Дуглас Форбс был ирландцем по крови. Приземистый, рыжий и краснолицый, он носил бакенбарды, доходившие до уровня верхней губы, а она у него, как и нижняя, была не дура. К сэру Малькольму он питал чувство глубочайшего почтения и восхищения, и причин тому было множество. Во-первых, в юности они оказались в одной военной части В Трансваале, и лейтенант Айвори спас тогда от смерти некоего рядового Форбса, которого вместе с двумя другими солдатами окружили повстанцы из мятежного племени бандала. Тогда же сэр Малькольм самым неожиданным образом раскрыл тайну коварного убийства полковника Глэдстоуна, якобы покончившего с собой. Форбсу до того понравились его методы, что по возвращении в Англию он пошел служить в полицию. А через несколько лет не без участия сэра Малькольма его перевели в элитное подразделение Скотланд-Ярда, и благодаря личному упорству и сметливости он продвигался по служебной лестнице все выше и выше.
Сказать по чести, Форбс робел перед сэром Айвори, отличавшимся непринужденными аристократическими манерами, изысканным вкусом и феноменальной памятью, тем паче что сам Форбс, сын сапожника, так и не научился одеваться со вкусом, да и с памятью у него была беда - приходилось все записывать в блокнот в мягкой обложке, с которым он никогда не расставался. Кроме того - и Форбс не мог с этим не согласиться, - каждый раз, когда он обращался к сэру Малькольму с просьбой распутать какую-нибудь хитроумную головоломку, тот делал это с таким мастерством и тактом, что славу победителя всегда стяжал Форбс. Сэр Айвори на дух не переносил газетчиков и не желал, чтобы его имя как-то связывали с тем или иным дознанием, равно как и с результатами оного. Наконец, старший инспектор в глубине души надеялся, что в один прекрасный день сэр Малькольм не преминет ввести его в свой Клуб графоманов, казавшийся ему самым священным местом на земле, после Букингемского дворца разумеется.
- Дорогой Дуглас, проходите в малую гостиную, прошу. Доротея, а вы приготовьте нашему другу добрый грог и не забудьте угостить им на кухне водителя.
- Сэр Малькольм, извините за очередное беспокойство, тем более в такую ужасную погоду. Но, как говорит госпожа Форбс, моя жена, нужда свой закон пишет.
Каждый раз когда Форбс входил в малую гостиную, он испытывал чувство гордости. Стены комнаты, украшенные гобеленами Уильяма Морриса, придавали ей именно тот благородный вид, какой, по мнению инспектора, и олицетворяет высочайший уровень благосостояния, для него самого, увы, недосягаемый. И тем не менее дружба с сэром Малькольмом позволяла ему вознестись на эдакую высотищу хотя бы на несколько мгновений, чтобы они, эти краткие мгновения, пополнили самые дорогие воспоминания в его жизни.
- Итак, Дуглас, полагаю, вы взяли напрокат "подружку" не только ради того, чтобы полюбоваться, как купающаяся Артемида превращает в оленя несчастного Актеона.
- Конечно, конечно! Меня привело к вам одно странное дело. Впрочем, боюсь, если вы согласитесь меня выручить, а дело и впрямь щекотливое, после того как осушим грог, нам на пару придется оседлать "подружку".
- Неужели все так сложно?
- Дело касается Брайана Уоллеса.
- Сына лорда Роберта Уоллеса? Я хорошо знал лорда. Он умер пару лет тому, не так ли?
- А теперь вот Брайан. Убит!
- Черт возьми! Последний из рода Уоллесов! Как это случилось?
- Преступление было совершено прошлой ночью в родовом замке Уоллесов в Чилтерн-Граунд. Тамошнюю полицию вызвали сразу же, как только некий Мелвилл, друг семьи, обнаружил тело. Учитывая общественное положение жертвы, Скотланд-Ярд оповестили незамедлительно, и дело поручили мне. Я тотчас отрядил туда моего помощника, лейтенанта Финдли, со следственной бригадой и велел местным полицейским никого не выпускать из дома Уоллесов.
Сэр Малькольм встал. Лицо у него было серьезное. Новость потрясла его до глубины души - не столько потому, что он близко знал Уоллесов, сколько потому, что был убит последний наследник именитого рода, и это казалось ему тем более возмутительным.
- Я еду с вами. Допивайте ваш грог, а я пойду собираться. Кстати, что там с орудием преступления? Выяснили?
Форбс явно смутился.
- Может, я чего напутал. Но стреляли вроде как из арбалета. Прямо в сердце.
Сэр Малькольм покачал головой и вышел.
- Ну что, старший инспектор, опять влипли в историю? - осведомилась Доротея, поднося Форбсу дымящийся напиток.
- Не по своей воле.
- Ой ли! Вы же обожаете что погрязнее, и лично меня это нисколько не удивляет. Одного не пойму: почему ваши делишки так увлекают сэра Малькольма? Они же просто отвратительны!
- Сэр Малькольм играет в шахматы, как никто другой. И разгадывать загадки - всего-навсего забава для его ума.
Старушка домоправительница только пожала плечами.
- Уж лучше бы он на охоту ходил, как мой покойник отец. По крайней мере дышал бы воздухом.
Появился сэр Малькольм. На нем были черное, подбитое мехом пальто и фетровая шляпа с загнутыми кверху полями, прекрасно подходившая к убеленным сединой волосам. И снова Дуглас Форбс не смог удержаться от внутреннего восхищения.
- Опять уезжаете? - с укоризной проговорила Доротея.
- И беру с собой саквояж. Пожалуйста, пусть его отнесут в машину.
Этот саквояж сэр Малькольм непременно брал с собой, когда собирался в Лондон, где у него была небольшая квартирка в Сохо. Доротея ревновала сэра Малькольма к его городскому обиталищу, где ей не случилось побывать ни разу, да и потом, по ее разумению, хуже места было не сыскать во всем Лондоне. Поэтому она отправилась исполнять поручение далеко не в самом добром расположении духа.
Через несколько минут "подружка" тронулась в путь - прямиком к Чилтерн-Хилс.
Глава 3
Сэр Малькольм Айвори и Дуглас Форбс прибыли в замок Уоллесов около десяти утра. К тому времени снегоуборочная машина уже расчистила дорогу. Новоприбывших встречал помощник старшего инспектора, молодой и ретивый лейтенант Финдли, на пару с начальником местной полиции, дородным лейтенантом Джеррольдом, премного озабоченным возложенной на него ответственностью и вместе с тем довольным, что ему на выручку прислали людей из Скотланд-Ярда.
После церемонии приветствия в вестибюле сэр Малькольм осведомился, может ли его принять убитая горем хозяйка дома. Джеррольд доложил, что у Джейн Уоллес, после того как ей сообщили о смерти сына, сдали нервы и она даже лишилась чувств, поэтому пришлось послать за местным доктором. Между тем безутешную мать осмотрел судебный врач из бригады Финдли; невзирая на ее протесты, он настоял, чтобы Джейн легла в постель, и сделал ей укол успокоительного, так что на несколько часов ее удалось вывести из угнетенного состояния.
- Вы позаботились о том, чтобы никто не покидал замок? - спросил Форбс.
- Как только позвонил этот Мелвилл, - отозвался лейтенант Джеррольд, - я сам выехал на место с двумя помощниками. По приезде мы установили, что замок никто не покидал, потому как на снегу не было никаких следов. Но дело-то какое! Какое дело! Сын лорда Уоллеса!
- Вы хорошо осмотрели замок? - поинтересовался Форбс.
- Мои помощники все обследовали. Нигде никаких следов, верно говорю. Мы осмотрели снег вдоль всей ограды до подъезда - он выходит в парк - но и там все чисто.
- Стало быть, из замка никто не выходил, - отметил инспектор Форбс. - Из чего следует…
- …что убийца остался на месте преступления, а значит, он среди тех, кто сейчас в замке, - заключил Финдли.
Пока полицейские беседовали между собой, сэр Малькольм разглядывал стены вестибюля, увешанные гобеленами, которые сделали бы честь любому музею. Итак, это была резиденция Хораса Уоллеса, автора "Замка Тренте". У сэра Айвори, к его чести, имелся один экземпляр первого издания книги, где, увы, 32-я страница оказалась пустой. И он уже решил про себя, что не преминет попросить у Джейн Уоллес разрешения побывать в библиотеке замка. Любой член Клуба графоманов мог ему только позавидовать! Но посещение библиотеки, вероятно, придется отложить на потом - когда закончится дознание и найдется убийца.
- Понятное дело, - сказал лейтенант Джеррольд, - сразу же по приезде мы запретили всем свидетелям происшедшего покидать дом и, согласно двести шестидесятому пункту инструкции, разделили их, что, в общем-то, было несложно, учитывая количество комнат в замке.
- Поздравляю, лейтенант, - с удовлетворением отметил Форбс. - Дознание нередко осложняется, когда свидетели общаются меж собой и под влиянием друг друга волей-неволей путаются в показаниях. Кто эти люди?
- Брайан Уоллес, жертва, собирался праздновать свое тридцатипятилетие и пригласил на торжество самых близких друзей, - ответил Финдли, доставая блокнот.
- Сколько их было?
- Только четверо: Мэтью и Маргарет Эттенборо, брат и сестра, Джеймс Мелвилл, какой-то делец, и молодая китаянка по имени Ли Вань Чэнь.
- Занятно, - обронил сэр Малькольм.
Полицейские воззрились на него с удивлением. До сих пор, как им казалось, он не обращал внимания на их разговор.
- Занятно? - спросил Форбс.
- Обычно, когда человек из высшего общества празднует годовщину, особенно тридцати-, тридцати пяти- или сорокалетний юбилей, он собирает много гостей. На торжество накрывают столы, приглашают музыкантов, устраивают бал. Понимаете, что я имею в виду? Полагаю, здесь наверняка есть просторная гостиная специально для подобных случаев.
- Конечно, - кивнул старший инспектор. - Хотя прием был скорее частный. Но что из этого следует?
- Ничего, - проговорил сэр Малькольм, - и тем не менее занятно.
Финдли и Джеррольд с понимающим видом переглянулись. Откуда взялся этот щеголь? С какой стати старшему инспектору понадобился любитель?
- Итак, - обращаясь к Джеррольду, продолжал Форбс, - вы сказали по телефону, что жертву застрелили из арбалета. Тем более занятно, не правда ли?
- Мы, ясное дело, ничего не трогали, - ответил Джеррольд. - Сами увидите - ужас! Судебный врач считает: стреляли в упор, прямо в сердце. Стрела пронзила тело насквозь и застряла в деревянной спинке кровати, в изголовье.
- Стало быть, жертва сидела, когда убийца выстрелил, - заметил сэр Малькольм.
- В самом деле, - согласился Финдли. - Наверно, он читал, раз на кровати лежат две книжки. Мы нашли еще кое-что. И вы скоро поймете наше недоумение: я имею в виду не совсем обычные предметы для такого места.
- Давайте поглядим, - решил Форбс.
И они вчетвером направились к роскошной лестнице белого мрамора, что вела на два жилых этажа.
- Гости ночевали в отведенных им комнатах на втором этаже, - пояснил Финдли. - Апартаменты Брайана Уоллеса - на третьем, рядом с покоями его матери.
- Комнаты гостей опечатали? - поинтересовался старший инспектор.
- Сразу же по приезде, - сказал лейтенант Джеррольд. - Ведь так положено по правилам, верно? Я запер все двери и держу ключи при себе.
- Замечательно! - восхитился Форбс. - Несомненно, вы заслуживаете повышения.
Они поднялись на третий этаж и двинулись по длинному коридору, который вел через все левое крыло замка, - там располагались личные апартаменты Брайана и его матушки. Они уже было собрались ступить в кабинет жертвы, как оттуда вышел Гарднер, судебный медик.
- Гляжу, вас нет и нет, вот я и собрался уходить, - пояснил он с привычно недоуменным видом.
Этот маленький лысый человечек слыл светилом в своей области. Он заведовал судебно-медицинской лабораторией Скотланд-Ярда со знанием дела, и этот факт признавали все без исключения, но когда ему в силу сильной близорукости случалось смотреть на кого-нибудь из-под толстых стекол очков, взгляд у него был такой, что невольно казалось, будто он с неба свалился.
- А, сэр Малькольм Айвори! - воскликнул он. - Странное дело! И странная смерть! И впрямь по вашей части. Только кому могло прийти в голову убивать из арбалета? Да еще чуть ли не в упор. Били наверняка, чтобы ненароком не промахнуться… бедняга. Инспектор, когда его доставят к нам? Меня кое-что смущает.
- Что там еще? - поинтересовался Форбс.
- Скоро узнаете все-все. Окончательное заключение я оставлю на потом. А пока скажу лишь одно: смерть наступила девять с лишним часов назад. То есть убийство произошло около полуночи.
Сэр Малькольм хорошо знал доктора Гарднера. И всегда восхищался его проницательностью и четкостью суждений. Когда врач удалился с медицинской сумкой в руке, Финдли сказал:
- Как видите, кабинет Брайана Уоллеса перевернули вверх дном. Когда мы вошли сюда в первый раз, здесь все так и было.
Еще недавно в кабинете, судя по всему, было тепло и уютно. Теперь же здесь царил беспорядок. Книги валялись на полу, ящики бюро выдвинуты, а их содержимое разбросано по ковру. Ящик для бумаг и вовсе выдернут с корнем, а сами бумаги рассеяны по всему кабинету. Хаос коснулся и украшений, свидетельствовавших об изысканном вкусе Брайана: искусной работы ларчик для брелоков из фарфора, к несчастью, разбился; стенные часы, убранные первоцветом, и шахматные фигуры из моржовой кости опрокинуты, равно как и старинные ирландские подставки для книг, и даже плюшевый медвежонок…
- Преступник что-то искал, - сказал Форбс.
- Или по крайней мере делал вид, чтобы сбить нас с толку, - прибавил Финдли.
Сэр Малькольм заметил:
- В спальню можно попасть только через кабинет, не так ли?
- Точно, - ответил лейтенант. - Я тоже обратил внимание. Из спальни есть только один выход - через кабинет. Из нее можно попасть и в ванную, но там своего рода тупик.
Они прошли в спальню, где эксперт снимал отпечатки. Это была довольно просторная комната с двумя окнами, выходившими в парк. Финдли объяснил, что тяжелые гардины из коричневого бархата были задернуты, когда они вошли сюда в первый раз, и после предварительного осмотра места происшествия он велел их раздвинуть.
Тело Брайана Уоллеса опиралось на спинку в изголовье кровати. Спереди ночная рубашка была вся в крови. Его сердце, насквозь пронзенное стрелой арбалета, как будто разорвалось. Но и сейчас потомок предводителя вигов выглядел совсем как живой. По застывшему на его лице волевому выражению можно было подумать, что он в приливе гордости ничуть не испугался неотвратимой смерти. В правильных чертах лица аристократа, убитого столь таинственным образом, не угадывалось ни тени страха. Вот уж действительно - принц из трагедии елизаветинских времен, подумал сэр Малькольм и вспомнил Гамлета.
- Кто закрыл ему глаза? - спросил он.
- Когда я только прибыл сюда, они уже были закрыты, - сказал лейтенант Джеррольд. - Наверное, мать закрыла, а может, кто-то из гостей.
- А кто первым его обнаружил? - осведомился Форбс.
- Мэтью Эттенборо, его старый друг-приятель. Они вместе учились, - сказал Джеррольд. - Их иногда видели в обществе - то вдвоем, то с Маргарет, сестрой Мэтью. Да и потом, этих Эттенборо частенько принимали в замке. А что до арбалета, его после убийства повесили обратно на стену.
Арбалет был из черного дерева, инкрустированного перламутром, а механическая часть - из бронзы. О том же, где его сделали, говорили фигурка изрыгающего пламя дракона и китайские иероглифы, выгравированные на нем сбоку.
- На оружии никаких отпечатков, - заметил эксперт, оторвавшись от своей кропотливой работы.
- Финдли, пусть оружие осмотрят вдоль и поперек! - велел старший инспектор. - Я хочу знать, действительно ли стреляли из него.
Между тем сэр Малькольм Айвори перевел взгляд на одеяло, покрывавшее тело Брайана. Как и говорил лейтенант Финдли, поверх одеяла лежали разные предметы - вещи, которым, в сущности, там было не место. Их как будто нарочно подбросили, разложив в виде даров или подношений.
- Что это за хлам? - удивился Форбс.
Среди прочего он разглядел круглое зеркальце, пару книг, три монеты по одному шиллингу, какой-то треугольник и еще два неизвестных предмета; но самое большое удивление у него вызвали два носорожьих рога, венчавших столь необычную композицию.
- Я все положил так, как было, - пояснил эксперт, снимавший отпечатки, - но здесь тоже чисто. Тот, кто разложил эти предметы, был в перчатках.
- Пресвятой Патрик! - воскликнул старший инспектор. - Глазам своим не верю… Как говорит госпожа Форбс, моя жена, жизнь преподносит нам сюрпризы на каждом шагу… Сэр Малькольм, а вы что думаете об этих вещицах на кровати? Что они означают?
Он указал на пять красных прутиков, обвязанных черной лентой, и на плоский камень, на котором лежал молоточек из слоновой кости.
- Это стебли тысячелистника, ими на Дальнем Востоке пользуются предсказатели, - пояснил сэр Малькольм. - А камень с молоточком - части музыкального инструмента, у китайцев он называется "звенящим камнем". Они отбивают на нем ритм во время даосских церемоний.
- Арбалет, прутики, камень… Брайан Уоллес что, интересовался Китаем? Может, он просто лежал и разбирал эти вещицы, и тут вдруг нагрянул убийца…
- К китайскому набору прибавьте два носорожьих рога и не забудьте про все остальное, - сказал сэр Малькольм. - Я, конечно, уточню, хотя странно, почему на кровати оказались именно эти семь предметов.
- Семь? - переспросил Форбс.
- Да, - сказал дородный лейтенант Джеррольд, - если считать пару рогов за один, три других…
- Понял, - прервал его Форбс, - но, сэр, почему вам показалось странным, что их именно семь? Что из этого следует?
- Надо подумать, - сказал сэр Малькольм, - хотя, между нами, я был бы рад куда больше, если б их оказалось восемь.
С этими словами он вышел из спальни, оставив полицейских в полном недоумении.
Глава 4
- И что теперь? - спросил Дуглас Форбс, когда они с сэром Малькольмом Айвори возвращались в кабинет Брайана Уоллеса.
- Дорогой друг, на вашем месте, после того как фотограф закончит свою работу, я бы собрал все эти бумаги и тщательно просмотрел - может, там какая-нибудь зацепка появится. Ваш Финдли, по-моему, слишком горяч, а спешка здесь ни к чему: дело-то серьезное и не терпит суеты. Пусть бумагами, с вашего позволения, займется Джеррольд. Он сама педантичность, это прибавит ему гордости, и он будет из кожи вон лезть.
- Думаете? Но я хотел сказать… Впрочем, раз вы так считаете, тогда конечно, только вот сам я, между нами, плохо разбираюсь в людях голубых кровей, так что не могли бы вы…
- Опросить свидетелей? Охотно, дорогой Форбс. А вы между делом к ним приглядитесь.
- Ах, спасибо, сэр Малькольм. Понимаете…
- Ну, разумеется, разумеется.