- Мы встречались, - ответил доктор. - Сумасшедший парень. Он чуть не сбил меня этим утром на своём мотоцикле. Ну, я должен возвратиться к своим гостям.
- Вы, наверное, скоро потребуетесь вновь, - сказал я, поскольку его старание казаться безразличным меня раздражало.
- Почему? Вы сами подумываете сделать то же самое?
- Нет. Но вы, очевидно, не знаете, почему молодой Роджерс принял яд. Он совершил убийство.
- О Господи!
Я был рад увидеть, что наконец-то смог произвести впечатление.
- Да. И сержант Биф занят сейчас выяснением, кого он убил. Как только он его найдёт, полагаю, снова пошлют за вами.
- Да. Чтоб их разорвало. Конечно пошлют. Если только, по счастливой случайности, это не окажется вне Брэксхэма.
- Но…
- Он же был на мотоцикле сегодня, помните?
Об этом я не подумал. Доктор улыбнулся, кивнул и вышел.
- Похоже, опытный волк, - заметил я мистеру Симмонсу.
- Да. Думает немного и о себе. Но он - прекрасный доктор. В прошлом году он спас жизнь молодому Гарольду. Обращается со всеми одинаково - по страховке ты или за наличные. И он всегда приедет, если в нём нужда.
Мистер Симмонс покинул меня, поскольку наступило десять часов и он должен был закрывать двери. Убийство там или не убийство, а этим действием пренебрегать было нельзя. Если бы даже половина жителей Брэксхэма приняла цианистый калий, это не имело бы никакого значения. Час закрытия - наиболее уважаемая традиция во всей Англии. Именно об этом я печально рассуждал, слыша лязг задвигаемого засова.
Я чувствовал себя очень усталым. События прошлого часа были волнующими и достаточно страшными, чтобы обессилить кого угодно. Я хотел скорей лечь спать и позабыть белое лицо молодого Роджерса, когда тот стоял перед нами, собираясь покончить с собой на наших глазах. Я хотел забыть и о том ноже. Я решил, что завтра покину Брэксхэм и возвращусь в Лондон, где, если такие вещи и происходят, о них просто не знаешь.
Я отправился в гостиную, куда миссис Симмонс принесла мне ужин. Но вид недожаренной говядины вызвал тошноту, и я не мог есть. Я зажёг сигарету и ждал. Я чувствовал, что не могу вот так просто залечь спать, пока не возвратится сержант Биф. Но я не поощрял миссис Симмонс, маленькую аккуратную почтенную даму в очках, обсуждать этот вопрос со мной, пока она убирала со стола.
Наконец, около одиннадцати часов раздался стук в дверь чёрного хода, и вошёл сержант Биф.
- Чрезвычайно странно, - сказал он. - Никто не пропал без вести. Я обзвонил всех. Разослал посыльных в каждый известный дом. Никаких признаков. Полиция повсюду вокруг считает, что я чокнулся, обзванивая всех в поисках трупа.
Он запыхался и был очень возбуждён.
- Просто не знаю, - продолжал он. - Я всегда предполагал, что дело об убийстве начинается с трупа, а затем требуется узнать, кто это сделал. На сей раз мы знаем, кто это сделал, но мы не можем найти труп. Что скажете?
- Думаю, ещё рано что-то говорить, сержант. Труп может быть в лесу или где угодно.
- Но никто не пропал, - проворчал сержант.
- Да, в деле с багажом в Брайтоне тоже было так, пока не нашли тело, а потом таких пропавших оказались сотни. Подождите до утра. Скоро узнаем, кого он убил.
- Но знаете ли, - неожиданно заявил сержант Биф. - Для меня это слишком. Это дело для Скотланд-Ярда. И более того, я им немедленно позвоню.
ГЛАВА III
Я был откровенно разочарован. Я помнил, как Сержант Биф надменно отклонил предложение позвонить в Ярд в деле Терстонов, и теперешнее его поведение смахивало на малодушие. И, конечно же, впадать в панику было преждевременно. Убийство, как мы поняли, было совершено лишь несколько часов назад, и тот факт, что телефонные звонки сержанта не позволили ему выявить пропавших людей или получить информацию о найденном трупе, ничего не значил.
- Хорошо, - сказал я, - вы лучше знаете своё дело, но я действительно не могу понять, почему вы сдались.
Сержант Биф устремил на меня несколько мутноватый взор.
- Я не сдался, - произнёс он, - Я не говорю, что не доберусь до сути всего этого, как сделал с другими загадками. Только на прошлой неделе в церкви были какие-то тити-мити. Кто-то позарился на ящики для сбора пожертвований. И я нашёл вора. Оказалось, это была женщина, которая приходила подметать по понедельникам и которая заявила, что видела высокого мужчину, непонятно откуда идущего по проходу. Я уже её изобличил. И я не говорю, что не раскрою и этого дела. Но я знаю свои обязанности. Когда в деле есть черта, которая кажется экстраординарной, мой долг - сообщить в Скотланд-Ярд. А у нас? Слышали ли вы когда-нибудь про убийство, когда вы знаете убийцу, но не можете найти, кто убитый. Не думаю, что такое случалось раньше. И если это не является экстраординарной чертой, то уж и не знаю, что является. Поэтому первым делом я им позвоню.
Но тем вечером прежде, чем мы смогли лечь спать, нас прервали ещё раз. Когда сержант Биф уже возился с пуговицами своего пальто, раздался стук в дверь - не очень громкий, но отчётливо слышимый в задней комнате, где мы стояли.
Симмонс повернулся к сержанту и сердито заявил:
- Не понимаю, почему этот дом должен превращаться в полицейский участок. Я хочу лечь спать.
- Ничем не могу помочь, - апатично ответил Биф. - Я не выбирал места, где ему покончить с собой. Вы откроете или мне идти?
Мистер Симмонс оставил нас, и мы услышать звук отодвигаемого засова.
- Сержант Биф здесь? - спросил тревожный мужской голос.
- Да, мистер Роджерс. Заходите, - Голос Симмонса потерял свою грубость. - Зонтик поставьте вон там. Всё ещё льёт, как вижу.
- Где сержант? - Голос был недовольным и нетерпеливым.
Мы услышали, как вошли два мужчины, и я повернулся, чтобы взглянуть на "старого мистера Роджерса". Он не был в действительности стар - по моей оценке, ему ещё не было шестидесяти. Это был маленький человек с седыми, немного взъерошенными волосами, спадающими по бокам, и водянистыми глазами. Его одежда была мешковатой, а сама внешность напоминала взволнованного, суетливого, пожилого кролика. Я задался вопросом, знал ли он уже о племяннике, и мне не хотелось присутствовать в тот момент, когда ему сообщат о трагедии. Несмотря на мой интерес к человеческой природе меня всегда немного смущают моменты наивысшего проявления эмоций. Но первые же его слова позволили мне больше не беспокоиться по этому поводу.
- Констебль зашёл и сказал мне, сержант, - сообщил он.
- Да. Мы очень сожалеем, мистер Роджерс.
Он, похоже, едва понимал, что говорит Биф. Казалось, ум его был занят чем-то другим. Минуту он смотрел на нас, а затем опустил взгляд на толстую зелёную скатерть. Я увидел, что он дрожит.
- Моя жена… - прошептал он наконец.
Биф даже подпрыгнул. Он двигался быстрее, чем я мог от него ожидать.
- Ваша жена? Она не…
Мистер Роджерс пожал плечами. Затем он вынул из кармана телеграмму и вручил её сержанту Бифу.
- Это прибыло сегодня, - продолжал Роджерс, - раньше она никогда так не поступала. Если бы вы знали мою жену, то поняли бы что это… я просто не могу поверить… - Его взгляд снова устремился вниз. - Сержант, - внезапно сказал он, - не думаете ли вы, что это может иметь какое-то отношение...? - Он говорил довольно несвязно, но мы всё же хорошо поняли, о чём он подумал.
Сержант Биф всё ещё смотрел на телеграмму.
- Отправлена из, - произнёс он и назвал лондонскую станцию, от которой главная магистраль шла в Брэксхэм, - в 12.15. Вы знали, что она поехала в Лондон?
- О, да, сержант. Она уехала, купив сразу же обратный билет. Я провожал её на станцию и поэтому поинтересовался. Она собиралась вернуться во второй половине дня, как делала всегда. Она хотела купить небольшой подарок для… - Его голос сломался.
- Понимаю. В телеграмме говорится: "Остаюсь ночь друзьями, возвращаюсь 11:15 завтра". Вы знаете, что это могут быть за друзья?
- Понятия не имею. И это самое экстраординарное. У нас было несколько друзей в Бромли, где мы жили раньше. Но мы не видели их уже много лет. Она никогда не оставалась на ночь. И это именно тогда, когда молодой Алан приехал домой…
- Он не поехал с ней вчера?
- Он отсутствовал весь день. У него свой мотоцикл. Я не знаю, где он был, пока он не приехал и…
- Он говорил вам, что сделал?
Мистер Роджерс кивнул.
- Было около восьми часов, - сказал он, - когда он возвратился. Он был в грязи по самые глаза. Всё его мотоциклетное одеяние было мокрым и грязным. Когда он вошёл в комнату, я сразу понял, что-то не так. "Что случилось, Алан?" - спросил я его. Он глупо таращился на меня в течение минуты, а затем сказал: "Дядя... Я убил человека".
- И вы сразу ему поверили?
- Ну, да. Всё дело было в его взгляде. Он был наполовину безумным. Я лишь спросил: "Кого?" Но он покачал головой, и не ответил. Тогда я подумал, что, возможно, он в действительности никого и не убил, а только считает, что убил. Поэтому я сказал: "Лучше всего для тебя пойти и сдаться". То есть, я подумал, что он, возможно, не совершил хладнокровного убийства. Может, была провокация или что-то в этом роде. Я уже подумывал, что мы должны будем сделать, чтобы вытащить его. Видите ли, он часто бывал в передрягах и раньше. И он часто являлся ко мне, чтобы признаться в содеянном. И нам всегда удавалось вытащить его из неприятностей. Мне никогда не приходило в голову, что у нас не получится и на этот раз. Только если… если это что-то, связанное с его тётушкой…
- Можете придумать хоть одну причину, почему он мог поднять на неё руку?
- Причина? Могло и не быть никакой причины, если он был не в своём уме. Она делала для него всё.
- Ну, мистер Роджерс, я не вижу связи между этими двумя случаями. Завтра мы проследим перемещения обоих. Думаю, миссис Роджерс прибудет домой с той же неотвратимостью, как утренний бриз. Нет никаких причин, почему бы ей не остаться в Лондоне на ночь, если она этого хочет…
- Но раньше ей даже такая мысль не приходила…
- Ну и что? Не забивайте голову чепухой. Не делайте слишком поспешных выводов. Мне придётся прийти утром и задать ряд вопросов о вашем племяннике. И я ожидаю, что к тому времени ваша жена уже будет дома. А теперь лучшее, что вы можете сделать, это пойти и немного поспать…
- Поспать? - произнёс мистер Роджерс таким удивлённым тоном, как если бы не понимал, о чём речь. - После всего этого?
- Знаю, что для вас это ужасный шок. Ваш племянник и всё остальное. - Сержант пытался говорить успокоительным тоном. - Тем не менее, что случилось, то случилось. И от вашего волнения никакой пользы не будет.
Внезапно у маленького человека возникла новая мысль.
- Но… разве вы не узнали? Разве никто не пропал без вести? Вы не нашли ничего, что указывало бы на того, кого Аллан…?
Биф покачал головой.
- Пока никого не обнаружили, - сказал он. - Но обнаружим в должное время.
- Для меня это всё ужасно, - простонал мистер Роджерс.
- А теперь идите, - сказал сержант и неуклюже подтолкнул его рукой. - Вам нужно немного отдохнуть.
Покорно, но всё той же неуверенной походкой мистер Роджерс зашагал к двери.
- Доброй ночи, мистер Роджерс, - сказал кто-то. Но он вышел, не ответив.
Мистер Симмонс зевнул. Но это новое направление пробудило моё любопытство.
- Вы действительно думаете, что это может быть старая леди? - спросил я Бифа.
- Я никогда не делаю поспешных выводов, - сказал сержант серьёзно. - И не составляю мнения, пока улик недостаточно. А теперь, джентльмены…
ГЛАВА IV
Но прежде, чем сержант смог нас покинуть, к нему обратился мистер Симмонс:
- Вы собираетесь оставить его в баре на всю ночь?
Симмонсу не было никакой необходимости объяснять, кого он имеет в виду под словом "он".
- Не вижу причин, почему нет, - ответил Биф.
- О, не видите? Ну а я вижу, - грубо воскликнул Симмонс. - Уже достаточно плохо то, что мертвец пролежал в доме весь вечер, - думаете, завсегдатаи об этом не узнают? Кроме того, даже если парень - убийца и самоубийца, он мёртв. И это непочтительно по отношению к мёртвым - оставлять их в публичном месте. И как прикажете молодому Гарольду подметать здесь завтра утром?
Как будто убеждённый этими доводами Биф встал.
- В таком случае, что вы предлагаете с ним сделать?
- Я бы хотел, чтобы вы его вообще увезли отсюда.
- Что, прокатить его на раме моего велосипеда, - с негодованием спросил Биф. - А больше вы ничего не хотите? Может быть, рассчитываете, что я положу его в свою кровать?
- Ну, ведь есть же где-нибудь для него место? За что же, спрашивается, мы платим налоги?
Биф строго посмотрел на него.
- Вряд ли стоит ожидать, что власти построят в Брэксхэме специальную мертвецкую. Ведь не каждый же день у нас случаются самоубийства или убийства.
- И это хорошо, что не случаются, - парировал Симмонс, - раз уж они выбирают для этого мой отель. Ну, если вы не можете убрать его отсюда, то лучше перенести его в клубную комнату в задней части дома.
Биф кивнул, и эти двое мужчин подошли к трупу. Когда они подняли его, я пошёл вперёд, чтобы открыть дверь в приватную часть дома, через которую мы могли пройти в клубную комнату. Но Симмонс остановил меня.
- Нет, не этим путём, - сказал он, - миссис Симмонс ещё не спит, и мне не хотелось бы повстречаться с ней с таким грузом. Ей может стать нехорошо. Нам придётся обойти снаружи.
Таким образом, я открыл две двери на улицу, и Биф с Симмонсом пронесли через них свой груз.
Именно в то время, пока они преодолевали несколько ярдов по тротуару к двери, через которую можно было пройти во дворик "Митры", я заметил, что кое-кто наблюдает за всей этой процедурой. Он был очень заметен, поскольку ночью в Брэксхэме улицы пустынны. Я даже вздрогнул, увидев его на противоположной стороне дороги, руки в карманах пальто, а чёрная шапочка сильно надвинута на глаза. Он не шевелился, когда мы вышли, но я видел, что он внимательно за нами наблюдает. Даже сейчас я не понимаю, почему у меня создалось впечатление, что он - иностранец. Возможно, это была его чёрная шапочка и болезненное выражение лица или покрой его одежды. Но я знаю, что впоследствии, когда я вспоминал его, то перед глазами стоял тихий, неподвижный иностранец, наблюдающий за нашими действиями.
В клубной комнате, после того, как мои спутники положили тело молодого Роджерса на хлипкий диван, я повернулся к Бифу.
- Заметили того человека? - спросил я.
- Человека?
- Того, на другой стороне дороги, который смотрел на нас?
- Нет. Вы имеете в виду, сейчас?
- Да-да, там!
Биф рванулся вперёд с максимальной скоростью, за ним последовали Симмонс и я. Но, когда мы пересекли двор и вновь вышли на тротуар, не было никаких признаков одинокого наблюдателя. Биф быстро дошёл до перекрёстка, и посмотрел во всех направлениях, но в поле зрения не было никого.
- Должно быть, вам померещилось, - сказал он.
- О нет. Он действительно был там. Никакой ошибки. Парень, похожий на иностранца.
- На иностранца, да? - переспросил Биф.
- Интересно, вохможно, это был тот, кто заходил в бар сегодня, когда приходили Роджерс и Ферфакс, - предположил Симмонс, запирая клубную комнату и двор.
- Ну, так или иначе, сегодня мы не можем больше ничего сделать, - сказал Биф. - Самое время всем отправиться в кровати. Доброй ночи, мистер Симмонс. До свидания, мистер Таунсенд.
И на сей раз ему удалось покинуть нас без дополнительной задержки.
Я отправился спать, не очень-то довольный тем, что только что проделали Биф и Симмонс, поскольку клубная комната находилась как раз под моей собственной спальней. Но я так устал, что даже близость к трупу не могла помешать мне заснуть, и не прошло и десяти минут после того, как я покинул Симмонса, как я провалился в глубокий и умиротворяющий сон.
Обычно я не просыпаюсь среди ночи, а когда такое всё-таки случается, должна быть некая внешняя причина. Я помню, что уставился на квадрат окна - некую жёлтую рамку, хорошо видимую благодаря свету расположенного ниже уличного фонаря. Сначала я подумал, что уже наступило утро, а затем, каким-то особым чувством, я понял, что ещё глубокая ночь. Я повернулся, и решил вновь заснуть.
Но нет. Сначала почти неразличимый, а затем более настойчивый звук донёсся снизу. Небольшой глухой стук, я думаю, хотя и не очень уверен, потому что ещё не проснулся. Затем послышалось движение.
Возможно, подумал я, всё-таки уже утро. Возможно, кто-то уже ходит по дому, подметая нижние комнаты. Я не ранняя пташка и понятия не имею, светло или темно бывает на улице, когда начинаются работы по дому. Я нащупал часы на столике около кровати и посмотрел на светящиеся диски. Три часа. Слишком рано.
Я прислушался, пытаясь убедить себя, что мне показалось. Но нет. Звук было невозможно идентифицировать, но конечно же, какой-то звук был.
Внезапно я обнаружил, что сон полностью покинул меня. Здесь и сейчас, если когда-либо в жизни, у меня был шанс. Кто-то вошёл в клубную комнату, где лежит труп молодого Роджерса. Возможно, цель состоит в том, чтобы что-то похитить. Возможно, кто-то хочет похитить само тело. Безотносительно того, в чём состоит план злоумышленника, нужно ему помешать и выявить, кто он такой. Его поимка, вероятно, позволит раскрыть всю тайну, стоящую перед Бифом. И мне давалась возможность внести реальный вклад в расследование…
Я тихонечко выскользнул из кровати и надел халат. Я задумался, надевать ли обувь. Без неё было чувство некоторой незащищённости, но в обуви трудно подкрасться бесшумно. Я не стал надевать ботинки, медленно и тихо пересёк комнату и благополучно добрался до лестницы. Затем начал спускаться.
Не так часто случается, что простому летописцу преступлений доводится получать острые ощущения. Обычно его работа заключается в том, чтобы посещать, проявляя по возможности побольше невежества, тоскливые патологоанатомические вскрытия, и слушать, опять же без демонстрации особой сообразительности, разъяснения, предлагаемые мэтром. Но в течение последующих нескольких минут я испытаю все волнения, присущие охотнику. Я собираюсь провести собственную, причём важную, часть расследования.