Фрагмент - Луи Тома

Содержание:

• ГЛАВА 1 1

• ГЛАВА 2 5

• ГЛАВА 3 7

• ГЛАВА 4 8

• ГЛАВА 5 9

• ГЛАВА 6 10

• ГЛАВА 7 11

• ГЛАВА 8 12

• ГЛАВА 9 13

• ГЛАВА 10 14

• ГЛАВА 11 15

• ГЛАВА 12 16

• ГЛАВА 13 17

• ГЛАВА 14 18

• ГЛАВА 15 19

• ГЛАВА 16 20

• ГЛАВА 17 21

ФРАГМЕНТ

ГЛАВА 1

В телефонной трубке послышался низкий голос:

- Хелло, мне нужно поговорить с мсье Морэ.

- Я у телефона, - ответил Даниэль, не вынимая мундштука изо рта.

Он только что пришел домой, и, когда снимал пальто, тишину нарушил телефонный звонок.

- Я с большим интересом прочел вашу статью в журнале "Криминалистика".

- Это было интервью, - пояснил Даниэль и неохотно вынул трубку изо рта. - Статья не моя.

- Но в ней ваши идеи, а важны только идеи.

Звучный голос, какой-то масляный, казалось, принадлежал мужчине, который выделялся среди других не только своим высоким положением, но и респектабельностью.

- Благодарю вас за похвалу, - сказал Даниэль, - но мои идеи не особенно оригинальны. Их высказывали и до меня.

- Не скромничайте, мсье Морэ. Я криминалист, сотрудник ЦНИИ - Центрального научно-исследовательского института…

Даниэль был польщен.

- …и я провожу исследования о мотивах преступлений. Мне хотелось бы побеседовать с вами.

- С удовольствием.

- К сожалению, мне вечно не хватает времени, но сейчас я как раз свободен и нахожусь в вашем районе.

Было тринадцать часов десять минут. После обеда Даниэль не был занят ничем особенным; кроме того, он любил импровизированные встречи.

- Я буду очень рад, если вы придете, - ответил он.

- Прямо сейчас?

- Да, если хотите, прямо сейчас.

- Очень хорошо. Через несколько минут я буду у вас.

- Поднимитесь на лифте "В" на верхний этаж. Моя дверь - напротив лифта.

Даниэль положил трубку и радостно улыбнулся. Предстоящий разговор интересовал его прежде всего потому, что являлся очередным доказательством заметного возрастания его авторитета за последние годы. Если сотрудник такого института обратил внимание на его деятельность, это, несомненно, свидетельствует о возрастании его авторитета. А разве само интервью в "Криминалистике" не подтверждает это?

Строго оформленный серьезный журнал лежал на столе Даниэля. Он взял его и сел в кресло. Перелистал. "Убийца не интеллигентен". Под таким заголовком на четырех страницах помещалось интервью. Перед ним была статья о реабилитации освобожденных заключенных, а после интервью - статья с соображениями о преступности среди молодежи.

"Убийца не интеллигентен".

"Это мнение высказал специалист, а точнее - Даниэль Морэ, знаменитый автор многочисленных криминальных романов. Мы спросили его: "Вас вдохновляют иногда газетные сообщения?" Он ответил нам совершенноопределенно: "Нет, убийца не интеллигентен, и поэтому его поступки не могут быть взяты за основу интересного криминального романа"".

Журналист искусно разработал эту тему… Даниэль диву давался, что репортер мог так много написать. Его выводы были неопровержимы и выходили далеко за рамки обычных презентаций.

Валери сожалела, что статья не сопровождалась фотографией Даниэля, ибо считала его весьма фотогеничным.

- Лучше всего, когда ты куришь трубку, - говорила она. - Пожилой человек, сосущий трубку, выглядит стариком, но тридцатипятилетний производит очень мужественное впечатление.

Даниэль не признавался ей, что, в сущности, начал курить трубку лишь из желания внешне походить на типичного автора криминальных романов. Потом это вошло в привычку, и он уже не мог расстаться с ней. Он раскуривал трубку, а затем растопыренными пальцами проводил по своим коротко подстриженным каштановым волосам.

Фотогеничный или нет - пустяки, важно было только то, что его книги издавались стотысячными тиражами, что его романы экранизировались, а его имя стояло наверху афиш, рекламировавших эти фильмы. Но в чем секрет успеха? Каковы особенности его творчества? Он этого и сам не знал, пока не нашелся критик, который дал объяснения. Даниэль Морэ внес свой вклад в детективную литературу, соединив необычное с повседневным.

"Героев Морэ лепит сама жизнь, - писал критик. - Они такие же, как вы и я, полнокровные, живые люди. Автор выводит их на пути, предначертанные судьбой, без каких-либо теорий о преступниках и их поступках".

Даниэль не слишком пользовался теориями по очень простой причине: он их не знал. Он не был знаком с криминалистикой. И вот через несколько минут ему предстоит увидеться с настоящим криминалистом. Что из этого выйдет? Он сильно волновался, словно перед экзаменом. Он осрамится в разговоре со специалистом в области психологии, психоанализа, социологии, который, возможно, знает кое-что и о судебной медицине. Его же познания в этих областях можно охарактеризовать очень кратко. Они равны нулю.

"Что он обо мне подумает? Определенно, примет меня за набитого дурака".

В статье приводилась еще одна цитата, автором которой Даниэль не был.

"Убийство - скорее всего, поступок инстинктивный, нежели какой-либо другой. Умышленное убийство поэтому является регрессом по отношению к естественному ходу дела и подтверждает регресс интеллекта".

"Кто мог это сказать? Вероятно, Теодор Бликман в своих афоризмах. Если посетитель немного замешкается, я смогу быстренько позвонить Морису".

Морис Латель, друг Даниэля, был критиком и также писал криминальные романы. Кроме того, он был ходячей энциклопедией криминалистики. Все-то он видел, обо всем что-то слышал или читал. Мало того, он все это помнил.

Даниэль взял трубку, собираясь набрать номер Лателя, но не услышал гудка. Он несколько раз нажал на рычаг, но не услышал знакомого сигнала. На линии слышалось только отдаленное потрескивание. Оставив тщетные попытки, он вынужден был с огорчением признать, что телефон не работает. Но отключение произошло совсем недавно, ведь только что все было в порядке. Казалось, судьба сыграла с ним шутку, отрезав от внешнего мира.

Даниэль набил трубку и стал прохаживаться из угла в угол по комнате, служившей ему одновременно и кабинетом, и жилой комнатой.

Квартира была обставлена в стиле супермодерн, и обстановка выдержана в стиле здания. "Двухкомнатный люкс для холостяков", как назвал в объявлении маклер, находился на верхнем этаже четырнадцатиэтажного здания из стекла, бетона и стали. Через громадное окно, занимавшее почти всю стену, открывался вид на небо и крыши Парижа с их причудливым лесом печных труб и телевизионных антенн.

Всего три года назад Даниэль с юношеским восторгом стал наслаждаться жизнью в условиях благосостояния и роскоши. Однако теперь, после поломки телефона, единственной нити, связывающей его с внешним миром, он вдруг почувствовал себя изолированным от остальных людей в своей блестящей коробке, высоко над головами сограждан.

Раздался мелодичный, кристально-прозрачный звук дверного звонка.

"Да, это уже он", - подумал Даниэль.

Он внезапно перестал радоваться своему гостю, но все же пошел открывать дверь.

Гость тщательно вытер ботинки о коврик. Его внешность совершенно не соответствовала представлению Даниэля. В первый момент писатель даже засомневался, что стоящий перед ним человек является ожидаемым посетителем. Он держал под мышкой толстый черный портфель, а к груди прижимал черную фетровую шляпу. Поразительной была его голова. Она казалась чересчур крупной и тяжелой для столь тонкой шеи. Огромный череп был абсолютно лысым и бугристым. Глаза за траурной оправой мигали, словно не переносили света.

- Мсье Морэ, полагаю?

Низкий, маслянисто звучащий голос, конечно, был голосом звонившего по телефону.

- Пожалуйста, проходите.

Даниэль отступил.

Посетитель продолжал стоять на пороге комнаты с выражением одобрения на лице. Он всматривался.

Несмотря на большую голову, тело у него было мальчишеским. На нем был хорошо сшитый темно-синий костюм. Громадный, лысый череп, блестящий и бугристый, с торчащими оттопыренными ушами, рядом с узкими плечами производил особенно гротескное впечатление.

- Пожалуйста, присаживайтесь.

Посетитель опустился в кресло. Шляпу он положил на стол, портфель взял на колени. Затем, опершись локтями о ручки кресла, скрестил пальцы под подбородком. Он наслаждался окружающей элегантной обстановкой и, казалось, ни о чем больше не думал. Впервые он забеспокоился, когда хозяин придвинул подвижной бар со звенящими стаканами и бутылками.

- Нет, благодарю, я не пью, а также и не курю, - добавил он, бросив взгляд на лежащую перед ним пачку сигарет.

Затем с любезной улыбкой заметил:

- Но вы, пожалуйста, курите, мне это нисколько не мешает.

Потом он снова погрузился в молчание.

Несколько озадаченный, Даниэль снова закурил, подошел к письменному столу и сел на свое обычное место за пишущей машинкой.

- Итак, мсье… - начал он.

Даниэль запнулся, не зная, что сказать. Посетитель понял его слова, как приглашение к представлению.

- Оноре Дюпон. В отличие от вашего, у меня самое заурядное имя.

- Зато ваш телефонный звонок был далеко не заурядным.

Затем они обменялись еще несколькими вежливыми замечаниями. При этом Оноре Дюпон заявил, что он является постоянным и ревностным читателем своего кумира. Однако и после этого лед еще не был сломан, и беседа с трудом продвигалась вперед.

"Оноре Дюпон… - подумал Даниэль. - Дюпон - весьма распространенная французская фамилия".

В сущности, такое имя не соответствовало необычной внешности этого человека. Если бы Даниэль использовал своего гостя в качестве прототипа персонажа романа, он дал бы ему другое имя, более подходящее. Наконец его собеседник проговорил:

- Перейду к цели моего визита…

Он порылся в беспорядочном содержимом своего портфеля и извлек оттуда последний номер "Криминалистики".

- Перейду к цели моего визита, - повторил он. - "Убийца не интеллигентен", - прочитал он вполголоса.

Затем хлопнул рукой по журналу и, повысив голос, спросил:

- Вы это действительно говорили?

- Конечно, это мое мнение, - ответил Даниэль.

- И вы так действительно считаете?

- Да, естественно.

- Почему?

Так как Даниэль медлил с ответом, Дюпон задал следующий вопрос:

- Вы располагали статистическими данными? Какими источниками вы пользовались? Какие доказательства вы можете представить?

Итак, совершенно неожиданно Даниэль был вынужден доказывать свое утверждение. До сих пор ему незачем было заботиться об этих "почему" и "каким образом?", но теперь от него с удивительной агрессивностью требовали ответа.

Его собеседник, теперь уже почти противник, с одержимостью враждебно настроенного прокурора пытался загнать его в угол.

- Какие доказательства вы можете привести в пользу ваших утверждений?

- Например, газетные сообщения о случаях убийств.

- Газетные сообщения не могут служить доказательством.

- Мне их достаточно.

Теперь Даниэль тоже потерял спокойствие.

- Каждому известно, что убийцы очень неосмотрительно поступают: либо глупо себя ведут, либо оставляют заметные следы, либо их мотивы настолько очевидны, что их тотчас же ловят.

- Но другие убийцы? Другие, те, которые не пойманы?

Произнося эти слова, Дюпон взглянул на собеседника широко раскрытыми глазами. Даниэль физически почувствовал этот взгляд суженных зрачков серо-голубых глаз, словно стрелами пронзивший его. Он не успел проанализировать свое странное ощущение, как тяжелые веки снова опустились.

- Вы забываете убийц, дела которых не раскрыты.

- Да, я согласен с вами, отдельные преступники еще не выявлены, - сказал Даниэль.

- И не будут выявлены, - радостно подхватил Дюпон.

Его щеки вспыхнули, а глаза за стеклами быстро заморгали.

"Может показаться, что он рад этому, - подумал Даниэль. - Смешной парень".

Его гость, в сущности, не производил на него ни приятного, ни отталкивающего впечатления. Даниэль испытывал к нему чисто профессиональное любопытство.

А может, он беседует с сумасшедшим, который считает искусством идеальное убийство? Как далеко может зайти такое профессиональное заболевание, душевно и умственно? Ради забавы Даниэль подлил масла в огонь.

- Если единичные случаи и остались нераскрытыми, - сказал он, - то причина прежде всего состоит в том, что преступникам просто повезло.

- Вы не считаете возможным идеальное убийство?

- Идеальных убийств не существует, есть только неидеальные криминалисты.

Эта игра слов произвела на Дюпона сильное впечатление. Он покачал головой и заметил:

- От вас, мсье Морэ, я действительно ожидал каких-то каверзных взглядов, а вы попросту считаете убийц слабоумными.

Он печально покачал головой.

- Выходит, на всех и каждого следует навесить один и тот же ярлык.

- Но если человек убивает ближнего своего, это указывает на его деградацию.

- Вы смешиваете интеллигентность и мораль, - заметил Дюпон.

- Во всяком случае, убийца - ненормальный человек.

- Но кто же тогда нормальный? Нечто среднее, посредственность?

- Можно не презирать людей посредственных за их порядочность.

- Но тогда вы не понимаете, что криминалистика - феномен незаурядности.

Вопросительно подняв брови, Дюпон смотрел на Даниэля, желая убедиться, что тот внимательно следит за его аргументами.

- Преступники - это исключение из категории людей. Процентное отношение кретинов и интеллигентов среди них такое же, как и среди других. Все революционеры - отклонение от нормы, и все гении.

Увлеченный собственным вдохновением, он ерзал в кресле. Широкий лоб нахмурился, а глаза сузились в маленькие щелки.

- Если умственно высокоразвитый человек пойдет на преступление, мсье Морэ, то на основании какого критерия установите вы тогда, что он не интеллигентен?

- Очень просто: у него будет сто шансов против одного, что его схватят.

Учитывая возбужденное состояние своего посетителя, Даниэль намеренно спокойным голосом продолжал:

- А если он идет на такой риск, то это не указывает на его интеллигентность.

- У вас нет никаких доказательств, что шансов - сто к одному. Высокоинтеллигентный человек может сократить этот риск до минимума.

- Но он не может предусмотреть все срывы и случайности.

- Несмотря на это, он в состоянии предусмотреть все.

Немного обдумав свои слова, Дюпон повторил:

- Можно даже предусмотреть все.

Поскольку Даниэль сделал скептическую мину, он с новым подъемом пустился в спор.

- И я могу вам это доказать.

Чтобы сосредоточиться, он закрыл глаза. Заговорил очень тихо, едва шевелил губами, и его слова, казалось, следовали за его мыслями.

- Предположим…

Он наклонился, открыл глаза, и Даниэль снова почувствовал, как он сверлит его взглядом.

- Предположим, что я пришел сюда, чтобы убить вас.

- Меня… убить?

Даниэль громко рассмеялся. Он нашел эту мысль весьма забавной, но его гость не разделял веселья.

- Это не шутка, мсье Морэ.

- По меньшей мере, это - неудачный пример.

- О, нет, он не так уж плох, как вам кажется.

- Ну, хорошо.

Даниэль поднес горящую спичку к только что набитой трубке. Глубоко затянувшись, он спросил:

- Как вы будете убивать меня?

- При помощи пистолета.

Дюпон хлопнул рукой по портфелю.

- Пистолетом, который лежит у меня в портфеле.

- А грохот выстрела?

- Пистолет, конечно, снабжен глушителем.

- Хорошо.

Даниэль кивнул.

- Интересно, а не видел ли кто-нибудь вас, когда вы шли ко мне?

- Я был один в лифте, и лестничная клетка была пуста. Мне только нужно быть осторожным, когда я буду выходить из дома. Но даже если кто-нибудь меня и заметит… В этом здании, по меньшей мере, пятьдесят квартир.

- Даже шестьдесят.

- Поэтому я буду всего лишь безымянной фигурой среди множества безымянных людей. Кроме того, наша встреча не была запланирована. Десять минут назад вы даже не знали о моем существовании. Я даже могу не опасаться, что вы кому-нибудь рассказали обо мне.

Даниэль обрадовался, что нашел прореху в аргументах своего гостя. Торжествующим жестом он остановил его.

- Один момент! Откуда вы знаете, что после вашего звонка я никому не сообщил о вашем приходе?

- У вас не было времени принять до меня ни одного посетителя.

- Но я мог поговорить по телефону.

Дюпон выслушал возражение с усмешкой, значение которой не было ясным. Он пожал плечами, встал с портфелем в руке, подошел к окну. Тусклое октябрьское солнце нежным светом отразилось на его лысом черепе.

- Мсье Морэ, если бы я пришел, чтобы убить вас, - он кашлянул, - то я просто блокировал бы ваш аппарат после своего звонка.

Даниэль хотел было схватить трубку, но овладел собой. Вместо этого он судорожно схватил глиняный сосуд, в котором хранил табак.

"Нет, - подумал он, - этого не может быть. Он не может этого знать, это - просто случайность. Это определенно - только случайное совпадение. В некоторых районах Парижа, обслуживаемых устаревшими телефонными станциями, чтобы блокировать аппарат, одному из участников разговора достаточно не опустить трубку на рычаг".

Однажды он и сам это использовал, чтобы попробовать такой прием в своем романе. Но сделал ли это Дюпон?

- Мы здесь наверху совершенно изолированы, - продолжал Дюпон и взмахом руки показал на небо, по которому двигались кучевые облака. - Мы изолированы так же, как на вершине Гималаев. Справа и слева от этой комнаты расположены ваши подсобные помещения. Над вами нет жилья, а под вами временно никто не живет.

Даниэль замер на месте, но слушал внимательно. Какой-то внутренний голос тихо нашептывал ему: "Он точно информирован о твоей квартире и твоих жизненных обстоятельствах. Кроме того, он принял все необходимые меры предосторожности, чтобы сохранить в тайне эту встречу. Он явился с совершенно определенными намерениями и, наверняка, не для того, чтобы обсуждать твое интервью".

Что в его портфеле? Бумаги, документы? Почему бы не оружие? Вдруг Даниэля охватил страх, противоречащий всякому здравому смыслу и также трудно объяснимый, как и его причина.

"Полное безумие, - подумал Даниэль, - это просто идиотство, все это я просто воображаю. Стоит мне только захотеть, и я могу уложить его одним ударом".