- Интересно.
- Касательно изгнанников, которые сбиваются в кучку, чтобы пожаловаться друг другу: ты, сколько я понял, ничего не слышал о тех из них, кто носит медальоны с рыбкой?
- Пф! - с отвращением откликнулся Гибсон.
- Мистер Шеридан в списке приглашенных отсутствует. А как насчет полковника и миссис Монфор? Они прошлым вечером были в квартире Шеридана.
- Постой-ка. Сейчас.
- Нет, - сказал Аллейн, заглянув в список. - На букву М никаких Монфоров не значится.
- Погоди-погоди. Что-то такое было. Вот, смотри. Буква К: лейтенант-полковник Кокбурн-Монфор, Барсетская легкая кавалерия (в отставке). Ну и имечко. Кокбурн.
- Отдает кобурой, - благодушно заметил Аллейн. - О нем что-нибудь есть?
- Короткая информация. Вот. "Организатор нгомбванской армии. Находился в стране со времени объявления независимости в 1961-м по 1971-й, когда власть целиком перешла к нынешнему правительству."
- Ну, - после долгой паузы сказал Аллейн, - это, строго говоря, ничего нам не дает. Конечно, бывшие обитатели колонии в Нгомбване держатся один за другого, как те, что прожили жизнь в Индии. И возможно их в Каприкорнах насчитывается несколько человек, и они временами встречаются, чтобы поныть со всеми удобствами. Хорошо. Что об обслуге? Не нгомбванской, я имею в виду.
- Мы их всех досконально проверили. Всех до единого. Взгляни, если хочешь.
Он вытащил еще один список.
- Они здесь вместе с персоналом "Костара". Сначала идет постоянный штат, потом вольнонаемные. Все чисты, как херувимы.
- Этот тоже?
Гибсон взглянул туда, куда указывал длинный палец Аллейна, и негромко прочитал:
- Нанимается "Костаром" в качестве вспомогательного официанта в течении десяти лет. Постоянное занятие: домашний слуга. Последний срок непрерывной службы: восемь лет. Отличные рекомендации. Место службы в настоящее время… Здрасьте!
- Да?
- Место службы в настоящее время: Каприкорн-Уок, дом 1, Юго-запад, 3.
- Итак, перед нами довольно любопытное собрание незначительных совпадений, - сказал Аллейн, - не правда ли?
II
- Нечасто мы с тобой надеваем на себя всю эту сбрую, верно? - сказал Аллейн жене.
- Ты-то выглядишь так, будто влезаешь в нее каждый вечер. Вылитый строитель Империи в джунглях. Тех времен, когда у нас была Империя. Да еще ордена впридачу.
- Впридачу к чему?
- Это ты мне скажи, ты же у нас пурист.
- Был пуристом, когда ухаживал за будущей женой.
Трой в зеленом бальном платье сидела на кровати и натягивала длинные перчатки.
- А неплохо все получилось, - сказала она. - У нас с тобой. Ты не находишь?
- Нахожу.
- Нам здорово повезло.
- Еще как.
Он помог ей застегнуть перчатки.
- Замечательно выглядишь, - сказал он. - Тронулись?
- В элегантном наемном лимузине, который ждет у наших дверей?
- Именно.
- Ну что ж, вперед, вперед, рога трубят.
Полиция перекрыла движение в Дворцовых Садах и потому привычного скопления зевак у нгомбванского посольства не наблюдалось. Ступени устилал красный ковер, потоки света и звуки музыки, относящейся примерно к той же поре, в которую строился особняк, изливались сквозь широко распахнутые двери. Целая галактика черных и белых мужчин в ливреях, открывала дверцы машин и захлопывала их.
- О, Господи, я забыла проклятую карточку! - воскликнула Трой.
- Она у меня. Пошли.
Пригласительные карточки, как увидел Аллейн, внимательнейшим образом рассматривались принимавшими их мужчинами и затем передавались другим мужчинам, скромно сидевшим за столиками. В глубине дома мелькнул, вызвав у Аллейна улыбку, суперинтендант Гибсон в цилиндре и фраке, смахивающий на полномочного представителя "Старого Доминиона".
Гости, которым требовалось раздеться, сворачивали от дверей к гардеробным, расположенным справа и слева, а вернувшись в вестибюль, направлялись к началу двойной шеренги нгомбванских гвардейцев, где называли свои имена величественному черному мажордому, который выкликал их с гулкой размеренностью боевого барабана.
Трой и Аллейну снимать с себя было нечего, поэтому они сразу вступили в ведущий к Президенту живой коридор.
В дальнем конце его на ступеньках зала приемов возвышался Громобой, помпезный, с копьеносцем за спиной, в парадном мундире, создатель которого определенно вдохновлялся наполеоновской Старой Гвардией, испытывая, впрочем, отчасти сдерживавшее его влияние Сандхерста.
- Невероятно, - пробормотала Трой. - Боже мой, он просто великолепен!
Ей хочется его написать, подумал Аллейн.
Справа от Громобоя стоял посол, облаченный в похожий, хоть и не столь пышный мундир. На лице его читалось сдержанное волнение. За ними в величественных позах застыли их личные помощники.
- Мистар и миссис Родерик Аллейн!
Широкая, чарующая улыбка вспыхнула на лице Громобоя. Он громко произнес:
- Вот уж с кем меня знакомить не надо, - и обхватил ладонь Аллейна своими затянутыми в перчатки лапищами.
- А это его прославленная супруга! - громогласно объявил он. - Очень рад. Мы еще поговорим попозже. Я собираюсь просить вас об услуге. Хорошо?
Аллейны двинулись дальше, сознавая себя объектами неявного, но общего внимания.
- Рори?
- Да, я знаю. Нечто особенное, не так ли?
- Фью-ю-ю!
- Как-как?
- "Фью". Присвист, означающий "глазам своим не верю".
- Прости, не расслышал из-за Гильберта с Салливаном.
Они уже вошли в большой зал. На галерее оркестранты под ненавязчивым присмотром людей Гибсона смаковали "Гондольеров".
Когда кругом такие шишки,
Что делать бедному парнишке?
весело и почти неслышно напевали они.
По залу плыли подносы с шампанским. Шуточки по поводу констеблей в сапогах и мешком сидящих ливрей здесь были бы неуместны. Различить среди прочих белых слуг людей Фреда Гибсона казалось делом почти невозможным.
Как описать запах большого приема? Сквозь великолепную смесь ароматов косметики, духов, цветов, лосьонов для волос, отдаленных запахов еды и напитков, не пробивалось ли здесь что-то еще, свойственное только этому празднеству? Похоже, где-то поблизости жгли эту штуку - как ее? - сандарак? Да, конечно. Аллейн помнил запах по дворцу Президента в Нгомбване. Плюс безошибочно чужеродный душок людей с другим цветом кожи. Высокие окна были задернуты шторами, но в огромной комнате еще сохранялась прохлада. Люди перемещались по ней, как хорошо вышколенные статисты в главной сцене исторического фильма.
Аллейны увидали немало знакомых: людей, портреты которых Трой когда-то писала для Королевского общества Британского содружества наций; большого белого вождя Аллейна с супругой; кое-каких его знакомых из Министерства иностранных дел и, что было для них неожиданностью, его брата, сэра Джорджа Аллейна: высокого, красивого, с первого взгляда определяемого посол и полностью предсказуемого. Трой ничего против зятя не имела, но Аллейн всегда считал его ослом.
- Господи! - сказал сэр Джордж. - Рори!
- Джордж.
- И Трой, дорогая. Вы прелестны до неприличия. Очаровательно! Очаровательно! А что, позволь тебя спросить, ты-то делаешь на этой galure, Рори?
- Меня подрядили присматривать за серебряными ложками, Джордж.
- Неплохо, ха-ха. Честно говоря, - сказал сэр Джордж, игриво склоняясь к Трой, - между нами двумя и ближайшим фонарным столбом, понятия не имею, как я и сам здесь оказался. Не считая, конечно, того, что нас всех пригласили.
- Всю семью, ты имеешь в виду? - поинтересовался его брат. - Близнецов, жену и прочих?
- Ты все шутишь. Я имею в виду, - продолжал он, обращаясь к Трой, - corps diplomatique или по крайности тех из нас, кто имел честь представлять правительство Ее Величества в "нездешних краях", - сэр Джордж снова впал в игривость и радостно закончил. - И вот мы здесь! А зачем, никто толком не знает.
- Полагаю, для создания возвышенной атмосферы, - с серьезным видом высказался Аллейн. - Смотри-ка, Трой, там Сэм Уипплстоун. Пойдем, поздороваемся с ним.
- Пойдем.
- Еще увидимся, Джордж.
- Насколько я понял, нас ожидает подобие féte champétre.
- Верно. Смотри, в озеро не свались.
Когда они отошли на достаточное расстояние, Трой сказала:
- На месте Джорджа я бы тебя пришибла.
Мистер Уипплстоун стоял у возвышения, устроенного перед развешанным по стене нгомбванским оружием. Чуть поблекшие волосы его были изящно причесаны, на несколько замкнутом лице изображалось ласковое внимание. Настороженно поблескивал монокль. Завидев Аллейнов, он радостно улыбнулся и устремился им навстречу.
- На редкость пышный прием, - сказал он.
- Вы имеете в виду, непропорционально пышный? - подсказал Аллейн.
- Ну, это пожалуй, слишком сильное слово. Я все вспоминаю Мартина Чэзлвита.
- "Тоджеры уже начали действовать"?
- Да, - мистер Уипплстоун взглянул Аллейну прямо в глаза и спросил: - Ничего тревожного по вашей части?
- Нет уж простите, не по моей.
- Но с вами же консультировались.
- А, - откликнулся Аллейн, - вы об этом. Неявно. И совершенно неофициально, просто пригласили посмотреть как здесь и что. Основную работу проделал братец Гибсон.
- Ну и прекрасно.
- Кстати, вам известно, что здесь сегодня прислуживает ваш домочадец, Чабб?
- О да. Они с миссис Чабб уже много лет как состоят в списке вспомогательного персонала фирмы, так он мне сказал. И их нередко привлекают для участия в подобных оказиях.
- Да.
- Вы считаете, что это еще одно из наших совпадений?
- Ну… в данном случае, вряд ли.
- А как поживает Люси Локетт? - спросила Трой.
Мистер Уипплстоун состроил гримаску, позволив моноклю выпасть из глазницы.
- Вам обоим следует с ней познакомиться, - сказал он, - и заодно отведать стряпни миссис Чабб. Обещайте.
- С большим удовольствием, - тепло сказала Трой.
- Я позвоню вам завтра и мы обо всем договоримся.
- Да, по поводу Люси Локетт, - сказал Аллейн. - Хорошо, что я вспомнил - мистер Шеридан. Вам не известно, чем он занимается?
- Что-то делает в Сити. А что?
- Ничего конкретного, просто его знакомство с четой Санскритов вызывает к нему определенный интерес. Он никак не связан с Нгомбваной?
- Насколько я знаю, нет.
- Впрочем, сюда его не пригласили, - сказал Аллейн.
Через густеющую толпу в их направлении двигался один из адъютантов. Аллейн узнал в нем своего сопровождающего в Нгомбване. Увидев Аллейна, адъютант разулыбался и устремился прямо к нему.
- Мистер Аллейн, Его превосходительство господин посол просил передать вам, что Президент будет чрезвычайно рад видеть вас среди официальных гостей во время праздника в парке. Когда придет время, я вас провожу. Возможно, мы могли бы встретиться прямо здесь.
- Он очень любезен, - сказал Аллейн. - Сочтем за честь.
- Подумать только, - сказал мистер Уипплстоун, когда адъютант удалился. - Похоже, Тоджеры и впрямь начали действовать.
- Это не Тоджеры, это Громобой. Я бы с удовольствием обошелся без подобной чести.
- Как ты думаешь, что он имел в виду, когда сказал, что хочет просить нас об услуге? - спросила Трой.
- Он сказал это не мне дорогая. Тебе.
- Ладно, я тоже собираюсь попросить его об услуге.
- За решение этой задачки приз не присуждается. Она хочет, - объяснил Аллейн мистеру Уипплстоуну, - чтобы Громобой ей позировал.
- Я уверен, - слегка поклонившись, подхватил мистер Уипплстоун, - вам достаточно будет пустить слух об этом и… о Боже ты мой!
Он умолк, уставившись на двери, сквозь которые втекали внутрь последние гости. Среди них, разительно выделяясь ростом и статями, выступали личные пугала мистера Уипплстоуна - Санскриты, брат и сестра.
На сей раз они принарядились применительно к случаю. То есть облачились в одежду, предназначавшуюся у них для выхода в свет. Санскрита облекала совершенно несусветная, на консервативный вкус мистера Уипплстоуна, сорочка - сплошь кружева и оборочки с парой-другой блесток, мерцавших в глубинах складок. Множество перстней красовалось на его покрытых ямочками перстах. Стриженные "под пажа" светлые волосы спадали, прикрывая их, на уши. Он был искусно, но очень приметно en maquillage, как с содроганием мысленно выразился мистер Уипплстоун. Лиловые волосы его сестры, казавшейся необъятной в зеленом, тоже оборчатом атласном платье, также были подстрижены челочкой, а по бокам спадали подобием буклей, отчего колоссальное лицо ее стало квадратным. Двигались они медленно, словно два больших корабля, подталкиваемых сзади буксирами.
- Я так и думал, что вы удивитесь, - сказал Аллейн. Ему при его росте приходилось склоняться к мистеру Уипплстоуну, чтобы можно было разговаривать, не повышая голоса. Слитный гул голосов почти заглушал оркестр, который, продолжая свой поход сквозь столетие, уже добрался до веселых деньков Кокрановых ревю.
- А вы знали, что их пригласят? - спросил мистер Уипплстоун, качнув головой в сторону Санскритов. - Право, это уж слишком!
- Согласен, приятного в них мало. Кстати, где-то здесь порхает еще парочка фазанов из каприкорновского заказника.
- Надеюсь, не…
- Монфоры.
- Ну, это еще куда ни шло.
- Полковник, как выяснилось, был важной шишкой в пору создания их армии.
Мистер Уипплстоун удивленно воззрился на Аллейна.
- Вы говорите о Кокбурн-Монфоре? - спросил он.
- Да.
- Тогда какого дьявола его жена мне так и не сказала? - сварливо воскликнул мистер Уипплстоун. - Бестолковое существо! Почему она отбросила Кокбурнов? Как это все утомительно! Ну что ж, его-то должны были пригласить. Я с ним никогда не сталкивался. В ранние мои дни он там не появлялся, а когда я вернулся, его уже не было.
Он на миг примолк, размышляя, затем сказал:
- Как ни грустно, но он, по-моему, опустился. И жена его, боюсь, тоже.
- Пристрастились к бутылке?
- Мне кажется, да. Я ведь говорил вам, что они были у Шеридана в тот вечер, когда я к нему спустился? Как она спряталась, увидев меня?
- Говорили.
- И как она… э-э…
- Лезла к вам с разговорами у ветеринара? Тоже говорили.
- Ну вот.
- Думаю, если она увидит вас здесь, вам не избежать еще одной беседы. Познакомьте нас, если представится случай.
- Вы серьезно?
- Вполне.
И уже через десять минут мистер Уипплстоун сказал, что Кокбурн-Монфоры совсем близко, футах в тридцати, и подвигаются в их направлении. Аллейн предложил как бы ненароком сблизиться с ними.
- Хорошо, друг мой, если вы настаиваете…
Так они и сделали. Кокбурн-Монфоры заметили мистера Уипплстоуна и поклонились. Трое друзей увидели, как жена принялась что-то говорить мужу, явно предлагая подойти и поздороваться.
- Добрый вечер! - воскликнула она, приближаясь. - В каких странных местах мы с вами встречаемся, правда? То у ветеринара, то в посольстве.
И подойдя в плотную, она продолжала:
- Я рассказала мужу про вас и про бедную кошечку. Дорогой, это мистер Уипплстоун, наш новенький, из номера один по Уок, помнишь?
- Приветствую! - сказал полковник Кокбурн-Монфор.
Мистер Уипплстоун, исполняя, как он его понимал, желание Аллейна, старательно изображал светского человека.
- Как поживаете? - сказал он и продолжил, обращаясь к даме: - Вы знаете, мне так стыдно за себя. Мне и в голову не пришло, когда мы знакомились, что ваш муж это тот самый Кокбурн-Монфор. Из Нгомбваны, - добавил он, увидев, что она не понимает, о чем речь.
- А, вы об этом. Мы предпочитаем "Кокбурна" опускать. Люди вечно перевирают эту половину нашей фамилии, - сказала миссис Кокбурн-Монфор, внимательно оглядев Аллейна и снова переведя взгляд на мистера Уипплстоуна, который подумал: "По крайней мере, оба вроде бы трезвы"; - впрочем, ему тут же пришло в голову, что скорее всего, напиться в лоск им уже просто не удается. Он представил Аллейна и дама немедля сосредоточила все внимание на нем, лишь временами бросая загнанный, но дружеский взгляд на Трой, которой в свой черед занялся полковник, предварительно окинув ее долгим, остекленелым взором.
В сравнении с Санскритами, думал мистер Уипплстоун, они все же не так ужасны или, если быть точным, ужасны на более приемлемый манер. Полковник хриплым голосом рассказывал Трой, что когда Президент приветствовал Аллейнов, они с женой только что не наступали им на пятки. Его явно разбирало любопытство относительно причин столь сердечного приема, и он принялся без особых изысков и околичностей вытягивать из Трой потребные сведения. Бывала ль она в Нгомбване? И если бывала, как это им удалось ни разу не встретиться? Уж он-то точно бы ее не забыл, если б хоть раз увидел, прибавил полковник, слегка выкатывая глаза и подкручивая воображаемые усы. Его настырность начала действовать Трой на нервы и она решла, что самый простой способ отвязаться от него - это сказать, что муж учился с Президентом в одной школе.
- А! - сказал полковник. - Вон оно что? Ну тогда понятно.
Трудно сказать, почему эта реплика показалась Трой оскорбительной.
Внезапно все голоса стихли и сразу стал слышен оркестр. Он уже добрался до наших дней и наигрывал из "Моей прекрасной леди", когда в залу вошли Президент и его приближенные. С важностью, без малого королевской, они проследовали к возвышению под африканским трофеем. В тот же миг, заметил Аллейн, в самом темном углу галереи возник и замер, оглядывая толпу, Фред Гибсон. Оркестр играл "Если повезет чуть-чуть", и Аллейн подумал, что это могло бы быть музыкальной темой Фреда. Когда Громобой достиг возвышения, оркестр уважительно приглушил звучание.
Откуда ни возьмись появился и застыл, образовав центральную фигуру варварского трофея, церемониальный копьеносец - весь в перьях, в ручных, ножных и шейных браслетах, в львиной шкуре. Громобой уселся. К краю возвышения вышел посол. Дирижер взмахнул палочкой и музыканты сыграли несколько звучных, призывающих к почтительному вниманию тактов.
- Ваше Превосходительство, господин Президент, сэр. Милостивые лорды, леди и джентльмены, - произнес посол. В течение некоторого времени он продолжал приветствовать своего Президента, своих гостей и - в самых общих выражениях - замечательное взаимопонимание, утвердившееся между его правительством и правительством Объединенного королевства, взаимопонимание, которое служит залогом продолжения постоянно развивающегося… - тут смысл его речи несколько затуманился, однако он сумел закруглить ее несколькими эффектными фразами и сорвать учтивые аплодисменты.
Затем поднялся Громобой. Я обязана запомнить все это, - думала Трой. Точно. Отчетливо. Запомнить все. Похожую на гусарский кивер шапку седых волос. Игру света во впадинах висков и щек. Тугой синий мундир, эти белые лапищи, мерцание оружия. И фон, фон, ради всего святого! Нет, я обязана это запомнить, просто обязана.
Она взглянула на мужа, тот приподнял в ответ одну бровь и прошептал:
- Я спрошу.
Трой стиснула его руку.