Подняв глаза, Джеффри впервые увидел своего мучителя. То был крупный, нескладный мужчина средних лет, с расхлябанной и сутуловатой походкой, но все еще весьма крепкого телосложения. Самым поразительным в нем оказалась масть. Лицо его было пугающе-белым, а коротко стриженные волосы настолько совпадали по цвету с кожей, что граница между ними была практически неразличима. Темные очки довершали объяснения. То был альбинос, один из тех несчастных, у кого полностью отсутствует естественная пигментация. Он увидел своего пленника тоже впервые. Тусклый свет вполне подходил для его слабых глаз, и он, для вящего своего комфорта, тихонько развернул к себе кресло.
Глава 6
Секрет
Альбинос стянул шерстяной подшлемник с головы пленника. Остальные подошли поближе. Это была странная компания, из которой от силы человек шесть на самом деле имели хоть какое-то отношение к военной службе. Особое внимание Джеффри привлек тот высокий, что нес на плечах карлика. Это был молодой человек добродушного вида, с грубоватыми чертами и странно застывшим выражением. Другой, постарше и пониже ростом, явно приходившийся ему братом, поскольку сходство их было поразительным, да еще тот акробат в лохмотьях, отбросивший теперь свои костыли и легко двигающийся без их помощи - эти трое, возможно, когда-то и правда служили в армии. Остальные же, причудливые создания природы, казалось, подобраны исключительно ради их уродства. В глубоком недоуменном молчании они обступили пленника. Человек в тяжелых башмаках явно главенствовал среди них. Это не вызывало ни малейшего сомнения. Он руководил всеми их действиями с той же аккуратной методичностью, какая сквозила в убранстве комнаты.
Джеффри освободили ото всех его уз, кроме веревки, связывавшей за спиной его руки, и пластыря на губах. Сама процедура казалась тщательно отработанной. Альбинос сматывал ремни, складывал макинтош и подшлемник и передавал все это карлику, который проворно уносил каждую вещь куда-то в надежное место и возвращался за следующей.
Джеффри попытался встать на ноги, едва их развязали, но те настолько затекли и онемели, что он не смог ими даже шевельнуть. Ему пришлось сидеть, пока кровообращение не восстановилось.
Взглянув на добротное темное пальто Джеффри, на его прическу и белоснежную сорочку, Тяжелые Башмаки засомневались, и впервые самодовольная улыбка, не сходившая с лица Альбиноса, сменилась выражением некоторой задумчивости.
Он повернулся к тому из братьев, что был пониже.
- А ну, Роли? Это кто ж такой? Кто это?
Тот шагнул вперед и вгляделся в волевое, с квадратным подбородком лицо пленника.
- В жизни его не видал!
- А что, разве не он? Что ли не Бригадир?
- Вот уж нет, - последнее замечание, исполненное презрения, прозвучало из уст другого брата и произвело своего рода сенсацию. Джеффри понял, что необычайным явилось уже одно то, что тот заговорил.
Тяжелые Башмаки нахмурились:
- Билл, а ну поди-ка, поди сюда, парень!
Выговор у него был необычный. Как и братья, он говорил не на лондонском кокни, а на более мягком, певучем и естественном диалекте восточного побережья.
- А ну поглядь-ка, кто это!
Билл, оборванец, чье изможденное лицо являлось, как заметил Джеффри, результатом искусной гримировки, а лихорадочная веселость, наоборот, была своя собственная, засеменил вперед, вглядываясь, и вдруг захохотал:
- Понятия не имею! Знать такого не знаю. Шмоткин дружок, надо думать. Бригадир, тот совсем другой! Будь тут Бригадир, уж меня бы тут не было, я вам доложу! От меня бы тут только пыль полетела!
Джеффри опять попробовал подняться на ноги, и на сей раз ему это удалось. Но Альбинос отшвырнул его назад одной ручищей, силы в которой заключалось не меньше, чем в конском копыте.
- Будешь смирно сидеть, ты? - рявкнул он. - Кажется, придется нам тут с тобой разобраться, кто ты таков будешь.
Он рванул воротник пальто Ливетта и запустил руку во внутренний карман. Горбун услужливо приволок перевернутый ящик из-под чая. Альбинос принялся методично и с толком выкладывать на импровизированный стол содержимое кармана. У Джеффри хватило благоразумия не пытаться сопротивляться. Он молча сидел и спокойно ждал. Он не принадлежал к тем, кто таскает в карманах много всякой ерунды, и обыск мало что дал. У него нашлось несколько фунтов в бумажнике, чековая книжка, водительские права и маленькая книжечка - свидетельство о помолвке. Там же обнаружился носовой платок с его фамилией, карандаш, пачка сигарет, зажигалка и письмо, конверт от которого он сегодня отдал Шмотке.
Единственной необычной находкой был набор миниатюрных медалек. Ливетт собирался надеть их на банкете, но все забывал забрать их у ювелира и вспомнил только сегодня утром. Тяжелые Башмаки, казалось, ими живо заинтересовались. Было заметно, что Альбинос весьма сведущ в военной истории - он с почтением прикоснулся к бело-алой ленте Военного Креста, и морщины на белом лице стали еще глубже.
Не без сожаления он отложил медальки в сторону, и стоило карлику протянуть за ними ручонку, как он хватил человечка по раздутой голове с такой силой, что тот заскулил.
Роли ткнул пальцем в висевшую у него самого на груди целую коллекцию медалей. Эти были уже в натуральную величину, и среди них имелась даже медаль за кампанию, выигранную задолго до его появления на свет, - но ничего не сказал, а все остальные, хоть и столпились вокруг, все-таки старались держаться подальше от чайного ящика.
Никто не проронил ни слова. Альбинос продолжал свои неспешные изыскания со степенностью, проистекавшей от сознания собственной власти. Его интересовала и чековая книжка, и водительские права, но перелом в развитие событий внес совершенно неожиданный трофей. Письмо, бывшее внутри того конверта, который Джеффри отдал Шмотке, оказалось просьбой о благотворительном пожертвовании из Королевского Института Опеки Сирот Восточной Англии. То было возвышенное обращение - ксерокопия на дорогой бумаге - предварявшееся списком покровителей, возглавляемым членами королевской семьи. "Глубокоуважаемый мистер Ливетт" было аккуратно напечатано в начале письма, а внизу убедительными синими чернилами было оттиснуто факсимиле подписи лорда Бэкенхэма, президента, заверяющего адресата как в своей благодарности, так и в искренности. Так что неискушенного читателя сей документ невольно мог ввести в заблуждение. Действие же, оказанное им на Альбиноса, было потрясающим. Он снял темные очки и поднес листок к красным глазам, его губы беззвучно шевелились, пока он читал слово за словом, бледная рука чуть вздрагивала.
- А ну! - взорвался он внезапно, резко повернувшись лицом ко всей компании. - А ну, какая безмозглая скотина сваляла такого дурака, я спрашиваю?
С перепугу он дал волю ярости, отчего характер его предстал перед Джеффри во всей своей выразительности и силе, на фоне всего остального отребья, являвшего собой коллективный образ бессильного убожества.
Алые глаза, ужасные без очков, сузились от страха и гнева.
- Я только и делаю, что вас всех спасаю, - нет, что ли? За всеми за вами горшки выношу, видит Бог! Так из-за кого это мы нынче влипли?
Он был слишком потрясен, чтобы ругаться в полную силу. Его тревога передалась остальным, все испуганно отшатнулись прочь. Только у Роли хватило смелости ответить:
- Поговорить, это ты умеешь! - начал он. - Поговорить-то ты мастак. Тидди Долл, что да то да! Как все тиддингтонские. А что стряслось-то, а? Ну, и кто же он? Легавый?
- Легавый? Полиция, нешто? - Тидди Долл сплюнул. - Нет, это просто-напросто глубокоуважаемый мистер Ливетт, друг - знали бы вы чей - будьте здоровы! Вот что у него в бумагах! Вот - от лорда Бэкенхэма! Я сам как-то видел этого старика лорда у нас в лагере в Ипсвиче. А какой-то паршивый кретин учинил такое, пока я мучился со своими глазами! В натуре, вам на письмо наплевать! Ну, так что, слова эти из письма выкинем или как? Кто из вас, олухов, такого дурака свалял, я спрашиваю?
- Но он же был вместе со Шмоткой, Тидди! Мы же все видели! Они оба как дунут, когда нас заметили, сперва в кабак, а потом по проезду!
- Заткни свою глотку! Нашел время болтать! - Долл все никак не мог развязать веревку на запястьях Джеффри. Дыхание Альбиноса обдавало пленника жаром и дурным запахом, в то время как сам Тидди запричитал настырно и отвратительно.
- Потерпите минуточку, сэр, я мигом! Ошибочка вышла, в тумане-то. Это ктой-то из этих моих голубчиков, вон видите, они совсем нищие, бедняги, они в войну хлебнули лиха, так это ктой-то из них, уж и не знаю кто, но я разберусь! - ктой-то из них, видно, принял вас за одного из наших знакомцев!
Он наконец справился с узлом и злобно сдернул веревку.
- Сам-то я ничего и не видел. Плох я глазами-то, с самого с детства плох. Не такие у меня глаза, как у всех, вот поглядите-ка!
Он предоставил Джеффри эту возможность.
- Вот и в нашей доблестной армии мне не позволили делать то, к чему моя душа лежала, - признался он. - Пришлось остаться в лагере на бабьей работе, а я бы мог куда как больше пользы принести, да вот не дали! Но службы-то я понюхал! Я службу видал ровно как и вы, сэр! Так что вы уж меня простите, слепого и всеми обманутого!
Настал черед пластыря. Пленник уже сам подносил онемевшую руку к губам, когда Тидди Долл, несмотря на все свое беспокойство и опасность ситуации не устоял перед искушением сделать больно. Он рванул полоску пластыря так резко, что пронзительная боль застала Джеффри врасплох, вызвав у него невольный вскрик и слезы на глазах.
- Так-то оно получше, нет? - это было сильнее его, ухмылка так и растягивала тонкие губы Долла, леденеющие от страха. - Мы-то просто надумали тут разыграть одного нашего знакомца, сэр! - затараторил он.
- Даже не знаю, как вас упросить, чтобы вы мне поверили, но Бог - он видит, сэр! Меня аж ударило, как в жизни не ударяло, когда я вас тут при свете разглядел. Я враз сообразил, что это никакой не наш знакомец, сэр! Говорю вам! Не такая я темнота, как некоторые!
- Хватит! - тихо произнес Джеффри пересохшими губами. И тут же закашлялся, давясь и задыхаясь.
- Что, некому уж и воды принести? О, Господи Боже, вы все только и умеете, что шестерить! - Долл приплясывал от возбуждения. - Бедный джентльмен, как грубо с вами поступили по чьей-то идиотской дурости!
Джефф отмахнулся от горбуна, протянувшего ему эмалированную кружку, и превозмогая боль, поднялся на ноги. Он вполне владел собой.
- А где тот, другой? - требовательно спросил он. - Где тот человек, который был со мной?
- Ага, Тидди! - старший из братьев не упустил случая оправдаться. - А я что говорил! Они были вместе! Он и Шмотка были вместе! Теперь он сам признался! Они дружки!
- Я впервые с ним встретился утром того же дня, - холодно поглядев на сказавшего, произнес Джеффри, чеканя каждое слово, чему научился за время своей службы адъютантом. - Я желал получить у него некую информацию, для чего зашел в бар. Ваш безобразный шум, насколько я понял, испугал его, и он пустился бежать. Но так как мне было необходимо с ним переговорить, то я последовал за ним. Вы налетели на нас обоих всей оравой, а у кого-то из вас даже хватило наглости ударить меня по голове.
Собственная речь самому Джеффри показалась высокопарной, но, как он догадывался, для них его язык звучал как язык власти, и они превосходно его понимали.
Человек, которого он сперва даже не заметил, - с бельмом на глазу и с тонкой шеей, сжимающий в руках медные тарелочки цимбал, отвечал немедленно:
- Это вас дубинка Тиддина огрела. Только у Тидди в руках нет никакой музыки, у него у одного!
- Вот оно, твое спасибо! - в ответ хлынул поток убедительнейших инвектив. - Вот она, благодарность твоя! Я этого субчика под забором нашел, сэр, он там с голодухи подыхал! Попрошайка, вот кто он был! А теперь, вишь, разъелся и вон как мне отплатил!
Джеффри проигнорировал этот взрыв. Он чувствовал себя все лучше.
- Где тот человек, который был со мной? - повторил он. - Вы знали его. Вы его как-то называли, - он воспользовался ситуацией и наметил себе в жертву старшего братца, чей голос, как ему казалось, он припоминал. - Вот вы, как вас звать - Роли? Вы сказали, что он врет!
- Нет, не я, сэр! Это мой брат Том. Том, он у нас контуженный, сэр. После взрыва мины, сэр, он такой и есть. Почему мы с Тидди и связались. Мы все земляки, сэр. Саффолкские мы, и я, и Том, и Тидди. Том, он Шмотку знал. Шмотка был его капралом, понимаете?
Джеффри решил, что понимает. Он ощущал прилив вдохновения.
- А человек, которого вы зовете Бригадиром, был у вас, что ли, сержантом?
- Так точно, сэр, - тиддингтонец Долл не мог дольше терпеть собственно оттесненности от центра событий.
- Вы у него служили?
- Нет, сэр, - Роли снова радостно вклинился в разговор. Его отличало невозмутимое простодушие истого провинциала. - Нет. Тидди с нами не было. Тидди Бригадира в жизни не видел. Только я, Том и Билл видели Бригадира, как бы вы сказали, во плоти. Нас только трое осталось из тех, кто был с ним тогда. А Тидди - он нам просто жить помогает, понимаете?
- Я вас учу уму-разуму, чтобы вы жили как люди, вот чего, - вставил Альбинос. - Я вас из грязи тащу. Я поддерживаю в вас моральный дух, вот чего я делаю, и здравый ум, и сердце, и очень надеюсь, что нету тут такого болвана, чтобы все обгадил!
- Ну, а где этот сержант?
- Вот это мы и сами хотели бы знать, сэр! - Роли наслаждался тем, что мяч снова на его поле. - Уж скоро три года, как мы его ищем. А все Тидди удумал. Тидди говорит, все, у кого денежки заводятся, едут в Лондон развлекаться. Постой, мол, на лондонской улице, и встретишь всех своих знакомцев. Да и живем мы с этого тоже, ведь и Том имеет свой кусок, а он ни на какую другую работу не годный.
- Ну что, неправ я? - оборвал его Тидди Долл. - Вышло-то, что я прав. Мы же видели Шмотку, видели или нет?
- Это правда, - согласился Роли. - Видели мы Шмотку на Оксфорд-стрит, такой весь из себя расфуфыренный, да только потом потеряли его. Недельки эдак три назад. А сегодня опять мы его приметили и пошли за ним. Я окликнул его, а он как драпанет на вокзал! А оттуда вышел с легавыми, и они его повели в участок.
Ну и что, а мы знаем, что про нас ему нечего рассказывать, если мы ходим и не останавливаемся. Закон такой есть. Оттудова его вытурили в пять минут, а мы и сами знали, что так оно и будет. Ну, тут к нему вы и подошли, сэр, а мы тогда пошли за вами за обоими и поджидали под дверью того кабака. А он как выскочит, как рванет, прямо через нас, и Том, он уж сколько лет ничего в упор не видит, а тут раз и врубился, и припустил вдогон, как что на него наехало. А вы оба - в проезд, а мы, натурально - следом. Вас мы толком не разглядели, сэр, уж если по правде-то!
- Да ну, не скажи, - с воодушевлением запротестовал Тидди. - Заметили мы джентльмена, как же! Мы как его заприметили, так и порешили, что он и есть Бригадир, в натуре!
- Ас капралом-то что случилось?
- Том его шандарахнул по ошибке. - Роли посмотрел на брата.
Рослый юноша стоял позади всех, и в его тяжелом взгляде не было ни малейшего проблеска. Он хранил выражение угрюмое и в то же время отсутствующее, и не было никакой возможности разобрать, понимает ли он о чем речь.
- Том шандарахнул его, - повторил Роли, - по ошибке. Том у нас все еще силен, только силы своей не кажет. А тут Тидди подоспел, и мы завалили вас, сэр. И тогда Тидди снова занялся Шмоткой.
Наступило недолгое молчание, вызванное главным образом смущением самих оркестрантов, понявших, что они напали совсем не на того, на кого охотились.
- А ты пришел и стал смеяться, Тидди, и сказал, мол, дашь ему задаточек, - неожиданно вставил цимбалист. - Вот ты чего сказал, Тидди. И ты сам придумал запихнуть этого незнакомого пижона в коляску!
Тидди Долл снова надел очки. Их черные круги придавали ему вид таинственный: большая часть производимого им впечатления значительности достигалась благодаря этой, наполовину скрывающей лицо маски.
- У него носом юшка пошла, он нюни и распустил, - проговорил с отвращением Альбинос, - я только врезал ему чуток, чтобы в чувство привести и делом заняться. Я-то думал, мы Бригадира словили!
- Не думал ты так, Тидди, нет, не думал, потому как я тебе же говорил, это не Бригадир! - страстно произнес Роли своим безобразным ртом.
- Тидди думал, мы словили того офицера, - высокий пронзительный голос и последовавшее хихиканье принадлежали горбуну.
Замечание оказалось, по-видимому, столь верным, что все буквально застыли. В течение целой секунды Джеффри наблюдал немую сцену, как бы запечатленную на полотне. Первым заговорил Том, младший брат, как всегда неожиданно. Он медленно поднял голову и уставился на гостя, причем взгляд его постепенно делался все более осмысленным.
- Майор Элджинбродд, - произнес он с медлительной саффолкской интонацией. - Вот вы кто такой!
- Нет, это не он, - запротестовал потрясенный Роли. - Ты, парень, все перепутал. Майор Элджинбродд был пониже и потемнее. А к тому же его, бедолаги, уже нет на свете, уж кому-кому, а тебе это известно!
Младший покачал головой.
- Не похож он, и говорит не так, а все равно, это он самый и есть.
- Поди, Том, посиди, - Роли подвел брата к ящику из-под мыла. - Чудной он. Иногда просто здорово чудной, - старший продолжал объяснения через плечо. - Майор Элджинбродд попал на мину вместе с Томом. На побережье в Нормандии, через четыре месяца после того дела. Потом мы получили отпуск, а Бригадир со Шмоткой ушли в самоволку, их с нами тогда не было. От майора только мокрое место осталось, а Тома почти и не задело, так по крайней мере мы думали, пока не оказалось, что бедняга малость в уме повредился. Никому Том ничего не рассказывал, никому, мне только - как-то ночью, через пару лет после того, как мы вернулись на гражданку.
Джеффри поднял голову и ринулся сквозь обступившую его кучку оборванцев. Забыв о настоящем, он вновь погрузился в мир цвета хаки, пропахший потом и бензином.
- Том, - обратился он голосом властным и проникновенным, - соберись с мыслями, дружище. Майор Элджинбродд мертв?
Парень неуклюже поднялся на ноги. Казалось, глыба саффолкской земли, многострадальной и вечной, вздыбилась сама собой.
- Я и то так думал, сэр, - мягкая напевность интонации восточного побережья сглаживала чудовищность дикции, как волна обкатывает гальку. - Я видел, он пошел. А потом глядь, его рука, да и полголовы - и мимо… А как вас-то послушал, так и непонятно, вроде как вы и есть он, а тело-то вроде как другое. Нешто вы не он?
- Нет. Моя фамилия Ливетт. Я - другой майор.
- Это вы так только говорите, сэр, - произнес он смиренно, но убежденно, и уселся снова. Его брат явно смутился и казалось, вот-вот рассердится.
- Да не связывайтесь вы с ним, - запричитал он, - он-то теперь совсем дурной, Том-то наш, теперь вот ведь оно как! А раньше - раньше-то нет! Смолоду так он вообще был умница, Том. Лодка у нас своя была. Ну, отцова, то есть. То-то нас и выбрали, сэр, понимаете? Почему Бригадир на нас на обоих глаз и положил. Бригадир, он себе компанию сколачивал, в рейд идти!
- Заткнись, слышь, малый, а ну заткнись! - неистово предостерег Тидди Долл. - Больно нужна джентльмену твоя история, вместе с твоим братцем. Язык у тебя, Роли, это твое наказание. А джентльмену, ему и без тебя найдется о чем подумать, в его-то положении.