Глава 13
В полицейской машине, которая везла их к дому Питера Шоу, секретаря ложи, Дуглас Форбс сказал сэру Айвори:
- По-моему, у этого Бронсона рыльце изрядно в пуху. Даже не скрывал радости, оказавшись в кресле своего патрона. Не любил он его. А нам врал, что впервые увидел госпожу Ливингстон только вечером в день убийства. Они водят нас за нос на пару. Вспомните, что говорила горничная. Госпожа Ливингстон и Бронсон ворковали по телефону, как влюбленные голубки… Вот и сговорились убить муженька, чтоб не мешал.
- Чем же он им мешал?
- Супруги наверняка ссорились меж собой. И потом, Бронсон спал и видел, как бы занять кресло Ливингстона…
- А меня, - заметил сэр Малькольм, - куда больше занимают поездки нашего экстравагантного банкира. Обратили внимание, он повадился как раз в те страны, где бывал и Энтони Хиклс?
- Точно, в Азию.
- И почему Ливингстон ссужал деньгами своих друзей-приятелей? Хотелось бы верить, что им двигало только чувство масонского братства, но уж больно суммы большие!
Они подъехали к дому 142 на Эссекс-роуд, в квартале Айлингтон, где жил Питер Шоу. К их величайшему удивлению, его дом представлял собой одно из тех огромных современных зданий, где проживали отставные члены правительства. Друзья-сыщики нашли охранника, но тот так и не смог точно указать им номер квартиры журналиста. Наконец они поднялись на десятый этаж и оказались в глубине коридора, наполненного далеко не самыми приятными запахами. Друзья позвонили в дверь - им открыл Шоу.
Журналист предстал перед ними со всклоченными волосами, в домашнем халате и в тапочках.
- Извините. Я тут сижу пишу.
- Статью в "Обсервер"?
- Нет, роман для своего издателя. Договор есть, а вот вдохновения… Входите, прошу. Узнаю сэра Малькольма Айвори. Мы же оба состоим в Клубе графоманов, не правда ли?
Друзья-сыщики очутились в настоящем царстве хаоса. Сюда, судя по всему, никогда не ступала нога женщины.
- Простите за беспорядок… Берите стулья. Чем могу служить?
- Господин Шоу, - сказал Форбс, - мы расследуем дело о смерти Джона Ливингстона.
- Я так и думал. Прекрасный сюжет для романа… Убийца в масонской ложе! Чем не название!
- Уважаемый сэр, - начал сэр Малькольм, - какой темой вы занимаетесь в "Обсервере"?
- Азией. Хотя сам стараюсь бывать там как можно реже. Я больше люблю Африку.
- Вы, должно быть, сотрудничаете с тамошними корреспондентами?..
- Приходится.
- Какие у вас были отношения с Ливингстоном?
- Он был добрым братом и, кроме того, моим банкиром.
- Сколько у вас в непокрытом остатке на счете?
Столь неожиданный вопрос так удивил Шоу, что он на какое-то время даже лишился дара речи. Потом наконец сказал:
- О, я же вольный художник… Ливингстон всегда относился ко мне с участием. И дал краткосрочный кредит - десять тысяч фунтов. А я, похоже, его слегка просрочил.
- Господин Шоу, вы женаты?
- Нет, даже не представляю, чтобы мной понукала жена.
- А как насчет госпожи Ливингстон?
- Да я вообще первый раз ее видел в тот роковой вечер.
- Где вы познакомились с ее мужем?
- В баре на Пикадилли. Я был там со своим другом Куперсмитом. Мы разговорились и так, слово за слово, познакомились, а потом подружились. Отличный был малый.
- Когда это было?
- Не помню… Хотя постойте. Кажется, весной, три года назад.
- И тогда же вы вступили в ложу Досточтимого Дина?
- Да, по совету Джона. Дин был старым другом его семьи. И мы с Куперсмитом согласились.
- Вы интересуетесь масонством?
- Немного.
- Кто рассказал вам о том шотландском ритуале?
- Вогэм. Он большой знаток всяких таких вещей.
- А как насчет Азии?
- Зачем вам все это, сэр Малькольм?
- Мне казалось, - сказал благородный сыщик, - Вогэм, ко всему прочему, интересуется Китаем и Манилой, как и Ливингстон…
- Джон мотался туда в свое удовольствие. Он обожал путешествовать. Не то что я. Мне больше по душе сидеть у себя в конуре и пописывать. Игра воображения лучше всяких путешествий…
- Во всяком случае убийца Ливингстона тоже не был лишен воображения, - заметил Форбс.
- Как он умер? Вы установили? - поинтересовался Шоу.
- Вдохнул цианид. Яд попал на передник, который был на нем, - объяснил сэр Малькольм. - Помните, кто набросил ему на лицо передник?
Питер Шоу сделался мертвенно-бледным и, едва шевеля губами, пробормотал:
- Я. Но откуда мне было знать?.. Бред какой-то! Я, сам того не ведая, убил Джона!
- А кто велел сжечь передник?
- О, не знаю… Я был потрясен. Джон, мой друг, мой брат… Какой ужас! Кто же посыпал передник цианидом?
- Если б мы знали…
Журналист пошел налить себе виски и скоро вернулся со стаканом в руке.
- Господа, я сделаю все от меня зависящее, чтобы убийца был наказан! Только скажите, что делать?
- Говорить правду, - ответил сэр Малькольм. - За последнее время мы понаслушались столько лжи! Ваши братья-масоны так и норовили обвести нас вокруг пальца.
- Они это, наверно, от страха. Их можно понять…
- Скотланд-Ярд все прекрасно понимает, - торжественно изрек старший инспектор, - только никому не позволено держать нас за идиотов. Как говорит госпожа Форбс, моя супруга, во лжи правды больше, чем в самой правде.
- Надо же как интересно! - заметил сэр Малькольм. - Скажите, однако, господин Шоу, чем конкретно занимается мэтр Куперсмит?
- Он адвокат, занимается торговыми сделками.
- Какими именно?
- По-моему, что-то связанное с Дальним Востоком.
- И он туда же! - воскликнул старший инспектор. - У вас в ложе все ну просто спецы по Азии!
- Но это же логично, не правда ли? Ведь мы все связаны едиными узами…
- О, я и сам обожаю Азию, - признался сэр Малькольм. - И в молодости исколесил ее вдоль и поперек. Ну да ладно. Так о чем, бишь, новый ваш роман?
- Если честно, и сам не знаю. Не пишется чего-то! А издатель наседает. Он выдал мне аванс, понимаете?..
- Пожалуй, при новом патроне "Ливингстон-Банка" вам скоро придется расплачиваться по счетам…
- А кто он такой?
- Ваш брат Бронсон.
- Да уж, с ним шутки плохи. Придется просить Досточтимого Дина, чтоб замолвил за меня словечко.
- Желаю удачи! - сказал сэр Малькольм. - Да, кстати, господин Шоу, насколько мне известно, ваш личный врач - доктор Келли?
- Ну да.
- Странный тип…
- Ему в жизни пришлось несладко.
- Значит, - осторожно заметил сэр Малькольм, - на него вполне можно положиться?
Шоу удивился.
- Что вы имеете в виду?
- Уважаемый сэр, в таком деле, как наше, надо иметь обо всем как можно более полное представление. А это нелегко, когда тебе лгут на каждом шагу или пытаются утаить детали, которые могут оказаться очень важными. Вот вы, например…
- А я-то что утаиваю?
- Вы только что сказали, что впервые встретились с Элизабет Ливингстон на том злополучном масонском собрании…
- Так и есть.
- А нам сдается…
- Ах, ну да, теперь понятно! Это старый трепач Келли вам все разболтал! Как же я раньше-то не догадался, вы же процеживаете всех точно через сито! Ну хорошо! Я неравнодушен к Элизабет… Как вам сказать?..
- Вы ее любите, - подсказал сэр Малькольм.
- И только. Я имею в виду - не больше. Она ничего не знает. Однажды, год назад, я случайно повстречался с ней на коктейле для журналистов. Она на меня даже не обратила внимания. Вы, верно, думаете, я веду себя как мальчишка. Но, если честно, сам я никогда не осмелюсь с ней заговорить, понимаете?.. К тому же она любит другого, а я для нее никто - пустое место. В тот вечер в ложе она тоже на меня ни разу не взглянула.
- Кого же она, по-вашему, любит?
- Кого-нибудь вроде Энтони Хиклса или Майкла Вогэма. Или вроде того невидимки…
- Кертни?
- Да, вот именно… Хотя бы и его. Я же ничего о ней не знаю… Она такая женщина! Такая желанная… И такая недоступная! А Джону почему-то дома не сиделось…
- Мы понимаем, - сказал благородный сыщик, - и просим извинить нас за любопытство.
Спустя несколько мгновений наши друзья-сыщики снова оказались в лабиринте коридоров жилого правительственного дома.
- А он не в лучшей форме, - заметил Форбс.
- Еще один холостяк…
- Может, гомосексуалист?.. Уж больно странная у него любовь к госпоже Ливингстон!
- Может, от душевной простоты… Да и где ее найдешь, настоящую любовь, в наше-то время! Навестим-ка теперь мэтра Куперсмита. Он в нашем списке последний, не считая невидимку Кертни.
И они отправились в сторону Темзы. Адвокат проживал в доме 37 на Гросвенор-роуд, немного не доезжая до переброшенного через реку моста Вокс-холл-бридж. Артур Куперсмит, одетый в сюртук, встретил их довольно холодно. Судя по изысканно стилизованной деревянной обшивке стен, он питал пристрастие к старине. Стену в самой глубине его кабинета украшал огромный гобелен с изображением охотничьей сцены.
- Вы по поводу кончины Джона Ливингстона, как я догадываюсь…
- Точно. Насколько нам известно, произошло убийство, - заметил старший инспектор.
- Господа, хотя я очень занят, однако слушаю вас.
Слово взял сэр Малькольм.
- Уважаемый мэтр, вы, кажется, знаток континентального масонства…
- Некоторым образом… Вы только это и приехали уточнить?
- Не только, а, как говорится, все в целом. Итак, что вы думаете о том шотландском ритуале?
- Самый обычный ритуал, каких много, практиковался во Франции во второй половине восемнадцатого века.
- Так уж необходимо было использовать и передник того времени?
- Нет, но Ливингстону приспичило надеть именно его. Он сам отправился за ним в Великую Ложу и принес его оттуда.
- Вам показалось это излишним?
- Совершенно.
- А участие женщины в роли Вдовы?
- Мне хотелось изучить манускрипт, который обнаружил Вогэм. У нас были только экземпляры перевода, выполненного этим замечательным братом. Вы видели оригинал?
- Нет, - признался сэр Малькольм. - Мы не застали господина Вогэма дома.
- Ну да, он, кажется, в отъезде.
- А куда отправился, не знаете?
- Нет.
- Вернемся, однако, к ритуалу, с вашего позволения. Итак, должна ли в нем участвовать женщина? Это предусмотрено в подобных ритуалах?
- Вовсе нет. Я первый раз об этом узнал. Может, по уставу Мемфис… Меня наводит на такую мысль Исида…
- Понятно. Итак, к участию в ритуале было решено привлечь госпожу Ливингстон. Вы с ней знакомы?
- Не имел чести и, добавлю, счастья, поскольку она очень красивая женщина.
- Зато вы хорошо знали ее супруга.
- Я познакомился с ним благодаря Питеру Шоу.
- Где и когда?
- О, кажется, в баре на Пикадилли два-три года назад. А он познакомил нас с Досточтимым Дином, и тот пригласил нас вступить в его исследовательскую ложу.
- Ливингстону с самого начала была уготована роль Хирама?
- Он на нее очень рассчитывал. Мы с ним даже поспорили. И сейчас я об этом жалею.
- О чем именно вы поспорили, мэтр?
- Да так, вам это не очень интересно. Он уверял, что Хирама надо поразить между тремя светильниками. А я говорил, это нужно сделать возле южной колонны.
- Он тогда уже был в переднике восемнадцатого века?
- Погодите, сейчас вспомню… Нет, кажется, он еще не успел его надеть. В общем, в конце концов я уступил, и его поразили меж трех светильников, как он хотел.
- Свечи тогда горели?
- Мы зажигаем их перед каждой церемонией. В соответствии с континентальными обрядами.
- А в английских ритуалах вы ими не пользуетесь?
- Нет.
- Значит, вам пришлось их покупать.
- Досточтимый Дин сам занимался всеми этими вопросами. Прямо напротив здания Великой Ложи есть магазин масонских принадлежностей. И светильники, должно быть, там заказали ко дню открытия ложи.
- Что означают эти три светильника?
- Силу, Мудрость и Красоту.
- Вы женаты, мэтр Куперсмит?
- И не думал.
- Стало быть, и детей у вас нет.
- Естественно. Ваш вопрос не очень деликатен, вам не кажется, сэр Малькольм?
- Кажется, но это важно.
- Не понимаю почему!
- Уважаемый мэтр, я провожу трудное дознание и действую так, как мне нравится!
- Но не с помощью же бестактности!
Адвокат вышел из себя.
- Еще вопрос, - сказал сэр Малькольм, сделав вид, что не заметил, как побагровело лицо собеседника. - Если бы Ливингстона поразили с южной стороны, как вам того хотелось, его тело потом пришлось бы перенести на середину ложи и положить между светильниками?
- Ничего я не знаю и знать не хочу! - гневно вскричал Артур Куперсмит. - Какая разница, где бы его поразили, тут или там!
- Именно это мне и хотелось узнать… Благодарю вас, - сказал сэр Малькольм. - Идемте, Дуглас. Нам здесь больше нечего делать.
И, надевая шляпу, он направился к выходу из адвокатского кабинета. Однако на пороге вдруг повернулся и спросил:
- Ах, только что вспомнил… А этот господин Джон Кертни? Кто он на самом деле?
Артур Куперсмит сперва онемел от удивления. И потом проговорил:
- Кертни? Он наш брат по ложе.
- В день убийства его с вами не было, - заметил старший инспектор.
- Мы вообще редко его видим.
- Чем он занимается?
- Насколько мне известно, он работает по части международной торговли… Больше ничего сказать не могу. Да и человек он скрытный. Но почему вы о нем спрашиваете?
Друзья-сыщики ничего не ответили и откланялись, оставив Куперсмита в полном недоумении.
Глава 14
- Есть хочу! - Это были первые слова, которые произнес Форбс, когда они вышли на улицу.
- Уже? Да ведь сейчас только одиннадцать, и вы к тому же плотно позавтракали…
- От наших с вами дел у меня подводит живот.
- С нами играют, причем нарочно. Тот, кто это делает, должно быть, здорово веселится, хотя лично мне от его проделок совсем не весело. Давайте-ка еще разок проведаем госпожу Ливингстон, если не возражаете.
Дверь им снова открыла горничная, однако на сей раз мадам была дома. Госпожа Ливингстон приняла их в гостиной: она по-прежнему пребывала в глубоком трауре, однако при всем том выглядела довольно элегантно.
- Мадам, извините за очередное вторжение, - несколько смущенно сказал Форбс, - но для нас главное - найти убийцу вашего мужа, не так ли?
- Разумеется. Садитесь, прошу.
- Мадам, - начал сэр Малькольм, - мы потихоньку продвигаемся вперед. Узнали кое-что о главных участниках этой прискорбной истории и, в частности, о самом господине Ливингстоне…
- Значит, вы знаете…
- Что именно, мадам?
- Что наш брак был основан главным образом на дружбе, хотя на самом деле мы не были мужем и женой…
- Да, мадам. Ваш супруг много разъезжал. У него были свои друзья. А у вас…
- Свои. Вот именно.
- Прекрасно! Значит, ваша откровенность поможет нам многое прояснить… Скажите, мадам, какие у вас отношения с господином Бронсоном?
- Управляющим банком мужа?
- С ним самым.
Госпожа Ливингстон вдруг неожиданно весело ответила:
- Он в некотором роде мой личный кассир! Когда мне нужны деньги, я звоню ему в банк, и он передает для меня банкноты.
- А почему вы не обращались за тем же самым к мужу?
- Во-первых, потому что его почти никогда не было дома. А во-вторых, потому что сам он редко занимался такого рода делами…
- Тем не менее банковскими счетами своих собратьев по ложе он все же занимался…
- О, для меня это что-то новенькое! Как и все богатые люди, даже очень богатые, он совершенно не интересовался делами, хоть мало-мальски касавшимися денег!
- А господин Хиклс? Какие у вас с ним отношения?
- Он очень близкий друг мужа и мой тоже. Мы частенько играли в бридж с ним и со старым нашим другом Дином. Вы, верно, подумали, Хиклс - мой любовник! Только не это! Я говорю вам совершенно откровенно, чтобы не сбивать вас с толку…
- А господин Вогэм?.. - поинтересовался сэр Малькольм.
- О да, он совсем другое дело. Майкл влюблен в природу, он поэт…
- Он назвал в вашу честь сорт роз, который вырастил… "Элизабет-Мэри", не так ли?
- Он назвал его не только в мою честь, но и в честь своей матери. Ее зовут Мэри.
- Она в добром здравии?
- Нет, давно умерла, и Майкл хотел таким образом почтить ее память.
- Стало быть, вы с господином Вогэмом олицетворяете союз, который вам хотелось обрести в вашей супружеской жизни…
- Точно подмечено. Вы весьма прозорливы, сэр Малькольм…
Госпожа Ливингстон пронзила его пламенным взглядом. Она и правда была обворожительна!
- Господин Ливингстон знал об этом?
- Разумеется. Я всегда была с ним откровенна. Такова уж моя натура… Да и его тоже - была.
- Вы, верно, страдали от лжи, царившей в ложе…
Госпожа Ливингстон вдруг насторожилась и стала оправлять юбку на коленях.
- Что вы имеете в виду?
- Историю с ликоподием, от которого загорелся передник…
- По-моему, тут они дали маху.
- Что же было на самом деле?
- О, да вы и сами, верно, знаете. Я испугалась. Не ожидала, что пламя вспыхнет так внезапно. В английском уставном ритуале, который я практикую, такие уловки никогда не используются - слишком уж театрально и даже вульгарно. Такие штучки в ходу только там у них, на континенте! Но передник пытались сжечь уже потом, на свече…
- Чтобы уничтожить следы цианида…
- Может быть.
- Кто начал его жечь?
- Не помню.
- Правда?
- Правда. Это, наверно, было уже потом, когда меня отвели в трапезную и принялись успокаивать. Сами понимаете, видеть своими глазами, как умирает муж, - это так жестоко и так странно…
- Понимаю. Вас это, должно быть, здорово потрясло. А вы читали текст ритуала, перед тем как в нем участвовать?
- Джон передал мне все на словах. Майкл нашел манускрипт восемнадцатого века и перевел его. Досточтимый Дин велел напечатать перевод на машинке и снять с него несколько копий. И каждому из нас дали по экземпляру.
- А что стало с самим оригиналом?
- С оригиналом? Досточтимый Дин, конечно, вернул его Майклу, ведь он им очень дорожил. Вот и я, чтобы доставить ему удовольствие, согласилась на роль Вдовы.
- Ему, а не мужу?
- Обоим.
- Когда Ливингстон принес передник сюда, домой?
- Когда возвращался из банка. Он взял его тем же утром в библиотеке Великой Ложи.
- И показал вам.
- Только через полиэтиленовый пакет, яркий такой. Ему очень не хотелось лишний раз его доставать, чтобы не испачкать. Эта расшитая тряпка была для него все равно что рождественская игрушка для ребенка…
- Вам известно, где господин Вогэм хранил манускрипт?
- У себя дома, наверно… Но после смерти Джона я еще не виделась с Майклом. На другое утро он куда-то уехал.
- Далеко?
- Кажется, в Шотландию. Он должен вернуться сегодня вечером.