- Да, действительно. Мне кажется, он жил здесь скорее как сын, а не как воспитанник.
Флоренс уставилась на него. Теперь ее глаза сильно смахивали на пуговицы от ботинок и были столь же выразительны.
- Разыгрывал тут, - проговорила она. - Раз никого другого не было… А этот уж и вообразил, что в своем праве.
- Ну, - небрежно заметил Аллейн, - мне кажется, он отплатил ей благодарностью, написав две пользующиеся успехом пьесы. Разве не так?
- Пьесы! Без нее этих пьес и не было бы! Пусть-ка там главную роль сыграет другая актриса! Представляю! Посмотрим, что получится. Без нее он ничего бы не смог написать. Это она оживила его мертвячину, - раздраженно выпалила Флоренс.
- Как я понял, мистер Дейкерс ушел из дома до начала речей? - спросил Аллейн.
- Да. Вот ведь манеры.
- Но он вернулся, да?
- Он сейчас здесь, - быстро проговорила она. - Вы же его видели.
Грейсфилд, очевидно, не молчал.
- Я имею в виду не сейчас, а между первым уходом до начала речей и теперешним приходом, полчаса назад. Разве в промежутке он не приходил?
- Приходил, - тихо ответила она.
- После речей?
- Да.
- Ну, вернемся к тому моменту, когда миссис Пламтри поднялась наверх, а мисс Беллами осталась в холле. Вы вышли посмотреть, не нуждается ли она в ваших услугах, - Аллейн помолчал немного, а потом рискнул: - Он вошел через парадную дверь? В это время, да?
Сперва казалось, она ответит нет, затем, поборов какие-то сомнения, она кивнула.
- Он разговаривал с мисс Беллами?
В ответ она опять кивнула.
- Вы знаете о чем?
- Я не расслышала, я была в другом конце холла.
- Что было потом?
- Их сфотографировали и они пошли наверх.
- А вы?
- Тоже поднялась наверх по задней лестнице.
- Куда?
- Дошла до площадки. Перед спальней.
- Вы вошли к ней?
- На площадке стояла миссис Пламтри, - резко сказала она. - А они разговаривали в комнате. Он и леди. Я не стала мешать.
- Вы слышали, о чем они говорили?
- А почему это мы должны были слышать? Если хотите знать, я в чужие дела нос совать не приучена. Ничего мы не слышали. Она только засмеялась - один раз.
- А потом?
- Он вышел и стал спускаться.
- А вы вошли к мисс Беллами?
- Нет, - громко сказала Флоренс.
- Почему?
- Я не думала, что нужна ей.
- У вас с мисс Беллами была ссора? - небрежно спросил Аллейн.
- К чему это вы клоните? - побледнев, спросила она. - Я уже вам сказала. Я ее понимала. Лучше, чем другие.
- Так что между вами не было никаких неприятностей?
- Нет, - крикнула Флоренс.
Аллейн решил пока оставить этот разговор.
- А что же вы все-таки делали? Вы и миссис Пламтри?
- Стояли на месте. Пока…
- Да?
- Пока кое-что не услышали.
- Что же это было?
- У нее в комнате. Не знаю что. Будто что-то разбилось.
- А как вы думаете, что это было?
- Откуда мне знать. Я собиралась войти посмотреть, что это, но услышала, что мистер Темплетон зовет меня из холла. Я спустилась до середины лестницы, - тон Флоренс стал из напряженного прежним, повествовательным. - Он крикнул, что все ждут леди. Тогда я пошла за ней. И… - у нее первый раз задрожал голос. - Я вошла.
- Так, - произнес Аллейн. - Прежде чем мы продолжим, Флоренс, скажите мне вот что. Мистер Ричард выглядел встревоженным?
- Да, - ответила она почти с вызовом.
- И тогда, когда он вернулся?
Она утвердительно кивнула.
- Понимаю. И когда он вышел из ее комнаты?
Теперь в голосе Флоренс безошибочно угадывалось лишь одно: переполнявшее ее чувство ненависти.
- Он? Да он выглядел отвратительно, - выпалила она. - Как смерть.
3
Этот взрыв эмоций подействовал на нее, словно кровопускание. Флоренс вновь вернулась к своей прежней замкнутой скрытно-доброжелательной манере. Ничего большего добиться от нее о поведении Ричарда Дейкерса Аллейн не смог. Когда он осторожно намекнул, что от Старой Нинн ждет большей общительности, Флоренс заметила лишь одно:
- Эта! Вы не дождетесь, чтобы она разговорилась. Уж во всяком случае, не о нем. - И от дальнейших комментариев отказалась.
Аллейн умел распознавать моменты, когда излишняя настойчивость способна все испортить, поэтому тут же перевел разговор. Он расспросил Флоренс, как она вошла в спальню и обнаружила хозяйку. Здесь у горничной открылся своеобразный вкус к картинам насилия и способность передать их грандиозность и внушительность.
Когда, она вошла в комнату Мэри Беллами, повествовала Флоренс, та стояла на коленях с вытаращенными глазами, схватившись руками за горло. Хозяйка попыталась что-то сказать, но изо рта вырвался лишь ужасный, как при рвоте, звук. Флоренс хотела ее поднять, спросить, что случилось, но Мэри Беллами, катаясь по полу, была глуха к этим благородным порывам, как мечущееся в агонии животное. Флоренс только показалось, что она расслышала слово "доктор". Не помня себя, она выскочила из комнаты и бросилась вниз по лестнице. "Странно". Это слово Флоренс повторила несколько раз. Это относилось к тому, как она себя чувствовала. "Странно". Странно было то, что в такую страшную минуту она была обеспокоена, что мисс Беллами не появится на приеме. Странно, что в таких трагических обстоятельствах ей в голову пришла избитая театральная фраза, которую она и сказала: "Есть в этом доме доктор?" А ведь она и так знала, что есть, потому что доктор Харкнесс был среди гостей. Упомянув о докторе Харкнессе, она вспылила:
- Этот доктор! Вот уж не думаю, чтобы он вообще мог кому-нибудь помочь. Ничего не соображал от выпивки. Не понимал, где он и кому он нужен, пока полковник не запихнул ему за шиворот горсть льда. Даже после этого он не пришел в себя и его волокли по лестнице. Откуда нам знать, может, ее можно было спасти. Откуда нам знать! А когда он наконец туда явился, все было кончено. И скажу я вам, это будет на его совести до конца жизни. Точно. Тоже мне, доктор Харкнесс!
Аллейн попросил ее описать, в каком состоянии была комната, когда она вошла туда в первый раз. Но она не помнила ничего, кроме хозяйки. Когда он попытался настаивать, описала, видимо, то, что ей запомнилось позже.
- Мы почти закончили, но у меня еще один вопрос, который я хотел бы вам задать, - сказал Аллейн. - Вы знаете кого-нибудь, кто желал бы ее смерти?
Насторожившись, Флоренс подумала, а потом сказала:
- Много таких, которые ей завидовали. А некоторые даже предали. Те, которые считались друзьями.
- Тоже из театрального мира? - рискнул Аллейн.
- Вот мисс Кэйт Кавендиш, которая, если бы не заботы леди, выступала бы в балаганах где-нибудь в Брайтоне, да и то только после окончания сезона! А мистер Альберт Смит, простите, ошиблась. Надо говорить Сарасен. Если бы не она, так бы и торчать ему за прилавком магазина в Манчестере. Посмотрите, что она для них сделала, и как они ей отплатили! Вот только сегодня утром!
- А что случилось утром?
- Хамство и предательство, вот что случилось.
- Ну, это не совсем полный ответ на мой вопрос.
Она встала.
- Это все, что я могу вам сказать. Вы, конечно, лучше меня знаете свое дело. Но если это убийство, то его мог совершить только один человек, зачем же терять время?
- Только один? - спросил Аллейн. - Вы так думаете? В первый раз в ее глазах промелькнул испуг, но ответ был совершенно неожиданный:
- Я не хочу, чтобы то, что я вам сказала, стало известно другим, - она взглянула на мирно делавшего записи Фокса. - Не очень-то мне хочется, чтобы ссылались на меня, особенно при некоторых людях. Есть такие, которым о-о-очень не понравится, если они узнают, что я сказала.
- Старая Нинн? - предположил Аллейн. - Во-первых.
- А вы догадливый, - задорно сказала Флоренс. - Пусть так. Во-первых, она. У нее свои привязанности, у меня - свои. Только мои, - ее голос стал несчастным, - мои теперь там, откуда не возвращаются. В этом вся разница. - Ее лицо, исказилось от ненависти, и она с бешенством закричала: - Никогда я ей не прощу! Никогда! Я с ней расквитаюсь, чего бы мне это ни стоило! Увидите! Я расквитаюсь с Кларой Пламтри!
- А что же она сделала?
Аллейну показалось, что Флоренс сейчас упрется и ничего не скажет, но неожиданно ее прорвало. Это случилось после трагедии, говорила она. Чарльза Темплетона отвели в его комнату, а Нинн появилась на площадке, когда Флоренс несла ему грелку. Сама она была так взволнована, что не могла подробно рассказать Нинн, что произошло. Она отдала мистеру Темплетону грелку и ушла. Он был страшно расстроен и хотел остаться один. Вернувшись на площадку, она увидела, что доктор Харкнесс и Тимон Гантри вышли из спальни и теперь разговаривают с мисс Пламтри. Потом старуха направилась в комнату Чарльза. Сама же Флоренс была охвачена одним желанием:
- Я хотела позаботиться о ней. Я хотела позаботиться о своей леди. Я знала, что ей было нужно, я знала, что надо для нее сделать. Как смели они ее бросить! Как она выглядела! Я не хотела, чтобы они смотрели на нее в таком виде. Я знала ее лучше, чем другие. Ей хотелось бы, чтобы ее старая Флой позаботилась о ней.
У нее вырвалось рыдание, но она упорно продолжала рассказывать. Подойдя к двери спальни, она обнаружила, что та закрыта. Это вызвало в ней, подумал Аллейн, приступ ярости. Она вышагивала по коридору в мучительной безысходности, когда вспомнила, что можно проникнуть в спальню через комнату Чарльза. Не желая беспокоить его, она осторожно открыла дверь и очутилась лицом к лицу с миссис Пламтри.
Это, наверное, была, подумал Аллейн, необычайная сцена: две ругающиеся шепотом женщины. Флоренс требовала, чтобы ее пропустили в спальню. Миссис Пламтри отказывалась. Тогда Флоренс пришлось сказать ей, что она собирается сделать.
- Я ей все объяснила! Сказала, что только я могу убрать и положить мою бедняжку, только я могу сделать ее похожей на себя. А она, видите ли, мне говорит, что нельзя! Видите ли, доктор не велел до нее дотрагиваться! Скажите пожалуйста, доктор не велел. Я бы оттолкнула ее и прошла, я уже схватила ее, но было поздно. - Она повернулась к Фоксу. - Вот он приехал. Поднимался по лестнице. Она и говорит: "Полиция. Хочешь попасть за решетку?" Я оставила ее и ушла к себе.
- Боюсь, что она была права, Флоренс.
- Ах так! Боитесь? Это только показывает, как много вы знаете! Видите ли, я не должна была до нее дотрагиваться! Я! Я! Которая ее любила. Ладно! А что тогда Клара Пламтри делала в ее спальне? А, скажите!
- Что! - воскликнул Фокс. - Миссис Пламтри? В спальне?
- А откуда вы знаете, что она была в спальне? - спросил Аллейн.
- Откуда?! Да потому что я слышала, как в ванной текла вода. Это она была там и делала то, что по праву полагалось мне. Наложила свои лапы на мою бедняжку.
- Но почему вы так думаете? Почему?
Она прижала руку к дрожащим губам:
- Почему, почему! Скажу вам почему. Да потому что от нее разило этими духами. Пахло так сильно, скажу вам, что просто выворачивало наизнанку. Так что, если хотите упечь кого-нибудь за решетку, можете начинать с Клары Пламтри.
Рот ее искривился, неожиданно она разрыдалась и выбежала из комнаты. Фокс закрыл за ней дверь, снял очки и заметил:
- Вот мегера!
- Да, - согласился Аллейн. - Преданная, коварная, ревнивая, упрямая и глупая мегера. И никогда не знаешь, как такие поведут себя в решительный момент. Никогда. Но думается мне, в этой компании есть еще кое-кто ей под пару. Так что повозиться нам придется.
Как бы в подтверждение этих слов раздался громкий стук, дверь распахнулась, и на пороге предстала Старая Нинн, за ней возвышался сержант Филпот с лицом лишь чуть менее красным, чем лицо старухи.
- Только дотроньтесь до меня, молодой человек, - выговаривала Старая Нинн, - и я всем расскажу о вашем поведении.
- Поверьте, сэр, я очень сожалею, - начал извиняться Филпот. - Эта дама настаивает на встрече с вами, а так как я не мог приставить к ней полицейского, то и не был в состоянии ее удержать.
- Ничего, Филпот, - успокоил его Аллейн. - Входите, Нинн, входите.
Она вошла. Фокс покорно закрыл за ней дверь, подвинул стул, но она не села. Подойдя к Аллейну и сложив на груди руки, она смотрела на него. Чтобы увидеть лицо полицейского, ей пришлось запрокинуть голову, и в нос Аллейну ударил такой сильный поток винных испарений, как будто перед ним находился крошечный вулкан, готовый к извержению, внутри которого вместо лавы клокотал портвейн. У Нинн был глухой замогильный голос и весьма свирепый вид.
- Думаю, - начала она, - когда я встречаю настоящего джентльмена, то сразу способна это понять. Надеюсь, вы меня не разочаруете. Можете мне ничего не отвечать. Предпочитаю составить собственное мнение.
Аллейн ничего не ответил.
- Эта Флой, - продолжала Старая Нинн, - была здесь. Она из дурной семьи, если вообще у нее была семья. Что заложишь в ребенка, то и получишь, когда он вырастет. Не верьте ни слову из того, что она вам наговорила. Что она рассказала о мальчике?
- О мистере Дейкерсе?
- Конечно. Вам он может показаться взрослым, но я-то знаю его, и для меня он - мальчик. Только двадцать восемь лет и, осмелюсь сказать, уже - знаменитость. Но зла в нем никогда не было и нет. Чувствительный и мечтательный - это да. Непрактичный - понятно. Но чтобы порочный - вздор! Вот так. И что же эта Флой наболтала?
- Ничего страшного, Нинн.
- Говорила, что он неблагодарный? Или что плохо воспитан?
- Ну…
- Ничего этого в нем нет. А что еще?
Аллейн молчал. Старая Нинн протянула маленькую с крючковатыми пальцами ручонку и положила на руку Аллейна.
- Скажите мне, что еще? - попросила она, заглядывая ему в глаза. - Я должна знать. Скажите!
- Это вы мне скажите, - проговорил Аллейн, накрыв руку старухи своей. - Скажите, что произошло между мистером Ричардом и миссис Темплетон? Лучше, чтобы я знал. Что произошло?
Она пристально смотрела на него. Губы ее беззвучно двигались.
- Вы ведь видели, - продолжал Аллейн, - как он вышел из ее спальни. Что случилось? Флоренс сказала…
- Она вам это сказала? Она вам это сказала?
- Видите ли, я бы все равно узнал. Расскажите нам, если можете.
Она безутешно покачала головой. В глазах стояли слезы, а язык начал заплетаться. Аллейн решил, что, прежде чем явиться к нему, она подкрепилась еще одним стаканчиком портвейна, и вот теперь он начал действовать в полную силу.
- Не моту сказать, - неразборчиво бормотала она. - Не знаю. Обычный скандал. Тираном была с пеленок. Мальчик совсем другой, хороший и спокойный, - помолчав немного, она скороговоркой добавила. - Не в нее пошел. Больше похож на отца.
Фокс поднял голову от своих записей. Аллейн сидел, не шевелясь. Старая Нинн, слегка покачнувшись, уселась на стул.
- Мистера Темплетона? - спросил Аллейн.
Она кивнула несколько раз с закрытыми глазами.
- Можно и так сказать, - послышалось невнятное бормотание, - можно… да… можно.
Голос ее замер и она задремала.
Фокс открыл было рот, но Аллейн сделал ему знак и, не сказав ни слова, он снова его закрыл. Последовало долгое молчание. Наконец Старая Нинн всхрапнула, почмокала губами и открыла глаза.
- А мистер Ричард знает, кто его родители? - спросил Аллейн.
- А почему же нет, - она пристально посмотрела на него. - Оба они погибли в автомобильной катастрофе и не верьте, если кто-нибудь будет болтать другое. По фамилии Дейкерс.
Заметив Фокса с записной книжкой, она повторила специально для него "Дейкерс", а потом еще раз произнесла фамилию по буквам.
- Большое спасибо, - поблагодарил ее Фокс.
- Как вам показалось, мистер Ричард был очень расстроен, когда вышел из ее комнаты? - спросил Аллейн.
- Уж что-что, а расстроить она всегда умела. А он принимает все близко к сердцу.
- А что он сделал потом?
- Пошел вниз по лестнице. На меня и не посмотрел. Думаю, вообще не заметил.
- Флоренс говорит, что он был бледный как смерть.
Нинн поднялась на ноги и вцепилась обеими руками в рукав Аллейна:
- Что она хочет сказать? На что намекает? Почему она не рассказала, что слышала я? После того, как она спустилась вниз? Я ведь ей говорила. Почему она этого вам не сказала?
- А что вы слышали?
- Она-то знает! Я ей говорила. В то время я не придала этому значения, а теперь она не захочет подтвердить мои слова. Хочет всю вину свалить на мальчика. Она скверная девчонка и всегда была такой.
- Ну а что же вы слышали?
- Я слышала, как леди пользовалась этой штукой. В которой яд. Слышала пшиканье. Слышала! Она сама себя отравила. Почему она так сделала, нам никогда не узнать, но она сама взяла грех на душу. Она убила себя.
4
Опять наступила длинная пауза. Становилось все заметнее, что Нинн с трудом сохраняет равновесие. Фокс взял ее под руку.
- Осторожнее, - ласково произнес он.
- Нечего со мной так разговаривать, - осадила его Нинн и снова уселась на стул.
- Флоренс, - начал Аллейн, - утверждает, что мисс Беллами не могла сделать подобную вещь.
Упоминание о Флоренс мгновенно вернуло ее к жизни.
- Флоренс говорит это, Флоренс говорит то, - рявкнула она. - А ваша Флоренс случайно не рассказала, что сегодня утром разругалась со своей леди до того, что ей отказали от места?
- Нет, - пробормотал Аллейн. - Этого она нам не говорила.
- А-а-а! Вот видите!
- Что вы делали после того, как мистер Ричард спустился вниз? После того, как ушла Флоренс, а вы услышали шипение аэрозольного баллона?
Глаза у нее закрылись, и Аллейну пришлось повторить свой вопрос дважды.
- Я удалилась, - с достоинством ответила старуха, - в свою комнату.
- А когда вы услышали о несчастье?
- Началась беготня. Флой на площадке, с грелкой, в истерике. Я от нее не добилась никакого толка. Потом вышел доктор и все мне сказал.
- А что вы делали дальше?
Он мог бы поклясться, что заметил, как она напряглась, стараясь прийти в себя, и что вопрос этот ее встревожил.
- Не помню, - проговорила она, а потом добавила. - Ушла к себе в комнату.
Открыв глаза, она настороженно наблюдала за ним.
- Вы уверены, Нинн? А может, вы пошли в комнату мистера Темплетона взглянуть, как он себя чувствует?
- Я забыла. Может, и так. Да, думаю, так. Все и не вспомнишь, - сердито добавила она.
- Ну и как он себя чувствовал?
- А как, вы думаете, можно себя в таком случае чувствовать? - огрызнулась она. - Очень подавлен. Не говорил. Расстроен. Естественно. С его болезнью это все могло плохо кончиться. Он мог умереть от потрясения.
- Сколько времени вы находились в его комнате?
- Не помню. Пока не приехала полиция и не стала здесь всеми командовать.
- Вы входили в спальню? - спросил Аллейн.
Последовало долгое молчание.
- Нет, - ответила она наконец.
- Вы уверены? Вы не проходили туда через ванную, чтобы прибраться?
- Нет.
- Не дотрагивались до тела?
- Я не входила в спальню.
- И вы не впускали туда Флоренс?
- Что она вам наговорила?