* * *
Миссис Симмс явилась во всем своем великолепии - облаченная в кричащее одеяние и в сопровождении Тутси, не отстававшей от ее растоптанных туфель. Джоан скользнула на стул рядом с дверью и молодым Аланом, но он не взглянул на нее, а свирепо сосредоточился на седом венце миссис Симмс.
- А, миссис Симмс! Входите. Присаживайтесь! - воскликнул инспектор.
Она царственно кивнула и тяжело рухнула в кресло.
- Итак, миссис Симмс, помните ли вы события утра прошлой субботы, того утра, когда умер мистер Халкис?
- Я помню, - сказала она с содроганием, от которого по всему ее телу разбежались мелкие волны. - Я помню, сэр, и буду их помнить до своего смертного часа.
- Не сомневаюсь. Ну, миссис Симмс, расскажите нам, что случилось в то утро.
Миссис Симмс несколько раз подняла и опустила мясистые плечи, словно старый петух, собиравший энергию для вдохновенного "кукареку".
- В эту комнату я вошла в четверть одиннадцатого, сэр, чтобы прибраться, унести чайную посуду, оставшуюся с вечера, и все такое. Это мои ежедневные обязанности, сэр. Входя в дверь…
- Э-э… миссис Симмс. - Голос Эллери стал так ласково почтителен, что толстые щеки миссис Симмс немедленно раздвинулись в улыбке: какой приятный молодой человек! - Вы убираете в доме сами? - В его тоне слышалось недоверие, что такая важная персона, как миссис Симмс, занималась столь низкой работой.
- Только в личных комнатах мистера Халкиса, сэр, - поспешила она объяснить. - Понимаете, мистер Халкис испытывал священный ужас перед молодыми служанками. Бесцеремонные молодые идиотки - вот как обычно он их называл. Он всегда настаивал, чтобы я сама приводила в порядок его личные покои.
- А, значит, вы убирались и в спальне мистера Халкиса?
- Да, сэр, и у мистера Демми тоже. Вот этим я и собиралась заняться субботним утром. Но когда я вошла, то… - ее грудь вздыбилась, как морская волна, - то увидела, что бедный мистер Халкис лежит на письменном столе. То есть, сэр, его голова лежала на столе. Я подумала, он спит. Поэтому я - да простит меня Господь! - я дотронулась до его руки, а она была холодная, такая холодная, и я потрясла его, а потом закричала, и это все, что я помню, сэр, могу поклясться на Библии. - Она тревожно посмотрела на Эллери, словно он сомневался в изложенных ею фактах. - Когда я очнулась, Уикс с одной из служанок шлепали меня по лицу, подносили нюхательную соль и все такое прочее, и я поняла, что нахожусь наверху, в своей постели.
- Другими словами, миссис Симмс, - сказал Эллери все тем же почтительным тоном, - вы ничего не трогали ни в библиотеке, ни в спальнях?
- Нет, сэр, чего не было, того не было.
Эллери что-то шепнул инспектору, тот кивнул и спросил:
- Кто-нибудь из проживающих в этом доме, кроме мисс Бретт, мистера Слоуна и Деметриоса Халкиса, видел Халкиса живым в прошлую субботу утром?
Все энергично помотали головой, и никто не помедлил ни мгновения.
- Уикс, - сказал инспектор, - вы уверены, что не входили в эти комнаты в прошлую субботу от девяти до девяти пятнадцати?
Белоснежные завитки над ушами Уикса затрепетали.
- Я, сэр? Нет, сэр!
- Вопрос возможного момента, - пробормотал Эллери. - Миссис Симмс, вы касались этих комнат за семь дней после смерти Халкиса?
- Пальцем не дотронулась, - дрожащим голосом произнесла экономка. - Я была больна, сэр.
- А служанки?
Джоан сказала приглушенно:
- Кажется, я вам говорила раньше, мистер Квин, что они уволились в день смерти мистера Халкиса. Они отказывались даже войти в эти комнаты.
- Вы, Уикс?
- Нет, сэр. Мы ничего не касались до вторника, дня похорон, сэр, а потом нам велели ничего не трогать.
- Вот поразительно! Как насчет вас, мисс Бретт?
- У меня были другие дела, мистер Квин.
Эллери окинул всех быстрым взглядом.
- Ну хоть кто-нибудь касался чего-то в этих комнатах с прошлой субботы?
Нет ответа.
- Вдвойне поразительно. Иначе говоря, создается, по-видимому, такая ситуация. После немедленного увольнения служанок домашнее хозяйство осталось без присмотра. Миссис Симмс была прикована к постели. Весь дом пребывал в волнении, и некому было заниматься уборкой. А после похорон, во вторник, когда обнаружилась пропажа завещания, никто не прикасался к этим комнатам по распоряжению мистера Пеппера, я полагаю.
- Люди из похоронного бюро работали в спальне мистера Халкиса, - осмелилась напомнить Джоан. - Готовили тело к погребению.
- И при поисках завещания, мистер Квин, - добавил Пеппер, - хотя мы обшарили все комнаты, но я могу лично вас заверить, ничего отсюда не взяли и ничего существенно не изменили.
- Думаю, похоронное бюро можно не принимать в расчет, - сказал Эллери. - Мистер Триккала, узнайте, что ответит мистер Халкис.
- Хорошо, сэр.
Триккала и Демми вернулись к неистовому диалогу. Триккала бросал вопросы резкими и взрывными фразами. Лицо слабоумного заметно побледнело, и он стал заикаться, лопоча быстро и бессвязно.
- Здесь не все чисто, мистер Квин, - нахмурился Триккала. - Он пытается сказать, что после смерти его кузена даже не входил в эти спальни, но есть что-то еще…
- Если мне будет дозволено, сэр, - вмешался Уикс. - Мне кажется, я знаю, что пытается сказать мистер Демми. Понимаете, его настолько выбила из колеи смерть мистера Халкиса, настолько расстроила, - сейчас он, можно сказать, как ребенок, который страшится мертвеца, - что он отказывался ночевать в прежней комнате, рядом со спальней мистера Халкиса, и по распоряжению миссис Слоун мы приготовили ему опустевшую комнату служанки наверху.
- С тех пор он и живет там. Бедный Демми сейчас как рыба на суше, - со вздохом добавила миссис Слоун. - Иногда с ним возникают проблемы.
- Все же надо увериться, - сказал Эллери уже несколько другим тоном. - Мистер Триккала, спросите его, был ли он в этих спальнях с той субботы.
Триккале можно было и не переводить отрицательный ответ Демми, столько в нем было ужаса. Бедняга съежился, отбежал в угол и вжался в него, кусая пальцы и тревожно озираясь, как дикий зверь. Эллери задумчиво за ним наблюдал.
Инспектор повернулся к бородатому врачу-англичанину:
- Доктор Уордс, некоторое время назад я поговорил с доктором Дунканом Фростом, и он сказал, что вы осматривали тело Халкиса сразу же после смерти. Это верно?
- Совершенно верно.
- Каково ваше профессиональное мнение о причине смерти?
Доктор Уордс поднял густые каштановые брови.
- Причина точно та, какую указал доктор Фрост в свидетельстве о смерти.
- Прекрасно. Теперь несколько личных вопросов, доктор. - Инспектор втянул понюшку и доброжелательно улыбнулся. - Вы не откажетесь рассказать об обстоятельствах, которые привели вас в этот дом?
- По-моему, не так давно я уже их касался, - равнодушно ответил доктор Уордс. - Я специалист по глазным болезням из Лондона. Получив крайне важный для меня годичный отпуск, я посетил Нью-Йорк. В отеле, где я остановился, у меня побывала мисс Бретт…
- Опять мисс Бретт. - Квин бросил на девушку испытующий взгляд. - Как же это - разве вы были знакомы?
- Да, через сэра Артура Юинга, прежнего нанимателя мисс Бретт. Я лечил сэра Артура от неострой трахомы, тогда же познакомился с этой молодой дамой, - сказал врач. - Когда она узнала из газет, что я в Нью-Йорке, она навестила меня в отеле, чтобы возобновить наше знакомство, и поинтересовалась, смогу ли я обследовать глаза Халкиса.
- Понимаете, - на одном дыхании выпалила Джоан, - увидев в сообщениях о причаливших судах объявление о прибытии мистера Уордса, я рассказала о нем мистеру Халкису и предложила его пригласить для консультации.
А мистер Уордс продолжал:
- Я был страшно измотан - мои нервы и сейчас далеко не в порядке - и сначала даже слышать не хотел о работе во время отпуска. Но мисс Бретт трудно отказать, и в конце концов я согласился. Мистер Халкис был очень любезен, он настоял, чтобы я был его гостем, пока нахожусь в Штатах. Я наблюдал его чуть более двух недель.
- Вы согласились с заключением доктора Фроста и врача-специалиста о природе слепоты Халкиса?
- О да, и мне кажется, несколько дней назад я говорил об этом присутствующим здесь бравому сержанту и мистеру Пепперу. Мы очень мало знаем о феномене амавроза - полной слепоты, когда она вызвана кровотечениями при язве или раке желудка. С медицинской точки зрения это увлекательнейшая проблема, и я сам провел несколько экспериментов с целью стимулировать возможность спонтанного восстановления зрения. Но успеха я не достиг, и состояние Халкиса не изменилось - последнее тщательное обследование я провел неделю назад, в четверг.
- Вы уверены, доктор, что никогда не видели раньше этого Гримшоу, второго человека из гроба?
- Нет, инспектор, не видел, - теряя терпение, ответил доктор Уордс. - Мне вообще ничего не известно ни о личных делах Халкиса, ни о его посетителях и ни о чем другом, что вы можете посчитать имеющим отношение к вашему расследованию. В настоящее время единственное, что меня заботит, - это возвращение в Англию.
- Насколько я помню, - сухо заметил инспектор, - еще на днях у вас были совсем другие настроения… Уехать вам, доктор, будет не так-то просто. Теперь мы расследуем убийство.
Он подавил протест, готовый вырваться из богатой бороды врача, круто повернувшись в сторону Алана Чини. Тот отвечал лаконично. Нет, он не может ничего добавить к уже данным показаниям. Нет, он никогда ранее не видел Гримшоу, и, более того, зло добавил он, его ничуть не волнует, если убийцу Гримшоу вообще не найдут. Инспектор довольно комично приподнял бровь и обратился с вопросами к миссис Слоун. И снова результат не оправдал надежд - как и сын, она ничего не знала, и расследование ей было безразлично. А волновало ее лишь одно: восстановить жизнь в доме, чтобы он хотя бы внешне обрел пристойность и мир. Столь же бесполезным оказался опрос миссис Вриленд, ее мужа, Насио Суизы и Вудрафа. Оказалось, что никто из них не знал и даже не видел раньше Гримшоу. По этому вопросу инспектор оказал особенно сильное давление на дворецкого Уикса, но тот, проведя на службе у Халкиса восемь лет, выразил уверенность, что Гримшоу никогда не появлялся в доме до прошлой недели, и даже тогда он, Уикс, его не видел.
Инспектор стоял в центре комнаты, и его фигурка наводила на мысль о Наполеоне на Эльбе. Глаза его горели почти безумным огнем. Вопросы так и сыпались из его седоусого рта. Заметил ли кто-нибудь подозрительную активность в доме после похорон? Нет. Посещал ли кто-либо из них кладбище после похорон? Нет. Видел ли кто-либо из них кого-нибудь на кладбище после похорон? И снова всеобщее отрицание - нет!
Он в нетерпении поманил пальцем сержанта Вели, и тот, громко топая, приблизился. Инспектор уже был очень раздражен и резко приказал сержанту отправиться на кладбище и лично допросить сторожа Ханивела, преподобного Элдера и кто там еще имеет отношение к церкви. Вели должен был по возможности найти очевидца каких-нибудь интересных событий на кладбище после похорон. Следовало также опросить соседей - в доме пастора с другой стороны двора и еще в четырех особняках, выходивших окнами во двор. Он должен быть абсолютно уверен, что не упустил возможного свидетеля возможного посещения кладбища возможным подозреваемым - особенно ночью.
Вели, привыкший к вспышкам раздражения начальника, сдержанно усмехнулся и двинулся к выходу.
Инспектор покусал ус и огляделся. То, что он увидел, вызвало в нем еще один приступ гнева, на этот раз гнева отеческого.
- Эллери! - воскликнул он. - Какого черта ты там торчишь?
Его сын с ответом не спешил. Его сын, можно сказать, сделал пикантно-интересную находку. Его сын без всякого видимого повода - это-то и казалось самым неуместным - насвистывал главную тему из Пятой симфонии Бетховена перед самым обычным чайником, стоявшим на столике в небольшой нише с другой стороны комнаты.
Глава 10
ЕРУНДА!
Все-таки странный молодой человек этот Эллери Квин. Уже несколько часов он терзался от неопределенного ощущения надвигающихся событий, от нереального чувства, не имевшего формы, - короче, интуиция ему подсказывала, что он вплотную приблизился к выдающемуся открытию. Он принялся бродить по библиотеке, путаясь у других под ногами, хлопая по мебели, щелкая по корешкам книг и досадуя на самого себя. Дважды прошел он мимо чайника на столике, удостоив его лишь беглым взглядом, но на третий раз ноздри у него чуть-чуть задрожали - возбужденные не ощутимым запахом, а менее осязаемым ароматом диссонанса. Наморщив лоб, Эллери смотрел на него какое-то время, а затем снял крышку и заглянул внутрь. Что бы он ни ожидал там увидеть, но увидел только воду.
Тем не менее, когда он поднял голову, глаза его уже заблестели, и он не мог оставить свои мысли без музыкального сопровождения, чем вызвал раздражение отца. Вопросу инспектора было суждено остаться без ответа, поскольку Эллери сразу же обратился к миссис Симмс, вернувшись к обычной для него резкой манере разговора:
- Когда в прошлую субботу утром вы обнаружили Халкиса мертвым, где находился этот столик с чайной посудой?
- Где находился? У письменного стола, сэр, не там, где он стоит теперь. У стола, куда я его переставила накануне вечером по распоряжению мистера Халкиса.
- Это хорошо. - И Эллери повернулся, чтобы видеть всех присутствовавших. - А кто потом переставил столик в нишу?
Как всегда, отозвалась Джоан Бретт, и все взгляды, окрашенные багрянцем подозрений, снова обратились к ее высокой, стройной фигуре.
- Я, мистер Квин.
Инспектор нахмурился, но Эллери улыбнулся отцу и произнес:
- Так это вы, мисс Бретт. Когда и зачем, скажите на милость?
Она рассмеялась несколько беспомощно.
- Кажется, почти все сделала именно я… Понимаете, в день похорон была такая суматоха - все бегали по библиотеке и искали завещание. Столик, стоявший здесь, у письменного стола, всем мешал, и я, переставив его в нишу, просто освободила место. Но я это сделала без всякого злого умысла.
- Разумеется, - снисходительно промолвил Эллери и снова повернулся к экономке: - Миссис Симмс, когда в пятницу вечером вы готовили чайную посуду, сколько заварочных пакетиков вы взяли?
- Пригоршню, сэр. Их было шесть, насколько я помню.
Инспектор не спеша вышел вперед, за ним Пеппер, и оба они принялись озадаченно и с интересом разглядывать столик. Он был небольшой, старый и ничего особенного собой не представлял. На нем стоял серебряный поднос, а на подносе, рядом с электрическим чайником, - три чашки с блюдцами и ложками, серебряная сахарница, тарелка с тремя засохшими, невыжатыми кусочками лимона, еще одна тарелка с тремя неиспользованными заварочными пакетиками и серебряный кувшинчик со свернувшимися, пожелтевшими сливками. Во всех чашках на дне виднелся засохший чайный осадок, а по краям, на внутренней стороне, - желтовато-коричневый ободок. Все три серебряные ложки потускнели. На всех трех блюдцах лежали пожелтевшие заварочные пакетики и засохшие, выжатые кружочки лимона - по одному на каждом. И больше ничего, насколько могли видеть инспектор с Пеппером.
Даже для инспектора, уже привыкшего к эксцентричным выходкам сына, это было чересчур.
- Я не понимаю, что…
- Доверься твоему Овидию, - со смешком остановил его Эллери. - "Имей терпение, все сноси, и эта неудача однажды приведет тебя к успеху".
Он снова приподнял крышку чайника, заглянул внутрь, затем, достав из карманного набора инструментов, с которым был неразлучен, крошечную стеклянную пробирку, накапал в нее затхлой холодной воды из чайника, положил на место крышку, заткнул пробирку пробкой и спрятал ее в оттопыренный карман. Проделав эти манипуляции под взглядами всех присутствующих, в которых росло недоумение, он поднял весь поднос со столика, перенес к письменному столу и со вздохом удовлетворения установил его там. Пораженный новой мыслью, он резко повернулся к Джоан Бретт:
- Когда во вторник вы переносили столик, вы ничего не трогали на этом подносе, ничего не переставляли?
- Нет, мистер Квин, - смиренно отозвалась она.
- Прекрасно. Можно даже сказать, идеально. - Он оживленно потер руки. - Итак, леди и джентльмены, у всех нас было утомительное утро. Может быть, немного подкрепить силы чаем?
- Эллери! - холодно произнес инспектор. - В конце концов, все имеет свои границы. Сейчас не время для таких… таких…
Траурный взгляд Эллери приковал его к месту.
- Отец! Ты отвергаешь то, чему Колли Сиббер посвятил целую речь? "О чай! Ты мягкий, ты трезвый, мудрый и почтенный напиток, ты, словно женщина, щекочешь язык, умиротворяешь, раскрываешь сердце и прогоняешь сон!"
Джоан хихикнула, и Эллери ответил ей полупоклоном. Детектив инспектора Квина, прикрыв рот рукой, шепнул своему напарнику:
- Ерунда какая-то! Черт знает что, а не расследование убийства.
Взгляды обоих Квинов скрестились над чайником, и дурное настроение покинуло инспектора. Очень спокойно он отступил назад, словно говоря: "Сын, этот мир твой. Делай с ним все, что пожелаешь".
По-видимому, Эллери имел четкий план действий. Довольно бесцеремонно он бросил миссис Симмс:
- Принесите, пожалуйста, еще три заварочных пакетика, шесть чистых чашек с блюдцами и ложками, лимон и сливки. Vitement, Madame la gouvernante! Поторапливайтесь!
Экономка ахнула, фыркнула и выплыла из комнаты. Эллери энергично подхватил сетевой шнур чайника, походил вокруг письменного стола, нашел сбоку розетку и вставил в нее вилку. К тому времени, когда миссис Симмс вернулась из кухни, вода в стеклянной верхней части чайника уже забулькала. В мертвой тишине, которая совсем не смущала Эллери, он стал разливать кипяток по чашкам, что принесла миссис Симмс, причем даже не положил туда заварку. Чайник опустел на пятой чашке. Пеппер озадаченно заметил:
- Но, мистер Квин, это же несвежая вода. Она простояла больше недели. Вы что, намерены ее пить?
Эллери улыбнулся:
- Я сглупил. Конечно. Миссис Симмс, я побеспокою вас еще раз. Заберите этот чайник, налейте свежей воды и принесите обратно. И шесть чистых чашек.