Она на секунду призадумалась, потом одарила его восхитительнейшей улыбкой.
- Об этом знает только всевышний, верно?
Аллейн видел, как она проплыла по палубе и вошла в салон.
Думаю, ты согласишься с тем, - писал Аллейн вечером Трой, - что это обещание меня ни в коей мере не успокоило.
4
Двигаясь в южном направлении вдоль западного побережья африканского материка, "Мыс Феревелл" вошел в густое марево, и терпение пассажиров, не привыкших к такой погоде, оказалось на исходе. С материка дул слабый ветерок, несущий в себе едва уловимые запахи суши. Тонкая серая пелена, словно вся сотканная из мельчайших частичек пыли, затмила солнце, но не умерила его пыл. От жгучего прикосновения могущественного светила кожа мистера Мэрримена пылала так, будто у него сильный жар, однако он отказывался принять какие-либо меры. Среди команды вспыхнула дизентерия, которая не пощадила и мистера Кадди. Он то и дело консультировался с Тимом по этому поводу и с омерзительной откровенностью описывал свои страдания всем, кто имел желание его выслушать.
Обин Дейл несколько увеличил дозы своих возлияний, что отразилось на его поведении. То же самое, не без сожаления отметил Аллейн, можно было сказать и о капитане Бэннермане, который не только запил горькую, но еще и стал упрямей осла. Он наотмашь отвергал любую попытку Аллейна обсудить ситуацию и твердил со злобным упрямством, что на борту его судна нет и не может быть никакого убийцы-фанатика. Капитан сделался угрюмым, необщительным и до крайности упрямым.
Напротив, мистер Макангус стал ужасно болтлив. "Он страдает словесной дизентерией", - поставил диагноз Тим.
- Что касается мистера Макангуса, мне кажется, у него эндемическое состояние, - заметил как-то Аллейн. - Не надо все сваливать на тропики.
- Однако они его явно обострили, - устало заметил отец Джордан. - Вам известно о том, что вчера вечером у него была стычка с мистером Мэррименом?
- Из-за чего?
- Из-за этих отвратительных сигарет. Мэрримен говорит, что его тошнит от их запаха.
- Он отчасти прав, - сказал Тим. - Черт его знает, из какой мерзости их изготовляют.
- Они воняют гнилым навозом.
- Ладно, господа, вернемся к нашему делу, - подал голос Аллейн. - К нашему весьма неприятному делу.
После неудачной беседы с капитаном они втроем выработали план действий. С наступлением сумерек каждый брал под наблюдение одну из дам. Тим категорично заявил, что избирает своим объектом Джемайму. Отец Джордан попросил Аллейна взять на себя заботы о миссис Диллинтон-Блик.
- Я ее побаиваюсь, - признался он. - Мне кажется, она считает меня волком в сутане священника. Если я начну преследовать ее в темноте, она лишь окончательно в этом убедится.
- К тому же она имеет на вас виды, - заметил Тим и подморгнул Аллейну. - Вот будет здорово, если вы уведете ее из-под самого носа этого телепринца.
- В таком случае вам придется взять на себя двоих, - сказал Аллейн отцу Джордану. - Миссис Кадди, которая ни на секунду не отходит от мужа и…
- …бедную Кэтрин Эббот, которой, как вы прекрасно понимаете, особая опасность не угрожает.
- Как по-вашему, что с ней происходит?
- Мне кажется, несчастья мисс Эббот не имеют ни малейшего отношения к нашему делу, - с отсутствующим видом сказал отец Джордан.
- Я обычно задумываюсь над тем, почему люди ведут себя так, а не иначе. Когда мы занялись выяснением алиби, ее отчаяние, имеющее прямую связь с дейловской программой, показалось мне весьма и весьма многозначительным.
- Мне кажется, тут какая-то неразбериха. Я даже другой раз спрашиваю себя: а не была ли в тот вечер мисс Эббот жертвой Дейла?
- Нет, она была зрителем.
Отец Джордан испытующе посмотрел на Аллейна и отошел к иллюминатору.
- Как вы помните, жертвой была женщина, которая сказала Дейлу, что ей не хочется объявлять о своей помолвке, ибо это известие очень расстроит ее лучшую подругу.
- Так вы хотите сказать, что мисс Эббот и есть эта лучшая подруга? - спросил Тим.
- По крайней мере, это полней объясняет ее странную реакцию на ту передачу.
Воцарилось молчание.
- А чем она занимается? - поинтересовался Тим. - Она где-нибудь служит?
- Мисс Эббот служит в музыкальном издательстве, - пояснил отец Джордан. - Она большой знаток ранней церковной музыки, главным образом грегорианских песнопений.
- Надеюсь, она с ее голосом не поет, - вырвалось у Тима.
- Напротив, поет. И очень приятным голосом, - сказал Аллейн. - Я слышал, как она пела в ночь нашего отплытия из Лас-Пальмаса.
- У нее самый что ни на есть необычный голос, - пояснил отец Джордан. - Будь она мужчиной, я бы назвал ее голос высоким тенором. Три недели назад она представляла свое издательство на конференции в Париже. Я тоже там был и мне довелось познакомиться с мисс Эббот. Коллеги относятся к ней с большим уважением.
- Однако мисс Эббот в настоящий момент нас не интересует, - решительным тоном сказал Аллейн. - Солнце садится, а значит пора на вахту.
В соответствии с разработанным планом вечер одиннадцатого и двенадцатого Аллейн всецело посвятил миссис Диллинтон-Блик. Его поведение явно огорчило Обина Дейла, доставило огромное удовольствие Тиму, вызвало удивление со стороны Джемаймы и жадное любопытство со стороны миссис Кадди. Сама же миссис Диллинтон-Блик была на вершине блаженства.
Моя дорогая! Ты только послушай - я похитила Великолепного Брута! Вот радость-то! Ничего, так сказать, реального, и все же… Ах, такое явное внимание с его стороны. Когда над тобой так романтично светит тропическая луна, все может кончиться весьма и весьма благоприятно. В настоящее время, как только я удаляюсь после обеда на мою маленькую веранду, он тут как тут у моих ног. И это, клянусь тебе, все, и ничего, ничего более. Обин Дейл зеленеет и зеленеет, но это, как ты знаешь, доставляет мне только удовольствие, Видишь, я совсем и безнадежно лишена сострадания. Но мне все равно так хорошо…
Тринадцатого вечером, когда пассажиры собрались в салоне за кофе, Обин Дейл неожиданно объявил, что решил устроить в своих покоях вечеринку. Там стояла радиола, поэтому он пообещал прокрутить на ней кое-какие из собственных дисков.
- Приглашаются все, - сказал он и сделал широкий жест зажатым в руке стаканом с бренди. - Никаких отговорок не принимаю.
Отказаться и в самом деле было невозможно, хотя у мистера Мэрримена, да и у Тима был такой вид, будто им очень хочется это сделать.
"Покои" Дейла оказались великолепны. Все стены были увешаны фотографиями дейловской "крошки" с ее подписями и других телезвезд. Тут же висела фотография самого Дейла, изогнувшегося в подобострастном поклоне перед самой большой звездой. Дейл показал свои сувениры; среди них сигареты с монограммой - подарок турецкого хана, который, как пояснил хозяин, изобразив на своей физиономии уныние, является одним из самых пылких его поклонников. И тут же рекой полились всевозможные вина и даже более крепкие напитки. Мистеру Макангусу достался бокал с подвохом, из которого все содержимое вылилось ему прямо на подбородок, что он воспринял вполне безропотно, хотя и не был в восторге, в отличие от капитана, миссис Диллинтон-Блик и супругов Кадди. Обин Дейл извинился с видом напроказившего мальчишки и тут же великолепно сымитировал кое-кого из своих знаменитых друзей. Потом они прослушали четыре пластинки, после чего почти всех гостей сморила тропическая дремота. Первой откланялась мисс Эббот, за ней последовали остальные, кроме миссис Диллинтон-Блик и капитана. У Джемаймы от духоты разболелась голова, и она с радостью ухватилась за возможность выйти на свежий воздух. Они с Тимом присели под иллюминатором мистера Макангуса, выходящим на правый борт. Над ними тускло светила маленькая лампочка.
- Пять минут, и я отправлюсь спать, - сказала девушка. - Моя голова гудит, как орган.
- У тебя есть аспирин?
- Я, кажется, его куда-то засунула.
- Я сейчас тебе принесу что-нибудь. Только ты никуда не уходи, ладно?
Кресло девушки было освещено светом, падающим из иллюминатора мистера Макангуса и тусклой лампочкой над ее головой. Мистер Макангус стелил постель и пронзительным фальцетом мурлыкал себе под нос какую-то мелодию.
- Ладно. Мне что-то на самом деле не хочется карабкаться по снастям или расхаживать по канату. Нельзя ли выключить этот свет над головой? Он бьет прямо в глаза.
- Выключатель внизу на другом конце. Выключу, когда буду идти назад. Я быстро, Джем.
Когда Тим ушел, Джемайма откинулась на спинку и закрыла глаза. Она слышала стук машин, шум моря и пронзительное пение мистера Макангуса, которое очень скоро прекратилось. Джемайма почувствовала сквозь сомкнутые веки, что света убавилось. "Он погасил светильник, а теперь укладывает свою робкую плоть на девственное ложе", - подумала девушка. Она открыла глаза. Лампочка над головой все еще горела.
В следующий момент погасла и она.
"Тим идет назад. Как он быстро", - пронеслось у нее в мозгу.
Теперь ее окружала почти непроглядная темень. Дул легкий ветерок. Она не слышала шагов, но явно почувствовала, что сзади кто-то подошел.
- Тим, это ты?
Ей на плечи легли руки.
- Ты меня испугал.
Руки двигались к горлу. Она почувствовала, как они дернули за нитку с жемчугом. Бусы рассыпались. Она схватила эти руки. Они были ей незнакомы.
- Пустите! Пустите!! Тим!!!
Послышался топот бегущих шагов. Джемайма вскочила с кресла и стремглав бросилась в туннель крытой палубы, где попала в чьи-то объятия.
- Успокойтесь, все в порядке, - говорил ей Аллейн. - Это я.
5
Через несколько секунд вернулся Тим Мейкпис.
Джемайма все еще дрожала в объятьях Аллейна, бормотала что-то невнятное, прижимаясь к нему как маленькая девочка.
- Какого черта… - начал было Тим, но Аллейн не дал ему договорить.
- Лампочку погасили вы?
- Нет. Джем, милая…
- Вам кто-нибудь попался на пути?
- Нет. Джем!..
- Хорошо! Уведите ее. Она расскажет вам все, когда придет в себя. - Он осторожно разжал руки. - Вам больше ничего не угрожает. Вот ваш доктор.
Девушка очутилась в объятиях Тима, а Аллейн побежал по направлению к корме. Он шарил глазами вдоль ведущих вверх и вниз трапов, заглядывал за комингсы люков, искал за грудами сложенных кресел и в прочих укромных уголках, хотя и знал, что опоздал. Палуба была погружена в таинственный мрак. Аллейн стучал во все каюты, оправдываясь тем, что якобы потерял свою записную книжку, паспорт и рекомендательные письма. Один Дейл был одет и даже не собирался спать. Остальные уже были в пижамах и разговаривали с Аллейном с той либо иной степенью раздражительности. Он коротко проинформировал о случившемся отца Джордана. Решили снова пойти втроем к капитану.
Потом Аллейн вернулся к креслу, на котором сидела Джемайма. На сиденье и на палубе валялись жемчужины.
Он собрал их все до единой. Он уже решил, что больше не найдет ничего, как вдруг, ощупывая мятую и вылинявшую спинку кресла, кое-что обнаружил. Это был крошечный обрывок цветочного лепестка, который сохранял слабый аромат гиацинтов.
Глава 9
Четверг, четырнадцатое
1
- Теперь вы поверили в то, что этот убийца на вашем судне? - спрашивал Аллейн у капитана Бэннермана. - Поверили наконец?
Капитан был неприступен, как скала. Этот уже немолодой человек когда-то давно сформировал собственную точку зрения на все случаи жизни. И не в его характере было менять ее даже под напором обстоятельств.
- Будь я трижды проклят, если поверю в это! - отрезал капитан Бэннерман. Он допил виски, с грохотом поставил стакан на стол, перевел взгляд с Аллейна на отца Джордана и вытер губы тыльной стороной ладони. - Вам в голову засела вся эта чертовщина, отчего из каждого пустяка вы раздуваете черт знает что. Ну что, что произошло? А вот что: маленькая мисс Джемайма сидит одна-одинешенька в кресле на палубе. Сзади подходит какой-то парень и кладет ей на плечи руки. Ну и что? Черт побери, да я бы сам… - Он оборвал себя на полуслове. - Вы сами только что сказали, что она вдолбила себе в голову мысли об этих убийствах. И я ее в этом не виню - вы только и делаете, что о них говорите. Ну, разумеется, она черт знает что напридумывала, когда этот тип решил за ней поухаживать. А вы пытаетесь убедить меня в том, что маленькую мисс Джемайму хотели убить. Нет уж, кто-то должен сохранять здравый смысл и, черт возьми, таким человеком буду я, капитан этого судна.
- Но ведь этих случайностей целая цепь, - заметил отец Джордан. - Во-первых, посадочный талон в руке девушки, убитой на причале, потом этот случай с куклой, пение, лицо в иллюминаторе мисс Кармайкл. А теперь еще это происшествие. Неужели вы думаете, что кто-то из нас мог бы сыграть с ней такую страшную шутку?
- А кто из нас мог бы ее убить?
- Сэр, если даже вы не видите в только что случившемся ничего зловещего, все равно предосторожности оказались бы нелишни, - сказал Тим.
- Но ведь вы, черт побери, только и делаете, что принимаете эти ваши меры предосторожности! Разве я сам не помогаю в этом вам? - разглагольствовал капитан. - Ведь это я заставил их болтать об алиби, и все только потому, что об этом просили меня вы. - Он ткнул своим коротким толстым пальцем в сторону Аллейна. - Ведь это я выяснил по вашей просьбе, что вся эта шайка в ночь перед отплытием из Лондона сходила на берег. Команда решила, что у меня не все дома. Я оповестил их всех о том, что среди команды якобы есть ненадежные люди, что заведомое вранье, и приказал дамам запирать двери кают. Так что же, черт побери, могу я еще сделать?!
- Вы можете запретить кое-кому бродить ночами по палубе в испанском наряде, - спокойно сказал Аллейн.
- Я уже сказал, что не стану вмешиваться в личные дела моих пассажиров.
- Тогда позвольте мне сделать одну вещь.
- Не позволю.
- Позвольте мне раскрыть свои карты. Разумеется, я никого не стану арестовывать, но, учитывая угрозу, которая нависла над пассажирами нашего судна, я бы хотел занять оборонительную позицию.
- Нет.
- А вы знаете, что, как считают эксперты, завтра вечером преступник вполне может возобновить свою деятельность?
- Его на моем судне нет.
- И что мисс Кармайкл непременно расскажет о своих страхах дамам, - добавил отец Джордан.
- Не расскажет, - сказал Тим.
- Почему?
- Она понимает, что может начаться паника, - пояснил Аллейн. - Она храбрая девушка.
- А вы отдаете себе отчет в том, что мисс Кармайкл получила шок, и он может иметь самые серьезные последствия. - Тим был буквально взбешен. - Все может обернуться…
- Доктор Мейкпис, вам не мешало бы помнить о том, что вы являетесь членом моего экипажа.
- Да, сэр.
- Вы что, не можете приказать ей оставаться в постели завтра и послезавтра? - вдруг заорал капитан. - Говорите, она получила шок? Превосходно. Таким образом, мисс Джемайма сходит со сцены, верно? Где она сейчас?
- Я дал ей нембутал. Она спит в своей каюте. Дверь заперта, а ключ у меня.
- Ну и держите его у себя в кармане. А она пусть сидит безвылазно в своей каюте. Стюард будет носить ей туда провизию. Если, конечно, вы не считаете этим вашим секс-монстром его. - Капитан зашелся ехидным смехом.
- Считаю, но не в том смысле, в каком думаете вы, - заметил Аллейн.
- Ну ладно, хватит! - рявкнул капитан.
- Где миссис Диллинтон-Блик? - поинтересовался отец Джордан.
- У себя в постели, - тотчас ответил капитан. - Мы вместе ушли от Дейла. Я ее проводил до самой двери каюты.
- Она запирает дверь? - спросил Аллейн.
- Запирает, - угрюмо буркнул капитан и вздохнул.
- Уже очень поздно, - сказал отец Джордан и встал. - Спокойной ночи, капитан Бэннерман.
Выйдя от капитана, они провели втроем короткое совещание относительно того, как им поступить.
- Может, стоит, сославшись на происшествие с Джемаймой, предупредить женщин, чтобы они не гуляли ночью по палубе без провожатых? - предложил отец Джордан.
- Но ведь может случиться, что одной из них в провожатые достанется именно он, - возразил Аллейн.
- Да, вы правы. Но как же нам быть?
- Думаю, было бы неплохо предложить партию в бридж или канасту, - сказал Аллейн. - Если не ошибаюсь, миссис Диллинтон-Блик играет и в то, и в другое. Пускай миссис Кадди и мисс Эббот составят ей компанию. Мейкпис будет следить за мисс Кармайкл.
- А что будете делать вы? - поинтересовался Тим.
- Наблюдать. Смотреть по сторонам. Принюхиваться. Ну а сейчас спать. Спокойной ночи.
Вернувшись в каюту, Аллейн облачился в широкие спортивные брюки, темную рубашку, туфли на веревочной подошве и начал свой обход. Салон, потом по палубе мимо веранды, где стояли два пустых шезлонга, вокруг кормового люка, в коридор, куда выходили двери пассажирских кают, и дальше на крытые палубы.
Иллюминаторы всех кают были открыты. Аллейн останавливался возле каждого из них. Первым от кормы по правому борту был иллюминатор каюты мистера Мэрримена. Приглядевшись, он заметил в глубине каюты синий огонек. Это был маленький ночник над кроватью. В его тусклом свете Аллейн разглядел на белом фоне подушки взъерошенную голову мистера Мэрримена. Дальше шла дверь в коридор, перпендикулярный этому, а за ним иллюминатор мистера Макангуса. Как выяснилось, шотландец тихонько подсвистывал во сне. Из соседней с ним каюты слышался несинхронный храп супругов Кадди.
Аллейн свернул влево и направился вдоль кают, выходящих на нос. В каюте мисс Эббот было темно и тихо, у отца Джордана еще горел свет, а так как иллюминатор был открыт, Аллейн решил переброситься со священником несколькими словами.
Отец Джордан стоял на коленях перед распятьем, и Аллейн решил его не тревожить. Он направился в сторону "покоев" Дейла. В гостиной горел свет. На какую-то долю секунды приподнялась колеблемая ветром занавеска, и Аллейн увидел, что Дейл сидит на койке в роскошной пижаме и со стаканом в руке. Он неслышно прошел мимо зашторенного иллюминатора Джемаймы и иллюминатора миссис Диллинтон-Блик, в чьей каюте еще тоже горел свет. Оттуда доносилось ритмичное похлопывание и слабый аромат косметики. "Работает над своей шеей", - подумал Аллейн и пошел дальше.
Он прошел мимо темного салона, сделал полукруг по палубе и вновь очутился у дверей каюты мистера Мэрримена.
И снова он проделал тот же путь, на сей раз держа курс в сторону железной лестницы на носу, по которой спустился вниз. Там он постоял в тени, отбрасываемой центральной башней судна. Налево была дверь, из нее в пятницу ночью вышла фигура в испанском платье. Дверь вела в узкий проход возле жилища старшего стюарда, над которым возвышалась центральная башня. Аллейн знал, что стоит ему выйти из тени, и второй помощник, несущий вахту на капитанском мостике, тотчас его заметит.
На полубаке ударили две склянки. Аллейн видел, как ударявший в склянки матрос спустился вниз и направился в его сторону.
- Добрый вечер, - приветствовал его Аллейн.
- Добрый вечер, сэр, - удивленно ответил матрос.
- Хочу подняться на нос. Может, там удастся глотнуть свежего воздуха.
- Правильно, сэр. Там, наверху, чуток свежей.