"Должен ли я вообще вмешиваться в это? Что мне ей сказать? Что это, собственно, даст?"
Но, возможно, причиной его колебаний была просто трусость. Он решительно нажал на кнопку звонка. Один, два, три раза прозвенел звонок, видимо, в пустой квартире. Было без десяти минут семь.
"Она еще не пришла", - подумал Морис и стал спускаться по лестнице. Он снова стал уверять себя, что ничего определенного не случилось, что просто нужно дождаться возвращения мадемуазель Жубелин. На другой стороне улицы он увидел кафе. Он занял там столик у окна, чтобы наблюдать за входом в дом номер пятьдесят семь.
Поблизости лежала вечерняя газета, крупный заголовок которой вызвал боль в его сердце:
"ПОСЛЕДНЕЕ УБИЙСТВО ДАНИЭЛЯ МОРЭ НЕ БЫЛО ВЫДУМАНО".
О деле в газете сообщалось очень немного, но зато было помещено несколько фото. Сияющий Даниэль награждается большим призом детективной литературы четыре года назад. Фасад его дома, причем два окна на четырнадцатом этаже отмечены крестиками; носилки, застеленные покрывалом, которые погружают в санитарную машину; уборщица, смущенно застывшая перед фотоаппаратом, и комиссар Фушероль с самодовольным выражением на лице.
Просматривая заголовки, Морис не спускал глаз с дома, куда уже вошло много людей. Но женщины были либо старше, либо толстые, либо тощие, либо просто непривлекательные, так что никто из них не мог быть Валери Жубелин.
Морис закончил чтение, ничего нового не узнав, и тотчас увидел ее, выходящую из такси. Это несомненно была она. Фигура, длинные белокурые волосы, строгий серый костюм - все подходило.
Такси проехало дальше, а Валери скрылась в подъезде. Морис поспешно вышел. Сопровождаемый проклятиями, он лавировал между машинами. Вошел в подъезд дома номер пятьдесят семь и поспешил по лестнице вверх. На каждой площадке он слышал над собой цоканье высоких каблучков.
Когда он, задыхаясь, добрался до пятого этажа, Валери открывала дверь.
- Извините, вы мадемуазель Жубелин?
Она испуганно посмотрела на него. Его лоб был мокрым от пота, и он тяжело дышал. Когда он подошел поближе, она в страхе отступила. С расширенными от испуга глазами, она застыла перед ним.
- Вы Валери Жубелин? - повторил он.
Обеими руками она прижимала к груди чемоданчик и, страшно напряженная, кивнула. Очевидно, она была в смертельном страхе и только потому не позвала на помощь, что у нее пропал голос.
ГЛАВА 5
- Не бойтесь, мадемуазель, я ничего вам не сделаю.
Одышка у Мориса постепенно проходила.
- Я пришел к вам как друг.
- Я не знаю, - упавшим голосом проговорила она, - я ничего не знаю.
- Не бойтесь, я друг Даниэля.
Он постарался не делать торопливых движений и понизил голос, словно перед ним был пугливый зверек, которого нужно было приручить.
- Мое имя - Морис Латель.
Его слова произвели желанное действие. Расширенные от страха глаза начали принимать обычный вид, искаженное лицо успокоилось.
- Извините, что я так глупо себя вела.
Она пригласила Мориса войти. Квартира была точно такая, какой описал ее Даниэль. Валери тоже соответствовала описанию и даже казалась более привлекательной. Она была очаровательна и элегантна, и, если смотреть в ее глаза, начинало казаться, что смотришь в глубокое озеро. Мориса взволновал ее серьезный взгляд.
- Я впервые узнала об этом по газетным заголовкам, - тихим голосом произнесла она.
Морис был рад, что она не плачет.
- Для меня это было таким ударом, что я чуть не упала в обморок. Я поскорее зашла в кафе и выпила коньяку… И потом… потом я купила газету. Но я немного узнала из нее.
- К сожалению, полиции тоже мало что известно.
Валери села на кушетку, а Морис в неудобной позе присел на пуф.
- Вы видели его? - спросила она.
- Да, он не был обезображен. Полиция - в полной растерянности.
Морис почувствовал комок в горле и, чтобы не расплакаться, резко спросил:
- Почему вы так испугались, когда меня увидели? Приняли меня за Оноре Дюпона?
Он напряженно ждал ее ответа. Валери вздрогнула.
- Разве Даниэль рассказывал вам о нем?
- Да.
Она нагнулась к нему, и Морис заметил страх в ее глазах.
- Это сумасшедший, не правда ли?
- Разве Даниэль был такого мнения?
- Мне кажется, да. Но он не был уверен вполне.
- Расскажите мне, пожалуйста, что он говорил об этом позавчера вечером в "Попугае".
Когда Морис назвал ресторан, она вся съежилась.
- Разве вы его видели после этого? - спросила она. - Где? Когда?
Морис предпочел не отвечать на ее вопросы. Сначала он хотел услышать из ее уст о том, что перед этим прочел, и получить доказательства того, что события происходили в действительности, а не были просто плодом писательской фантазии Даниэля.
- Расскажите мне, пожалуйста, прежде всего об этом вечере, - попросил он.
- Если вы непременно хотите…
- Прежде всего меня интересует ваш разговор во время ужина. Если я правильно информирован, Даниэль впервые произнес имя Дюпон за десертом, не так ли?
- Да. Сначала я подумала, что он ревнует, но это оказалось не так. И потом… Сейчас мне, конечно, очень жаль, но тогда я посмеялась над его опасениями.
Как только Валери начала рассказывать, фразы стали складываться сами собой. Ее устное описание во всех пунктах совпало с описанием Даниэля.
- После ужина он зашел ко мне.
Она говорила об их связи без похвальбы и ложного стыда.
- Мы познакомились около года назад на одном коктейле, который организовало рекламное агентство, в котором я работаю.
Вытянув ноги вперед на своем низком сидении, Морис казался вдвое длиннее, чем был. Он вдруг поймал себя на мысли, что представляет себе Валери совсем не в таком виде, в каком она сейчас находится. Он представил себе, что она раздевается, собираясь лечь в кровать, на которой сейчас сидит. Кровь прихлынула к его лицу, и он смущенно отвел глаза в сторону. Смущение, досада и стыд были реакцией на разыгравшееся эротическое воображение. Сила этого вскипавшего чувства испугала его. Он встал и начал ходить по комнате.
- Вы любили его? - спросил он с агрессивностью, которая ему самому была непонятна.
- Я очень хотела владеть им, - ответила Валери.
"Это значит, что она его не любила", - подумал он. Он с радостью выслушал ее ответ, а затем подумал, что по этому пункту обе версии - ее и Даниэля - совпадают. Даниэль написал, что они были скорее хорошими товарищами, чем страстными любовниками.
- Итак, подведем итоги, - сказал Морис, желая выделить отдельные детали дела. - Позавчера к Даниэлю явился Дюпон, в тот же день Даниэль ужинал с вами и затем провел здесь ночь. Вчера он позвонил мне из вашей квартиры. Сегодня ко мне прибыл фрагмент рукописи, и уборщица нашла труп Даниэля. И вот сегодня я у вас. - Он пожал плечами и добавил: - И вы знаете не больше моего, а полиция - даже меньше.
- Почему же полиция знает меньше нашего? - спросила она.
- Я не сообщил им вашего имени… так как не знал, понравится ли это вам.
Она поблагодарила его улыбкой и открыла чемоданчик, лежавший около нее на кушетке. Под желтым альбомом эскизов лежало много всякой всячины. Она вытащила оттуда пачку сигарет.
- Я так или иначе завтра пойду в полицию, - заявила она. - Но сначала я должна кое-что вспомнить. Сегодня вечером мне не хотелось идти, так как…
Она нервным жестом взяла зажигалку, отделанную крокодиловой кожей, и прикурила.
- …так как я боюсь.
- Вы опасаетесь Дюпона?
- Нет, но все случившееся нагнало на меня страх. Если этот тип сумасшедший, то он может найти себе еще одну жертву. Даниэль советовал мне, на всякий случай, быть осторожной.
Она стряхнула пепел сигареты в хрустальную пепельницу. При этом она, видимо, вспомнила, что не предложила гостю закурить и торопливо протянула ему пачку.
- Нет, благодарю вас.
Морис не переносил виргинский табак.
- Что же вам предложить? Портвейн? Виски? - спросила она.
- Ничего, спасибо, я ничего не хочу.
Хотя Валери пыталась выполнить обязанности хозяйки, она явно была не в своей тарелке. На смену возбуждению пришла депрессия. По ее лицу было видно, что она обессилена.
- Пойду выпью стакан воды, - сказала она, встав с места и направляясь в кухню.
Морис кивнул. Он не рассчитывал, что она оставит его одного. Как только она вышла, он схватил желтый альбом и стал быстро его перелистывать. Там находились одни только рисунки, некоторые из них были просто эскизами, другие же были выполнены до малейших деталей.
- Вот! - это прозвучало как триумф.
Мужская голова с характерной лысиной, вне всякого сомнения, изображала Оноре Дюпона.
ГЛАВА 6
Морис сидел на том самом месте, на котором сидел (тридцать шесть часов назад) его друг, однако у него не было оснований щадить Валери.
- Вы знаете его? - резко спросил он и сунул ей под нос рисунок, когда она вернулась.
- Это мой альбом эскизов, - удивленно ответила она.
- Да, но что это за рисунок?
Затем до нее дошло, что он имел в виду, и она возмущенно добавила:
- Не хотите ли вы сказать, что…
- Сначала ответьте на мой вопрос. Кто это?
- Какой-то тип, который следовал за мной по улице.
- Когда это было?
- Восемь дней назад. Я это хорошо помню. Он следовал за мной до самого дома.
- И вас это не насторожило?
- Нет. В конце концов за мной не первый раз следуют… Это часто случается с женщинами.
"Но только с очаровательными", - мысленно добавил Морис.
- Собственно говоря, он вел себя весьма корректно. Шел все время на некотором расстоянии и не пытался заговорить со мной. Чтобы отделаться от него, я даже выпила чаю по дороге, а он ходил взад и вперед возле кафе. Я не придала особого значения этому случаю.
- Но почему вы его все же нарисовали?
- Потому что у него такая необычная голова. Многие люди, которых я рисовала, были мне незнакомы. Если мне бросается в глаза голова, я тотчас ее рисую, неважно, где я нахожусь.
Она указала на круглую, как луна, ухмыляющуюся физиономию, изображенную на том же листе блокнота, что и Дюпон.
- Это хозяин кафе, в котором я пила чай, - сказала она. - Облик человека - это интереснейший сюжет, на мой взгляд.
Даниэль правильно оценил ее: Валери была исключительно талантлива. Ее искусство поражало своей изумительной реалистичностью. Когда она закончила говорить с Морисом о своих рисунках, глаза ее блестели, а теперь лицо снова омрачилось.
- Но скажите мне, пожалуйста, кто это?
Морис вздрогнул, почувствовав прикосновение ее теплой руки.
- Вероятнее всего, Оноре Дюпон.
Она отдернула руку.
- Ах, так вы его знаете?
- Нет, но мне известно, что Даниэль обнаружил рисунок его головы среди ваших прочих рисунков.
- Но почему он не сказал об этом мне?
- Вероятно, ему не представился подходящий случай.
Она кивнула.
- Видимо, в этом деле он доверял вам больше, чем мне, - тихо проговорила она, а затем с беспокойством добавила: - А он говорил вам, что мне грозит опасность?
- Мне думается, вам нечего опасаться.
- Но восемь дней назад Дюпон все же интересовался мной.
- Вероятно, он всего лишь хотел пополнить свои сведения о Даниэле, и при этом неожиданно сам попал в беду: столкнулся с таким редким человеком, как вы. Теперь его лицо запечатлено, а это может привести к тяжелым последствиям.
Валери испытующе посмотрела на свою работу, а затем вырвала лист из альбома.
- Вы думаете, полиции это пригодится? - спросила она.
- Комиссар Фушероль будет просто счастлив. Получить портрет убийцы - почти так же важно, как узнать его имя.
Как-то незаметно Морис и Валери стали чувствовать себя как добрые товарищи, и они решили на следующий день вместе отправиться на набережную Орфевр.
- Я заеду за вами, - сказал Морис.
Валери так доверчиво смотрела на него, что ему захотелось рассказать ей все, что ему было известно, чтобы его не мучила совесть. Но должен ли он сообщить ей о рукописи Даниэля, прежде чем она пойдет в полицию? В данный момент он не мог этого решить и закурил сигарету.
Кто-то постучал во входную дверь. Тихий стук был похож на условный.
- Это консьержка, она не звонит, - пояснила Валери и пошла открывать дверь.
На пороге появилась симпатичная брюнетка.
- Вам письмо, мадемуазель Жубелин.
Валери взяла письмо, не проявив к нему интереса. Ее мысли были заняты другим.
- Спасибо, мадам Барбье, - сказала она. - Не зайдете ли на минутку?
Брюнетка вошла и подошла поближе. Когда она заметила Мориса, то по ее глазам он понял, что она приняла его за нового друга Валери.
- Вчера я спрашивала вас, не живет ли в нашем доме мужчина по фамилии Дюпон, - продолжала Валери.
- Да, и я ответила вам, что здесь определенно нет человека с такой фамилией.
- Верно, а теперь взгляните, пожалуйста, на этот рисунок.
Мадам Барбье внимательно посмотрела на эскиз.
- Нет, - ответила она, - этого господина в нашем доме я не видела.
- А где-нибудь еще? - спросил Морис.
- Тоже не видела. Я вообще его никогда не видела, - консьержка указала пальцем на эскиз. - Такого человека не так-то легко забыть.
Потом она повернулась и вышла.
Погруженная в раздумье Валери уставилась в одну точку перед собой, держа в одной руке альбом, а в другой - письмо.
Чтобы поддержать разговор, Морис сказал:
- Это была очень хорошая мысль с вашей стороны - показать консьержке эскиз. Было бы неплохо, если бы она узнала Дюпона. Но я не смею вас больше задерживать. Читайте спокойно ваше спешное письмо.
Он тактично отвернулся, взял с кушетки пальто и надел его.
Валери углубилась в чтение письма, но это продолжалось лишь минуту.
"Вероятно, это письмо с соболезнованиями", - подумал Морис.
В это время он принял решение повременить с сообщением Валери о рукописи: для этого время будет еще завтра.
Он кашлянул, и она взглянула на него.
- Так, теперь я пойду, - сказал он.
Она устало улыбнулась, а ему очень не хотелось с ней расставаться.
- Что вы собираетесь делать? - спросил он.
Она пожала плечами. Он почувствовал, что ей хочется остаться одной, и поэтому сказал:
- Итак, до свидания, мадемуазель Жубелин.
Маленькая ручка, которая еще совсем недавно была теплой, теперь же холодная, как лед, оказалась в его руке.
- До свидания, мсье Латель.
- Я позвоню завтра утром.
Он был бы рад, если бы она его задержала, настолько приятно было ему находиться в ее обществе. Он неохотно направился к выходу. Он уже взялся за ручку, когда Валери схватила его за руку.
- Ах, прошу вас… - тихо произнесла она.
Ее широко распахнутые глаза теперь были полны тоски. Она покачнулась. Морис положил ей руку на плечо и повел к кушетке. Она упала на нее и залилась слезами.
- Я вам солгала, - сказала она, - я… я не из газет узнала, что Даниэль умер. Я знала об этом уже сегодня утром. Весь день я работала и не смела никому рассказать об этом.
Морис молчал, зная, что в такой момент слова неуместны.
- Целый день я вздрагивала от малейшего шороха.
Ее искаженное страданием лицо было подобно бледной маске.
- Сегодня в шесть часов утра он мне звонил, - призналась она.
- Дюпон?
- Да. Он представился: говорит Оноре Дюпон. Я была совсем сонная.
- Какой у него был голос?
- Низкий… и какой-то…
- Заискивающий, маслянистый?
- Да-да, именно. Он сказал, что я единственный человек, с которым Даниэль встречался после разговора с ним. Правда, в этом он заблуждается, потому что вы тоже…
- Это что-то новое, - заметил Морис.
- Видимо, он заметил, что я не понимаю, чего он хочет. Во всяком случае, он сказал, что если я ничего не знаю, то мне нечего бояться. В противном же случае я должна молчать, иначе со мной будет то же, что и с Даниэлем. А затем он совершенно равнодушно заявил, что он убил Даниэля. Вот и все. Потом он повесил трубку.
Морис снова снял пальто. Сигарета у него погасла, и он раздавил ее в пепельнице.
- И вы ему поверили? - спросил Морис.
- Конечно, нет. Мне не верилось в это, но я несколько раз звонила Даниэлю и, конечно, безрезультатно. Потом я пробовала звонить ему с работы и тоже тщетно. Но я все еще думала, что кто-то зло пошутил надо мной, пока в половине двенадцатого не появилось сообщение по радио.
Остальное нетрудно было угадать. После подтверждения слов Дюпона, его угрозы приобрели новое значение. Валери стала бояться.
- Я никому ничего не сказала, - произнесла она.
- Но мне все же…
- Вы знали больше, чем я. Мне даже было неизвестно, что я зарисовала в альбоме Дюпона.
- Счастливый случай, иначе бы вы уничтожили эскиз.
Валери ничего не ответила на это. Она вынула из сумочки спешное письмо, спрятанное ею туда, и протянула его Морису.
- Прочтите.
На белом листе была всего одна строчка. Она была написана большими печатными буквами красными чернилами:
"МОЛЧИТЕ, ЕСЛИ НЕ ХОТИТЕ УМЕРЕТЬ".
Адрес на конверте был написан тем же шрифтом.
- Он хочет произвести на вас впечатление.
- Этого же он хотел по отношению к Даниэлю, - с горечью проговорила Валери, а затем добавила нежным голосом: - Пока вы здесь, я чувствую себя в безопасности, а когда пришло письмо и вы собрались уходить, я испугалась.
- Надевайте пальто и пойдемте ко мне, - сказал Морис.
- Куда?
- Ко мне. - И, чтобы не создалось ложное впечатление, он добавил: - Я живу вместе с моей девятнадцатилетней дочерью. Вы можете расположиться в ее комнате.
Пока Валери собирала в ванной свои туалетные принадлежности, Морис снова исследовал письмо. Оно было написано авторучкой, и то, что оно было анонимным, вполне соответствовало его представлению о Дюпоне. Если полиция исследует его в лаборатории, то станет известно: где и когда он мог купить такую бумагу и такие чернила. Значит, данных еще прибавится, но важнейшим из них был портрет Дюпона.
- Могу ли я сохранить его до завтра у себя? - спросил Морис, когда Валери вернулась в комнату.
- Разумеется.