В покрытом грязью и кровью задыхающемся человеке с трудом можно было узнать бродягу, которого он и судья встретили под дождем на дороге. Грязные светлые волосы свисали на глаза; пиджак и штаны были порваны в нескольких местах; колючки порезали ему лицо и руки; изо рта текла кровь; глаза вращались, как у испуганной собаки.
- Вы выгнали ублюдка прямо на нас, - сказал Берни Хэкетт.
- Мы увидели ваши следы там, где вы свернули к болоту, - добавил Орвилл Пэнгмен, - а потом услышали ваши выстрелы.
- Тогда мы рассредоточились на дороге и схватили его, - пропыхтел Питер Берри. - Чертовски увлекательно.
- Грязный подонок, - буркнул старый Мертон Избел.
- Наденьте на него наручники, мистер Хэкетт, - посоветовал Эдди Пэнгмен, поглаживая свое ружье большими красными руками.
- У папы нет наручников, - с отвращением отозвался Джоэл Хэкетт. - Сколько раз я говорил тебе, папа, чтобы ты их раздобыл? Коп должен иметь при себе хотя бы одну пару - все это знают.
- Придержи язык, - сказал констебль Хэкетт.
- Коп без наручников…
- Этот тип и без наручников никуда не денется, - ухмыльнулся Томми Хемас.
- Как знать, - возразил Дейв Хемас, посасывая порезанным палец.
- Заткнитесь, - велел сыновьям Хьюберт Хемас.
Дрейкли Скотт молчал, уставясь на дергающуюся фигуру беглеца алчным, почти голодным взглядом.
- Он был вооружен? - спросил судья Шинн.
- Нет, - ответил констебль Хэкетт. - Лучше бы был.
Феррис Эдамс подошел к бродяге и окинул его взглядом.
- Он что-нибудь сказал?
- Лопотал что-то, - отозвался Питер Берри. - Попробуйте расспросить его, мистер Эдамс.
- Вы убили ее? - обратился к бродяге Феррис Эдамс.
Тот не ответил.
- Вы что, потеряли дар речи? - рявкнул адвокат. - От вас требуется только сказать "да" или "нет"!
Глаза пленника продолжали бегать.
- К тому же, - продолжал Эдамс, - вы столкнули мою машину в болото. Как, по-вашему, мне ее вытащить? Об этом вы тоже не желаете говорить?
- Столкнул машину в болото? - встрепенулся Питер Берри. - Просто стыд, мистер Эдамс! Что, если мне взглянуть…
- Не сейчас, - прервал Хьюб Хемас. - Берни, надень на него недоуздок.
- Подождите! - воскликнул судья. - Что вы собираетесь делать?
- Должны же мы обеспечить, чтобы арестованный не сбежал, верно, судья? - сказал констебль. - Я прихватил с собой коровий недоуздок - он как раз подойдет. - Хэкетт накинул грязную петлю на голову бродяги.
Несчастный упал на колени, закатив глаза.
- Он думает, что его будут вешать или расстреливать! - возмутился судья Шинн. - Неужели вы не видите, что этот человек умирает от страха? Не говоря уже о боли! Сними с него эту гадость, Берни!
- Никто не собирается ему вредить, судья. - Констебль затянул ошейник и защелкнул пряжку. - Тебя не будут убивать - во всяком случае, пока. - Он пристегнул повод к кольцу ошейника. - Вот так. Теперь попробуй выбраться из этой штуки.
Нахрапник недоуздка придавал бродяге нелепое сходство с животным. Он дергал его исцарапанными руками, словно протестуя против этого.
- Лучше связать ему и руки, - сказал Хьюб Хемас. - Дейв, Томми, займитесь этим. У кого-нибудь есть еще веревка?
- Веревка лежит под сиденьем грузовика, Эдди, - сказал сыну Орвилл Пэнгмен.
Близнецы Хемас схватили пленника за руки, и он перестал вырываться. Эдди Пэнгмен принес из грузовика просмоленную веревку и передал отцу. Близнецы заломили руки бродяги за спину, а Пэнгмен связал ему запястья.
Судья Шинн шагнул вперед.
- С ним все в порядке, судья, - заверил старший Хемас. - Орвилл, я посажу его в свою машину с Томми и Дейвом. Ему может прийти в голову выпрыгнуть из открытого грузовика. Берни, поставь его на ноги.
- Ну, поднимайся. - Хэкетт потянул за веревку. Фигура на коленях снова начала сопротивляться. - Никто тебе ничего не сделает. Вставай живо!
- Не возражаете подождать минуту, Хэкетт? - услышал Джонни собственный голос.
Все уставились на него.
Джонни подошел к бродяге, ощущая головную боль и удивляясь собственной энергии.
- Мисс Пламмер сказала, что этот человек говорил с иностранным акцентом. Возможно, он плохо понимает по-английски. - Он склонился над пленником: - Вы понимаете, что я говорю?
Израненные губы бродяги шевелились; глаза были закрыты.
Джонни выпрямился.
- Похоже на русский или польский.
- Я же говорил, что он бормотал невесть что! - торжествующе воскликнул Питер Берри.
- Наверняка коммунистический шпион, - усмехнулся Томми Хемас.
- Что он говорит, мистер Шинн? - спросил Джоэл Хэкетт.
- По-моему, молится, - ответил Джонни.
- Тогда он не коммунист, - заявил Эдди Пэнгмен. - Они не молятся.
- Верно, - подтвердил Дейв Хемас. - Эти ублюдки не верят в Бога.
- Некоторые верят, - неожиданно заговорил Дрейкли Скотт. - В России есть церкви.
- И ты этому веришь? - фыркнул Джоэл Хэкетт. - Это просто красная пропаганда.
- С чего это, Дрейк, ты полюбил коммуняк? - сказал Томми Хемас.
- Заткни свою грязную пасть! - Дрейкли сжал костлявые кулаки.
- Заткнитесь все. - Мертон Избел подошел к человеку на коленях. - Вставай, ты, безбожный иностранный сукин сын! - Он пнул его тяжелым фермерским башмаком.
Бродяга рухнул лицом вниз и остался недвижим.
Судья Шинн посмотрел на Джонни, и в его голубых глазах мелькнуло презрение. Потом он подошел к Мертону Избелу и изо всех сил ударил его кулаком по плечу. Старый фермер пошатнулся, разинув рот от изумления.
- Теперь слушайте меня, - заговорил судья. - Этот человек арестован. Он подозревается в убийстве. Подозрение не доказательство, но, даже если бы мы точно знали, что он виновен, у него есть права, гарантированные законом. Я лично выпишу ордер на арест каждого, кто ударит его или причинит ему вред. Понятно? - Он посмотрел на констебля Хэкетта: - А поскольку ты так похваляешься должностью констебля, Берни Хэкетт, то будешь отвечать за безопасность арестованного.
- Конечно, судья, - успокаивающе произнес мужчина без подбородка. - Я поеду с ним в машине Хемасов.
Старый юрист окинул взглядом односельчан. Они смотрели на него без всякого выражения. Он поджал губы и шагнул в сторону, поглаживая ружье.
Близнецы Хемас склонились над бродягой, взяли его под мышки и подняли.
Бедняга был в полуобмороке. Его кожа позеленела, лицо искажала судорога боли, а ноги словно не желали выпрямляться, делая слабые попытки прижаться к животу.
- Видите, судья, он не хочет идти, - сказал Томми Хемас. - Нам придется его подтащить. Не говорите потом, что мы его избивали.
Братья поволокли арестованного к отцовскому автомобилю. Констебль Хэкетт взял ружье и последовал за ними. Хьюб Хемас уже сидел за рулем, демонстрируя нетерпение.
Хэкетт открыл заднюю дверцу.
- Прошу садиться, - любезным тоном произнес Томми Хемас. Вдвоем с братом они втолкнули бродягу в машину головой вперед и сами вскочили следом. Хэкетт сел рядом с их отцом.
Автомобиль тут же дал задний ход и успел проехать пятьдесят футов, прежде чем дверцы захлопнулись.
- Простите, судья, - тихо сказал Джонни, - но я либо не буду лезть в чужие дела, либо сойду с ума.
Судья Шинн промолчал.
- Лучше бы я никогда не встречал ее! - вырвалось у Джонни.
Орвилл Пэнгмен садился в кабину своего грузовика. Остальные залезали в кузов.
- Садитесь со мной, судья, - окликнул старика Пэнгмен, нажимая на стартер. - В кузове вас будет трясти.
- Я поеду с остальными, Орвилл, - спокойно ответил судья.
Эдди Пэнгмен сел рядом с отцом.
Джонни молча помог старику забраться в кузов. Он собирался последовать за ним, когда грузовик неожиданно дал задний ход, и его едва не бросило под колеса. Джонни ухватился за цепь откидного борта, но, если бы ему не помогли судья и Феррис Эдамс, он бы не удержал цепь. Остальные не шевелились, с любопытством глядя на происходящее.
Голова у Джонни раскалывалась от боли.
Всю обратную дорогу до Шинн-Корнерс адвокат из Кадбери ныл по поводу утонувшего автомобиля и пытался выудить из Питера Берри цену за его извлечение из болота. Лавочник качал головой и отвечал своим елейным басом, что не может определить цену заранее, не зная, сколько времени займет работа и сможет ли его старый тягач вытащить машину, почти целиком погребенную трясиной, хотя, конечно, с радостью попытается. Вероятно, понадобится землечерпалка, так что это может обойтись дорого.
- Конечно, вы можете обратиться к Илайесу Уэрли в Кадбери, мистер Эдамс, но в его автомастерской цены очень высокие.
В конце концов Эдамс махнул рукой:
- Игра не стоит свеч. Как бы то ни было, я заказал новый автомобиль у Марти Зиллибера, а этот грабитель согласился снизить цену в счет сдачи старого всего на сто двадцать пять долларов. Разумеется, Марти, сказал я ему, машина прошла сто тридцать две тысячи миль, но после сотни тысяч я ее капитально отремонтировал, да и резина в отличном состоянии, так что она стоит больше ста двадцати пяти долларов. Но он уперся, так что черт с ней. Пускай об этом беспокоится страховая компания. Если они хотят истратить пару сотен на тягач и землечерпалку…
Очевидно, он напрочь забыл о своей тете.
Всю дорогу Джонни лежал на животе, свесив голову через борт, - его тошнило. Судья сидел рядом, глядя в сторону.
Когда они проезжали мимо хижины старика Леммона на Священном холме, дождь прекратился, и выглянуло солнце.
* * *
Автомобиль Хьюберта Хемаса стоял возле дома Фанни Эдамс перед церковью. Арестованного, Берни Хэкетта и троих Хемасов нигде не было видно.
- Где он? - осведомился судья Шинн, пробираясь сквозь толпу женщин и детей у церковных ворот. - Что они с ним сделали?
- Не волнуйтесь, судья, с ним все в порядке, - сказала Милли Пэнгмен. Ее золотые очки поблескивали на солнце. - Они посадили его в кладовую для угля в церковном погребе. Оттуда ему не выбраться!
- Слишком хорошо для него! - буркнула Ребекка Хемас.
- А Элизабет Шир побежала готовить ему чашку чая, - злобно сообщила Эмили Берри. - Чай! Я бы напоила его ядом! И еще принесла ему сухую одежду, словно церковь - это отель. Питер, иди домой и сними мокрые вещи!
- Не лучше ли вам всем пойти домой? - проворчал судья. - Здесь не место женщинам и детям.
- Домой? - взвыла старая Селина Хэкетт. - В такое время?
- У нас столько же прав находиться здесь, сколько у мужчин, судья, - резко сказала Пру Пламмер. - Никто не собирается уходить, пока этот кровожадный иностранец не получит по заслугам. Неужели вы не понимаете, что только милость Божья спасла меня от гибели? Сколько раз я говорила тетушке Фанни: "Не впускайте в дом грязных бродяг, которые скребутся к вам в кухонную дверь! Когда-нибудь вам это боком выйдет!" Но бедняжка меня не слушала. Вот и посмотрите на нее теперь!
- Я бы хотела подержать его за горло, - тихо произнесла Матильда Скотт. - Хотя бы несколько секунд.
Судья Шинн посмотрел на нее так, словно видел ее впервые.
На ступеньках церкви появились Хэкетт и Хемасы. Когда судья двинулся им навстречу сквозь группу женщин, Джонни заметил, что дочь Мерта Избела Сара и ее ребенок держатся с краю толпы. Лицо женщины казалось оживленным. Но эта оживленность исчезла, когда к ней подошел отец. Она отпрянула, схватив дочку за руку.
- Что все это значит, Берни? - осведомился судья. - Почему вы заперли его в кладовую для угля?
- Потому что у нас нет тюрьмы, судья, - ответил констебль.
- Он вообще не должен здесь находиться! Вы еще не уведомили коронера Барнуэлла?
- Я все обсудил с доком Кушменом. Док ждет нас в доме тетушки Фанни.
- Все, что может сделать доктор Кушмен, - это установить, что смерть произошла в результате криминального акта, и немедленно доложить об этом коронеру Барнуэллу в Кадбери, после чего дело перейдет в руки коронера. Он либо созовет жюри из шести присяжных…
- Судья. - Лицо Хьюберта Хемаса казалось высеченным из гранита, только скулы двигались, словно жернова, перемалывающие слова. - Девяносто один год Фанни Эдамс принадлежала этой деревне. Это наше дело, и никто не должен указывать нам, как вести деревенские дела. Вы важный судья, знаете закон, и мы будем благодарны вам за совет, как судье и соседу. Пускай коронер Барнуэлл приезжает сюда, а если ему понадобятся присяжные, пусть отбирает их здесь. Мы все сделаем по закону. Никто не собирается лишать этого иностранного подонка его прав. Он получит адвоката и будет иметь возможность защищаться. Но он не покинет Шинн-Корнерс ни при каких обстоятельствах.
Сзади послышалось одобрительное бормотание, подобное рокоту набегающей волны. От этого звука у Джонни закололо в затылке, и он ощутил новый приступ тошноты.
- Нужно организовать все как следует, соседи, - продолжал Хьюб Хемас. - Охранять арестованного день и ночь и не допускать к нему посторонних. Мы на целый час опоздали с доением. Пусть мальчики идут домой и займутся коровами. Мерт, ты можешь отправить Кэлвина Уотерса в твоем фургоне с Сарой и девочкой - он поможет им доить, а ты нам понадобишься здесь. Мы, мужчины, останемся и решим, что нам делать. Женщины пускай уведут малышей домой, накормят их и уложат спать. Дети постарше могут за ними присмотреть, а женщины пусть соберутся и приготовят общий ужин…
Джонни и судья каким-то образом оказались на периферии, наблюдая и слушая, но при их приближении люди сразу умолкали.
- Должно быть, это из-за меня, - сказал Джонни. - Хоть я и Шинн, но посторонний. Не будет ли легче, судья, если я упакую вещи и уберусь отсюда?
- Тебе бы этого хотелось, не так ли? - с презрением отозвался судья.
- Что вы имеете в виду?
Судья выглядел внезапно одряхлевшим.
- Ничего, Джонни. Ты тут ни при чем. Дело во мне. Я слишком много лет занимал судейское кресло в Кадбери, чтобы быть en rapport с Шинн-Корнерс. Хьюб Хемас дал это понять.
От Ферриса Эдамса они узнали, что произошло в церковном подвале, когда арестованного посадили в кладовую для угля. Эдамс услышал это от Сэмюэла Шира, которого разыскал, чтобы обсудить организацию похорон тетушки Фанни. Мистер Шир присутствовал в подвале и настоял, чтобы заключенного, стучавшего зубами от холода и сырости, снабдили сухой одеждой. Принеся одежду, священник попросил констебля Хэкетта и Хемасов оставить его наедине с арестованным, но они отказались и велели бродяге раздеться. Но он либо не понял их, либо понял слишком хорошо, так как стал отчаянно сопротивляться. Близнецы Хемас сорвали с него одежду силой.
В пиджаке бродяги Берни Хэкетт обнаружил удостоверение на имя Джозефа Ковальчика - польского иммигранта в возрасте сорока двух лет, допущенного в США по специальной квоте для беженцев в 1947 году. В грязном носовом платке, привязанном к веревке, идущей вокруг голого тела Ковальчика, они нашли сто двадцать четыре доллара.
- Теперь все ясно, - фыркнул адвокат из Кадбери. - Мистер Шир говорит, что вчера во время приема у тети Фанни она отвела его в кухню и сказала, что летние платья Элизабет Шир сильно поизносились, поэтому пусть он купит жене новое. Она сняла с верхней полки шкафа, где держала пряности, банку из-под корицы, в которой оказались несколько купюр и мелочь. Когда мистер Шир запротестовал, тетя Фанни сказала ему: "Не беспокойтесь, мистер Шир, я не обеднею. Я храню здесь наличные на крайний случай. В этой банке сто сорок девять долларов с мелочью, и если я не могу истратить часть этих денег на новое платье для Элизабет Шир так, чтобы она об этом не знала, то что еще мне с ними делать?" Тетя Фанни вынула двадцать пять долларов и сунула их в руку мистеру Ширу. Только вчера в банке из-под корицы было сто сорок девять долларов, двадцать пять из которых тетя Фанни отдала Сэмюэлу Ширу, но сейчас в ней нет ничего - они уже проверили это, - а под нижней рубашкой Ковальчика были спрятаны сто двадцать четыре доллара, пахнущие корицей. Судья и я, как юристы, мистер Шинн, - сухо добавил Эдамс, - называем это косвенными уликами, но я бы сказал, что они чертовски убедительны. Не так ли, судья?
- В смысле кражи - да, Феррис, - ответил старик.
- Судья, он виновен, как сам дьявол, и вы отлично это знаете!
- Юридически - нет. Феррис, вы останетесь в деревне на этот вечер?
- Придется остаться. Я должен проследить за организацией похорон. Как только сюда прибудет коронер и разрешит мне уехать - надеюсь, это произойдет до ночи! - я попрошу Сая Муди из Комфорта забрать тело. А почему вы спрашиваете, судья?
- Потому что, - медленно ответил судья Шинн, - мне совсем не нравится то, что здесь происходит. Я вынужден обратиться к вам как к практикующему адвокату, присягнувшему поддерживать законы штата, отбросить личные чувства и помочь мне остановить… то, что затевается. Как родственник Фанни Эдамс, вы сможете оказать отрезвляющее воздействие на этих взбудораженных людей. Сегодняшний вечер может стать критическим. Я буду держаться в стороне. Попытайтесь уговорить их передать Ковальчика шерифу или полиции штата.
- Вашей чокнутой деревушкой управляет Хьюб Хемас, - проворчал адвокат. - Почему он ведет себя как Господь Всемогущий, судья? В чем тут дело?
- Во многих вещах, Феррис. Но думаю, в первую очередь в убийстве его брата Лейбана перед войной.
- Дело Гондзоли! Совсем о нем забыл. Присяжные в Кадбери оправдали его, верно? Тогда, судья, - Эдамс покачал головой, - боюсь, вы просите о невозможном.
- Сделайте все, что в ваших силах, Феррис! - Старик стиснул руку Эдамса и отвернулся, дрожа всем телом.
- Думаю, ваша честь, - заговорил Джонни, - мне лучше отвести вас домой, пока вы не заработали пневмонию. Вы когда-нибудь пробовали японский массаж? Вперед марш!
Но судья не улыбнулся.