- Тише, тише ты, Капрал. Что я тебе только что говорил? - заволновался Саймон и повернулся к Аллейну. - Сжальтесь вы над ним, - попросил он. Он двинулся к Эрни и внезапно остановился. Взгляд его был устремлен на что-то за капотом автомобиля Аллейна.
Едва различимые на заснеженной дороге, слабо освещенные фонарем, который кто-то нес в руке, к кузнице шли три человека. Когда они вошли в ореол света, падавшего из-за двери кузницы, стало ясно, кто они.
Доктор Оттерли, миссис Бюнц и Ральф Стейне.
4
В морозном воздухе голос миссис Бюнц, прерываемый кашлем, казался одиноким и жалким, как стенания калеки.
- Что он там обо мне говорит? Он все врет. Не верьте тому, что он говорит! Это все потому, что я немка. Они объединились против меня. Они все еще считают меня врагом…
- Продолжай, Эрни, - сказал Аллейн.
- Не надо! - крикнул Ральф Стейне, после чего со странным выражением дерзости и робости одновременно добавил: - Она права. Это нечестно.
Его поддержал доктор:
- Действительно, Аллейн, мне кажется…
- Благодарю, благодарю вас, господа, - пробубнила миссис Бюнц и вышла вперед.
- Ну, ты - не подходи! - Эрни попятился. - Нечего тебе тут шляться и подглядывать за нами… - Он поднял руку, как будто на самом деле пытался закрыться от женщины, и начал неистово плеваться.
- Ну вот, пожалуйста! - сердито пробурчал Бегг, обращаясь к Аллейну. - Завертелась карусель…
- Ничего, ничего…
Через плечо Саймона Аллейн посмотрел на кузницу. Оттуда как раз выходил Фокс - и как нельзя более кстати. За ним в пляшущих отблесках света толпились остальные Андерсены. Двое из них держали в руках фонари, лучи которых случайно или намеренно были устремлены в лицо миссис Бюнц.
На нее и впрямь стоило посмотреть. Тревога на лице фольклористки в мгновение ока сменилась знакомым фанатизмом. Губы ее зашевелились. Она снова несколько раз кашлянула, а затем прошептала:
- Wunderbar! - Она сделала несколько робких шагов по направлению к Эрни, который тут же спрятался за спинами братьев. На лице ее отразилась светлая печаль и, сцепив руки, она добавила: - Невероятно! И это есть ошень, ошень примечательно и важно. Я поняла - он думает, что у меня дурной глаз! Да-да!
Ни слова не говоря, пять братьев повернулись и пошли в кузницу.
- Вы что, все сговорились, - Аллейн повысил голос, чего обычно никогда не делал, - вредить правосудию? Что вы все тут делаете?
Выяснилось, что все они идут из гостиницы. Миссис Бюнц собралась отправить телеграмму и еще прикупить в деревне эвкалиптовой настойки - ей сказали, что лавка сейчас открыта. Ральф шел домой. А доктор Оттерли проколол шину и искал кого-нибудь из Андерсенов, чтобы ему сменили колесо.
- Насколько я понял, мы должны вместе с вами обедать в замке, - объявил он. - Вообще-то два званых обеда подряд обеспечивают желудку пожилого человека весьма кислое настроение - как в буквальном, как и в фигуральном смысле… М-да… Если я немедленно не тронусь в путь, то рискую сильно опоздать.
- Я вас подвезу.
- Хотите, сменю вам колесо, док? - предложил Саймон.
- Не ожидал застать тебя здесь. Что ж, буду рад, Бегг, если ты сменишь. Может, тогда и починишь заодно? Завезу тебе машину на обратном пути - возьмешь колесо у себя в гараже.
- Будет сделано, сударь, - пообещал Саймон. - Это нам раз плюнуть… - Он удалился, самодовольно насвистывая.
- Ну ладно, - послышался голос Ральфа Стейне откуда-то из-за машины Аллейна. - Пожалуй, мне тоже пора. Доброго вам вечера. - Они ясно различили, как у него под ногами заскрипел снег.
- И мне, - подхватила миссис Бюнц.
- Миссис Бюнц, - окликнул немку Аллейн. - Вы действительно думаете, что одно только больное воображение побудило Эрни сказать про вас то, что он сказал?
- Ну конечно! Это же один из старейших в Европе предрассудков. Вы знаете, существует одно выражение - это очень интересно, поверьте, инспектор… - захлебываясь, начала она.
- Идите и отправляйте вашу телеграмму, - строгим голосом прервал ее Аллейн. - Вы глупо себя ведете, миссис Бюнц. Никто здесь - я имею в виду полицейских - не собирается запугивать вас, применять к вам какие-либо карательные меры или же "промывать" вам мозги - вы ведь этого боитесь? Так вот, идите спокойно и покупайте ваш эвкалипт - может, его запах немного освежит вам голову. Guten abend, миссис Бюнц.
Он повернулся и энергично зашагал к Фоксу.
- Счастливо оставаться, Братец Лис, - сказал он. - Глаз с Эрни не спускайте. Если понадобится, придется его запереть. Ну и вечерок! Ладно, пока. Все понятно?
- Понятно, сэр.
- Черт возьми, как бы не опоздать! Где же Оттерли? Ага, вы уже здесь. Идемте.
Он спустился по тропинке и нырнул в автомобиль. Доктор Оттерли едва поспевал за старшим инспектором.
Фокс проследил, как они, вздымая за собой снег, укатили в сторону замка Мардиан.
Глава 10
Слова для танцора
1
Престарелая горничная водрузила на стол изысканное серебряное блюдо, полное сморщенных лежалых яблок. Леди Алиса, Дульси, Аллейн и доктор Оттерли отодвинули от себя подставки и чашки для ополаскивания рук. К яблокам никто не притронулся.
От жиденького супа, от гуся - несомненно, того самого, что пал жертвой дурного настроения Эрни, от королевского пудинга и от великолепного красного вина остались теперь одни воспоминания. Горничная вернулась еще раз, поставила перед леди Алисой графин и снова удалилась.
- Все так же, как и вчера, - проклацала вставными челюстями леди Алиса. Вынув пробку, она подала графин доктору Оттерли.
- Не могу поверить в такое счастье, - отозвался он, разлил вино и блаженно откинулся на спинку стула. - Это большая честь для нас, Аллейн, уж поверьте. Редкое вино!
Некоторое время они обсуждали достоинства портвейна. Леди Алиса, которая, судя по всему, неплохо разбиралась в марках вин, предпочитала выражаться в грубоватой манере, вероятно подражая своим предкам, слывшим настоящими мужчинами. Аллейн со знанием дела поддержал беседу об урожаях винограда, крепости и букете. Постепенно под действием портвейна сгладились неприятные воспоминания о недоваренной брюссельской капусте.
Дульси, одетая в коричневое бархатное платье с кружевным воротничком, снова обрела свой обычный немного рассеянный вид, хотя изредка бросала на Аллейна строгие взгляды, призванные, видимо, означать: вот у вас в кармане фига, а у меня - две. Мол, если понадобится, я уж за себя постою.
В гостиной Аллейн уже давно заметил выцветший номер газеты со списками представителей различных фамилий. Очевидно, леди Алиса и Дульси предварительно изучили ее на предмет наличия в ней его родственников. Однако поддерживать эту тему Аллейну было совсем не интересно; кроме того, это не давало ему никакой возможности перевести разговор в нужное русло. Но потом, когда портвейн пустили по второму кругу и он сменился отвратительным кофе, когда прабабушка Аллейна по материнской линии нашла наконец свое место и порядковый номер в шкале ценностей, леди Алиса подождала, пока выйдет горничная, и сразила его внезапным вопросом:
- Ну что - сцапали его?
- Нет еще, - честно признался Аллейн.
- А хоть знаете - кто?
- Есть догадки.
- И кто же?
- Это секрет.
- Почему?
- Возможно, мы ошибаемся - в таком случае как мы будем выглядеть?
- Могу сказать вам, на кого бы я поставила.
- На кого? - в свою очередь поинтересовался Аллейн.
- Эрнест Андерсен. Это он снес голову гусаку, которого вы только что ели, а значит, можно заключить - проделал то же самое и со своим отцом. Переволновался. Все-таки среда Скрещенных Мечей - тоже повлияло. А вчера была полная луна, Оттерли?
- Я думаю… да, пожалуй, да. Хотя ведь никто ее не видел.
- Поди ж ты - никто не видел! Все равно. Они всегда становятся буйные в полную-то луну. Вот Дульси, например, - правда, Дульси?
"Ну и злобная же у нее тетка!" - подумал Аллейн.
- Простите, тетя Акки. Я не слышала.
- Поди ж ты - она не слышала! Говорю - ты всегда у нас беспокойная, когда полнолуние.
- Полнолуние? По-моему, это удивительно красиво… - Дульси склонила огненную голову набок.
- А как, вы полагаете, - поспешно перебил ее Аллейн, - Эрни это осуществил, леди Алиса?
- А вот это предстоит выяснить вам.
- И то верно.
- Передайте сюда портвейн. Угощайтесь.
Аллейн налил.
- Вы слышали, какую уйму денег обнаружили в Кузнецовой Роще? - спросил он.
Известие их заинтересовало. Леди Алиса сказала, что Андерсены копили эти деньги все время, пока жили в Кузнецовой Роще - что-то около четырех веков или больше, - и теперь пришла очередь Дэна беречь их.
- А я про это почти ничего не слышал. - Доктор Оттерли украдкой посматривал на свой портвейн. - Ребята много раз обсуждали вместе с Саймоном Беггом проект переделки кузницы в автостоянку и заправочную станцию. В расчете на то, когда здесь проведут новую дорогу.
Как и ожидалось, это сообщение вызвало у хозяйки дома целую бурю гнева. Аллейн прослушал длинную обличительную речь, во время произнесения которой челюсть леди Алисы громко щелкала, видимо разделяя возмущение своей хозяйки. Речь была направлена против новых дорог, бензоколонок и в целом против скверного отношения к ремеслу.
- Вильям, - сказала она (у нее получалось "Бильям"), - никогда бы такого не потерпел. Никогда! Он рассказывал мне, что замышляют его сынки. А кто же этот негодник, что их на это подбил?
- Это Бегг-младший, тетя Акки.
- Бегг? Бегг?! Что ему там надо? Он же лавочник.
- Да нет, тетя Акки, он же в войну бросил свой магазин и пошел в ВВС, а теперь у него автосервис. Он же был здесь вчера.
- Могла бы не напоминать мне об этом, Дульси. Я и без тебя знаю, что он был вчера здесь. И если бы ты раньше сказала мне, каков он субчик, то он бы у меня получил - уж он бы получил…
- Когда вы в последний раз встречались с Вильямом Андерсеном, леди Алиса?
- Что вы сказали? Когда? На прошлой неделе. Посылала за ним. Все-таки он был парень не промах - Бильям Андерсен…
- А можно узнать, для чего вы за ним посылали?
- Да можно - отчего нет. Сказала ему, чтоб запретил своей внучке строить главки моему племяннику.
- Боже мой! - воскликнула Дульси. - А она что - строила? И Ральф был не против? Значит, вот что вы имели в виду, тетя Акки, когда говорили, что Ральф - развратник…
- Да нет.
- Если вы не против, я вклинюсь в ваш разговор, - вежливо перебил доктор Оттерли. - Ни за что не поверю, чтобы милая мисс Камилла строила кому-либо глазки. Это очаровательное дитя, и у нее прекрасные манеры.
- Бильям был такого же мнения, как я. Что хорошего получилось, когда его дочь сбежала с этим Кэмпионом? Нет, такие браки никуда не годятся - уж он-то это знал.
- С мужчинами, - сказала Дульси, - осторожность никогда не помешает, ведь правда, тетя Акки?
- Господи, Дульси, какая же ты тупица… - проскрежетала леди Алиса и грозно продолжила: - Чем лезть в чужие дела, может, сперва позаботишься о самой себе?
- Угу, тетя Акки…
- Ч-черт знает что такое!
Снова появилась горничная - на этот раз она принесла сигареты и, на удивление гостям, огромную коробку сигар!
- Еще у Тима Комбардейла брала, - похвасталась леди Алиса. - Даем вам десять минут. Можете перейти с ними в гостиную. Пошли, Дульси.
Она протянула ей руку. Дульси замешкалась.
- Позвольте мне, - галантно предложил Аллейн.
- Благодарю. Годы уж не те - отпрыгала свое, бабка. Ну все, главное - подняться.
Аллейн распахнул перед старой дамой дверь. Леди Алиса торопливо проковыляла к ней и посмотрела на него снизу вверх.
- Странно все-таки устроен мир, - сказала она. - Не так ли?
- Чертовски странно.
- Не засиживайтесь слишком долго за вашим вином. Я хочу показать вам одну вещь - через полчаса поднимусь. Не задерживайте его, Оттерли.
- Да я и не собирался, - заверил старуху доктор Оттерли. Когда дверь закрылась, он положил руку себе на диафрагму и простонал: - О-о-о! Клянусь богом, этот гусак был настоящий атлет. Но зато какие вина…
- Превосходно… - рассеянно согласился Аллейн.
Затем он прослушал лекцию доктора о семействе Мардиан и его лучших временах.
- Эти Мардианы, как на подбор, все были здоровые, что твои быки, и такие же твердолобые, - сказал он. - И крайне, крайне высокомерны! - Он поднял палец. - Вот этим все сказано.
Аллейн подумал, что лоб самого доктора Оттерли вряд ли настолько же тверд.
- Ну что, присоединимся к дамам? - предложил врач.
Леди Алиса расположилась в таком глубоком кресле, что от нее было скрыто все, кроме того, что происходило непосредственно перед ее глазами. По ее распоряжению Аллейн установил это чудовищное произведение эпохи королей Эдуардов в стратегическую позицию. Дульси положила старухе на колени небольшой газетный сверток. Аллейн с бьющимся сердцем разглядел, что оберточной бумагой служит номер "Таймса" за 1871 год.
- Пора уже поменять обертку, - сказала леди Алиса и дернула завязки на бечевке.
- Ей-богу, - сказал доктор Оттерли, махнув сигарой, - вы удостоились большой чести, инспектор. Ей-богу!
- Поди ж ты, большой чести… - сказала леди Алиса. - Держите. Пододвинь-ка стол, Дульси, а не то она распадется по кускам.
Доктор Оттерли придвинул стол, и Аллейн разложил на нем небольшую книгу, которую старуха сунула ему в руки. На самом деле это оказалась не книга, а что-то вроде общей тетради - изрядно потрепанной и старой. Кожаный переплет уже давно треснул. Открыв ее, Аллейн обнаружил, что это дневник-календарь некоего Амброуза Хилари Мардиана "из Мардиана окр. Йоуфорда", написанный в 1798 году.
- Мой прапрадедушка, - пояснила леди Алиса. - Я была урожденная Мардиан и замуж вышла тоже за Мардиана. Не молодого. Листайте до среды - что перед самым Рождеством.
Аллейн перевернул несколько страниц.
- А вот и оно, - нашел он.
Эта запись, так же как и все остальные, была сделана каллиграфическим почерком. Чернила сильно выцвели и стали бледно-коричневого цвета.
- "Среда Скрещенных Мечей, - прочел он, - 1798 год. Заметки на моррис для Пятерых Сыновей".
Затем, бросив быстрый взгляд на праправнучку автора дневника, Аллейн принялся читать дальше:
Сегодня вечером случилось посмотреть Мардианский мимический танец с мечами (я бы назвал его именно так, а не мориск и не моррис). Хотелось бы записать эту церемонию на бумаге в том виде, как мне приходилось видеть ее еще в детстве, так как после смерти Йео Андерсена из Кузнецовой Рощи я понял, что сопровождающие ее вирши уже подверглись усечению - по незнанию ли или забывчивости исполнителей морриса (или мориска). Ежели и дальше так будет, то может статься, что они и вовсе пропадут. Было бы премного жаль, ибо церемония сама по себе любопытная и в некоторой степени уникальная. В ней соединяются, по сути, различные мимические пьесы такого толка, где есть отец, который избегает смерти от рук своих сыновей сначала путем разбивания зеркала (скрещенных мечей), затем путем обнародования своего завещания, а после этого его как бы в шутку обезглавливают. Отсюда вышел и сам танец с мечами, состоящий из трех частей, а вот сцена с кроличьей шапкой - это уже другой источник. Не стану слишком углубляться и лишь скажу, что собираюсь записать то, что обычно произносил Йео Андерсен и все его предшественники, изображавшие Шута. Вне всякого сомнения, слова эти претерпели изменения со временем, но я даю их в таком виде, в каком мне представил их Йео. Слова эти обычно не произносились вслух, а лишь проговаривались вполголоса. Не стану спорить, красоты и смысла в них немного, но тем, кто всерьез интересуется стариной и деревенским бытом, они могут очень пригодиться.
Итак, в конце первой части танца с мечами, где Шут как бы разбивает зеркало, он говорит:
В первый раз зеркало я разобью,
Зеркало купит свободу мою.В конце второй части он как бы показывает им свое завещание и продолжает:
Второй раз открою вам тайну свою
- Отдаст завещанье свободу мою.В конце третьей части он кладет голову в переплет мечей и говорит:
И вот уж ножи над моей головой
- Видно, лежать мне в землице сырой.И потом:
А как меня Бетти залюбит,
А как меня Коник покроет,
Вы мне голову - ножом,
А я встану - молодцом!На этом записи о среде Скрещенных Мечей заканчивались.
- Необычайно интересно, - заметил Аллейн. - Спасибо. - Он закрыл тетрадь и повернулся к доктору Оттерли. - Лицедей произносил что-нибудь подобное?
- Думаю, что да, только он все как-то скрывал. Бормотал в этих местах что-то непонятное и никому не говорил что. Сыновья были достаточно близко от него, чтобы услышать, но они тоже почему-то не любили об этом говорить. Прямо смешно, если разобраться, - скороговоркой пробормотал доктор Оттерли. - И все-таки любопытно.
- А он когда-нибудь видел этот календарь, леди Алиса?
- Я ему показывала. Однажды, когда он приходил к нам чинить котел. Он хитро так посмотрел и говорит, что, мол, все это знает.
- Как вы думаете, эти присказки - особенно последние четыре строки - известны в других местах, где исполняются такие танцы?
- Разумеется, нет, - возразил доктор Оттерли громче, чем ему бы хотелось. - Они не упоминаются ни в текстах у Ревесби, ни в каких-либо других английских мимических обрядах. Это чисто местное. Взять хотя бы это слово - "залюбит". В наших краях мне еще приходилось его слышать - когда я был мальчишкой, - но сомневаюсь, что оно встречается где-нибудь еще. Во всяком случае, не в таком контексте.
Аллейн положил руку на обложку и повернулся к хозяйке дома.
- Вы очень умно поступили, показав мне эту тетрадь, - торжественно проговорил он. - Могу вас поздравить. - Он встал и устремил на старую даму серьезный взгляд. Леди Алиса повернула к нему свое лицо жены Ноя и мигнула, как ящерица.
- Собираетесь идти, да?
- Вам, наверное, уже пора спать?
- Вот это скорее всего, - согласился доктор Оттерли, стряхивая пепел с сигары.
- Тетя Акки, уже больше десяти.
- Чепуха! Давайте-ка выпьем бренди. Где у нас поднос для вина? Позвоните в колокольчик, Оттерли.
Престарелая горничная появилась сразу по звонку, как в сказке, и уже с подносом, на котором стояли стаканы для бренди и бутылка такого же сказочного коньяка.
- По мне так лучше вот так, - проскрипела леди Алиса, - чем со всякими там кофе. Папа всегда говорил: "Когда обед не греет уж живот, а сон еще нейдет - послать за бренди надо". По-моему, совсем неплохой совет…
Когда они уехали из замка Мардиан, было уже одиннадцать.