- Мне, право, очень неловко, - заговорил он. - Даже не знаю, как сказать. Я тут застрял: две шины проколоты. Наверно, ребятишки местные баловались, а у меня только одна запаска.
- Да, не повезло… - начал Крис. - Но видишь ли…
- Вот я и подумал… - Дамьен, не взглянув на него, обращался прямо к Бетси, - подумал, не позволите ли вы мне переночевать в гараже. К счастью, у меня с собой спальный мешок… так что я никого не стесню.
- Но ведь там очень неудобно, - неуверенно проговорила Бетси. - Верно, Уилф?
Уилф не сразу сообразил, что от него требуется; несколько секунд он растерянно глядел на жену, пока наконец не промямлил что-то похожее на согласие.
- Да-да, я понимаю. Я очень хорошо понимаю ваши проблемы. - Дамьен улыбнулся Бетси, снова обретя свою привычную самоуверенность. - Но на улице чертовски холодно и темно, а в машине я сегодня спать не смогу: она вся набита покупками. Массу вещей откопал в Кингсвейле, и у мисс Пим в Кэндлбарке, и у Ханивела. Бог свидетель, я сегодня потрудился на славу! Ценнейшие рамы ручной работы, но очень шершавые, так что легко занозиться, короб старых книг, не говоря уже о древних полотняных скатертях, которые провоняли нафталином: чёрта с два там уснёшь! - Он сокрушённо развёл руками, продолжая ухмыляться. - Честное слово, Бетси, я так вымотался, голоден как волк, да тут ещё машина со всяким добром и квитанциями… Нет, мне положительно не выспаться. Давайте на сегодня заключим перемирие. Протягиваю вам оливковую ветвь. - Он рассмеялся и подмигнул ей. - Вы же видите, голубь мира парит над моей головой. Моя судьба в ваших руках.
- Ну что ж, Дамьен… - с расстановкой сказала Бетси.
Кэт зачарованно глядела на неё и в который раз отчётливо слышала, как скрипят колёсики в этой неуёмной голове: ведь надо показать всем, что она женщина без предрассудков и не испугалась угроз Алисы… и в то же время страшно за Анну… ой, как хочется позлить Ника… а ещё больше - досадить Джилл… с другой сторону, если Дамьен останется, завтра утром можно будет поиздеваться над Сонси… но всё-таки он опасен, хотя и не лишён обаяния… Какая же чаша перевесит?
Впрочем, не только Кэт, но и все в гостиной затаив дыхание ожидали решения Бетси.
Она выпрямилась и с ледяной улыбкой в упор посмотрела на Дамьена, как бы предостерегая его.
- Что ж, в такой ситуации, Дамьен, мне трудно вам отказать. Но боюсь, что действительно, кроме гаража, ничего вам не могу предложить. А утром, до завтрака, кто-нибудь из мальчиков отвезёт вас в посёлок. Там при бензоколонке есть мастерская, она открывается в семь утра, так что долго вы не задержитесь.
- Спасибо, Бетси, я очень ценю вашу доброту, - официальным тоном ответил Дамьен. - Тем более, что я ничем её не заслужил.
- Вот именно, - сухо отозвалась Бетси. - Но уж ладно, так тому и быть.
Бетси вновь почувствовала себя хозяйкой положения, да и все остальные как-то расслабились. Она встала, направляясь в кухню.
- В гараже нет света, я дам вам керосиновую лампу.
- Мам, давай я принесу, - Родни отделился от стены, которую он всё это время подпирал, изображая из себя гангстера, каких показывают в кино.
- Нет, я сама, - на ходу резко возразила она, всем своим видом показывая, что ответственность за пребывание Дамьена в этом доме лежит на ней одной.
Боится, как бы он не напустил порчу на её драгоценного Родни, усмехнулась про себя Анна.
Даже невозмутимого Дамьена такое пренебрежение несколько покоробило. Он вытаращил глаза и, когда Бетси проходила мимо, взял её за руку.
- Бетси! - произнёс он с укоризной. - Так нельзя, Бетси… Ведь мы же… мы всё-таки не чужие. Мне неприятно, что между нами сложились такие отношения.
- Господи, когда же это кончится! - пробормотал Джереми с брезгливой гримасой.
Кэт ткнула его локтем в бок.
Но Дамьен будто и не заметил этой реплики.
- Вот что я предлагаю… Нам надо объясниться. Не сейчас, конечно: сейчас все устали, а завтра с утра соберёмся за столом в нашем тесном кругу и всё обсудим. Я многое понял за последнее время… - Он покосился на Анну, потом на Джилл, и снова взгляд его остановился на Бетси. - Много думал, пока был один, работал над книгой, печатал фотографии и всё такое. Мне пришлось столкнуться со всякими махинациями… - Он вновь стрельнул глазами в сторону совершенно спокойной Анны и навострившей уши Джилл. - Я будто увидел в ином свете и себя, и тех, кто меня окружает. Мне кажется, настало время открыть вам душу, рассказать всё как есть, чтобы по крайней мере совесть была чиста.
Берди, сидящая рядом с Кэт, едва слышно фыркнула.
Бетси глядела на Дамьена, и на лицо её набежала тень сомнения, как будто облачко, закрывающее солнце в ветреный день.
Кэт с некоторым усилием перевела взгляд на Джилл. Та улыбалась каким-то своим мыслям и внимательно изучала носки зелёных туфель, поворачивая из стороны в сторону. Неужели между ними - Джилл и Дамьеном - что-то есть? Невероятно! Джилл и Дамьен Трелор! Изменить Нику с этим?.. Да как можно! Однако похоже на то. А у Дамьена, кажется, что-то на уме. Всё это очень на него похоже: исповедуется, отпустит сам себе грехи и начнёт охотиться за какой-нибудь ещё более крупной дичью.
А что же Анна… Можно подумать, её происходящее ничуть не смущает. Она спокойна, даже безучастна, словно бы занята какими-то иными, скрытыми от всех мыслями. Странно. Может быть, Джилл - просто прикрытие, может быть, Дамьен заговаривает всем зубы, пытаясь вновь заполучить Анну?
- Не понимаю, к чему вся эта мелодрама, Дамьен. - Голос Бетси звучал всё так же сухо, но был в нём некий оттенок, который Кэт не смогла расшифровать. - Так или иначе, завтра утром увидимся. А сейчас я пойду за лампой. - И она вышла.
- Что ж, я думаю, мне надо откланяться, - вдруг заявил Ник, вставая со стула. Лицо у него было бледное.
- Что это значит? - зло спросила Джилл.
- Я ухожу и предоставляю тебе полную свободу. Надеюсь, вы оба будете счастливы.
- Ник! Не валяй дурака! - крикнула Джилл, делая шаг к нему и в то же время беспокойно следя глазами за фигурой, маячившей в дверном проёме.
Но Ник отшатнулся от неё, вихрем пролетел мимо улыбающегося Дамьена и, схватив со стола куртку, исчез за дверью - никто и глазом не успел моргнуть.
Джилл поджала губы, невольно стиснула кулаки и снова опустилась на стул.
Из кухни было слышно, как гремит посудой и разговаривает сама с собой Бетси. Кэт поёжилась: Ник, уходя, так грохнул дверью, что она приоткрылась и оттуда тянуло холодом.
- Ради бога, закройте дверь! - крикнул Джереми, сверля взглядом Дамьена.
Тот повиновался.
- Джереми, ступай верни его, - сказала Кэт. - Какая ужасная нелепость!
Джилл резко обернулась к ней; глаза её метали молнии.
- Оставь его в покое, пусть проветрится! Ведёт себя как мальчишка!
- Мама…
Дверь из холла распахнулась, на пороге стояла Зоя в пижаме и босиком. Глаза у неё были совсем сонные, взлохмаченные волосы свисали на лоб, и она вся дрожала от холода.
- Вы чего тут шумите? Я даже проснулась. - Она посмотрела на Джилл, сгорбившуюся на стуле.
- А вот и Зоя! Здравствуй, моя хорошая! - ласково проговорил Дамьен.
Зоя взглянула на него и не ответила.
- Прости, доченька, пойдём, пойдём.
Кэт подбежала к девочке, чтобы увести её обратно в спальню, но Зоя упёрлась, ухватившись за косяк.
- А что это с Джилл, мамочка? - зашептала она. - Почему она плачет и почему здесь Дамьен? Он что, её обидел?
- Нет, ну что ты, маленькая… С ней всё в порядке, - бормотала Кэт.
Ей вдруг что-то почудилось в коридоре возле комнаты Бетси и Уилфа, она стала напряжённо вглядываться в темноту. Пусто; дверь в спальню открыта, и сквозь неё угадываются в полумраке очертания массивной двуспальной кровати. Проклятый дом, подумала Кэт, мне уже призраки стали мерещиться! Она повела укладывать Зою.
- Ненавижу этого Дамьена. Тётя Алиса сказала, что он негодяй и кровопийца. Вечно от него все плачут. В прошлом году так же было.
- Ну всё, Зоя, хватит разговоров. Будь умницей, ложись и засыпай поскорее. - Кэт легонько похлопала по спальному мешку и вдруг застыла на месте: в зеркале старого гардероба, как на картине, отражалась комната Бетси, и там Кэт увидела фигурку в красном халате с капюшоном. Блеснули расширенные в полутьме глаза. Сонси! Она скользнула в коридор, посмотрела направо, налево, метнулась в сторону парадной двери.
Кэт озадаченно нахмурилась. Что ей нужно в комнате Бетси и Уилфа? Чудачка! Кэт вздохнула, оглядела неприбранную комнату, и ей сразу очень захотелось домой. Старый дом полон тайн и злобы. От ветра, трепавшего за окном клочья тумана, скрипели дощатые стены, громыхало железо на крыше. Всё это неприятно и действует на нервы. Решение явилось мгновенно. Джереми прав: жизнь слишком коротка, чтобы всё это терпеть! Завтра они придумают какой-нибудь предлог и уедут. Господи, какое счастье! Удивительно: стоило ей об этом подумать, как с души будто тяжесть свалилась. Она только теперь осознала, до чего угнетает её здешняя обстановка. Слава богу, наконец-то она нашла выход. Берди она всё объяснит, а Джереми будет несказанно рад. Зоя, правда, расстроится, ну да ничего: они купят ей вафли в "Парагоне" или по пути покатаются на лошадях, а может, остановятся денька на два в каком-нибудь отеле - почему бы и нет? Ведь у них ещё целая неделя впереди. Строя радужные планы, Кэт побрела обратно в гостиную.
Чаепитие расстроилось. Дамьен уже удалился на свой неудобный ночлег. Крис и Джереми, склонившись друг к другу, тихонько что-то обсуждали: наверно, выходку Ника. Джилл отсутствовала: как выяснилось, отправилась на прогулку. Берди чистила зубы в ванной. Родни пошёл спать в свой закуток. Бетси велела ему пройти через чулан, чтобы не разбудить Зою, - какая предупредительность! (Она ведь у вас такая возбудимая девочка!) Анна неподвижно сидела на стуле, щёки и глаза у неё горели.
- Надеюсь, он будет осторожен с лампой. - Бетси многозначительно поглядела на дочь. - С керосином шутки плохи.
Она принялась убирать со стола, слишком громко звеня посудой, видимо, в укор остальным. И вдруг сокрушённо поцокала языком.
- Ну надо же! Этот… Дамьен всё-таки забыл термос и пирог!
- Ради бога, мам, не суетись! - с досадой сказала Анна. - Тебе-то какая печаль? Ты же его терпеть не можешь!
- Ох, Анна, не трогай меня сейчас! - искренне взмолилась Бетси. - Я так устала.
Вид у неё действительно был измученный. Под глазами набрякли мешки, а горестные морщинки возле губ стали заметнее. Да, вечер не прошёл ей даром, мысленно сочувствовала Кэт. И что всего нелепее - сама эту кашу заварила. Вот ведь несчастное создание - сама себе жизнь отравляет!
Анна, казалось, думала о том же.
- Ну прости, прости меня, родная! - Анна встала, зевая, с ленивой грацией потянулась и отбросила с лица волосы. - Я пошла спать. Оставь это, мама. Мы утром вымоем.
Она встала рядом с матерью - высокая, красивая - и вдруг порывисто обняла её. Бетси растерялась, растрогалась, прильнула к дочери с такой же нежностью. Кэт заметила, что в глазах у неё блеснули слёзы.
Лёжа в постели, Кэт слышала, как часы пробили одиннадцать. Совсем не поздно, но она чувствовала себя словно выжатый лимон. Решено: завтра они уезжают - и слава богу! Она перевернулась на другой бок и уже сквозь блаженную дремоту с удовольствием подумала о том, как чудесно они проведут оставшиеся дни - спокойно, без забот и чужих проблем. Потом, гораздо позже, когда могла уже думать об этих днях без содрогания, Кэт вспоминала свои безоблачные мечты и с горькой усмешкой констатировала, как мало дано человеку знать о том, что ждёт впереди.
К полуночи дом затих. Лёжа в "розовой" комнате, Анна глядела в потолок и с нарастающим волнением слушала бой часов. Теперь наверняка все спят. Уже больше получаса в доме не слышно ни звука, только ветер стучит в окна и завывает под крышей. Анна тихонько вылезла из-под одеяла и села на край постели. Ещё раз прислушалась. Потом скомкала простыни и засунула их под одеяло, чтобы не было заметно, что кровать пуста. Взяла в руки сапоги, подошла на цыпочках к двери, как тень скользнула по коридору и гостиной. Сжав губы, она осторожно повернула круглую бронзовую ручку на двери чёрного хода. Не заперто! Ясное дело - оставили для Ника и Джилл. Возможно, она сейчас столкнётся с ними. Ну и пусть, какое ей дело до Ника и Джилл! Страшно попасться на глаза матери или отцу. Пока мать не обнаружила, надо скорей пробраться к Дамьену, а там он скажет, как она ему нужна, и станет её защитой от слёз, разумных доводов, родительского гнева, в конце концов.
Она бесшумно спустилась по ступенькам. Уже на дорожке натянула сапоги. Отсюда ей был виден угол гаража с высоким окошком, в котором мерцал огонёк лампы. Дамьен её ждёт! И она устремилась туда, к нему, по мокрой траве, понимая, больше чутьём, чем умом, что на дорожке её шаги будут слышны. Сердце бешено билось, а взгляд был прикован к слабому, неверному свету из окошка гаража. Поэтому она, конечно, не слышала, как сзади чуть скрипнула дверь и следом по ступенькам, прячась за кустами, росшими вдоль дорожки, мелькнула тень.
Вот и гараж. Анна подкралась по глухой стене к двери, теперь уже объятая сомнениями и страхом перед тем, как сделать это последний, решающий шаг. Но тут она услышала смех Дамьена - низкий, дразнящий, - потом пауза и чей-то неразборчивый ответ. Он не один!
- Не усложняй, старушка. Я знаю, что делаю. И это не в твоей власти. - Отчётливый, уверенный голос Дамьена доносился из окна и плыл в тумане над её головой.
Опять невнятное бормотание. Анна напрягла слух, но ни слова не разобрала.
- Ах ты, моя радость, моя красавица! - В его голосе послышались ласковые, воркующие нотки. - Маленькая моя рыженькая! Ведь ты моя, правда? Моя любимая девочка?..
Анна окаменела: в горле стоял комок. Значит, всё-таки Джилл!
Она снова что-то пробормотала, но на этот раз Анне удалось расслышать своё имя. Голос Дамьена стал резче:
- Да при чём тут Анна? Между нами давно всё кончено. Маменькины дочки не для меня.
Дамьен перешёл на шёпот, и Анна, закрыв глаза и сжав кулаки, почти что кожей почувствовала, как он протягивает руку, обнимает, ласкает…
- И какая может быть Анна, когда рядом такие глазки? - Он рассмеялся, нежно, с наслаждением. - О господи, бедняжка Анна, маменькина дочка, папенькино сокровище… Ну уж нет, с меня хватит! - сказал он твёрдо. - И не возражай мне, слышишь? Ты не хотела, ты не думала, но так уж вышло. Тебе остаётся смириться. Я уверен, это судьба. И ничего тут не поделаешь.
Словно сам себя убедив, он опять расчувствовался, и в голосе послышалась сладостная дрожь, от которой Анна скорчилась, как от удара. Никогда, никогда не говорил он так с ней!
- Я нашёл тебя и никому, никому больше не отдам. Ты - моё счастье…
Подонок! Подонок! С этой шлюхой!.. Слова эти стучали у Анны в голове, и на миг ей показалось, что она уже выкрикнула их вслух. Но Дамьен снова заговорил, на этот раз спокойно и твёрдо.
- У нас вся жизнь впереди! Мы с тобой сотворили нечто грандиозное. Таких партнёров ещё поискать. А завтра я покажу эти Тендерам, где раки зимуют. Несколько интимных откровений приведут их в чувство. - Он засмеялся и продолжал, как бы рассуждая сам с собой: - Кто бы мог подумать, что моя идейка принесёт такой триумф? Да, жизненный опыт никогда не повредит. И что самое забавное…
Больше Анна не выдержала. Ощупью двинулась она вдоль стены гаража, а затем, пошатываясь, к дому. Голова кружилась, гудела… "При чём тут Анна… бедняжка Анна… папенькино сокровище… таких партнёров ещё поискать… самое забавное…" Да, забавно! Книга, которую Дамьен начал с её поддержкой, когда они только поженились, стала совместным триумфом Дамьена и Джилл! А ей, Анне, в этом триумфе места нет, она даже благодарности не получит за помощь - зачем, ведь теперь он в себе уверен, теперь он на гребне… А её бросили за ненадобностью, швырнули обратно в лоно семьи.
Анна с трудом доплелась до спальни и, присев на кровать, с облегчением почувствовала, что стыд и боль прошли: их заглушила охватившая всё её существо дикая ярость.
6 На следующее утро…
Констебль уголовной полиции Мартин Макглинчи, сладко позёвывая, взял кружку с чаем и с закрытыми глазами откинулся на спинку стула. Сквозь дрёму он услышал телефонный звонок в глубине дома, но не тронулся с места. Мать подойдёт - наверняка, это тётя Вэл. Кто ещё станет звонить в такую рань? Охо-хо! У этой старухи телефонная трубка к уху припаяна. Сколько же люди болтают по телефону, подумал констебль, тряхнув своей пышной шевелюрой. А с другой стороны, что им ещё делать в таком захолустье? В этих богом забытых горах ничего не происходит, разве что турист какой заблудится, муж с женой не поладит или вспыхнет лесной пожар. Он отхлебнул из кружки, пытаясь стряхнуть с себя сонливость. Пожалуй, пора собираться. Не годится опаздывать на службу. Кто знает, какой вопрос жизни и смерти его там ожидает - к примеру, у кого-нибудь тачку спёрли или ещё что.
- Марти! Марти! - крикнула мать. - Тебя к телефону! Срочно!
Он кряхтя встал и поплёлся в гостиную. Мать с взволнованным видом показывала на трубку. Ну что там ещё? Прежде чем ответить, констебль снова зевнул.
- Алло… - Он никак не мог продрать глаза.
- Макглинчи!
Мартин мгновенно пробудился.
- Слушаю, сэр!
От изумления он чуть не крякнул. Саймон Тоби звонит ему домой! Небывалый случай. Просто голова кругом. Что за оплошность он совершил?
- Макглинчи, быстро в участок! Дело не терпит.
- Что случилось, сэр?
- Неприятная история в старой части Атертона. Расскажу, как приедешь. Давай поживей!
- Слушаюсь, сэр!
Мартин положил трубку и начал стаскивать с себя пижаму. Да, похоже, и впрямь что-то стряслось. Если уж старик Тоби не решается говорить об этом по телефону!.. Может, у кого нашли в сарае запасы марихуаны? Или большое ограбление? Некоторые из этих развалюх снизу доверху набиты всякими ценностями, а надёжных запоров, конечно, нет. Он побежал к себе в комнату и принялся поспешно одеваться.
Спустя минут сорок пять Мартина ожидало разочарование.
- По-моему, обычный несчастный случай, - угрюмо произнёс он, направляя машину к развилке. И покосился на шефа, неподвижно восседавшего рядом.
- Да… скорее всего, ты прав, Мартин. Но Робертс и Чан считают, что на всякий случай нам следует осмотреть труп, пока его не убрали. Так, ну-ка притормози… Кажется, здесь… угловой деревянный дом, точно. Ну и местечко! Ставь машину вот тут, за Робертсом. Ага, и доктор здесь, отлично!
Мартин поставил машину у обочины прямо против допотопного деревянного строения. Сетка забора провисла под тяжестью плетистой розы, краска на стенах почти вся облезла, а крытая железная крыша проржавела. Веранда, огибающая дом, была застеклена, и эти матовые стёкла придавали жилищу какой-то отрешённый и таинственный вид. Ворота покосившегося, окружённого кустарником гаража, что виднелся справа от дома, были распахнуты настежь.
- Пошевеливайся, Мартин.