- Следовательно, сэр, нет никаких сомнений, что второй выстрел произвели из этого браунинга, что его произвел кто-то, находившийся в комнате, и что впоследствии он бросил пистолет в вазу.
- Какая же пуля убила судью?
- В том-то и дело, сэр, что мы не знаем.
- Не знаете? - резко переспросил полковник. - Мне кажется, определение этого не должно составить труда. Найдены две пули - из револьвера 38-го калибра и пистолета 32-го. Одна из них была, грубо говоря, в судье, а другая - в стене. Вы говорите, что извлекли пулю из стены. Какую именно?
Пейдж достал из кармана конверт с этикеткой и вытряхнул из него свинцовый шарик, сплющенный и с отколовшимся кусочком.
- Эта пуля была в стене, - сказал он. - Стена кирпичная, и пуля слегка расщепилась. Поэтому мы не можем точно идентифицировать ее по весу. Я почти уверен, что это пуля 38-го калибра из револьвера Уайта. Но это нельзя занести в протокол, пока я не получу рапорт доктора Блейна о вскрытии и пулю из тела судьи. Доктор Блейн производит вскрытие этим утром.
Ухмылка на лице полковника Маркуиса сменилась выражением крайней серьезности.
- Ну и какова же ситуация, инспектор? - спросил он. - Если окажется, что эта пуля из револьвера 38-го калибра, значит, Гейбриэл Уайт выстрелил и промахнулся. Но что произошло потом? Согласно вашему рассказу, не позже чем через несколько секунд кто-то выстрелил из браунинга и убил судью Мортлейка. Кстати, на браунинге были отпечатки пальцев?
- Нет, сэр. Но на Уайте были перчатки.
Полковник поднял брови:
- Понятно. Вам кажется, что Уайт все-таки мог произвести оба выстрела?
- Думаю, это возможно. Он мог прийти в павильон с револьвером и пистолетом и проделать такой трюк с целью убедить нас, что второй выстрел, убивший судью, произвел кто-то другой. И все же…
- Да, и все же, - проворчал Маркуис. - Согласен с вами. Если бы он додумался до такого изощренного трюка, то позаботился бы о том, чтобы комната не была запечатана, как ящик, и все не выглядело бы так, будто никто другой не мог произвести выстрел. Его стрельба под носом у полиции больше похожа на намеренную жажду мученичества. Конечно, это звучит правдоподобно - чокнутых на свете хватает. Но использование при таких обстоятельствах двух стволов было бы совершеннейшим безумием. Чокнутый Гейбриэл Уайт или нет, полагаю, вы не думаете, что он в три раза безумнее Мартовского зайца?
- Согласен, сэр, - кивнул Пейдж. - Говорят, что он притворялся, но я готов поклясться, что, когда я заглянул в окно, выражение его лица было абсолютно искренним. Никакой актер не мог бы это изобразить. Человек был потрясен тем, что он увидел. Но что еще мы можем предположить? Комната, как вы сказали, была запечатана, как ящик. Значит, Уайт должен был произвести оба выстрела. Больше никто не мог этого сделать.
- И вы не видите никакой альтернативы?
- Вижу, сэр, - ответил Пейдж.
- Я на это надеялся, - сказал полковник Маркуис. - Ну?
- Возможно, Уайт кого-то прикрывает. Предположим, кто-то еще находился в комнате, вооруженный браунингом. Уайт стреляет и промахивается. Тогда неизвестный - Икс - тоже стреляет и попадает в цель. Поскольку полиция у двери, Икс выпрыгивает из окна в западной стене, а Уайт потом запирает окно и ставни.
Маркуис одобрительно кивнул:
- Да. Давайте предположим - чисто теоретически, - что Уайт все-таки не убивал судью. Был ли кто-нибудь еще заинтересован в его смерти? Как насчет домочадцев и друзей?
- Домочадцев у него немного. Судья был вдовцом - женился довольно поздно, и его жена умерла лет пять назад. У него остались две дочери - старшая, Кэролин, двадцати восьми лет, и младшая, Айда, двадцати пяти. Помимо прислуги, в доме живет старик по фамилии Пенни - он годами был у судьи клерком, а когда судья вышел в отставку, то поселил его у себя, чтобы Пенни помогал ему в работе над книгой "Пятьдесят лет в судейском кресле" или что-то вроде того.
- А друзья?
- У судьи был только один близкий друг. Помните, сэр, я говорил вам, что его приятеля вчера ожидали к чаю и что судья велел сразу проводить посетителя в павильон? Это и есть его друг. Он гораздо моложе Мортлейка. Вам, вероятно, будет интересно узнать, что это сэр Эндрю Трэверс - величайший адвокат по уголовным делам. Он развалил не одно из наших хорошо подготовленных дел.
Заместитель комиссара уставился на него.
- Еще как интересно! - воскликнул он. - Я не знаю Трэверса лично, но много слышал о нем. Значит, вчера он был приглашен к чаю. И явился туда?
- Нет. Кажется, позже он позвонил, что его задержали дела.
Полковник Маркуис задумался.
- Полагаю, вы еще не успели опросить всех обитателей дома, но одна нить бросается в глаза. Вы сказали, что младшая дочь, Айда, звонила вам и сообщила, что Гейбриэл Уайт собирается убить ее отца, и вы думаете, что она знала Уайта лично.
- Да, сэр. Я говорил с мисс Айдой Мортлейк. Только ее я и смог повидать, так как мисс Кэролин и клерк Пенни вчера отсутствовали. Хотите знать мое мнение о ней? Она великолепна!
Эта чисто человеческая нотка была настолько неожиданной, что Маркуис недоуменно заморгал.
- Вы имеете в виду то, что я думаю, или что у нее великолепные манеры?
- Манеры? Вовсе нет. Я имею в виду, что готов за нее поручиться. - Пейдж живо представил себе большой дом в парке, маленький павильон и Айду Мортлейк с бледным лицом, спускающуюся по лестнице ему навстречу. - Что бы ни произошло в павильоне, она не имеет к этому отношения. Это утонченная девушка - не то что современные крутые девицы.
- Понятно. Вы спрашивали о ее отношениях с Уайтом, если таковые имели место?
- Дело в том, сэр, что я опрашивал ее не слишком настойчиво. Естественно, девушка была очень расстроена и обещала все рассказать мне сегодня. Она признала, что знакома с Уайтом, но только слегка, и он ей не слишком нравится. Насколько я понял, он проявлял к ней внимание. Она познакомилась с ним на вечеринке в студии в Челси. Такие вечеринки больше по вкусу старшей дочери, которая, похоже, тяготеет к богеме. В тот раз Айда Мортлейк пошла с ней и познакомилась…
Когда на лице полковника Маркуиса появлялась волчья усмешка, казалось, будто кожа лица трескается, как на поджаривающейся свинье. Он сидел прямо, устремив на Пейджа холодный взгляд.
- Ваш послужной список, инспектор, не оставляет желать лучшего, поэтому я воздержусь от комментариев. Я не имею ничего против молодой леди. Но я хотел бы знать, почему вы так уверены, что она не имеет к этому отношения. Выходит, вы признаете возможность, что Уайт кого-то прикрывает, что в комнате мог находиться кто-то еще, кто выпрыгнул из окна после выстрела, и что Уайт мог потом запереть окно.
- Разве? - отозвался Пейдж, довольный, что может дать старику сдачи. - Не думаю, что мои слова можно истолковать подобным образом, полковник. Я думал над этим, но потом пришел к выводу, что это не срабатывает.
- Почему?
- Два южных окна были у меня на глазах до и после выстрелов. Никто не вылезал из них. Борден наблюдал за дверью. Единственный возможный выход был через западные окна. Но мы узнали от привратника Робинсона, что никто не прикасался к ним больше года. Стекла в рамах разболтались и пропускали холодный воздух. Судья обычно пользовался павильоном вечерами и боялся сквозняков. Поэтому окна и ставни снаружи всегда держали запертыми. Когда Борден и я обследовали их, замки были такими ржавыми, что мы смогли справиться с ними только объединенными усилиями. Засовы на ставнях тоже заржавели, и нам не удалось сдвинуть их с места. Так что это определенно от-па-да-ет.
Полковник Маркуис использовал неофициальное словечко.
- Значит, мы возвращаемся туда, с чего начали?
- Боюсь, что так, сэр. Получается, что комната действительно была запечатана. Одной из четырех сторон квадрата была глухая стена, другая непроницаема из-за заржавевших замков и засовов, а за двумя остальными наблюдали. Приходится верить, что Гейбриэл Уайт произвел оба выстрела, - или сойти с ума.
Телефон на столе заместителя комиссара пронзительно зазвонил. Полковник Маркуис, очевидно собирающийся отказаться сходить с ума, ответил на звонок не без досады. Но выражение его лица внезапно изменилось, и он прикрыл ладонью микрофон.
- Где сейчас Уайт? Вы арестовали его?
- Естественно, сэр. Сейчас он внизу. Я подумал, что вы можете захотеть поговорить с ним.
- Пришлите сюда обоих, - сказал Маркуис в трубку и положил ее на рычаг с довольным видом. - Думаю, - обратился он к Пейджу, - было бы неплохо устроить нечто вроде очной ставки. И мне не терпится составить собственное мнение об этом святом мученике или насквозь порочном убийце, мистере Гейбриэле Уайте. Но в данный момент у нас посетители. Сюда идут мисс Айда Мортлейк и сэр Эндрю Трэверс.
Хотя Пейдж боялся, что переборщил, описывая Айду Мортлейк, увидев ее во второй раз, он понял, что не погрешил против истины. Девушка была стройной и хрупкой, как дрезденский фарфор. Несмотря на солидный рост, она не казалась высокой. У нее были голубые глаза, золотистые волосы под черной, плотно прилегающей шляпкой с короткой вуалью, очень светлая кожа и обаятельная улыбка. Ее норковое манто Пейдж, неделю назад охотившийся за грабителями на Вест-Индия-Док-роуд, оценил в полторы тысячи гиней.
Это повергло его в уныние. Впервые ему пришло в голову, что после смерти старого судьи Айда Мортлейк станет очень богатой девушкой.
- Полковник Маркуис? - спросила она, слегка покраснев. - Я думала…
Девушку прервал кашель за ее спиной. Пейдж никогда не видел сэра Эндрю Трэверса без мантии и парика, но манеры знаменитого адвоката оказались такими же, как в зале суда, очевидно став частью его самого. У сэра Эндрю были массивные голова и грудь, синеватый подбородок и непроницаемый взгляд; густые черные курчавые волосы коротко подстрижены над ушами. Он выглядел внушительно и в то же время дружелюбно. На нем было темное пальто с серым шарфом, а в руке он держал шляпу и перчатки. Его звучный голос, казалось, заполнял собой комнату.
- После такого ужасного события, полковник Маркуис, вы поймете чувства мисс Мортлейк. Как личный друг бедняги Мортлейка, я взял на себя смелость сопровождать ее сюда.
Маркуис указал посетителям на стулья, а Пейдж вытянулся у стены по стойке "смирно". Айда узнала его и улыбнулась. Когда сэр Эндрю Трэверс опускался на стул, Пейдж представлял себе слугу, смахивающего с него пылинки, дабы придать ему лоск.
- Откровенно говоря, полковник Маркуис, - продолжал адвокат, - мы пришли сюда за информацией…
- О нет! - Айда снова покраснела; ее глаза блестели. - Но я хочу сказать вам, что не верю, будто Гейбриэл Уайт убил папу.
Трэверс выглядел слегка раздосадованным.
- Вы знакомы с деталями? - вежливо обратился к нему полковник.
- К сожалению, только с теми, о которых прочитал здесь. - Адвокат протянул руку и коснулся газеты. - Как вы понимаете, мое положение весьма деликатное. Я барристер, а не солиситор. В данный момент я здесь только как друг мисс Мортлейк. Есть какие-то сомнения в виновности этого злополучного молодого человека?
Заместитель комиссара задумался.
- Я бы сказал, не слишком разумные сомнения, - сказал он наконец. - Мисс Мортлейк не возражает ответить на несколько вопросов?
- Конечно нет, - быстро отозвалась девушка. - Вот почему я здесь, хотя Эндрю советовал мне не приходить. Говорю вам, я знаю, что Гейбриэл Уайт не мог этого сделать!
- Извините за нескромный вопрос, но у вас к нему личный интерес?
Ее лицо покраснело еще сильнее.
- Нет! Не в том смысле, какой вы имеете в виду. В этом смысле он скорее мне не нравится, хотя всегда очень хорошо ко мне относился.
- Но вы знали, что он был приговорен к телесному наказанию и тюремному заключению за ограбление с применением насилия?
- Да, знала, - спокойно ответила девушка. - Гейбриэл сам мне об этом рассказывал. Разумеется, он был невиновен. Понимаете, это совсем не в его натуре - он идеалист, и подобное противоречит всем его убеждениям. Гейбриэл ненавидит войну и любое насилие. Он член всевозможных обществ пацифистов и противников смертной казни. И даже возглавляет общество утопистов - Гейбриэл говорит, что утопизм - это политическая наука о будущем. Помните, когда его судили, прокурор спросил, что делал респектабельный гражданин в таком трущобном районе, как Поплар, вечером, когда ограбили бедную старуху? Гейбриэл отказался отвечать, и обвинитель обернул это в свою пользу. В действительности Гейбриэл шел на собрание утопистов. Большинство членов общества бедны, а многие из них иностранцы. Гейбриэл сказал, что, если бы он ответил на вопрос, присяжные решили бы, что это сборище анархистов, и предубеждение против него только усилилось бы.
- Хм, - произнес после паузы полковник Маркуис. - Сколько времени вы его знаете, мисс Мортлейк?
- Думаю, почти три года. Я знала его примерно год до того, как… как он попал в тюрьму.
- Что вам о нем известно?
- Он художник.
- Один факт не слишком соответствует всему этому, - продолжал полковник, обследуя свои руки. - Вы готовы поклясться, мисс Мортлейк, что Уайт не мог убить судью Мортлейка. Тем не менее, если я правильно понял, вы позвонили сюда вчера в половине пятого, умоляя прислать людей для защиты вашего отца, так как Уайт угрожал убить его. Это правда?
- Правда, - с обезоруживающей простотой ответила девушка, - но, конечно, я никогда не думала, что он это сделает. Меня охватила паника. Понимаете, вчера я встретила Гейбриэла между половиной четвертого и четырьмя. Если помните, около четырех или чуть позже начался дождь. Я находилась неподалеку от Норт-Энд-роуд, когда увидела Гейбриэла. Он шел опустив голову и выглядел мрачным как туча. Я остановила машину. Сперва он не хотел со мной говорить, но машина находилась рядом с закусочной, и он предложил зайти туда и выпить чаю. Сначала Гейбриэл молчал, а потом начал ругать моего отца и заявил, что собирается его убить…
- Но на вас это не произвело впечатления?
- Гейбриэл всегда так говорил. - Она сделала нетерпеливый жест рукой в перчатке. - Но я не хотела скандала в общественном месте, поэтому сказала: "Ну, если ты не в состоянии вести себя прилично, мне, пожалуй, лучше уйти". Я оставила его сидящим там, опершись локтями о стол. К тому времени начался дождь, сверкнула молния, и я испугалась грозы. Поэтому я поехала домой, как только взяла книгу в библиотеке.
- Да? - подсказал полковник, когда девушка умолкла.
- Я предупредила Робинсона - привратника, - чтобы он никого не впускал даже через вход для торговцев. Участок окружен стеной с битым стеклом наверху, так что я вообще не понимаю, как Гейбриэл смог пробраться. Когда я шла к дому, гроза усилилась, и я еще сильнее запаниковала, поэтому подбежала к телефону и… - Она откинулась назад, тяжело дыша. - Я потеряла голову - вот и все.
- Ваш отец знал Уайта, мисс Мортлейк? - спросил Маркуис.
- Думаю, да. По крайней мере, он знал, что я… встречаюсь с Гейбриэлом.
- И не одобрял это?
- Да, хотя не понимаю почему. Он никогда не виделся с Гейбриэлом в моем присутствии.
- Значит, вы думаете, что могла существовать личная причина, по которой ваш отец приговорил его к порке? - Когда Трэверс открыл рот, полковник быстро добавил: - Сэр Эндрю собирается посоветовать вам не отвечать на этот вопрос. Я прекрасно знаю, что вы не обязаны это делать. Но мне кажется, защите потребуется любая помощь. Несмотря на ваше галантное заявление в пользу мистера Уайта, он признает, что произвел один выстрел. Вы это знали?
Голубые глаза девушки расширились, а краска сбежала с ее лица, на мгновение сделав его беспомощным.
- Нет, - ответила она, бросив взгляд на Пейджа. - Но это ужасно! Если он признает, что сделал это…
- Нет, он не признает, что произвел выстрел, убивший вашего отца. В том-то и беда. - Полковник Маркуис вкратце обрисовал ситуацию, - Так что, как видите, нам остается обвинить Уайта или, как говорит инспектор, сойти с ума. Вы знаете кого-либо еще, кто мог бы желать смерти вашему отцу?
- Ни одного человека в мире. Напротив, его все любили. Вы, вероятно, слышали, каким снисходительным судьей он был. Никто из приговоренных им не питал к нему вражды.
- А как насчет личной жизни?
Вопрос явно удивил ее.
- Личной жизни? Что вы имеете в виду? Конечно… - она поколебалась, - с отцом иногда бывало нелегко. У него были превосходные, гуманные принципы, он всегда стремился сделать мир лучше, но мне иногда хотелось, чтобы папа был более жестким в суде и на банкетах и более мягким дома. Пожалуйста, не поймите меня превратно! Папа был чудесным человеком и ни разу в жизни не сказал нам дурного слова. Но своим вежливым голосом он слишком любил читать нотации. Хотя, полагаю, это было для нашей же пользы…
Пейджу впервые пришло в голову, что жизнь с либеральным и снисходительным судьей Чарлзом Мортлейком могла быть сущим кошмаром.
Полковник Маркуис посмотрел на Траверса:
- Вы согласны с этим, сэр Эндрю?
Трэверс с трудом отвлекся от маленького браунинга, который он подобрал со стола и вертел в руке.
- Что у Мортлейка не было врагов? О, вполне согласен.
- Вам нечего к этому добавить?
- Есть, и очень многое, - резко отозвался Трэверс. - Значит, второй выстрел произвели из этого пистолета? Ну, это меняет дело. Не знаю, виновен Уайт или нет, но теперь я не могу взяться за его защиту… Понимаете, этот браунинг принадлежит мне.
Айда Мортлейк издала возглас. Трэверс достал из внутреннего кармана бумажник и показал карточку лицензии на огнестрельное оружие.
- Если вы сравните серийные номера, то увидите, что они совпадают.
- Хм, - произнес Маркуис. - Значит, вы собираетесь признаться в убийстве?
- Упаси бог! - Трэверс широко улыбнулся. - Я не убивал Мортлейка - он мне слишком нравился. Но ситуация для меня необычная, и я не могу назвать ее приятной. Пистолет сразу показался мне знакомым, хотя я не предполагал, что это тот же самый. Последний раз я видел его в моей конторе в Иннер-Темпл. Точнее - в нижнем левом ящике письменного стола в моем кабинете.
- Мог Уайт украсть его оттуда?
Трэверс покачал головой:
- Не думаю. Мне это кажется крайне маловероятным. Я незнаком с Уайтом и никогда его не видел. И он ни разу не бывал в моей конторе - разве только с целью ограбления.
- Когда именно вы видели пистолет в прошлый раз?