
Полицейская машина отъехала и свернула в проулок, которому предстояло вывести ее прямиком на большую улицу. Следом тронулся нгомбванский автомобиль. С дальнего конца тупичка донеслись протестующие крики и толпа начала расточаться. Полный дурных предчувствий Аллейн вернулся в дом, смешал два коктейля и понес их в студию. Трой, так и не снявшая заляпанного краской халата, вытянулась в кресле, недовольно глядя на холст. В таких случаях она всегда напоминала ему мальчишку. Короткий клок темных волос спадал на ее лоб, руки были испачканы в краске, на лице застыло задумчивое выражение. Внезапно она встала, подскочила к мольберту и размашисто провела черную линию над головой, смотревшей на них из рыжевато-коричневых сумерек. Затем она отступила на несколько шагов в направлении Аллейна. Он уклонился в сторону, и Трой наконец увидела его.
- Как тебе? - спросила она.
- Никогда не думал, что ты можешь работать с такой быстротой. Ты меня поразила.
- Слишком быстро для хорошей работы?
- Ну что ты городишь? Это колдовство.
Трой приникла к нему.
- Он чудо, - сказала она. - Символ тьмы. И в нем есть что-то - почти отчаянное. Трагедия? Одиночество? Не знаю. Надеюсь, это здесь как-то проявится.
- Уже проявляется. Значит, комический элемент побоку?
- А, ты об этом! Да, конечно, он на редкость забавен. Что-то от викторианских музыкальных комедий. Но я чувствую это только так, приправа. Она мало что значит. Это ты мне принес выпить?
- Трой, милая, я должен сказать тебе кое-что малоприятное.
Она отошла к мольберту и вновь уставилась поверх стакана на холст.
- Правда? - неопределенно откликнулась она. - Что?
- Завтра утром он опять приедет позировать. Я хочу, чтобы до этого времени ты не впускала в дом никого и ничего, тебе незнакомого. Ни контролеров газовых счетчиков, ни мойщиков окон, ни пакетов, надписанных неизвестной тебе рукой. Ни представителей местных властей. Ничего и никого, в ком ты не была бы полностью уверена.
Трой, сохраняя отсутствующий вид, сказала:
- Ладно, - и тут до нее вдруг дошло. - Ты говоришь о бомбах?
- О них самых.
- О Господи!
- Это, знаешь ли, не так глупо, как кажется. Ну что, договорились?
- Может, и не глупо, но черт знает как неудобно.
- Обещай.
- Хорошо, - сказала Трой, выдавливая на палитру полтюбика красного кадмия. Она поставила стакан и взяла кисть.
Вот и будь тут хозяином в доме, черт бы его побрал, думал Аллейн. Он смотрел как ее нервная, испятнанная краской рука нацеливает кисть и внезапно поводит ею, словно скрипач смычком. То, к чему ее влечет, думал он, и то к чему, по идее, должно влечь меня, это путешествие среди звезд, - раздельное и все же, каким-то чудотворным образом, общее, его-то и называют счастливым браком. Интересно бы знать, почему?
Трой обернулась и взглянула ему в глаза.
- Я все слышала, - сказала она. - Обещаю.
- Вот и спасибо, любовь моя, - сказал он.
II
Тем вечером, примерно в то время, когда Громобой ужинал с королевской семьей в Букингемском дворце, Аллейн и Фокс отправились понаблюдать за мистером Шериданом в его подвальном жилище номер 1а по Каприкорн-Уок. Они приехали туда в "неприметной" машине, оборудованной многоканальной рацией. Мистер Уипплстоун, помнил Аллейн, говорил ему о своем намерении пообедать в этот вечер с сестрой, на один вечер приехавшей в Лондон, так что опасность привлечь к себе его внимание им не угрожала.
От патрульной полицейской машины они получили сообщение, что мистер Шеридан дома, однако никакого света из его окон не пробивалось, видимо на них были плотные шторы. Аллейн с Фоксом подъехали по Каприкорн-Сквер и запарковались в тени платанов. Вечер был душный, облачный, стояла обычная для этого уголка Лондона тишина. За их спинами из "Лика Светила" доносились негромкие голоса.
- Посидим немного, - сказал Аллейн. - Никак не могу решить, Фокс, вся ли их шайка участвовала во вчерашнем покушении или это наши пьянчуги, миссис К-М и Полковник, занялись самодеятельностью. Последнее кажется малоправдоподобным. Если же затея была общей, они вполне могут сойтись все вместе, чтобы обсудить положение. И, вероятно, обговорить следующую попытку.
- Или переругаться, - сказал Фокс.
- Тоже верно. Или переругаться.
- Предположим на минуту, - ровным голосом продолжил Фокс, - что дело сделал Чабб, решивший, будто перед ним Президент: тогда, надо думать, они им не шибко довольны. Вы говорили, что он вроде бы нервничает.
- Очень.
- Так что у вас на уме? В данную минуту?
- Я подумал, что нам стоит посидеть немного в засаде, понаблюдать, вдруг к мистеру Шеридану явятся гости или наоборот - сам он отправится подышать воздухом перед сном.
- В лицо вы его знаете.
- Сэм Уипплстоун говорил, что он смуглый, лысый, среднего роста, хорошо одевается и пришепетывает. Насколько мне известно, я его никогда не видел.
Пауза.
- А вот и он, - сказал Аллейн.
В окне квартиры номер 1а появилась вертикальная щелка света. Через секунду-другую она исчезла.
- Не думаю, что они выберут для встречи эту квартиру, - сказал Фокс, - при нынешних-то обстоятельствах. Да еще с мистером Уипплстоуном, живущим прямо над ней.
- Я тоже не думаю.
Фокс уютно поворчал, устраиваясь на сиденьи. Несколько машин проехало по Каприкорн-Уок в сторону Баронсгейт, последней оказалось такси, остановившееся у дома номер один. Подъехало еще с полдюжины машин, их череда завершилась доставочным фургончиком, остановившимся между нашими наблюдателями и такси. Машины встали, задержанные, по-видимому, небольшим затором, случившимся на Баронсгейт. То была одна из тех редких вспышек движения, что иногда случаются в Каприкорнах тихими вечерами. Когда машины отъехали, из калитки, ведущей к подвальной квартирке дома № 1, уже выходил мужчина в темном костюме, кашне и шляпе фасона "Сити". Мужчина направился по Уок в сторону Баронсгейт. Аллейн, подождав немного, включил двигатель. Он завернул за угол, проехал мимо дома № 1 и притормозил тремя домами дальше.
- Направляется к Мьюс, - сказал Аллейн, и мистер Шеридан послушно пересек улицу, повернул направо и исчез из виду.
- Сколько вы готовы поставить, Фокс, против утверждения, что он собирается посетить гончарный свинарник? - спросил Аллейн. - Или по-вашему, его цель - рыцарственный Полковник с супругой? Посидите-ка здесь.
Оставив Фокса в машине, он пересек улицу, быстро достиг Мьюс, остановился и зашел в торгующий украшениями для дома магазинчик, сквозь угловую витрину которого можно было видеть всю Мьюс, "Неаполь", поворот на Каприкорн-Плэйс, где жили Кокбурн-Монфоры, и гончарную мастерскую в конце улочки. Мистер Шеридан шагал, никуда не сворачивая, теряясь в тени и вновь возникая под редкими фонарями, пока не дошел до мастерской. Здесь он остановился у боковой двери, оглянулся и поднял руку к звонку. Дверь отворилась, стал виден смутный интерьер и безошибочно узнаваемая огромная туша. Мистер Шеридан вошел внутрь и дверь закрылась.
Аллейн вернулся к машине.
- Так и есть, - сказал он, - свинарник. Поехали. Но поаккуратней. Мистер С. настороже.
Рядом с гаражом, близ которого мистер Уипплстоун впервые повстречался с Люси Локетт, имелся ведущий во двор темный проезд. Аллейн загнал в него автомобиль, выключил двигатель и погасил фары. Они с Фоксом открыли дверцы машины, пьяно загоготали, поорали немного, хлопнули дверцами и опустились обратно на сиденья.
Ждать пришлось недолго. Вскоре с Каприкорн-Плэйс на Мьюс и свернули прошли мимо них по противоположному тротуару Полковник с супругой. Миссис Кокбурн-Монфор покачивалась на нелепо высоких каблуках, Полковник же печатал шаг с противоестественной четкостью бывалого пьяницы.
Та же огромная фигура впустила их в ту же самую дверь.
- Не хватает еще одного, - сказал Аллейн, - если он уже не внутри.
Нет, внутри его еще не было. Минуту-другую Мьюс оставалась пуста. Затем часы на Базилике пробили девять и, когда отзвенела последняя нота, на Мьюс послышался звук шагов, приближавшихся по их стороне улицы. Аллейн и Фокс соскользнули с сидений пониже. Шаги близились, быстрые, кажущиеся, как это обычно бывает на темной улице, отчасти театральными, отчасти пугающими, и вот уже мимо них проследовал, направляясь к гончарной мастерской, Чабб.
Когда и его впустили в дом, Аллейн сказал:
- Мы, кстати говоря, не знаем, может быть в их клубе есть и другие члены. Некая неизвестная нам величина.
- И что же?
- Да то, что придется ждать дальше. Очень, знаете ли, соблазнительно, братец Фокс, дать им разогреться немного, а затем явиться с официальным визитом, напугав их до полусмерти. Это могло бы избавить Громобоя от дальнейших покушений с их стороны, если, конечно, среди них нет фанатика, а Чабб мне таким не кажется.
- А что, попробуем?
- Увы, не попробуем. У нас нет ни на кого из них достаточных для ареста улик, а так мы потеряем все шансы их повязать. А жаль! Жаль!
- Так каков же ваш план?
- Ну, я думаю, мы посидим здесь, пока они не разойдутся, а после, невзирая на поздний час, все же заглянем к мистеру Шеридану. Кто-то идет, - сказал Аллейн.
- Ваша неизвестная величина?
- Я тоже хотел бы это знать.
На сей раз быстрые и легкие шаги доносились с другой стороны Мьюс. На углу Каприкорн-Плэйс стоял уличный фонарь. Новопришедший вошел в круг его света и, перейдя улицу, направился прямо к Аллейну с Фоксом.
Это был Сэмюель Уипплстоун.
III
"Так-так, - подумал Аллейн. - Это он вышел на вечернюю прогулку, но только непонятно, почему же он мне-то сказал, что будет обедать с сестрой?"
Фокс тихо сидел рядом. Оба ждали, когда мистер Уипплстоун повернет в темноте и продолжит свой путь.
Однако он остановился, вглядываясь в проезд. На миг Аллейна охватило неприятное ощущение, что они смотрят друг другу прямо в глаза, но тут мистер Уипплстоун, обогнув капот машины, тихо постучал в водительское окошко.
Аллейн опустил стекло.
- Можно мне к вам? - спросил мистер Уипплстоун. - По-моему, это важно.
- Садитесь. Но если кто-то появится, сидите тихо. И не хлопайте дверцей, ладно? Так в чем дело?
Мистер Уипплстоун, наклонясь вперед так, что его голова оказалась почти между голов слушателей, заговорил полушепотом, быстро и внятно.
- Я рано приехал домой, - сказал он. - У сестры, Эдит, разыгралась мигрень. Я приехал в такси и уже вошел в дом, когда услышал, как хлопнула дверь подвальной квартиры и кто-то начал подниматься по ступенькам. Должен сказать, я стал сверхчувствительным ко всему, что происходит у меня внизу. Я прошел в гостиную и, не зажигая света, смотрел, как Шеридан открывает калитку и озирается по сторонам. На нем был шляпа, однако на миг-другой фары одной из полудюжины застрявших на улочке машин осветили его лицо. Я видел его очень ясно. Очень, очень ясно. Он злобно щурился. По-моему, я говорил вам, что мне все время казалось, будто я его уже видел когда-то. Но к этому я скоро вернусь.
- Ну-ну, - сказал Аллейн.
- Я еще стоял у окна, когда из тени деревьев на Каприкорн-Сквер показалась вот эта машина, свернула на нашу улочку и остановилась в нескольких домах от меня. Я отметил про себя ее номер.
- О! - сказал Аллейн.
- Как раз в эту минуту Шеридан свернул на Мьюс. Водитель вышел из машины и… впрочем, что тут объяснять!
- Вы меня засекли.
- В общем… да. Если вам угодно прибегнуть к подобному выражению. Я увидел, как вы дошли до угла, потом вернулись к машине и выехали на Мьюс. Разумеется, я был заинтригован, однако, поверьте мне, Аллейн, я и мысли не имел вмешиваться или предаваться чему-то вроде э-э…
- Контр-шпионажа?
- Но дорогой мой! Ладно, пусть. Я отошел от окна и уже собирался зажечь свет, как вдруг услышал, что по лестнице спускается Чабб. Он пересек прихожую и остановился у двери гостиной. Всего на миг. Я не знал, включить ли мне свет и сказать что-нибудь вроде "Здравствуйте, Чабб, я дома" - или подождать и посмотреть, что он станет делать. Мне было как-то не по себе и я выбрал второе. Он вышел, запер дверь на два оборота и пошел в том же направлении, что и Шеридан. И вы. В сторону Мьюс.
Мистер Уипплстоун примолк, то ли ради драматического эффекта, то ли подыскивая точные слова - в темноте трудно было определить причину.
- Вот тогда-то я и вспомнил, - сказал он. - Словно монетка упала в автомат. Почему это случилось именно в ту минуту, сказать не могу, но монетка упала.
- Вы вспомнили?..
- Про Шеридана.
- Ага.
- Я вспомнил, где я его видел. Двадцать с чем-то лет назад. В Нгомбване.
Фокс с тихим шелестом выпустил из груди воздух, которого там, оказывается, скопилось порядочно.
- Продолжайте, - сказал Аллейн.
- Дело было в суде. В британском, разумеется, других там в то время не имелось. И Шеридан сидел на скамье подсудимых.
- Вот как!
- У него тогда было другое имя. Говорили, что он приехал с востока, из португальских колоний. Его звали Мануэлем Гомецом. Владелец больших кофейных плантаций. Он был признан виновным в непредумышленном убийстве - приковал одного из своих рабочих цепью к дереву, избил и оставил умирать от гангрены - отвратительная история.
Фокс пощелкал языком.
- Но и это не все, дорогой мой Аллейн, поскольку обвинителем на процессе был молодой нгомбванский прокурор, получивший, - насколько я знаю, первым из нгомбванцев, свой аттестат в Лондоне.
- Господи, Громобой!
- Именно так. Помнится, он с большим упорством доказывал, что убийство было умышленным и добивался смертной казни.
- К чему его приговорили?
- Точно не помню, но по-моему он получил около пятнадцати лет. Плантации его теперь, конечно, отошли новому правительству, но в то время поговаривали, что он успел припрятать целое состояние. В Португалии, я полагаю, а может быть и в Лондоне. В деталях я не уверен.
- Но в том, что это он, уверены?
- Абсолютно. И в нем, и в обвинителе. Я присутствовал на процессе, у меня сохранился дневник, который я вел в то время, да еще альбом со множеством газетных вырезок. Мы все сможем проверить. Однако я уверен. Когда его осветили фары, он злобно сощурился. И пару минут спустя, у меня словно картинка вспыхнула в мозгу.
- У актеров это называется "вторая реакция".
- Правда? - отсутствующе спросил мистер Уипплстоун и, помолчав, добавил: - Когда огласили приговор, он закатил такую сцену, я в жизни ничего подобного не видел. Впечатление осталось очень сильное.
- Буйствовал?
- О да. Вопил. Грозился. Пришлось надеть на него наручники, но даже в них… он вел себя, как животное, - сказал мистер Уипплстоун.
- И поделом ему, - высказался вдруг Фокс, подводя итог каким-то своим мыслям.
- Вы меня не спросили, - пробормотал мистер Уипплстоун, - почему я повел себя таким образом. Последовал за вами.
- Почему?
- Я был уверен, что вы следите за "Шериданом", поскольку думаете, как думал и я, что эти люди скорее всего встретятся, чтобы посовещаться. Либо у Кокбурн-Монфоров, либо у Санскритов. И меня мучила мысль, что Чабб тоже отправился на их сходку. Я не знал, собираетесь ли вы нарушить их уединение, но понимал, что эти новые сведения могут оказаться для вас важными. Я видел, как Чабба впустили в дом, - я пошел за ним, полагая, что вы должны быть где-то на Мьюс, и вскоре заметил вашу машину. Вот так я вас и нашел, - закончил мистер Уипплстоун.
- Вы нашли нас, а у человека, не имевшего никакого мотива, нашелся таковой, да еще, пожалуй, из первостепенных.
- Примерно это я и подумал, - сказал мистер Уипплстоун.
- Что касается мотива, - задумчиво произнес Фокс, - он теперь есть чуть ли не у каждого. У Чабба - дочь. У Санскритов - утрата собственности. У Шеридана - сами понимаете. Вот только с Кокбурн-Монфорами дело обстоит не вполне понятно.
- По словам Громобоя, Полковник разъярился, поняв, что продвижение по службе ему не светит. Он воображал себя по меньшей мере фельдмаршалом. А в итоге получил всего лишь отставку и свободный доступ к бутылке.
- А в равной ли мере относятся эти мотивы и к послу, и к Президенту? - спросил Фокс. - Как к объектам покушения, я имею в виду.
- В случае Шеридана, похоже что не в равной.
- Нет, - согласился мистер Уипплстоун. - В его случае - далеко не в равной.
Они посидели некоторое время в молчании. В конце концов Аллейн сказал: