- Думаю, нам следует поступить следующим образом. Мы оставим вас здесь, братец Фокс, вести наблюдение, которое, боюсь, окажется полностью бесполезным. Мы не знаем, к какому решению они придут в своем свинарнике, да собственно говоря, не знаем даже, что они там обсуждают. Еще одно покушение на Президента? Роспуск этого их Ку-Клус-Карпа? Догадаться все равно невозможно. Однако возможно, что вам удастся услышать или увидеть что-нибудь интересное. Что касается вас, Сэм, то если вы в состоянии выдержать еще одну наполовину бессонную ночь, было бы очень неплохо просмотреть ваши тогдашние записи.
- Разумеется. С удовольствием.
- Тогда пошли?
Они вылезли из машины, но Аллейн вдруг наклонился к ней и сказал в окошко:
- Снаскриты не проходят.
- Это вы о мотиве? - спросил Фокс.
- О нем самом. Громобой сказал мне, что они восстанавливают свой магазин в Нгомбване, помните?
- О Господи, - сказал Фокс, - как же это я зевнул?
- Вот и поразмышляйте, пока сидите. В случае чего свяжитесь со мной.
Он сунул в карман портативную рацию и вместе с мистером Уипплстоуном вернулся в дом № 1 по Каприкорн-Уок.
В прихожей на столе лежала картонная табличка с отпечатанным на ней словом "УШЕЛ".
- Мы оставляем ее друг другу для сведения, когда уходим, - пояснил мистер Уипплстоун. - Чтобы не запирать дверь на цепочку.
Он перевернул табличку другой стороной - на ней значилось: "ДОМА" - провел Аллейна в гостиную, закрыл за собой дверь и зажег свет.
- Хотите выпить? - спросил он. - Виски с содовой? Присаживайтесь. Я сейчас принесу содовую. Секундочку.
И он вышел с выражением юношеского оживления на лице.
Одна из ламп освещала висящую над камином картину. Трой написала ее уже довольно давно. Праздничный пейзаж, наполовину абстрактный. Аллейн хорошо его помнил.
- А! - сказал, возвратившись с сифоном, мистер Уипплстоун. - Любуетесь моим сокровищем? Я купил его на одной из выставок "Группы" - по-моему, вскоре после вашей женитьбы. Да выгляни же ты, наконец, Люси, ради всего святого! Так, может быть, нам перейти в столовую, чтобы я мог разложить мои экспонаты по столу? Но сначала выпьем. Вернее, вы пейте, а я займусь поисками.
- Мне, пожалуйста, без содовой. Предполагается, что я должен сохранить ясную голову. Не возражаете, если я позвоню Трой?
- Кончено, конечно. Телефон на столе. Нужная мне коробка на втором этаже. Придется немного порыться.
Трой ответила на звонок почти мгновенно.
- Привет, ты где? - спросил Аллейн.
- В студии.
- Сидишь на яйцах?
- Примерно так.
- Я у Сэма Уипплстоуна, и видимо, пробуду здесь около часа. У тебя есть под рукой карандаш?
- Минутку.
Аллейн представил, как Трой ощупывает карманы рабочего халата.
- Есть кусок угля, - сказала она.
- Запиши номер.
- Подожди. Готова.
Он продиктовал ей номер.
- Это на случай, если я кому-то понадоблюсь, - сказал он. - Тебе, например.
- Рори?
- Что?
- Ты очень недоволен? Тем, что я пишу Громобоя? Ты слушаешь?
- Конечно слушаю. Я в восторге от того, что ты делаешь, но мне неприятны обстоятельства, в которых тебе приходится это делать.
- Да, - сказала Трой, - прямой ответ на прямой вопрос. Доброй ночи, милый.
- Доброй ночи, милая.
Мистер Уипплстоун отсутствовал довольно долго. Вернувшись, он принес с собой большой, старомодный альбом для фотографий и набитый газетными вырезками пакет. Открыв двери в столовую, он выложил свои находки на стол и шуганул Люси, проявившую к ним ленивый интерес.
- В те дни я был большим аккуратистом, - сказал он. - Все разложено по порядку и на каждой вырезке проставлена дата. Так что особые трудности нам не грозят.
Он оказался прав. Аллейн листал альбом, от выцветших фотографий которого веяло обычной для таких собраний грустью, а мистер Уипплстоун тем временем перебирал вырезки. Если какая-то из вырезок отвечала фотографии из альбома, первую аккуратно засовывали под вторую.
- Вот он, - сказал Аллейн.
На этом листе альбома разместились три фотографии, аккуратно датированные и прокомментированные опрятным почерком мистера Уипплстоуна, и пожелтевшая страница "Нгомбванской Таймс" с заголовком: "Процесс Гомеца. Приговор. Сцена в зале суда".
Фотографии были такие: судья в парике, выходящий из темных глубин комнаты, смежной с залом суда; толпа людей, по преимуществу черных, чего-то ждущих под ярким солнцем у Дворца правосудия; и открытый автомобиль с черным водителем и двумя пассажирами в тропических шлемах - в одном из них, худощавом и чинном мужчине лет сорока, без труда узнавался сам мистер Уипплстоун. "Направляемся в суд", - гласила подпись. Газетные фотографии оказались несколько содержательнее. Одна изображала молодого Громобоя в парике и мантии. "Мистер Бартоломью Опала, обвинитель". На другой двое огромных черных полицейских защищали от явно угрожающей толпы смуглого, уже наполовину лысого, яростно оскаленного человека в наручниках. "После оглашения приговора заключенный покидает здание суда".
Газетные вырезки содержали отчет о процессе, изобилующий всеми эффектами туземной журналистики. Имелась также солидная передовая статья.
- Так это и есть тот самый Шеридан, который обитает под вами? - спросил Аллейн.
- Узнали?
- Да. Я думал, что этим вечером увидел его впервые, да и то мельком, однако оказывается это был не первый раз, а второй. Когда Громобой приезжал к Трой, этот господин сидел в пабе напротив моего дома.
- Не сомневаюсь, - сдержанно сказал мистер Уипплстоун, - что теперь вам придется видеться с ним почаще. Мне все это не нравится, Аллейн.
- Вы полагаете, что я таю от наслаждения? - поинтересовался Аллейн, пробегая глазами газетные вырезки. "Клятвы мести". Марло они, что ли, начитались?
- Слышали бы вы его тогда! - сказал мистер Уипплстоун. - И все угрозы предназначались вашему Громобою.
Он склонился над альбомом.
- Думаю, я сюда лет десять не заглядывал, - пробормотал он. - Все это лежало у меня на старой квартире в сундуке под грудой других бумаг. Тем не менее, я должен был вспомнить его сразу.
- Полагаю, он изменился. Все-таки - двадцать лет!
- Внешне он изменился не так уж и сильно, а внутренне, думаю, не изменился совсем.
- Вы не знаете, что с ним стало, когда он вышел?
- Ни малейшего представления. Возможно, уехал в португальские колонии на востоке. Или в Южную Америку. Или сменил имя. И в конце концов раздобыл британский паспорт - уж не знаю каким способом.
- А что он поделывает в Сити?
- Занимается импортом кофе, наверное, - пренебрежительно фыркнул мистер Уипплстоун.
- Английский у него чистый?
- О да. Никакого акцента, если не считать таковым пришепетывания, вызванного, я полагаю, похмельем. Налить вам еще?
- Нет, Сэм, спасибо, больше не стоит. Я должен сохранить свои мозги в их нынешнем состоянии.
Он немного поколебался и продолжал:
- Есть одно обстоятельство, о котором вам, как мне кажется, следует знать. Оно касается Чаббов. Однако прежде чем я двинусь дальше, я хочу попросить вас, и попросить очень серьезно: постарайтесь не позволить тому, что я вам расскажу, как-то отразиться на вашем обычном обращении с Чаббами. Если давать какие-либо обещания вслепую вам не по душе, я просто закрою рот, ничуть на вас не обидясь.
Мистер Уипплстоун тихо спросил:
- То, что вы собираетесь рассказать, выставляет их в дурном свете?
- Непосредственно - нет, - медленно ответил Аллейн. - Я бы так не сказал.
- Меня обучали сдержанности.
- Я знаю.
- Можете на меня положиться.
- Я в этом и не сомневался, - произнес Аллейн и рассказал мистеру Уипплстоуну о девушке на фотографии.
Довольно долгое время после того, как Аллейн закончил свой рассказ, мистер Уипплстоун молчал. Потом он прошелся по комнате и сказал, обращаясь скорее к себе, чем Аллейну:
- Как это ужасно. Мне так их жаль. Бедные мои Чаббы.
И помолчав еще немного, добавил:
- Вы, разумеется, считаете это мотивом.
- Возможным. Не более того.
- Да. Спасибо, что рассказали. Моего отношения к ним это не изменит.
- Ну и прекрасно. Что ж, не буду больше отнимать у вас время. Уже почти полночь. Я только свяжусь с Фоксом.
Донесшийся из рации голос Фокса звучал громко, отчетливо и был исполнен терпения.
- Пока полный штиль, мистер Аллейн, - сказал он. - Новостей никаких, но по-моему, они собираются расходиться. В окошке на лестнице появился свет. Не отключайтесь.
- Ладно, - ответил Аллейн и сказал мистеру Уипплстоуну: - Вечеринка закончилась. Через минуту-другую Шеридан-Гомец и Чабб вернутся.
- Алло, - сказал Фокс.
- Да?
- Выходят. Кокбурн-Монфоры. Идут по другой стороне улицы. Не разговаривают. Чабб идет по моей стороне, торопится. Минутку. Мистер Аллейн, не отключайтесь.
- Хорошо, хорошо.
Аллейн слышал как приблизились и стали удаляться шаги.
- Прошел, - сказал Фокс. - Через минуту будет у вас. Показался мистер Шеридан, один. Идет по другой стороне улицы. К-М свернули за угол. Я поймал несколько фраз. Ее. Она говорила: "Какая я дура. Ведь знала же это с самого начала". А он, вроде бы, велел ей заткнуться. Все. Конец связи - нет, погодите. Погодите, мистер Аллейн.
- Что такое?
- Дверь Санскритов. Она слегка приоткрылась. Света не видно, но приоткрылась точно. Они следят за своими гостями.
- Оставайтесь на месте, Фокс. Вызовите меня, если появится что-то новое. Я буду у вас через несколько минут. Все, конец связи.
Минуты три Аллейн просидел у мистера Уипплстоуна, ожидая. Наконец послышались быстрые шаги Чабба, звякнул вставляемый в замочную скважину ключ.
- Хотите поговорить с ним? - прошептал мистер Уипплстоун.
Аллейн покачал головой. Зазвенела дверная цепочка. С минуту Чабб потоптался в прихожей, затем поднялся наверх.
Спустя еще минуту скрипнула калитка. Мистер Шеридан спустился по лестнице и вошел в квартиру.
- Явился, - сказал мистер Уипплстоун. - У меня такое ощущение, что в мой подвал подложили бомбу. Я не назвал бы его приятным.
- Я тоже. Если это вас хоть немного утешит, долго он там не пробудет.
- Вот как?
- Во всяком случае, надеюсь. Прежде чем уйти, я, пожалуй, свяжусь с Гибсоном. Нужно установить круглосуточное наблюдение за квартирой Шеридана-Гомеца.
Он пробудил Гибсона от здорового сна, извинился и рассказал ему о том, что он узнал, что, по его мнению, необходимо сделать и чего бы он хотел от Гибсона.
- Ну вот, - сказал он мистеру Уипплстоуну. - Пойду к моему долготерпеливому Фоксу. Спокойной ночи. Спасибо вам. Если не сложно, держите пока вырезки под рукой.
- Конечно. Я вас выпущу.
Так он и сделал, стараясь, как приметил Аллейн, не зазвенеть цепочкой и прикрыть дверь по возможности беззвучно.
Быстро и не таясь шагая по Каприкорн-Мьюс, Аллейн увидел, что машин на ней стоит теперь немного больше и что окна в большинстве ее маленьких домов и квартир погасли, включая и окно над гончарной мастерской. Когда он добрался до машины и уселся на место пассажира, Фокс сказал:
- Дверь оставалась приотворенной секунд десять, потом он ее закрыл. Видно ничего толком не было, но бронзовая ручка отражала свет фонаря. Вообще говоря, я не усматриваю в этом чего-либо особенного. Но выглядело оно несколько странно. Ну что, слежка закончена?
- Сначала послушайте новости.
Он рассказал Фоксу о газетных вырезках и о прошлом мистера Шеридана.
- Так-так! - со удовольствием сказал Фокс. - Занятно! Стало быть, в этом клубе уже целых два закоренелых мерзавца. Он и Санскрит. Становится интересно, мистер Аллейн, не правда ли?
- Рад, что вам это нравится, братец Фокс. Я со своей стороны… - не докончив фразы, он перешел на шепот: - Гляньте-ка!
Дверь квартиры Санскритов отворилась и из нее показалась безошибочно узнаваемая слоновья туша самого Санскрита, одетого в длинноватое пальто и мягкую шляпу.
- Куда это он намылился? - прошептал мистер Фокс.
Заперев дверь, Санскрит огляделся по сторонам, так что уличный фонарь на миг осветил его схожее с выменем лицо. Затем он легкой походкой, нередкой у толстяков, двинулся по Мьюс и свернул на Каприкорн-Плэйс.
- Там обитают К-М, - сказал Фокс.
- Да, но оттуда можно пройти и к Дворцовым Садам, а там обитает уже Громобой. Давно вы в последний раз работали хвостом, Фокс?
- Ну…
- Считайте, что мы с вами на курсах переподготовки. Вперед.
Глава восьмая
Слежка
I
Фокс медленно подвел машину к углу Каприкорн-Плэйс.
- Вон он шагает. Нет, безусловно не к Кокбурн-Монфорам, - сказал Аллейн. - Свет у них не горит да и идет он по другой стороне улицы, стараясь держаться в тени. Притормозите на минутку, Фокс. Да. Он не хочет рисковать, проходя мимо дома. Или все же рискнет? Нет, вы только полюбуйтесь, Фокс.
Навстречу им по Каприкорн-Плэйс медленно ехало припозднившееся такси. Водитель, похоже, искал нужный ему номер дома. Машина остановилась. Огромная туша Санскрита, едва различимая в темноте, с легкостью эльфа метнулась вперед, воспользовавшись тем, что такси заслонило ее от дома.
- Вперед, Фокс. Он направляется к кирпичной стене в конце улицы. Свернете налево, потом снова налево, на Сквер, а там направо и еще раз налево. Остановитесь, не доезжая до Каприкорн-Плэйс.
Фокс выполнил этот обходной маневр. Они проехали мимо дома № 1 по Каприкорн-Уок (в спальне мистера Уипплстоуна еще теплился за шторами свет) и мимо "Лика Светила", уже затмившегося. Доехав до дальнего угла Каприкорн-Сквер, Фокс повернул налево, проехал еще немного и остановил машину.
- Впереди у нас Каприкорн-Плэйс, - сказал Аллейн. - Она упирается в кирпичную стену, там есть проход, выводящий на узкую пешеходную улочку. Улочка идет по задам Базилики, но от нее ответвляется к Дворцовым Садам проулок. Готов поспорить, он направляется именно туда, хотя и допускаю, что это чистой воды догадка. Вот он.
Санскрит, похожий на плавно шагающий шатер, миновал перекресток. Подождав несколько секунд, его преследователи вылезли из машины и двинулись следом за ним.
Когда они свернули за угол, Санскрита уже не было видно, однако из-за стены долетал звук его шагов. Аллейн кивком указал на проем в стене. Они проскочили его как раз вовремя, чтобы увидеть, как Санскрит сворачивает за угол.
- Так и есть, - сказал Аллейн. - Бегом, Фокс, но на цыпочках.
Они пронеслись по улочке, притормозили, неслышно свернули в проулок и теперь ясно видели на другом его конце шагающего Санскрита. Впереди по его курсу находились с трудом различимая отсюда широкая улица и пышный фасад дома с флагштоком на балконе второго этажа. У входа в дом стояли двое полицейских.
Аллейн с Фоксом, выбрав крыльцо потемнее, наблюдали за происходящим.
- Спокойно топает себе прямо на них! - прошептал Фокс.
- Да.
- Хочет что-нибудь передать из рук в руки?
- Он что-то показал полицейским. Вообще-то Гибсон организовал там систему пропусков. Выдаются работникам посольства и их ближайшим помощникам и снабжены печатью Президента. Весьма затейливо изукрашены. Может быть, такой пропуск он и показал?
- Да откуда бы он его взял?
- Хороший вопрос. Вы смотрите, смотрите.
Санскрит вытащил из-под пальто какой-то предмет, похожий издали на большой конверт. Один из полицейских посветил фонариком. Луч скользнул по лицу Санскрита и опустился ему на руки. Полицейский наклонил голову, рассеянный свет ненадолго залил его лицо. Пауза. Полицейский кивнул напарнику, тот позвонил в дверь. На звонок вышел нгомбванец в ливрее, по-видимому, ночной портье. Санскрит что-то коротко объяснил ему, нгомбванец выслушал, принял конверт, если то был конверт, отступил в дом и захлопнул дверь.
- Быстро сработано! - заметил Фокс.
- Теперь он болтает с полицейскими.
Они еле различали тоненький голосок Санскрита, затем услышали хором сказанное полицейскими: "Спокойной ночи, сэр".
- Нахально он действует, братец Фокс, - сказал Аллейн.
Оба неторопливо зашагали в сторону посольства. Тротуар на их стороне был совсем узенький. Кажущаяся в полутьме гротескной огромная фигура наплывала на них, двигаясь серединой проулка. Минуя ее, Аллейн говорил Фоксу:
- Мне кажется, все в порядке, по-иному такие дела и не делаются. Надеюсь, вы не очень скучали.
- О нет, - отвечал Фокс, - Я даже подумываю присоединиться.
- Вот как? Прекрасно.
Так они добрели до посольства. Легкие шаги Санскрита к этому времени замерли в отдалении. Наверное, он уже проходил сквозь проем в стене.
Аллейн с Фоксом приблизились к двум констеблям.
Аллейн сказал:
- Суперинтендант Аллейн. Департамент уголовного розыска.
- Сэр, - отозвались констебли.
- Мне нужен от вас по возможности точный и полный отчет о том, что здесь только что произошло. Вы выяснили имя этого человека? Говорите вы, - он обратился к констеблю, которые разговаривал с Санскритом.
- Нет, сэр. У него был специальный пропуск, сэр.
- Вы хорошо разглядели пропуск?
- Да, сэр.
- Но имени не прочитали?
- Я… нет… я его толком не разобрал, сэр. Начинается на "С", потом там еще "К" есть, "Сан" что-то такое, сэр. Пропуск был в порядке, сэр, с фотографией, как в паспорте. Фотография точно была его. Он не просил, чтобы мы его впустили, сэр. Ему только нужно было кое-что передать. Если бы он внутрь просился, мы бы записали имя.
- А так вы его даже не заметили.
- Сэр.
- Что именно он сказал?
- Он хотел передать письмо, сэр. Первому секретарю посольства. Я его осмотрел, сэр. На конверте было написано "Первому секретарю", а в углу "Для предоставления Его Превосходительству Президенту". Крепкий конверт из желтой бумаги, сэр, но совсем тоненький, сэр.
- Что дальше?
- Я сказал, что время для передачи письма неподходящее. Говорю, давайте его мне, я после передам, сэр, но он ответил, что обещал доставить конверт лично. Там, говорит, внутри фотографии, Президент потребовал, чтобы их проявили и отпечатали как можно быстрее, пришлось, дескать, постараться, только полчаса назад закончили. Говорит, у него инструкции - передать их через ночного портье Первому секретарю.
- И?
- Ну, я взял конверт, посветил фонариком, - наощупь в нем вроде как картонная папка лежала. Никаких шансов, что там могло оказаться что-нибудь опасное, сэр, и потом, у него же был специальный пропуск, ну и мы разрешили передать конверт и… вот и все, сэр.
- А вы, стало быть, позвонили в дверь? - спросил Аллейн у другого полицейского.
- Сэр.
- Он что-нибудь сказал ночному портье?
- Они не по-английски говорили, сэр. Обменялись несколькими словами, по-моему, на туземном языке. Потом портье взял конверт и захлопнул дверь, а этот человек пожелал нам спокойной ночи и ушел.
Во все продолжение беседы мистер Фокс каменно взирал на того из констеблей, к которому в данный миг обращался Аллейн, причиняя бедняге явное беспокойство. Когда беседа закончилась, он похоронным тоном сообщил в пространство, что он-де не удивится, если этой историей займутся На Самом Верху, отчего оба констебля заледенели.