- Н-нет, не ровно в девять, - сказал он своим немного манерным голосом. - Видите ли, хотя мы с Георгом встречались в кабинете каждое утро ровно в девять, но в прошлую субботу я проспал - накануне вечером заработался в галерее особенно поздно. Поэтому я спустился лишь в четверть десятого. Георг, видимо, немного… гм… да нет, как следует рассердился, что я заставил его ждать. Он был зол и раздражен - в последние месяцы это с ним часто случалось, вероятно из-за растущего ощущения беспомощности.
Инспектор Квин поднес понюшку к тонким ноздрям, вдохнул и не торопясь спросил:
- Когда вы вошли в комнату в то утро, что-нибудь в ней было не так?
- Не понял… Конечно, все так. Все было как обычно. Нормально, можно сказать.
- Он был один?
- О да. Он упомянул, что Демми ушел из дому.
- Расскажите точно, что происходило, пока вы были с ним.
- Ничего важного, инспектор, уверяю вас…
Инспектор оборвал его:
- Расскажите все, мистер Слоун. Я буду судить, что важно, а что нет!
- Между прочим, - отметил Пеппер, - тут никто ничего, кажется, не считает важным.
Подчеркивая ритм, Эллери пробормотал:
- Wi machen wir's, das alles frisch and neu - Und mit Bedeutung auch gefallig sei?
Пеппер посмотрел на него удивленно:
- А?
- Гёте в раздумье, - серьезно пояснил Эллери.
- Не обращайте на него внимания… Ничего, Пеппер, мы изменим их отношение! - Инспектор пристально посмотрел на Слоуна. - Вперед, мистер Слоун. Вперед. Поведайте нам все. Даже если это будет рассказ о том, как и сколько раз Халкис кашлял.
Слоун был в замешательстве.
- Но… Попробую, сэр. Мы быстро обсудили все намеченные на день дела. Мне показалось, что у Георга на уме было что-то еще, кроме продаж и коллекций.
- Так-так!
- Он был груб со мной, очень груб. Это меня очень расстроило, уверяю вас, инспектор. Мне не нравился его тон, о чем я ему прямо заявил. Да. Он извинился, но не искренне, а раздраженно - было ясно, что он разозлен. Возможно, он понял, что перешел границы, и резко сменил тему. Он пощупал красный галстук у себя на груди и сказал гораздо более спокойным тоном: "Кажется, Гилберт, этот галстук потерял форму". Конечно, он просто поддерживал беседу. Я его успокоил, сказав: "О нет, Георг, он выглядит вполне прилично". Халкис возразил: "Он какой-то мятый, я ощущаю это. Гилберт, перед уходом напомни мне позвонить Баррету и заказать ему несколько новых галстуков, таких же, как этот". Баррет - это его галантерейщик. Впрочем, мне следовало сказать "был"… В этом был весь Георг: его очень беспокоил внешний вид, хотя я никаких дефектов в галстуке не заметил. Не знаю, насколько все это… - Он замялся в нерешительности.
Не дав инспектору заговорить, Эллери решительно воскликнул:
- Продолжайте, мистер Слоун! Так вы напомнили ему о галстуке перед уходом?
Слоун бросил на него взгляд:
- Естественно. Думаю, что мисс Бретт это подтвердит. Вы помните, да, мисс Бретт? - озабоченно спросил он, повернувшись к девушке. - Вы вошли в эту комнату как раз перед тем, как у нас с Георгом заканчивался разговор о делах, и готовились писать под диктовку.
Джоан уверенно кивнула.
- Вот, вы видите? - торжествующе сказал Слоун. - Это я и собирался сообщить. Перед уходом я сказал Георгу: "Ты просил, Георг, напомнить тебе о галстуках". Он кивнул, и я вышел из дому.
- И это все, что произошло в то утро между вами и Халкисом? - спросил инспектор.
- Все, сэр. Все было точно так, как я рассказал, - подлинные наши слова. Я не сразу отправился в галерею - у меня была назначена деловая встреча в городе, - поэтому лишь через два часа, приехав в галерею, я узнал от одной из наших служащих, мисс Бом, что вскоре после моего ухода из дому Георг скончался. Мистер Суиза уже отправился сюда. Я тут же вернулся - галерея находится в нескольких кварталах отсюда, на Мэдисон-авеню.
Пеппер что-то шепнул инспектору, Эллери наклонил к ним голову, и все трое быстро обменялись соображениями. Инспектор кивнул и, блеснув глазами, повернулся к Слоуну:
- Я уже вас спрашивал, мистер Слоун, заметили ли вы в этой комнате утром в прошлую субботу что-либо необычное, и вы ответили отрицательно. Некоторое время назад вы слышали, как мисс Бретт свидетельствовала, что человек, тело которого мы нашли, Альберт Гримшоу, вечером накануне смерти Халкиса приходил к нему вместе с таинственным типом, изо всех сил старавшимся, чтоб его не узнали. Мне кажется, что этот таинственный парень может быть для нас очень важен. Подумайте как следует: было ли в этой библиотеке, возможно на столе, что-нибудь такое, чего здесь быть не должно? Какая-нибудь вещь, которую мог оставить этот загадочный человек, и которая могла бы послужить ключом для установления его личности?
Слоун покачал головой:
- Не припомню ничего такого. Хотя и сидел у самого стола. Я уверен, если бы на нем было что-то не принадлежавшее Георгу, я должен бы это заметить.
- Не рассказывал ли вам Халкис о посетителях, приходивших к нему накануне вечером?
- Ни слова, инспектор.
- Хорошо, мистер Слоун. Оставайтесь поблизости.
Со вздохом облегчения Слоун погрузился в кресло рядом с женой. А инспектор, изобразив на усталом лице доброжелательную улыбку, фамильярно поманил Джоан Бретт.
- Ну, дорогая, - произнес он отеческим тоном, - до сих пор вы были нам очень полезны, и я очень ценю вас как свидетеля. Вы меня очень заинтересовали. Расскажите мне что-нибудь о себе.
Ее голубые глаза сверкнули.
- Инспектор, вас видно насквозь! Уверяю вас, у меня нет никакого досье. Я просто бедная служанка - таких у нас в Англии называют "леди-помощь".
- Вы прелестная, славная и такая милая молодая леди, - прошептал старик. - Тем не менее…
- Тем не менее, вы хотите знать обо мне все, - засмеялась она. - Очень хорошо, инспектор Квин. - Она разгладила юбку на округлых коленях. - Меня зовут Джоан Бретт. Я работала у мистера Халкиса чуть более года. Может быть, мой акцент, теперь, правда, несколько испорченный вашим ужасным нью-йоркским произношением, уже сообщил вам, что я леди - леди, инспектор! - английского происхождения. Убогая родовитость, знаете ли. Я приехала к мистеру Халкису с рекомендательным письмом от сэра Артура Юинга, британского торговца произведениями искусства и эксперта, у которого я работала в Лондоне. Сэр Артур знал репутацию мистера Халкиса и дал мне очень хорошие рекомендации. Я приехала в подходящий момент - мистер Халкис крайне нуждался в помощи. И он нанял меня, с очень приличным гонораром, уверяю вас, в качестве его личного секретаря. Я считаю, что мое знание этого бизнеса произвело на него впечатление.
- Гм… Вы говорите не совсем то, что я хотел услышать…
- О! Больше личных сведений? - Она поджала губы. - Извольте. Мне двадцать два года, и я достигла брачного возраста, как вы понимаете, инспектор. На правом бедре у меня родинка, я испытываю ужасающую страсть к Эрнесту Хемингуэю, считаю ваших политиков скучными и просто обожаю ваше метро. Cela suffit?
- Ну вот, мисс Бретт, - проговорил инспектор, - теперь вы злоупотребляете стариковской добротой. Я хочу знать, что произошло в прошлую субботу утром. Не заметили ли вы в то утро чего-то такого в этой комнате, что могло бы указать на личность загадочного ночного гостя?
Она невозмутимо помотала головой:
- Нет, инспектор, я не заметила. Все казалось в полном порядке.
- Тогда просто расскажите, что произошло.
- Дайте подумать. - Она приложила палец к нижней розовой губке. - Я вошла в кабинет, как вам сказал мистер Слоун, до того, как они с мистером Халкисом закончили разговор. Я слышала, как мистер Слоун напомнил мистеру Халкису о галстуках. Затем мистер Слоун ушел, и я минут пятнадцать писала под диктовку мистера Халкиса. Когда он закончил, я спросила: "Мистер Халкис, хотите, я позвоню в магазин Баррета и закажу для вас новые галстуки?" Он ответил: "Нет, я сам". Он протянул мне конверт, запечатанный, с наклеенной маркой, и попросил немедленно его отправить. Меня это слегка удивило - обычно я занималась всей его корреспонденцией…
- Письмо? - задумчиво спросил инспектор. - Кому оно было адресовано?
Джоан нахмурилась:
- Мне очень жаль, инспектор, но я правда не знаю. Понимаете, я не изучала его пристально. Кажется, адрес был написан от руки, чернилами, а не напечатан на машинке - что в общем-то естественно, потому что машинки здесь нет, - но… - Она пожала плечами. - Во всяком случае, выходя из комнаты с письмом, я видела, что мистер Халкис снял трубку своего телефона, а он всегда пользовался старинным аппаратом, требующим диалога с оператором, который спрашивает нужный вам номер. Телефон с наборным диском был установлен для моего удобства. Так вот, я слышала, как он называл номер Баррета, своего галантерейщика. И я вышла, чтобы отправить письмо.
- Который был час?
- Думаю, без четверти десять.
- После этого вы видели Халкиса живым?
- Нет, инспектор. Прошло полчаса, я была наверху, у себя в комнате, когда снизу донесся чей-то крик. Я бросилась вниз и в кабинете обнаружила миссис Симмс в обмороке, а мистера Халкиса - мертвым за письменным столом.
- Значит, он умер в этом промежутке - от без четверти десять до четверти одиннадцатого?
- Получается так. Миссис Вриленд и миссис Слоун кинулись вслед за мной, увидели мертвое тело и начали вопить. Я попыталась их образумить, убедила позаботиться о бедняжке Симмс и сразу же позвонила доктору Фросту и в галерею. Доктор Фрост появился поразительно быстро - одновременно с доктором Уордсом, который только что проснулся, как я думаю, - и доктор Фрост объявил о смерти мистера Халкиса. А нам пришлось перетаскивать миссис Симмс наверх и приводить ее в чувство.
- Понятно. Подождите минуту, мисс Бретт.
Инспектор увлек в сторону Пеппера и Эллери.
- Что думаете, ребята? - осторожно спросил он.
- Думаю, мы движемся кое-куда, - прошептал Эллери.
- Как вы все это понимаете?
Эллери поднял глаза к потолку. Пеппер почесал голову.
- Будь я проклят, если могу что-либо понять в том, что мы узнали, - сказал он. - Я уже давно, еще когда мы копались с делом о завещании, имел все эти факты, но я не вижу…
- Что ж, Пеппер, - хмыкнул Эллери, - возможно, вы, как американец, попадаете в последнюю категорию китайской классификации, которую упоминает Бертон в "Анатомии меланхолии", а именно: "Китайцы говорят, что у нас, европейцев, один глаз, у них самих - два, а весь остальной мир вообще состоит из слепцов".
- Будь серьезнее! - досадливо воскликнул инспектор. - Послушайте, вы оба. - И он что-то произнес очень решительно.
От этих слов Пеппер слегка побледнел и явно почувствовал себя неловко, но затем расправил плечи и, судя по выражению лица, принял решение. Джоан, устроившись на письменном столе, терпеливо ждала. Если она и поняла, что должно произойти, то не подала виду. Алан Чини еще больше напрягся.
- Что же, посмотрим, - заключил инспектор. Повернувшись спиной к остальным, он сухо сказал Джоан: - Мисс Бретт, позвольте вам задать необычный вопрос. Расскажите подробно, что вы делали ночью в эту среду, то есть двое суток назад?
На кабинет опустилась настоящая могильная тишина. Даже Суиза, вытянувший ноги во всю длину на ковре, насторожился. Все взгляды устремились на Джоан в ожидании ее реакции. В тот момент, когда прозвучал вопрос Квина, стройная нога Джоан перестала раскачиваться как маятник и замерла неподвижно. Затем движение возобновилось, и она ответила легкомысленным тоном:
- В самом деле, инспектор, ничего необычного в вашем вопросе нет. События предыдущих дней - смерть мистера Халкиса, смятение в доме, подготовка к похоронам и сами похороны - совершенно меня измотали. В среду днем подышала воздухом в Центральном парке, рано пообедала и вернулась сразу же после обеда. Примерно час я читала в постели и заснула часов в десять. Вот и все.
- Вы крепко спите, мисс Бретт?
Она ответила со смешком:
- О, очень крепко.
- И вы крепко проспали всю ночь?
- Конечно.
Инспектор прижал ладонью напрягшуюся руку Пеппера и спросил:
- Тогда как вы объясните, мисс Бретт, что в час ночи мистер Пеппер видел, как вы прокрались в эту комнату и принялись возиться с сейфом Халкиса?
Если раньше тишина в комнате оглушала, то теперь ее интенсивность способна была вызвать землетрясение. Никто даже не дышал. Чини перевел дикий взгляд с Джоан на инспектора, прищурился и злобно уставился в побелевшее лицо Пеппера. Доктор Уордс, игравший с ножом для бумаги, позволил ему выскользнуть из руки, причем пальцы так и остались сжатыми.
Саму Джоан этот вопрос, похоже, взволновал менее всех остальных. Она улыбнулась и обратилась непосредственно к Пепперу:
- Вы видели, как я прокралась в этот кабинет, мистер Пеппер, и видели, как я возилась с сейфом? Вы уверены?
- Дорогая мисс Бретт, - сказал инспектор, похлопывая ее по плечу, - если вы думаете ввести нас в заблуждение, это не принесет вам ни малейшей пользы. И не ставьте мистера Пеппера в затруднительное положение, не вынуждайте называть вас лгуньей. Что вы здесь делали в такой час? Что вы искали?
С удивленной усмешкой Джоан покачала головой:
- Но, дорогой инспектор, я действительно не понимаю, о чем это вы оба говорите.
Инспектор мельком взглянул на Пеппера.
- Говорю пока только я, мисс Бретт… Ну, Пеппер, кого же вы здесь видели - призрак или эту молодую леди?
Пеппер пнул ковер.
- Это была мисс Бретт, все верно, - пробормотал он.
- Видите, дорогая, - добродушно продолжил инспектор, - кажется, мистер Пеппер знает, о чем говорит. Пеппер, вы помните, как была одета мисс Бретт?
- Разумеется, помню. Пижама и халат.
- Какого цвета халат?
- Черного. Я дремал в большом кресле в той стороне, и, кажется, меня не было видно. Мисс Бретт очень осторожно вошла в кабинет, закрыла дверь и включила маленькую лампу на столе. Света было достаточно, чтобы я мог увидеть, как она одета и что делает. Она открыла сейф и внимательно просмотрела все бумаги, которые там находились. - Последнюю фразу Пеппер выпалил очень быстро, словно был рад закончить рассказ.
С каждом новым произнесенным словом девушка все более и более бледнела. Она досадливо кусала губу, а на глазах у нее выступили слезы.
- Это правда, мисс Бретт? - невозмутимо спросил инспектор.
- Я… я… Нет, неправда! - крикнула она, спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.
Подавив вырвавшееся было ругательство, молодой Алан бросился вперед и мускулистыми руками схватил Пеппера за аккуратный воротничок.
- Как ты смеешь, мерзкий лжец, порочить невинную девушку! - взревел он.
Побагровевший Пеппер вырвался из рук Чини, а сержант Вели, несмотря на огромную свою массу, уже через мгновение оказался рядом с Чини и так решительно схватил молодого человека за руку, что тот скривился от боли.
- Ну-ну, мой мальчик, - мягко проговорил инспектор, - сохраняйте самообладание. Это же не…
- Это провокация! - завопил Алан, вертясь под рукой Вели.
- Ну-ка, посиди, щенок! - взорвался инспектор. - Томас, устрой этого проказника в углу и постой с ним рядом.
Вели ответил рычанием, выражавшим такую радость, какой он еще никогда не испытывал, и насильно сопроводил Алана к креслу в дальнем конце комнаты. Вопли Чини перешли в жалобы и скоро стихли.
- Алан, не надо. - Слова Джоан, прозвучавшие тихо и сдавленно, всех поразили. - Мистер Пеппер говорит правду. - Она всхлипнула. - Я… была в кабинете в среду ночью.
- Вот это благоразумно, дорогая, - оживленно сказал инспектор. - Всегда говорите правду. И что вы там искали?
Она заговорила быстро, не повышая голоса:
- Я подумала, что если признаюсь, то объяснить это будет трудно… Это действительно трудно. Я… ох, я проснулась в час ночи и вдруг вспомнила, что мистер Нокс, душеприказчик, или как еще он называется, вероятно, захочет получить перечень некоторых облигаций, которыми владел мистер Халкис. Поэтому я спустилась вниз, чтобы их просмотреть, и…
- В час ночи, мисс Бретт? - сухо спросил старик.
- Да, да. Но когда я увидела их в сейфе, то осознала, насколько это глупо просматривать их в такое неподходящее время, поэтому я положила их обратно, поднялась по лестнице и снова легла спать. Вот, инспектор. - У нее на щеках загорелись красные пятна, а взгляд уперся в ковер.
Чини смотрел на нее с ужасом. Пеппер вздохнул.
Инспектор почувствовал, что кто-то тянет его за рукав, и обнаружил рядом Эллери.
- Что, сынок? - тихо спросил он.
Но Эллери заговорил громко, с воодушевлением:
- Это объяснение мне кажется довольно обоснованным.
На мгновение его отец замер на месте, но тут же подхватил:
- Да, в самом деле. Ах, мисс Бретт, вы немного расстроены, и вам нужно отвлечься. Не могли бы вы подняться наверх и попросить миссис Симмс немедленно спуститься к нам?
- Я буду… очень рада, - откликнулась Джоан чуть слышно. Она соскользнула со стола, влажно и благодарно блеснула глазами в сторону Эллери и быстро исчезла.
Доктор Уордс задумчиво изучал лицо Эллери.