Мэндон высоко поднял голову и поджал губы, при этом он не упускал меня из поля зрения и жестикулировал руками как бы в такт своим мыслям, давая мне понять, что напряженно думает о чем-то. Затем Мэндон подошел к столу и, откинув крышку, достал большой конверт из плотной бумаги.
- Человеку в вашем положении могут потребоваться гораздо более важные вещи, чем деньги. Возможно, вы и не задумывались об этом. Вот одна из них, - с этими словами он протянул мне конверт.
На вид тот казался пустым, да к тому же на нем не было никаких надписей или пометок. Что же там могло быть? Я открыл его и, прежде чем успел извлечь лист плотной бумаги, уже знал, что это карточка моего полицейского досье с фотографиями в фас, в профиль и отпечатками пальцев. Кроме того, там были приведены особые приметы, краткое описание внешности и данные основных измерений. Это был оригинал досье, которое хранилось в полицейском управлении города, где меня судили. Моему изумлению не было предела.
- Как оно могло здесь оказаться?
- Ну вот видите, что происходит, если каждый занимается своим делом, - сказал он с серьезной миной на лице.
- Вы просто волшебник. Снимаю перед вами шляпу, - сказал я абсолютно искренне. Без этой карточки у полиции на меня ничего нет. Мое прошлое перестало существовать. У меня его просто не было. Хотя, пожалуй, это не совсем так; где-то в недрах ФБР среди нескольких миллионов других копий находится и моя, но без моих отпечатков пальцев ее найти было невозможно, а уж я был уверен, что такой возможности им больше не представится. Да и копия из Вашингтона в один прекрасный день будет у меня в кармане, тут уж у меня сомнений не было. Не торчать же мне всю жизнь в этом городишке.
- Но мне по-прежнему непонятно, как она здесь оказалась. Тот город за тысячу миль отсюда. Быстрая работа.
- Дело в том, что инспектор Вебер получил ее уже вчера вечером. Я позволил себе посоветовать ему забыть о тридцати двух сотнях и предложил в обмен достать для нас эту карточку. Ему это было совсем нетрудно - хватило всего лишь телефонного звонка. Профессиональный обмен любезностями, так сказать. Перейдем к заключительной части нашего ритуала? - он вытащил из кармана дешевую жестяную зажигалку и, щелкнув большим пальцем, зажег ее. Она горела как факел.
Мэндон протянул ко мне руку с зажигалкой, и я поднес к пламени угол карточки. Плотная бумага изогнулась, потом, наконец, вспыхнула, и пламя стало медленно пожирать напечатанные на ней слова. Вот оно уже миновало "…в этом случае прошу уведомить…" и добралось до "…был заключен в тюрьму штата…", еще немного и исчезнет моя фотография в профиль с индексом 9М ЗИ 000 12. Я покрутил бумагой в воздухе, чтобы остался только крошечный уголок, который был зажат у меня между большим и указательным пальцем. В конце концов и он догорел в массивной медной пепельнице. Мэндон не произнес ни слова, а я направился к комоду, налил воды из кувшина и принялся мыть руки.
- Думаю, вам следует забыть об этих тридцати двух сотнях, - заключил Мэндон.
- Пожалуй, я с вами согласен, - ответил я, закончил мыть руки и насухо вытер их полотенцем, которое Мэндон потом водрузил на место.
- Ну, как вы теперь себя чувствуете?
- Прекрасно. Я чувствую себя прекрасно.
- Еще бы. Не каждому человеку выпадает счастье родиться вторично. И с этой минуты вам не о чем беспокоиться, тем более, что вашими делами буду заниматься я сам.
- Чероки, - обратился я к нему, - беспредельное презрение, которое мое бренное тело испытывает ко всему живому в этом мире, к вам не относится. Я приветствую в вашем лице человека, доказавшего свою состоятельность и оказавшегося достойным моего гения. С этого дня я с уважением и любовью вверяю вам ведение моих дел.
- Конечно, конечно, - улыбнулся Мэндон, - не стоит меня благодарить.
- Ну конечно… - согласился я с ним.
Сити холл находился в старой части города, в трех кварталах от конторы Мэндона. Всего три шумных, суетных квартала, полные магазинчиков, торговавших подержанными вещами, ломбардов, пивных, закусочных, автостоянок и бензозаправочных станций, уродливых грязных зданий, набитых неопрятными людишками - такое окружение вряд ли могло ассоциироваться с Сити холл. Но он не был ни уродливым, ни грязным, а ослепительно белым, занимающим целый квартал, тридцатиэтажным сооружением, возвышающимся над грязью и нищетой окружающего мира, выразительным и могучим символом, более могущественным, чем слово Господа нашего Иеговы, в чью честь неслись писклявые гимны из открытых дверей ближайшей маразматической миссии какой-то секты.
- Вы нервничаете? - вернул меня к действительности Мэндон. - Неужели? Вот посмотрите…
Я огляделся и обнаружил, что мы находимся в довольно пестрой толпе пешеходов - полицейские в форме, охранники со всевозможными значками, приколотыми к рубашкам, и неизменной кобурой на бедре, шерифы и их помощники в хаки и в форме, изредка попадались люди в гражданской одежде.
- С какой стати я стал бы нервничать? - улыбнулся я в ответ. - Мне не о чем волноваться, просто немного любопытно… Ведь у меня сегодня второе рождение, неужели вы забыли?
- Ну, может быть, я не совсем правильно сформулировал свою мысль. Нервная система человека не реагирует на внешние раздражители - например, на вид полицейского. Там, куда мы направляемся, будет много полицейских.
- Моя нервная система тоже переживает второе рождение благодаря вашим способностям.
- Вы все шутите.
- Напротив, я абсолютно серьезен.
Мы остановились в ожидании зеленого сигнала светофора. Он осторожно покосился на меня, тихо рассмеялся и взял за руку. До Сити холл оставался еще целый квартал, похоже, это было любимое место сбора полицейских. Они стояли парами и небольшими группками, входили и выходили из закусочных и кафе. Оказалось, что Мэндон знаком едва ли не с большинством из них. Он уже успел переброситься парой фраз с дюжиной встреченных полицейских, но никто не назвал его по имени. Один назвал его Чероки, а все остальные - Спот.
- Что еще за Спот? Что это значит? - не удержался я от вопроса.
- Это просто прозвище, - ответил он. Мне это ровным счетом ничего не говорило, что Мэндон, очевидно, понял по выражению моего нахмуренного лица.
- Это сокращение от "стряпчий по темным делам", - он вымученно улыбнулся, желая показать, что в этом слове для него нет ничего унизительного, и такое обращение не имеет никакого отношения к неуважению его персоны. Но мне это было и так понятно по их тону.
- Похоже, ты знаешь всех полицейских в округе, - заметил я.
- Вот уже много лет я часто бываю в этих краях и помню еще времена, когда на месте Сити холл был грязный гараж.
Мэндон покачал головой, словно не веря, что прошло столько лет с тех пор, и, все еще держа меня за руку, увлек в полумрак ближайшей закусочной. После ярко освещенной улицы в первый момент я почти ничего не видел, только гул голосов и запах. Запах копченостей, мяса, свежих овощей был просто великолепен…
Закусочная была набита битком, теперь я уже начал различать лица. По форме она была похожа на вытянутый пенал, и поэтому казалась бесконечной. В левом углу находилась будка кассира и табачный прилавок, который размещался на крошечном пятачке, а справа, напротив стены, от окна начиналась раздаточная, тянувшаяся до самого конца помещения. Это было что-то вроде кафетерия: посетитель брал из стопки чистую тарелку (никаких тарелок, перекусим на ходу, - предупредил Мэндон) и двигался вдоль раздаточного прилавка, за которым восемь человек в белых фартуках и поварских колпаках резали и раскладывали жареный ростбиф, солонину, копчености, языки, колбасу, сосиски, маринованные огурцы, укроп, ломти ржаного хлеба. Они принимали заказы и старались их более или менее точно выполнить (хотя, похоже, никто не возражал против некоторых вольностей с их стороны). Когда же вы наконец получаете требуемое, то подходите к массивной и приземистой стойке бара, где вам тоже приходится немного обождать, и вот уже тогда можно было приступить к трапезе - если, конечно, вам удастся найти свободное место за столиком. Но их не было, мало того, у многих столиков стояли, болтали, похлопывали друг друга по плечам, смеялись и ждали, когда освободится место, другие посетители этого кафетерия, среди них тоже было много полицейских. Большинство из них знали Мэндона и звали его Спот.
Мэндон наконец нашел свободное место у стены между двумя столиками, и мы уселись спина к спине. У каждого было по громадному сэндвичу в одной руке и по бутылке пива в другой.
- Теперь мне понятно, почему мы отказались от тарелок, - заметил я.
- Конечно, они потребуются, если прийти сюда пораньше или ближе к закрытию.
- А зачем вообще приходить? - не удержался я.
- Что?
- Я сказал, может быть, вообще не стоит появляться здесь. Если только ты не хотел меня удивить количеством знакомых полицейских.
Он покосился на меня.
- Если тебе это неприятно, мы можем уйти…
- Да, нет. Как тебе сэндвич?
- Хороший, а у тебя?
- Тоже ничего. Если закрыть глаза и не видеть манер этой публики, то я даже смогу доесть его…
Что-то коснулось моей шеи, и я повернул голову. Рядом со мной стоял седой мужчина в рубашке с черными нарукавниками, он подмигивал мне, призывая не выдавать его. Все это время он пытался дотянуться за моей спиной до Мэндона и к тому же весьма активно пережевывал остатки пищи, не закрывая рот. Запомнить его и поставить галочку против его имени в своем списке, потому что рано или поздно я затащу эту падаль, это жвачное животное в такое тихое и спокойное место, где мой выстрел никто не услышит… Значок на его рубашке отливал золотом - значит, это был не простой полицейский, как большинство в этой закусочной, а шишка покрупнее. Я немного подался вперед, чтобы облегчить его старания, и он тут же заехал Мэндону по макушке и спрятался за моей спиной. Тот, пока еще недоумевая, повернулся ко мне за объяснениями, но я скосил глаза в сторону седого полицейского. Чероки вытянул шею, заметил его и, видимо, узнал.
- Кажется, тюрьмой пахнет, - шумно втянув носом воздух, провозгласил он.
Тюремщик выпрямился и вышел из-за меня, посмеиваясь, как будто только что услышал самую остроумную шутку в своей жизни.
- Привет, Чероки, где ты пропадал? - сказал он, протягивая руку. Чтобы ответить ему тем же, Мэндону пришлось зажать свой сэндвич в зубах.
- Что с тобой творится последнее время? - не унимался коп. - Твоим ребятам мой отель больше не подходит?.
Адвокату, наконец, удалось освободить руку и достать сэндвич изо рта.
- Как поживаешь, Бу? Познакомься с моим помощником, Полем Мэрфи. Гай Бэдфорд, главный тюремщик этих мест.
- Рад познакомиться с вами, мистер Бэдфорд, - сказал я, мысленно прощаясь с ним…
- Он собирается заняться юриспруденцией, - пояснил Мэндон.
- Я собираюсь заняться юриспруденцией, - подтвердил я.
- Мы с отцом этого парня были друзьями, и он послал его ко мне поднабраться опыта.
- Ну, дружище, ты не ошибся выбором, - коп положил мне руку на плечо. - Зайди ко мне как-нибудь, и я выдам тебе всю его подноготную.
"Научись сначала жевать с закрытым ртом, свинья поганая", - никаких других чувств этот ублюдок у меня не вызывал.
- Не стоит от меня прятаться, Чероки. Я не занесу тебя в свои списки, хотя ты это давно заслужил.
- Обязательно заскочу, Бу, - пообещал Мэндон.
- Ловлю на слове, и захвати с собой Поля. Мы покажем ему, на что похожа тюрьма изнутри…
Он похлопал меня по плечу, удалился, и Мэндон проводил его взглядом.
- Личные контакты, вот зачем я появляюсь здесь, - спокойно объяснил он. - Это неплохой бизнес. Вот этот - главный тюремщик. А видишь того парня за столиком? Да, да, в полотняном костюме и черных роговых очках…
Это был уже начавший лысеть мужчина. Он сидел в одной компании с тремя штатскими. Все они несколько выделялись среди окружающих, хотя для этого нужно было не так уж и много.
- Вижу, - отозвался я.
- Судья Бёрдсонг. Мой хороший приятель. Я познакомился с ним здесь… - он проглотил последний кусочек своего сэндвича и запил остатками пива в бутылке. - Подожди немного. Мне надо с ним поздороваться.
Мэндон стал протискиваться между столиками. Судья, наконец, заметил его, улыбнулся и что-то сказал. В этом бедламе для того, чтобы услышать кого-то, нужно было бы сидеть у него на голове. Чероки, похоже, знал и остальных из той компании, они пожали руки, и мне показалось, что с четвертым участником этого застолья он видится впервые. Никто не предложил ему присесть, они просто сидели, жевали, смеялись, пили. Передо мной снова возник жующий рот главного тюремщика, и мне вовсе расхотелось доедать свой сэндвич. Единственным моим желанием было обмотать в один прекрасный день этот свинарник колючей проволокой с динамитными шашками и взорвать, к вящему процветанию общества и улучшения его манер…
- Почему ты не ешь? - раздался поблизости голос Мэндона.
Я и не заметил, как он вернулся.
- Ничего, просто я не голоден.
- Опять ты нервничаешь. Успокойся и перекуси.
- Иди ты к черту, я же говорил тебе, что не голоден.
- Тогда пойдем?
- Да.
- Ну что ж…
Я бросил недоеденный сэндвич на стол прямо под нос какому-то копу и пошел к выходу, расталкивая этих ублюдков, извиняясь и притворяясь, что это просто случайные столкновения. Мэндон расплатился, и мы вышли на залитую солнцем улицу. Толпы полицейских значительно поредели, очевидно, большинство из них набивало себе брюхо в многочисленных забегаловках.
- О, Господи, - сказал я, оглянувшись на закусочную, которую мы только что покинули. - В жизни мне не приходилось видеть ничего подобного. У представителей рода человеческого. Ни на ферме, где я отбывал срок, ни в дорожной банде, ни даже в тюрьме. Последний раз мне приходилось видеть нечто подобное, когда я был еще ребенком.
- Это же копы, - возразил он. - Они любят пошуметь и немного выпустить пар, а это единственное время, когда они могут себе позволить подобные вольности.
- Дело тут вовсе не в шуме и гаме, который там царит.
- А в чем же?.
- Моя семья занималась тем, что выращивала свиней. Тебе никогда не приходилось видеть тысячи жующих свиней?
Ответа не последовало, но когда я взглянул на него, то увидел, что Мэндон нахмурился и уставился на меня немигающим взглядом.
- Именно так оно и было, именно так, - пробормотал он, взгляд его смягчился, тень понимания скользнула по лицу.
- Хватит меня испытывать, Чероки, к чему весь этот психоанализ. Я это могу сделать гораздо лучше тебя…
Мы остановились на перекрестке.
- Прими мои искренние извинения за подобное испытание, - сказал он. - Но мне нужно было выяснить…
- Выяснить? Что выяснить?
- Мне нужно было убедиться, что я имею дело не с хвастливым болтуном и пустышкой, а с настоящим парнем.
- Как же тебе это удалось?
- Богатый опыт плюс наблюдательность. Ты выдержал это испытание, Поль…
- Прекрасно, хотя один из нас по-прежнему теряется в сомнениях, - холодно парировал я.
- Что касается моей выдержки, мужества и надежности, боюсь, тебе придется принять это на веру, - улыбнулся он безмятежно.
- Ты в этом уверен?
- Полагаю, да, - сказал Мэндон невозмутимо и кивнул головой в сторону Сити холл. - Зайдем на пробу?
- А почему бы и нет? - поинтересовался я.
Мэндон остановился у табачного прилавка в углу коридора напротив лифта. Продавец был занят с женщиной на дальнем конце, он отсчитывал ей сдачу, а когда обернулся, то его лицо расплылось в улыбке.
- Чероки!
У темноволосого мужчины правый рукав пиджака был пуст.
- Чероки! - повторил он, протягивая левую руку.
- Привет, Оджи, - тепло приветствовал его Мэндон.
- Давненько не были у нас. Уезжали куда-нибудь? - спросил мужчина с легким акцентом.
- Да нет. Просто был очень занят. Как сам поживаешь, как семья?
- Все хорошо. И, - он указал на прилавок, - дела идут тоже хорошо. А у тебя?
- У меня тоже все в порядке, - тут Мэндон кивнул в мою сторону. - Познакомься, это мой помощник, Поль Мэрфи.
- Привет, Оджи, - сказал я.
- О, да, конечно. Если Чероки потребовался помощник, то бизнес идет как нельзя лучше. Столько лет он управлялся один, а вот теперь…
- Все меняется, Оджи, все меняется, - Мэндон указал на какой-то предмет на полке.
- Я знаю… - отозвался продавец, снял с полки круглую картонную коробку, какую я видел у Мэндона дома, и открыл ее. - Ваши любимые…
Мэндон рассмеялся, взял из коробки несколько сигар и расплатился долларовой банкнотой, показывая жестом, чтобы тот оставил сдачу себе.
- Еще увидимся… - заверил Чероки.
- И очень скоро, я надеюсь, - тут он повернулся ко мне. - Было приятно с вами познакомиться.
Я кивнул и пошел вслед за Мэндоном.
- Вы думаете это разумно, представлять меня в качестве помощника?
- Ничего страшного. Я могу нанять любого по своему усмотрению. Должен же ты иметь какое-то отношение ко мне. Это даст нам право быть вместе, когда нам заблагорассудится. Вот здесь, например, - сказал он, кивнув на застекленную дверь с буквой "М", затем отыскал на связке нужный ключ и отпер ее. В этом была какая-то злая ирония: Сити холл был открыт для посетителей, а его туалеты нет. Чтобы попасть туда, нужно было обзавестись ключом.
Я прошел за ним в просторное помещение с шестью кабинками и шестью рукомойниками, вся сантехника имела педальное управление, как в операционных, а на полке были разложены матерчатые полотенца. В одной из кабинок спиной к нам стоял мужчина. Когда в соседнюю направился Мэндон, он вздрогнул, выдавливая из себя последние капли, застегнул ширинку и вышел, проигнорировав и сверкающую чистотой раковину, и белоснежное полотенце.
Мэндон быстро повернулся ко мне.
- Отдай мне свой пистолет!
- Отстань, - огрызнулся я.
- Я видел как ты переложил его в карман пиджака, пока мы стояли у табачного прилавка. Послушай, дурья башка, лучше отдай его мне!
Мне осталось только пожать плечами, извлечь оружие из кармана и протянуть ему. Он быстро подошел к полке с полотенцами и запихнул оружие под стопку.