- У него внезапно начались легочные спазмы. Таким образом сибирские шаманы расправляются со своими недругами на расстоянии - насылают на них смертельное удушье. Эти люди наделены такой силой, о которой мы и не подозреваем.
- Хотелось бы вам верить, - сказал сэр Малькольм. - Но неужели шаманы обладают силой манипулировать полицейскими учетными книгами?
- То есть как? - недоуменно спросил профессор.
- Вы сказали, что заявили в местный полицейский участок о краже книги, остроги, дощечки и рубина.
- Нуда.
- Мы не нашли вашего заявления ни в учетной книге, ни в протоколах.
Даллингтон сперва смутился, потом живо ответил:
- Со всеми этими событиями я, наверно, забыл заявить о краже…
- Тем не менее, - продолжал сэр Малькольм, - сегодня утром, когда мы пришли сообщить вам о смерти Кевина, вы сначала решили, что мы нашли книгу Уоллиса. Как же полиция могла найти то, о пропаже чего вы не заявляли?
- Действительно очень странно, - задумчиво проговорил профессор. - Говорю же, в этом деле явно что-то не то…
Старший инспектор взглянул на сэра Малькольма, хранившего как будто полную невозмутимость. Неужели он не видит: ведь этот Даллингтон просто смеется над ними?
- Послушайте! - воскликнул Форбс самым гневным тоном, на какой только был способен. - Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?! Так вы заявляли о краже или нет?
- Сейчас мне кажется - нет. Если б вы только знали, как глубоко меня потрясло происшедшее. Я чувствую, что виноват в какой-то трагедии, но в какой именно - не пойму… Сэр Малькольм, честное слово, я с самого начала думал, что поступаю правильно… Разве мог я жениться на Элис и не позаботиться о ее семье? Во всяком случае, денежные трудности Адамсов меня нисколько не смущали.
- Но ведь коллекция Грегора Адамса была под залогом у Тейлоров…
- Я мог погасить только часть долга невесты, а до долгов Эммы и Кевина мне не было никакого дела. И знаете, почему я так поступил?
- Чтобы сделать приятное Элис, - ответил сэр Малькольм.
- Да, конечно, но прежде всего и в первую очередь - из уважения к памяти моего старого учителя. Грегору Адамсу не очень бы понравилось, если бы Эмма, к своему бесчестью, оказалась банкротом.
- Но ведь была еще коллекция… - настаивал Форбс.
- А куда бы я ее дел? Сами видели, мне и свои-то сокровища негде хранить. Потом, все самое ценное Кевин хотел оставить себе. Нет, мне кажется, я поступил по совести и, хотя это обошлось мне недешево, ни о чем не жалею.
- Вы знали, что Адамсы сильно стеснены в средствах?
- Элис этого никогда от меня не скрывала. Она восхитительная девушка. Надеюсь, я смогу принести ей счастье, тем более что она его заслуживает. Ее жизнь с матерью и Кевином далеко не всегда была безоблачной. Кевин был недостойным сыном - я говорю то, что думаю. А Эмма потакала всем его прихотям. Не будь он мертв, я бы о нем такое рассказал!
- Он был игрок? Занимался незаконной торговлей сигаретами? Якшался с местным отребьем? - предположил Дуглас Форбс.
- У него не было ни стыда, ни совести. Последние дни он вел себя по отношению ко мне совершенно возмутительно, а Эмма все ему спускала. Элис, видя такое ко мне отношение, сильно переживала, и я, чтобы она не убивалась, делал вид, что оскорбления этого недоразвитого юнца мне нипочем. Сказать по чести, в глубине души я думаю, Кевин был одержимый. Я своими глазами видел, как он воспринимал в штыки все прекрасное, доброе, праведное. Он источал на меня яд за то, что я пытался вытащить его из беды. Но, сказать по чести, я делал это не ради него. Только в память о его отце да из уважения к его матери.
В эту минуту сверху спустилась Элис:
- Укол начал действовать. Мама спит. Странно, но перед тем как уснуть, она прошептала: "Не злись, Кевин. Завтра куплю тебе твою машинку. Будет у тебя машинка, даю слово".
- Вот видите, она в нем души не чаяла, - заметил Даллингтон.
- И все же, - проговорила девушка, - я думаю, уж не она ли сама виновата во всех наших бедах?..
Глава 10
- Что она имела в виду? - спросил старший инспектор сэра Малькольма, когда они снова остались одни в гостиной.
- Она думает, мать слишком опекала Кевина. И таким образом испортила мальчика, приучив к легкой жизни, но, поскольку денег в семье не хватало, жизнь на поверку оказалась не такой уж легкой. И тогда он стал прибегать к не совсем обычным способам добывания денег - быстро зарабатывал и так же быстро тратил.
Форбс всегда восхищался изящной, несколько старомодной речью благородного сыщика. Сам он вырос в маленьком ирландском портовом городке на берегу пролива Святого Георга и всегда гордился, когда его приглашал к себе такой интеллигентный человек, как сэр Малькольм. В самом деле, какая муха укусила его нынче утром? И как он посмел подозревать своего именитого друга, благодаря которому теперь занимает в Скотланд-Ярде столь высокий пост?! И все из-за этой книги, найденной возле трупа, а еще - из-за госпожи Форбс, его супруги. Она взялась пилить его по какому-то пустяку. Вот терпение у него и лопнуло. И пошло-поехало. Так что промозглой октябрьской ночью ему пришлось возвращаться к себе в кабинет в Скотланд-Ярд, и на душе у него было так же хмуро, как на улице.
- Сэр, можно высказать предположение?
- Конечно, Дуглас. Вы же знаете, я всегда ценю ваше мнение, если только дело не касается подозрений на мой счет.
- О, сэр Малькольм… Простите вы меня когда-нибудь?
- Когда-нибудь - непременно. Но будет вам, давайте лучше выкладывайте свою идею.
- Ну, так вот, Кевин Адамс и обокрал Даллингтона. Он прекрасно знал, где что лежит. И положил глаз на вещицы, которые профессор с гордостью показывал гостям. Ему нужны деньги. Он знает, куда сплавить украденное. Короче, он разбивает окно, проникает в комнату, где лежат книга, табличка, острога и рубин, прибирает все это к рукам - и на Клейтон-стрит, тридцать два. Он давно заприметил этот заброшенный домишко. Вот и назначил там встречу с перекупщиком, который собирался сплавить это по своим каналам, как-то связанным с клубом "Пимлико" - хотя бы через того же бродягу. Но тут меж ними завязывается спор…
- И Кевина убивают выстрелом из пистолета прямо в сердце. И ваш бродяга бросает все вещи на месте преступления…
- Нет, рубин он все же забирает, поэтому мы его и не нашли. Острога - штука громоздкая, а цену книги он не знает - вот и бросает все как есть. Годится, а?
- Дуглас, ваша версия вполне объясняет отсутствие пистолета и оправдывает моего одноклубника, профессора Даллингтона. Словом, у вас все сводится к убийству с целью ограбления.
- А почему бы и нет? Я велю начать следствие против клуба "Пимлико".
- И узнаете, что Кевин выиграл в рулетку тысячу фунтов стерлингов новенькими банкнотами, тем более что мы нашли их у него в бумажнике.
- А что, если это плата за украденные вещи? - предположил Форбс.
- И такое возможно… Но зачем Кевину спорить с бродягой, раз деньги перекочевали к нему в бумажник? Видите ли… с людьми подобного сорта…
В это мгновение в дверь тихонько постучали. Это была старушка экономка в черном платье и белом переднике. Она просунула голову в щель и тихонько спросила:
- А меня что, допрашивать не будут?
- Входите, входите! - сказал Дуглас Форбс, обрадовавшись возможности положить конец обсуждению его версии, впрочем, довольно шаткой.
- А я, ведь, кое-что знаю…
- Мы как раз собирались вас пригласить, - заметил сэр Малькольм. - Присаживайтесь, пожалуйста.
- О, я вряд ли смею!
Старушка так и осталась стоять, испугавшись, что осмелилась на бесцеремонное вторжение. Форбсу показалось, что именно такими румяными и пухленькими художники частенько рисуют верных и простодушных служанок на веселых картинках.
- Уважаемая госпожа… быть может, вы для начала представитесь? - попросил сэр Малькольм.
- Хотите знать мое имя? Меня зовут Мэри Блэквуд, хотя здесь, в доме, называют просто Блэк. Так оно короче.
- Вы давно служите у профессора Даллингтона?
- Десять лет. До того служила у Адамсов. А когда профессор умер, нанялась сюда.
Столь неожиданная новость поразила сэра Малькольма:
- Вы служили у Адамсов? Надо же, как интересно!
- А что тут такого? - с оторопевшим видом спросила старушка.
- Стало быть, вы хорошо знали Грегора Адамса.
- Нет, не очень. Ему не сиделось дома - вечно скитался по свету, таскал в дом всякую дрянь да складывал в этом, как его, музее. Да и профессор Даллингтон не лучше! Они ведь эти… гематологи, понимаете?.. У них это в крови.
- Этнологи, - поправил Форбс. - А "всякая дрянь" - их коллекции.
- Зовите, как хотите. А мне не позволяли даже близко подходить к ним - хотя бы пыль стереть, да я и не в обиде. Была охота надраивать ихнюю чертовщину!
- Скажите, уважаемая, - продолжал сэр Малькольм, - какие были отношения у госпожа Эммы Адамс с мужем?
- Отношения? Я даже не представляю, когда они успевали встретиться, чтобы детей-то сделать! Правда, это было еще до того, как я поступила к ним на службу.
- А как она ладила с Элис и Кевином?
- Она отдавала им всю себя. Особливо Кевину! Горе-то какое, а? По мне, так она не надолго его переживет.
- Расскажите о Кевине.
- Тогда я скажу все, что думаю, потому как терять мне нечего… Госпожа Эмма воспитала его из рук вон. Все-все ему спускала. Когда отец был в отсутствии, в доме хозяйничал он, понимаете? Меня держал за простую служанку, хотя я в должности экономки, понимаете? Надо же и себя уважать!
- А мисс Элис?
- О, она совсем другое дело! Хорошая девочка, все читала свои мудреные книжки. Из-за нее-то я и осталась у Адамсов, несмотря на Кевина, хотя денег, чтобы мне платить, у них не было. Сколько раз повторяла я госпоже Эмме: "Почему бы вам не продать всю эту дребедень, раз она, как вы говорите, больших денег стоит?" А она мне в ответ: "Блэк, это же память о покойном муже. Как же можно расстаться с памятью? И речи быть не может!" Э-э, а меня при ее словах все смех разбирал. И вот теперь, как я знаю, приходится отдавать нажитое добро профессору Даллингтону. Правда, ему-то куда его девать - вот вопрос, тут и без того негде яблоку упасть!
- Расскажите вкратце, что было вчера, - попросил сэр Малькольм.
- Сейчас-сейчас, все-все расскажу. Хоть я и не болтушка, но с меня хватит! Знаете, я только и бегала туда-сюда, из кухни в столовую, где они все заседали. Днем сидели за большим столом и спорили, спорили, и все о цифрах да о цифрах. А я только и успевала подносить им, что выпить, правда, пили все больше двое парней.
- Кевин и Патрик Тейлор, - уточнил сэр Малькольм.
- Вы хорошо знаете Тейлоров? - спросил старший инспектор.
- Они завсегда хаживали к Адамсам. Настоящие друзья. Между нами говоря, крошка Тейлор, кстати, очень хорошенькая, по уши влюбилась в Кевина. А он на нее даже не глядел. Все с Патриком водился, хотя тот был ему не пара. Патрик работал у профессора Адамса, правда, чем уж он там у него занимался, не скажу; знаю только: из Кевина помощник был никудышный - никакого проку. Лодырь он был, каких поискать.
- Давайте, с вашего позволения, вернемся к вчерашнему дню.
- Я слыхала все их разговоры, когда прислуживала в столовой. Они все спорили, особливо Кевин с сестрой, - никак не могли поделить эту штуковину… как ее, коллекцию. Потом, наконец, уже перед самым обедом мне велели нести шампанское и фужеры. Знать, сговорились, решила я. И то, слава Богу - где это видано, чтобы так ломаться из-за какой-то свадьбы! И все же, как я погляжу, профессор Даллингтон души не чает в Элис, а она, видать, молится на него, как на Бога-отца…
- Вы не задумывались, с чего это вдруг позвали Тейлоров?
- Какая же свадьба без свидетелей, верно?
- Верно, - согласился сэр Малькольм. - А теперь хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. После шампанского был обед…
- Точно. Я взялась накрывать на стол. Меж тем кто-то из них пошел к себе, а другие - в курительную.
- А что было после обеда?
- Погодите-ка, дайте вспомнить…
На румяном лице старушки складок изрядно прибавилось, она прищурила глаза, потом сказала:
- Ну-тка, давайте! Задавайте свои вопросы!
- Так что вы делали, после того как закончился обед?
- Убирала со стола, где эти леди-джентльмены кушали. Я запекла им баранью ногу с мятой и зеленой фасолью, а еще картофельный пирог спекла. Уплетали за обе щеки. А после вижу: некоторые сели за карты. За маленький такой складной столик, за какими обычно играют.
- Кто же из них сел за столик?
- Играть? Ну, профессор сел, госпожа Эмма, нотариус и крошка Тейлор… А Элис примостилась возле жениха и поглядывала себе, как играют остальные.
- А где в это время был Кевин?
- Не знаю. Должно быть, у себя в комнате… Я видела его уже после. Когда мыла на кухне посуду. Ее там был целый ворох! Мыть - не перемыть. Тут-то Кевин и вышел. Слышу - дверь скрипнула, а после гляжу - он уже на улице.
- Который был час?
- Около полуночи, но я не удивилась. Он же был этот… как, бишь, его… лунасик…
- Лунатик, - поправил Форбс. - Так ведь тьма, наверно, стояла кромешная. Как же вы разглядели, что это был именно он?
- Так там же стоит фонарь, аккурат на углу Кенсингтон-Парк-роуд и Клейтон-стрит. Туда он и пошел.
- Дождь был? - осведомился Форбс.
- Нет. Дождь пошел только утром, часов в шесть.
- У Кевина с собой что-нибудь было - ну, скажем, пакет или сверток? - спросил сэр Малькольм.
- Нет, ничего такого не было. Обычно он ничем себя не утруждал. Ходил себе руки в брюки - слава Богу, хоть не свистел!
- А как он вернулся, видели?
- Я перемыла всю посуду - и на боковую. Тяжелый выдался денек, знаете ли…
- И больше ничего не видели?
- Да я много чего видала, только не пойму, что вам нужно…
- Ну, например, нам хотелось бы знать, где был Патрик Тейлор, когда остальные играли в бридж?
- В гостиной его точно не было. Хотя, погодите-ка… Когда я пошла к себе наверх, на боковую, столкнулась с ним аккурат на лестнице - он вниз шел. Мы пожелали друг дружке доброго вечера.
- Он выходил из дома?
- На улицу? А-а, про это ничего не знаю.
- Еще один вопрос, - сказал сэр Малькольм. - Перед тем как пойти "на боковую", вы находились на кухне постоянно?
- Да, правда, иногда ходила в столовую, приборы с посудой носила в буфет: помою, вытру - и отнесу.
- Значит, за то время, пока вас не было на кухне, из дома мог выйти кто угодно, и вы бы не заметили…
- Знамо дело, только я не нанималась следить, кто входит и выходит!
- Ну, конечно, уважаемая. Может, вы хотите еще что-нибудь сообщить?
Старушка как будто призадумалась и вдруг воскликнула:
- Ах, совсем позабыла! Перед тем как я уже собиралась идти к себе наверх, на кухню заглянул профессор сказать спокойной ночи.
- И потом он вернулся к себе?
- Когда я проходила мимо его комнаты, то видала, как у него из-под двери пробивается свет. Должно быть, он укладывался спать.
- А Элис, его невеста, заходила к вам пожелать спокойной ночи?
- Нет, она приходила сразу после обеда. Из-под ее двери тоже пробивался свет, когда я шла к себе. То же самое и у крошки Тейлор - теперь припоминаю.
- И ночью вы не просыпались…
- Нет. Комната у меня на самом верху, так что из-под крыши мне ничего не слыхать.
Внезапно сэр Малькольм спросил:
- Скажите, уважаемая, есть ли здесь, в доме, место, где хранятся карманные фонарики?
Удивившись столь неожиданному вопросу, старушка поначалу даже не нашлась что сказать, а потом повела обоих сыщиков в прихожую, где висели плащи. Там на маленьком столике стоял лакированный ящик. Она открыла его. В ящике лежали три фонарика - один круглый и два плоских.
- И все три работают? - поинтересовался сэр Малькольм.
- А то! - с важным видом сказала экономка. - Я лично слежу за этим.
Сэр Малькольм включил поочередно все три фонарика. Один, плоский, не светил.
- Ох, еще вчера утром работал исправно, верно говорю! Только-только батарейки сменила.
- Ничего страшного, - успокоил ее благородный сыщик. - Пустяки… Благодарим вас, уважаемая госпожа Блэквуд. Ваши показания были очень полезны.
- Вот и хорошо. Завсегда к вашим услугам. Правда, по мне, так вы не там ищете. Кевина порешил какой-нибудь бродяга. Ведь мы живем в такое жуткое время!
Когда она вышла, Дуглас Форбс сказал сэру Малькольму:
- По крайней мере, теперь нам известно, что Кевин пришел в заброшенный дом без украденных вещей.
- И еще много чего интересного… Хотя бы то, что госпожа Блэквуд умеет печь знатные картофельные пироги!
Глава 11
Профессор Мартин Даллингтон работал у себя в кабинете, когда к нему заглянули сэр Малькольм и старший инспектор. Элис Адамс тихо сидела в сторонке на стуле с книгой в руке, хотя, судя по всему, не читала.
- Входите, прошу, - по-дружески пригласил профессор. - Простите, что пришлось внезапно вас оставить - надо было закончить статью о скандинавском боге Бальдре для "Королевского этнографического журнала", дело срочное.
- Я читал о Бальдре Великолепном у Фрейзера, - заметил сэр Малькольм. - Его, кажется, убили стрелой из омелы.
- Это как раз тема моей работы. В древности считалось, что между духом дуба и омелой существует живая связь. Пока омела была неотделима от дуба, Бальдр был неуязвим. В сущности, я доказываю, что Бальдр - живое воплощение дуба. И оторвать от дуба омелу - все равно, что убить его. Ну да ладно, скажите лучше, как идет расследование.
- Своим чередом, - уклончиво ответил сэр Малькольм. - Мало-помалу все складывается в голове в определенный порядок, головоломка распутывается и обретает смысл. Мисс Элис, а вы что читаете?
- Читаю? О нет, у меня на это не хватает духу… А книгу держу в руках по привычке.
- Мы только что беседовали с экономкой. Ведь она раньше служила у вас, так?
- Верно. Но держать ее мы больше не могли - нечем было платить, приходилось на всем экономить.
- Она ведь не ладила с вашим братом…
- Кевин вел себя с ней не очень любезно. Но давайте не будем об этом. Теперь он нам не подсуден.
Тут профессор патетически изрек:
- Теперь он пред высшим судом. Считается, что это суд божий. А в сущности, суд небесный вершат ангелы. И самый грозный из них - Михаил, впрочем, его карающая десница простирается над принцами крови и королями. А простыми смертными вроде Кевина занимаются ангелы рангом пониже.
- И как же по-вашему - его осудят или помилуют? - поинтересовался сэр Малькольм.
- Острога очистила его. У лапландцев оружие, разящее тюленя, открывает перед жертвой путь в рай.
- Что, в тюлений рай?! - недоуменно воскликнул старший инспектор.
- Ну да, - продолжал Даллингтон, - у всех живых существ есть свой рай, там они в конце концов и воссоединяются.
- Увы, - заметил сэр Малькольм, - Кевина убили не острогой…
Элис вдруг встрепенулась:
- Да что вы говорите?
По ее телу снова пробежала дрожь, лицо исказилось от душевной боли.