- А дальше, - проговорил Сэмюэл, - начинается самое интересное… Случилось так, что через неделю после вскрытия завещания у нас в конторе объявилась госпожа Уоллес с отказом за подписью Вэнь Чжана. Нас это удивило, и мы довели до сведения мадам Уоллес, что по закону такие документы подписываются непременно в присутствии нотариуса и двух свидетелей. Она ушла, но через два-три дня появилась снова, на сей раз с китайцем, и тот действительно безропотно подписал отказ, все по закону.
- У него был натянутый вид? - спросил Форбс.
- Видите ли, - заметил Сэмюэл, - трудно сказать. Он и двух слов-то не произнес - подписал без малейших колебаний. Правда, перед тем мы сочли благоразумным напомнить ему, что речь идет о серьезном документе, и объяснили, что, отказываясь от завещанного имущества, он нарушает волю своего благодетеля. Таков был наш долг, понимаете? Но это не подействовало. Он подписал и ушел.
- Невероятно! - воскликнул Форбс.
- А как к этому отнесся Брайан? - поинтересовался сэр Айвори.
- Мы с ним разговаривали, - объяснил Сэмюэл. - И он был сильно огорчен. В сущности, госпожа Джейн Уоллес вынудила Чжана, заявив в резкой форме, что стыдно, мол, таким образом злоупотреблять добротой лорда Роберта и тому подобное, так что он скрепя сердце отступился и сказал, что ни на что-де не рассчитывал и, раз мадам Уоллес так плохо о нем думает, он без сожаления оставит ей скромную часть наследства, завещанного ему благодетелем. Но, откровенно говоря, Брайан был уверен, что на столь неблаговидный шаг его мать подтолкнули.
- Кто же? - спросил старший инспектор.
- Брайан думал, это дело рук некоего то ли Рейвилла, то ли Мейвилла, якобы друга семьи.
- Мелвилла! Снова он! - воскликнул Форбс.
Оба нотариуса удивились и даже поразились столь внезапному восклицанию представителя Скотланд-Ярда.
- Мы не знаем этого человека, - поспешил заверить его Сэмюэл.
- Еще один вопрос, - продолжал сэр Малькольм. - Брайан представлял вам свою невесту-китаянку, мисс Ли?
- Довольно приятная особа, - заметил Сэмюэл. Томас кашлянул в кулак, но это не помешало его брату продолжать: - Брайан был очень влюблен и хотел скорее жениться, но госпожа Джейн Уоллес, как нам казалось, не совсем одобряла его желание. Китаянка, видите ли…
- Госпожа Уоллес уже дважды отговаривала Брайана жениться, причем на девушках, которых никак нельзя назвать иностранками, - заметил сэр Айвори. - Неужели она ревновала сына к невестам, как это порой бывает, или, может, боялась за семейное состояние: ведь после женитьбы Брайана замок и прочее подобное имущество ей бы уже не принадлежали?
- О, - живо ответил Сэмюэл, - понимаю, что вы имеете в виду! Но вы ошибаетесь, сэр Малькольм. Госпожа Джейн Уоллес достаточно хорошо знала своего сына и понимала: наследство нисколько не изменит его образа жизни. Впрочем, Брайан думал перебраться в квартиру тут неподалеку. Нет, в этом смысле госпоже Уоллес нечего было опасаться. Она оставалась бы в замке до самой своей смерти, могла бы ни в чем себе не отказывать и жить на широкую ногу.
- В самом деле? - спросил сэр Айвори. - А мне показалось, замок сейчас не в том состоянии, чтобы там можно было шиковать. Дворецкий, кухарка, служанка - маловато для Уоллесов.
- Брайан не любил кичиться богатством, - пояснил Сэмюэл. - Он мог бы, к примеру, обзавестись целой конюшней, по крайней мере в пять-шесть лошадей. А у него, однако ж, была только одна лошадь - та, что отец купил ему на двадцатилетие. Зато в свое время, когда еще был жив лорд Роберт, жизнь в замке велась с роскошью. Пышные приемы, балы…
- Как по-вашему, после смерти лорда Роберта доходы семьи сократились? - задал другой вопрос сэр Айвори.
- Уоллесы получали огромные ренты, - ответил Томас.
- Скажем так: после кончины лорда Роберта в замке наступил траур, - продолжал Сэмюэл. - И столь разительная перемена потрясла всех.
- Значит, лорд Роберт любил приемы… - позволил себе заметить Форбс.
- Несомненно, - ответил Сэмюэл, - хотя его супруга любила их больше. Она же в прошлом актриса, сами знаете. Обожала одеваться у модных модельеров и блистать в обществе дорогими украшениями. К тому же она была на редкость восхитительна. И тут нате вам, после смерти мужа вдруг стала затворницей в собственном замке. С тех пор ее уже не видели ни на одном лондонском коктейле, а ведь раньше она их обожала. В обществе, где она вращалась, сочувствовали ее горю, хотя многие считали: не стоит так убиваться. Тем более что у нее с покойным супругом была разница двадцать пять лет.
- Да, восхитительная женщина, - согласился Форбс. - Дама весьма достойная, такие делают честь Англии.
- Безусловно, безусловно, - поспешил согласиться маленький нотариус.
- Угодно ли вам еще что-нибудь знать? - скорбным голосом осведомился Томас.
- С вашего позволения, я вернулся бы к Вэнь Чжану, - продолжал сэр Малькольм. - Не могли бы вы уточнить, при каких обстоятельствах его усыновил лорд Роберт?
- Как вам известно, лорд Роберт состоял во многих благотворительных организациях. В частности, он был председателем Англо-Азиатской ассоциации. Во время вторжения японцев в Китай многие тамошние дети и подростки потеряли своих родителей - с ними жестоко расправились, - и благодаря стараниям Красного Креста их переправили сюда. Несчастных малюток окружили всяческой заботой. Лорд Роберт, например, усыновил Вэнь Чжана. И его примеру потом последовали другие благородные семейства.
- Как же, помню, - сказал сэр Айвори. - Ну что ж, господа, этого вполне достаточно. Извините, что злоупотребили вашим временем.
После того как сыщики немного прошлись в молчании по Крумс Хилл, сэр Айвори наконец сказал:
- Дорогой Дуглас, нам опять открылось нечто новенькое, хотя кое-чего, притом весьма важного, чтобы разложить все по полочкам, пока не хватает. Мне, конечно, не терпится разобраться, однако, чтобы связать цепочку воедино, необходимо найти недостающее звено. И прежде всего объясните, дружище: с какой стати госпожа Джейн Уоллес спустилась вчера в кухни в пеньюаре? Считаете, это в порядке вещей?
Глава 15
Не успели наши сыщики прийти в Скотланд-Ярд, как им передали, что их с нетерпением дожидается лейтенант Финдли.
- Сэр, - обратился тот к своему начальнику, - судебный врач только что подтвердил - в теле Брайана содержится фертекс.
- Что еще?
- Есть результаты осмотра машинки, на которой было напечатано письмо, предназначенное Мэтью Эттенборо. "Ремингтон" тысяча девятьсот тридцать шестого года. Нашли в квартире Уоллесов в Гринвиче. У Брайана там был небольшой кабинет, где он занимался в основном служебными делами, в частности налогами.
- Прекрасно. Это все, лейтенант?
- Нет, сэр. Мэтью Эттенборо хранит деньги в "Барклейс", правление находится на Ломбард-стрит. У него там два счета: один - на его собственное имя, другой - на имя общества "Сент-Эндрю-Андершафт", расположенного по соседству со знаменитой одноименной церковью. Но узнать у них ничего не удалось. Правление прикрывается банковской тайной.
- Я знаю председателя опекунского совета "Барклейс", - заявил сэр Айвори. - Я увижусь с ним сегодня вечером в Клубе графоманов и попытаюсь разузнать подробнее о счетах Мэтью. Что-то подсказывает мне, он недоговаривает. Тем более, если письмо, как нам теперь известно, было напечатано в Гринвиче, значит, можно почти с полной уверенностью утверждать, что это не подделка, как мы думали сначала, основываясь на реакции господина Эттенборо.
- Что касается Эттенборо, тут дело принимает весьма серьезный оборот! - воскликнул Форбс.
И подумал: "убогий" тем более "убог", если выдает себя за "красавца".
Между тем сэр Айвори с безрадостным видом разглядывал кабинет Финдли, понимая в душе, что никогда не смог бы привыкнуть к таким "аквариумам", куда нынче помещают офицеров полиции. Он любил старые помещения, где еще пахло табаком, древесным углем и дымком от печки, чинно возвышающейся посередине. Кроме того, ему казалось, что сегодня следственная работа лишилась души и свелась к холодной "мозговой атаке" и прочим раздражителям, с которыми вполне могут справиться вычислительные машины. Конечно, он безоговорочно признавал, что вычислительная машина в сто раз быстрее рассортирует полицейскую картотеку, чем целое бюро инспекторов, однако ничто, на его взгляд, не шло в сравнение с человеческой логикой, способной к всеобъемлющему анализу, а не только к последовательному созданию многоуровневых структур данных. Он пытался растолковать эту разницу старшему инспектору, но тот, строго следуя "Руководству по проведению полицейского дознания за тридцать три урока" незабвенного Джека Филипа Крюсгрейва, придерживался понятий куда более простых и вместе с тем, по мнению сэра Малькольма, совершенно непостижимых.
- О чем задумались, сэр? - поинтересовался Форбс.
- О пристрастии иных людей к старинным машинкам вроде "Ремингтона" тридцать шестого года. Это, знаете ли, по моей части…
Тут в кабинет вошел сержант и доложил, что королевский уполномоченный хочет немедленно видеть старшего инспектора.
- Боже мой, - прошептал Форбс. - Сэр Малькольм, пойдемте вместе.
- Право, не знаю, удобно ли…
- Прошу вас. На кону стоит моя голова.
- Скорее, не голова, дорогой Дуглас, а репутация прекрасного сыщика.
Форбс вытер платком лоб и вышел в коридор в сопровождении сэра Айвори.
Кабинет королевского уполномоченного помещался в левом крыле здания и совсем не походил на стеклянные клетушки офицеров полиции. Традицию здесь чтили. Обшитая деревом и украшенная внушительных размеров живописным портретом королевы Виктории, а также фотографией Ее Величества королевы Елизаветы, комната освещалась Двумя массивными светильниками наподобие церковных. Высокопоставленный чиновник, восседавший за рабочим столом красного дерева, явно гордился возложенными на него обязанностями. Лет шестидесяти, с изрядно поредевшими волосами и лицом, украшенным пышными завитыми усами, облаченный в сюртук, он принадлежал к редкой категории людей, которые, будучи посредниками между правосудием и полицией, выполняли при всем том и функции рупоров Букингемского дворца. Совет, исходивший от них, был равнозначен приказу.
- А, сэр Айвори, рад вас видеть. Полиция нашей страны слишком многим обязана вам и всегда испытывает огромное удовольствие при встрече с вами. Ну, а как у вас дела, старший инспектор?
- Сэр, - смутившись, начал Форбс, - дела движутся.
- Надеюсь, вы арестуете этого китайца… дворецкого?
- То есть, сэр…
- Оснований к тому больше чем достаточно. Да и кто еще мог убить Брайана Уоллеса? Люди, находившиеся в замке в ночь убийства, вне всяких подозрений. Как пишут газеты, все они близкие друзья семьи - невеста, брат и сестра Эттенборо, люди с блестящей репутацией (я знал их отца - замечательный был человек), господин Мелвилл, советник госпожи Джейн Уоллес.
- Но какой мотив мог быть у Вэнь Чжана? - спросил сэр Айвори.
- Злоба. Он был усыновлен лордом Робертом, а после его смерти с ним обращались как с простым слугой. Я знаю Джейн Уоллес. Она дама строгая.
- Тогда почему он не убил Джейн Уоллес?
- Убив Брайана, он лишил мать самого дорогого на свете. И Чжан это хорошо понимал. Как бы там ни было, в Букингемском дворце желают, чтобы виновный был найден. Немедленно. Уж слишком газетчики суют свой нос в дела одного из досточтимейших семейств Англии. Понимаете, старший инспектор?
- Конечно, сэр, но мы располагаем пока еще не всеми доказательствами, чтобы окончательно утверждать…
Сэр Уотерхаус его прервал:
- Повторяю, Форбс, в Букингемском дворце не желают, чтобы это дело очернило знатные фамилии. Убийство потомка Уоллесов уже само по себе дело из ряда вон выходящее, и выгораживать виновного мы просто не имеем права. Китайца следует арестовать. Он во всем сознается, уверен.
Тут сэр Айвори не сдержался:
- Ваше превосходительство, если позволите высказать мое мнение, замечу, что Вэнь Чжан - жертва чьих-то коварных происков. Кто-то буквально засыпал нас уликами против него. Настоящий виновник оказался очень расчетлив.
- Что вы хотите этим сказать?
- Во-первых, он выбрал именно китайский арбалет, затем разложил на постели убитого восемь предметов, образующих некий китайский символ, наконец, он злонамеренно подложил Вэнь Чжану под матрац книгу с тем же символом на обложке. Добавим сюда и намеки Джеймса Мелвилла, что он-де состоит в каком-то тайном китайском обществе… Нет, сэр, это уже чересчур!
Королевский уполномоченный откашлялся, пытаясь выиграть время, потом спросил:
- Вы что же, подозреваете господина Мелвилла, советника госпожи Уоллес?
- Странный он, между прочим, советник… - заметил старший инспектор.
- Что вы имеете в виду?
Сэр Айвори пришел на выручку Форбсу:
- Он большой склочник и Брайану совсем не нравился. Хотя непонятно, как ему удалось втереться в доверие к госпоже Уоллес.
- Он собирался украсть статуэтки из коллекции Уоллесов, - добавил старший инспектор.
- Но зачем ему было убивать Брайана? - спросил сэр Уотерхаус.
- Затем, что Брайан решил отлучить его от Чилтерн-Граунда, так сказать, от дойной коровы, - сказал Форбс, довольный тем, что и сам может постоять за себя перед лицом королевского советника.
- Ладно, - согласился тот. - Даю вам два дня сроку, старший инспектор, чтобы распутать это дело. В сущности, у вас только двое подозреваемых - китаец и этот Мелвилл. Так что решайте скорее. Не тяните резину.
С этими словами, высказанными в категоричной форме, он встал, давая собеседникам понять, что они свободны.
Когда наши сыщики вышли в коридор, Форбс сказал сэру Айвори:
- Может, он прав…
- О, такова воля сильных мира сего, - заметил сэр Малькольм. - Надо бы пока оградить госпожу Уоллес от происков всяких газетчиков, пока они еще не нагородили бог весть чего, убийство-то громкое. Но не будем сворачивать с намеченного пути. Не люблю, когда мне диктуют, что нужно делать, особенно если это не сулит ничего путного.
- Под угрозой моя карьера, - напомнил Форбс. - Моя супруга…
- Я все помню, дорогой Дуглас, и посему собираюсь оставить вас, чтобы прояснить кое-какие обстоятельства. После визита к сэру Уотерхаусу у меня возникла новая мыслишка.
- Новая мыслишка? Но он, по-моему, не выдал ничего особенного…
- Да нет, дружище! Нужно просто уметь читать между строк, только и всего.
Засим он откланялся, оставив Форбса в раздумье, и спустился в лабораторию - в подвал нового здания Скотланд-Ярда. Сэра Айвори там хорошо знали. Доктор Гарднер встретил его со свойственной ему словоохотливостью.
- Сэр Айвори! Надеюсь, вам уже сообщили результаты вскрытия? Впрочем, ничего особенного за исключением снотворного: такая доза свалила бы и быка, правда, не насмерть. Любопытно, верно? Стоило всего лишь удвоить дозу, и он отправился бы к праотцам. Ведь это куда практичнее, чем арбалет, верно? Стрела прошла точно между двумя ребрами и буквально разорвала сердце, потом пронзила насквозь левую долю легкого и вышла наружу на волосок от позвоночника.
- Дружище, мне хотелось бы спросить о другом. В котором часу вы приехали в замок после убийства?
- В девять тридцать пять. Думал успеть к без четверти девять, но из-за снега опоздал…
- Благодарю за точность. А теперь скажите, что вы делали сразу же по прибытии?
Судебный врач, похоже, удивился вопросу. Но, подумав мгновение-другое, сказал:
- Ах, нуда… Когда я только приехал, меня предупредили, что у госпожи Джейн Уоллес сдали нервы, когда она узнала о смерти сына. Ее личный врач еще не прибыл, и меня провели прямо к ней.
- Перед тем как проводить в комнату жертвы?
- Да. Меня отвели на третий этаж.
- Кто именно?
- Какой-то человек. Слуга, китаец, хотел было меня проводить, но тот человек сам вызвался.
- Часом не Мелвилл?
- Он самый. Значит, он провел меня к госпоже Уоллес. Она лежала в кресле, глубоко подавленная. И когда меня увидела, вся так и задрожала, и я понял, насколько серьезно ее психика потрясена смертью сына. У нее был блуждающий взгляд. И я решил сделать ей укол, чтобы облегчить страдания хотя бы на несколько часов.
- По словам одного из свидетелей, она якобы даже теряла сознание.
- То же самое сказал и Мелвилл. Застав жуткую картину, она, вероятно, лишилась чувств. Еще бы, видеть, как родного сына пришпилили к спинке кровати, словно бабочку! Ужасно, верно?
Распрощавшись с доктором Гарднером, сэр Айвори взял такси и отправился на набережную Темзы, где по соседству с Сомерсет Хаус и Кинге Колледж стоял красивый дом викторианской постройки, - там вот уже две сотни лет кряду собирались "графоманы". Внутреннее убранство дома как нельзя лучше отвечало понятию "богатое". В главном салоне с глубокими креслами завсегдатаи могли почитать, потягивая свои излюбленные напитки. Здесь царила мертвая тишина. Зато маленькие смежные салоны с обшитыми войлоком стенами предназначались для встреч и бесед. Там можно было отведать любые напитки и выкурить сигару.
Сэр Малькольм знал, что найдет председателя опекунского совета "Барклейс" в салоне Сэмюэла Джонсона, где тот обыкновенно появлялся в четыре часа пополудни. И действительно, лорд Палмерстон как раз отдыхал после обеда: он сидел, удобно расположившись в кресле в стиле английский ампир с раскрытым на коленях номером "Таймс". Это был финансовый магнат, правда, с годами он уделял большую часть времени участию в различных административных советах. И это позволяло ему быть в курсе всего, что происходит в Сити.
- А, сэр Малькольм! Я чего-то не понимаю. Присаживайтесь-ка сюда, напротив. Хотелось бы от вас услышать об этой страшной драме… Бедная Джейн! Я никогда не питал к ней особой симпатии, но горю ее сочувствую. Это ужасно.
- Да что еще я могу добавить, лорд Палмерстон, к тому, что вы уже узнали из "Таймс"?
- Но ваше личное впечатление, вы же дока в подобных делах…
- Да никаких впечатлений. Я как раз собираю факты, и, поскольку вы очень хорошо знали сэра Роберта Уоллеса, позволю себе спросить у вас: что, собственно, побудило его усыновить того мальчонку?..
- Китайца? Ну что ж, думаю, его охватило чувство общего сострадания, в то время весьма распространенное. Японцы вырезали китайцев целыми семьями. Но некоторых детей, чудом уцелевших в резне, Красный Крест переправил в Англию. И лорд Роберт решил подать пример милосердия.
- А как к этому отнеслась его супруга?
- Видите ли… Бывшая актриса… Она обиделась на него за столь великодушный поступок, потому как считала его совершенно безрассудным.
- Вы знакомы с Мелвиллом, который увивается за госпожой Уоллес?