- …могу тебе сказать, Чарльз, что я и сам сейчас нахожусь в достаточно стесненных обстоятельствах. "Медвежий угол" просто убийственно дорого содержать. Меня обложили налогами по уши. Похоже, что мне придется закрыть дом в Лондоне. Ты даже не можешь себе представить, какие тяготы приходится нести человеку моего положения. Вспоминая, чем все это в конечном итоге завершится, я иногда спрашиваю себя, за каким чертом я так стараюсь!
- Не вполне понимаю, что ты хочешь сказать, Габриэль?
- У меня нет сына.
- Нет…
- И, честно говоря, я не могу себе представить, что "Медвежий угол" выживет в лапах моих наследников.
- Ты имеешь в виду Генри…
- О, ты меня, вне сомнения, переживешь, - сказал лорд Вутервуд.
- Значит, ты имеешь в виду меня?
- Если уж говорить прямо, я имею в виду вас обоих.
Наступила долгая пауза. Роберта слышала, как в соседней комнате в очаге камина затухало пламя. Она слышала дыхание молодых Миногов и торопливое тиканье часов в виде кареты, стоявших на каминной полке в столовой. Когда лорд Чарльз нарушил молчание, Роберта почувствовала, как шевельнулись ее сообщники, словно наконец наступило то, чего они так долго ждали. Голос лорда Чарльза изменился. Он стал гораздо мягче, но решительнее.
- Мне кажется, - сказал он, - я могу обещать тебе, что ни Генри, ни я не причиним поместью особого вреда. Может быть, мы только позволим кому-то еще разделить с нами его прелести. Вот и все.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я думал о том почтении, с которым ты относишься к "Медвежьему углу", и усомнился, так ли оно велико. Как ты сам сказал, в один прекрасный день поместье достанется Генри. И тем не менее ты вполне равнодушен к тому, что Генри скатится на дно с нами вместе.
- Если у него есть воля, он справится и выберется.
- Надеюсь. Знаешь, я почти рад тому, что могу спокойно обанкротиться без твоей поддержки, Габриэль. Мне пришлось просить у тебя денег. Несомненно, ты бы сказал, что я приполз умолять тебя о деньгах. Ты решил мне отказать. Это твое право. Но, пожалуйста, не утверждай только, что тебя к этому вынудила бедность. Ты прекрасно мог бы мне помочь, но ты скуповат и решил не помогать. Это не вопрос принципа, принципы я уважаю. Это просто неохота, с которой ты расстаешься с деньгами. Я надеялся, что твое тщеславие и снобизм - а ты ведь чертовский сноб - перевесят твою скупость. Я ошибся. Ты уйдешь отсюда с ощущением собственной праведности и правильности. Я сильно сомневаюсь, что за всю свою жизнь ты хоть раз впал в грех легкомысленной щедрости. Все, что ты про нас сказал, - правда. У нас и впрямь деньги утекают как вода. Но мы что-то дарили людям при помощи этих денег. Имоджин и дети полны тепла души, веселья и очарования. Может быть, я переоцениваю эти качества, но это щедрые качества. Право слово, во всех моих непокорных детях совершенно нет скупости. Они что-нибудь дарят всем, кого встречают на пути. Может быть, они малость плутуют и спекулируют на своем очаровании, но мне кажется, это не так страшно, как если бы они были наглухо застегнутыми благовоспитанными чудовищами. Они полны того, что я смею назвать добротой и любовью, Габриэль, но тебе, боюсь, этот товар не оценить и не понять.
- Ох, папулька! - прошептала Фрида.
- Черт побери, это уже просто наглость! - возмутился лорд Вутервуд. - У тебя получается, что люди, разумно относящиеся к деньгам, обязательно зануды!
- Ничего подобного, я…
- Ты все равно что возвел нечестность в ранг достоинств. Вот, значит, как теперь говорят: "Очарование!" Да все мошенники полны очарования. Они без него и не были бы мошенниками, осмелюсь сказать. И где же были эти твои любовь и доброта, когда ты подвел кредиторов?!
- Touche, должен я признать, - пробормотал Генри.
- Если бы я не подумал об этом, - сказал лорд Чарльз, - ничто не заставило бы меня просить твоей помощи.
- Ты ее и не получишь.
- Тогда, как говорят американцы, плохи дела у моих кредиторов. Мне кажется, эти бедолаги рассчитывали на тебя, Габриэль.
- Невыносимая наглость! - заорал лорд Вутервуд, и Роберта услышала в его голосе не то шипенье, не то свист, когда тот втянул воздух сквозь зубы. - Оказывается, ты еще и прятался за мое имя! Прикрывал моим именем собственную бесчестность, словно щитом!
- Я этого не говорил.
- Все равно что сказал, - орал лорд Вутервуд. - Ну нет, это конец!
Сцена, которая приобрела было стойкий привкус любительского водевиля, начинала преображаться в весьма динамичную драму. Братья принялись поносить друг друга избитыми бранными словами, и с каждым новым оскорблением их диалог приобретал все более ярко выраженный викторианский колорит словесной дуэли. В воздухе летали невероятные намеки на завещания, майораты и семейные заветы. Лорд Чарльз сдался первым, и тирада его брата прозвучала без помех:
- Я категорически отказываюсь далее обсуждать этот вопрос. Можешь протащить себя, свою дуру жену и свой драгоценный выводок сквозь клоаку дела о банкротстве. Если бы "Медвежий угол" не был майоратом, уж я бы постарался, что бы ты ни единого пенса не увидел из денег Миногов. А так…
- …ты, без сомнения, перепишешь свое завещание, насколько позволяет майорат.
- Разумеется!
- Замечательный ты человек, Габриэль! Ах, как я жалею, что не оставил тебя в покое.
- Ты даже в благородном искусстве паразитизма провалился!
Это, как впоследствии единодушно соглашались Роберта и все остальные Миноги, послужило последней каплей. Лорд Чарльз и его брат заговорили - и почти сразу перешли на крик - в унисон. Практически невозможно стало разобрать абсолютно ничего, кроме того, что оба собеседника вышли из себя. Это длилось секунд пятнадцать и прекратилось так внезапно, что Роберте показалось, будто посреди сценического диалога кто-то взял и выключил радио. Последующая тишина была такой глубокой, что она услышала, как открылась дверь и легкие шаги прошелестели по ковру гостиной.
Ясно прозвенел голосок Майка:
- Дядя Габриэль, это маленький подарок от семьи, чтобы показать, как мы вас любим.
Роберта и четверо Миногов уселись на полу столовой, молча глядя друг на друга и разинув рты. За стеной стояла глухая тишина. Лорд Чарльз сказал только:
- Майкл, положи сверток, пожалуйста, и приходи попозже.
Братья отошли от стены, и их дальнейшие слова невозможно было расслышать. Потом лорд Вутервуд тяжелыми шагами вышел из комнаты, не забыв погромче хлопнуть дверью. Лорд Чарльз рассеянно сказал:
- Беги, Майк, беги, малыш.
Было слышно, как Майк запрыгал на одной ножке к двери. Все затихло. За стеной, всего в нескольких дюймах от молодежи, лорд Чарльз пребывал в неподвижности. Роберта подумала, что интересно было бы знать, как он выглядит: побледнел, подобно Фриде и Генри, или побагровел, как близнецы и Плюшка. Всем сердцем она желала, чтобы он хотя бы шевельнулся. Ей так и виделось, как он стоит, глядя с чистейшим отчаянием на дверь, которой только что хлопнул его брат. Молчание было нестерпимым. Наконец его нарушили шаги в коридоре. Ручка двери в столовую несколько раздернулась, и Генри пересек комнату, повернул ключ в замке и открыл дверь. На пороге стоял Майк. Он с сомнением посмотрел на братьев и сестер.
- Эй, вы чего придумали? - спросил он.
- Да так, ничего, - ответил Генри.
- Ну ладно, я же все равно понял, что что-то не так, - настаивал Майк. - Спорим, дядя Г. на что-то дико рассердился. Он выглядит словно жабу проглотил, а до этого они с папой орали друг на друга как резаные. Слушайте, а вы знаете, что Хихикс починил мою железную дорогу? Он совсем как волшебник - ну все-все умеет! По-моему, он даже может…
- Майк, - спросил Генри, - это мамуля тебе велела отдать вазочку дяде Габриэлю?
- Чего?.. А-а-а… Да нет… Понимаешь, Хихикс и я проверяли мой паровозик в прихожей, и теперь он ездит со скоростью молнии, потому что…
- Вазочка, - напомнил Стивен.
- Чего? А, понимаешь, я случайно ее увидел через открытую дверь маминой комнаты, поэтому просто взял и…
Голос вдали проорал:
- Вайолет!
- Это кто? - спросила Фрида.
- А это дядя Г., - объяснил Майк. - Он в лифте. Хихикс забрал его пальто, потому что он говорит…
- Пойду-ка я к мамочке, - решила Фрида. - Ей, наверное, трудно с тетушками. Пошли вместе, Плюшка.
Они вышли.
- А что такое случилось с дядей? Отчего он такой злющий? - с абсолютно невинным любопытством спросил Майк.
Стивен посмотрел на него.
- Если ты уж так жаждешь узнать, - начал он яростно, - так дядя Габриэль…
- Брось, - сказал Колин. - Поостынь, Стив. Нам надо подышать воздухом.
- Лучше пойдем-ка и поговорим с отцом, - сказал Генри. - Скотство с нашей стороны оставить его там одного. Пошли, вы оба тоже.
Трое юношей вышли. Роберта осталась в столовой вместе с Майком.
- Тебе, наверное, про паровозики неинтересно… - сказал Майк с неубедительно равнодушным видом.
- Я бы очень хотела посмотреть твой, - ответила Роберта.
- Мы бы могли с ним сейчас поиграть, конечно… Он в прихожей в двадцать шестом номере. Конечно, если тебе хочется…
- Слушай, по-моему, сейчас там слишком много людей, - неуклюже попыталась открутиться Роберта. - Я хочу сказать, там же тетушки и все остальные…
- Ну, вообще-то я мог бы и принести его сюда. Мне разрешили. Ладно, Робин? Принести сюда паровозик?
- Ну хорошо, неси.
Майк бросился к двери, но остановился. Он был бледен и серьезен.
- Послушай, Робин, - шепнул он, - между нами говоря, мне кажется, дядя Габриэль - такая гадость…
- Тебе так кажется? - беспомощно отозвалась Роберта. В прихожей возникла высокая фигура шофера Вутервудов.
- О, привет, Хихикс! - воскликнул Майк.
- Простите, мисс, - сказал Хихикс, - простите, мастер Майкл, но мне надо идти. То соединение в паровозике… словом, я его починил. Его светлость торопится, так что если вы…
- Я пойду с вами, Хихикс! - возбужденно закричал Майк.
Они вместе исчезли в коридоре. Роберта слышала, как затихал в отдалении радостный голосок Майкла.
- Вайолет!!! - снова проревел голос.
Раздался скрежет и скрип лифта. Роберта ждала.
Снова послышалось щелканье указателя этажей. В каком-то уголке квартиры хлопнула дверь. Лифт заскрежетал опять. Снаружи, под окнами, простираясь на многие мили вокруг, бился океан звуков - голоса Лондона. В соседней комнате разговаривали люди: голоса лились, журчали.
Роберта ощущала одиночество и неуверенность, на миг она почувствовала себя отделенной от той беды, в которую попали ее друзья. Ей казалось, что она будет только путаться у всех под ногами и мешать. Это было ужасное ощущение. Может быть, ей действительно стоит поиграть с Майком и хотя бы этим помочь остальным… Майка очень долго не было. Роберта вытащила сигарету из ящичка на каминной полке и принялась искать спички по всей комнате. Наконец коробок нашелся. Она зажгла сигарету и присела на подоконник. Внезапно в ее мысли, заполонив сознание, ворвался какой-то новый звук - тонкий, пронзительный, настойчивый. Он становился все громче и громче. Звук шел откуда-то из дома, отвратительный визжащий звук, который все приближался. Кто-то кричал, и сердце Роберты словно стиснула чья-то холодная рука.
Глава 6
Катастрофа
1
Когда Роберта сообразила, что этот невыносимый звук шел с лестничной площадки, что он каким-то образом относился к этой квартире, ее охватила странная нерешительность. Кто-то кричал в квартире Миногов, а она ничего не могла предпринять. Ее словно парализовало, так что она не в состоянии была броситься на помощь, к источнику этих неприятных звуков. Несомненно, Миноги что-то предпринимали. А Роберта могла только стоять на месте, с бьющимся сердцем, и удивляться самой себе. Пока она предавалась этому многополезному занятию, в коридоре кто-то пробежал. Девушка пошла следом, словно загипнотизированная. Она как раз вовремя вышла из комнаты, чтобы увидеть, как за углом мелькнули фалды фрака Баскетта. Пока она шла мимо приоткрытой двери в гостиную, в прихожую с лестничной площадки вбежал Генри. Визг внезапно прекратился, как свисток паровоза.
- Ужас! - выдохнул Генри, пробегая мимо Роберты. - Робин, бога ради, задержи тут детей. Я бегу звонить.
Неожиданно преисполнившись энергии, Роберта вихрем промчалась через прихожую на лестничную площадку.
Все остальные Миноги были на площадке вместе с Баскеттом, Нянюшкой и леди Вутервуд. Они столпились вокруг лифта. Плюшка и Майк прыгали за спинами толпы. Шарло держала леди Вутервуд за руки. Роберта сразу же поняла, что визжала именно леди Вайолет. Лорд Чарльз и один из близнецов были в лифте. Фрида, белая как полотно, стояла за их спинами вместе с другим близнецом. Когда лорд Чарльз и его сын повернулись, Роберта увидела, что лица у них побелевшие, как у Фриды. Они выглядели так, словно им привиделся коллективный кошмар. Из лифта донесся странный булькающий звук, словно там кто-то полоскал горло. Звук не прекращался. Миноги, казалось, внимательно его слушали. На миг все застыли в молчании, а потом Роберта услышала, как лорд Чарльз прошептал:
- Нет! Нет! Нет!
- Приветик, - пискнул Майк, увидев Роберту. - А что такое с дядей Габриэлем?
Плюшка взяла его за руку.
- Пошли, Майк, - сказала она. - Мы пойдем в столовую.
Роберте даже не пришлось выполнить просьбу Генри.
- Пошли отсюда, Майк, - повторила Плюшка странным голосом и потащила Майка за собой за руку.
Они поплелись по коридору. Роберта собралась было последовать за ними, когда толпа у лифта на миг распалась. Роберта увидела наконец, что было в лифте. Там сидел лорд Вутервуд. Луч света из лифтовой шахты упал ему на висок. На миг ей показалось, что у лорда Вутервуда в левом глазу монокль с широкой темной лентой, которая прилипла к щеке. Потом она увидела, что и в самом деле что-то торчит у него в глазу, сильно выдаваясь вперед. Лорд Чарльз шагнул в сторону, и в лифте стало светлее. Роберту затопила всепоглощающая, невыносимая тошнота. Она услышала собственный шепот:
- Но этого не может быть… Не может быть! Мерзость… Роберта не могла оторвать взгляда от фигуры в лифте.
Она чувствовала, что ноги сами несут ее прочь от страшного, парализующего зрелища. Рот и правый глаз лорда Вутервуда были открыты, изо рта доносилось бульканье, которое становилось все громче, а Роберта так и не могла двинуться с места.
- Лучше бы вытащить его оттуда, миледи, - раздался сзади дрожащий голос Нянюшки. - Люди вот-вот начнут вызывать лифт. Если б мистер Баскетт да кто-нибудь из близнецов взяли бы гладильную доску и сняли с козел…
- Именно, - сказала Шарло. - Вы сделаете это, Баскетт? А ты, Колин, помоги.
Тот из близнецов, что стоял поближе, ушел вместе с Баскеттом. За ними ушла Нянюшка.
- Пошли отсюда сейчас же, Вайолет, - позвала Шарло. - Вайолет, пойдем же.
Леди Вутервуд раскрыла рот.
- Нет! - вскричала Шарло.
Она погнала перед собой леди Вутервуд, вытолкнула ее в прихожую и увидела Роберту.
- Робин, принеси бренди. Оно на верхней полке в кладовой.
Робин отправилась выполнять поручение. По дороге она заметила, что в дальней двери смутно маячит бледное лицо горничной. Двигаясь как автомат, девушка отыскала кладовую. Мысли лихорадочно суетились в мозгу, словно стараясь затолкать на самое дно, вытеснить из памяти увиденное в лифте. Это нужно было смыть, стереть, закрыть чем-нибудь… Надо было что-то сделать. Господи, ну откуда человеку знать, в какой из бутылок тут бренди?! Коньяк - это тоже бренди… Прихватив рюмки, она принесла его в гостиную. Генри склонился над телефоном на письменном столе.
- Немедленно… Ничего более экстренного просто не может быть!.. Да, в голову… В глаз… В глаз, я сказал, да.
Он положил трубку.
- Доктор Макколдунн сейчас приедет, мама.
- Отлично, - ответила Шарло.
Роберта подала ей наполовину налитую рюмку бренди. Зубы леди Вутервуд, словно кастаньеты, выбили по краю рюмки дробь. Генри с омерзением посмотрел на свою тетку.
- Лучше сама выпей, - посоветовал он матери. Та отрицательно покачала головой. Генри быстро добавил: - Я позвонил еще и в полицию.
- Отлично.
На лестничной площадке послышались шаги.
- Они его переносят, - сказала Шарло.
- Тогда мне надо пойти помочь им. Генри вышел.
- Могу я чем-нибудь помочь? - спросила Роберта. С того времени как Майк оставил ее одну в столовой, она еще не раскрывала рта. Собственный голос странным эхом отдался у девушки в ушах.
- Что?.. - Шарло словно только что увидела ее. - Ох, Робин, попроси горничных принести побольше кипятка. Доктора так любят просить горячую воду, верно? И еще - Робин, я не знаю, куда подевались слуги. Я имею в виду Диндилдон и Хихикса. Не могла бы ты их найти и сказать, что произошел несчастный случай? И еще лифт. Кто-нибудь может вызвать лифт. Доктору он наверняка понадобится. Мы захлопнули дверь?
- Я проверю.
- Большое спасибо.
Роберта поспешила уйти и ухитрилась по дороге еще восхититься самообладанием Шарло и ее контролем над ситуацией. "Миноги, - промелькнуло у нее в голове, - прекрасно справляются с любой ситуацией". Она сказала горничным насчет воды. Теперь следовало вернуться на лестницу, к лифту. Лифт все еще был открыт. Роберта стояла как вкопанная, схватившись за раздвижные решетки лифта, мучительно собирая мысли, уговаривая себя, что его уже нет, что ей нужно взглянуть, что там и как. С огромным усилием она подняла голову и посмотрела в лифт. Чуть выше того места, где сидел лорд Вутервуд, на стене виднелась сияющая стальная шишечка. В центре шишечки была небольшая вмятина, чем-то запачканная. Она смотрела на пятно как зачарованная, а оно под ее взглядом как бы вытянулось, и раздался капающий звук. Робин посмотрела на кожаное сиденье. Во вмятине, оставшейся от тела лорда Вутервуда, она увидела маленькую черную лужицу: со стены стекала кровь. Робин со всех ног бросилась обратно в кладовую, схватила какую-то желтую тряпку, бегом вернулась к лифту. Лужица казалась такой маленькой, но она испачкала всю тряпку, да еще и размазалась по сиденью. Теперь стенка… Роберта услышала, как заливается звонок: кто-то вызывал лифт. Она выскочила обратно на площадку, захлопнула двери и почувствовала, как лифт провалился прямо у нее из-под пальцев. Из двадцать шестого номера вышел Генри и уставился на тряпку в руках у девушки. Молодой человек показался Роберте персонажем из ночных кошмаров, и говорил он так же смутно.
- Умница, Робин, - похвалил ее Генри. - Но ничего не выйдет, знаешь ли. Убийства не ототрешь.
Роберта изгнала это слово из своих мыслей. Она сказала:
- Не в этом дело… Я хочу сказать, я не это хотела сделать. Просто вытереть… Ведь людям понадобится лифт. Это так страшно выглядело… - Ее передернуло.
Генри отобрал у нее тряпку.
- В столовой горит камин, - напомнил он. Роберта вспомнила, зачем ее посылали.
- Ты не видел Диндилдон и Хихикса?
- Мне кажется, в квартире их нет. А что?
- Наверное, они в машине. Шарло хочет, чтобы им сообщили.