Все та же старая история. В присутствии Айвори старший инспектор робел, опасаясь допустить промашку во время допроса, тогда как в иных обстоятельствах лучшего дознавателя было не сыскать. И то верно - у сэра Айвори был весьма своеобразный способ общения со свидетелями. Он делал вид, будто что-то недопонимает, и задавал вопросы вразнобой, как бы вопреки логике и здравому смыслу. Однако практика показывала, что, продвигаясь в расследовании, так сказать, в шахматном порядке, он подобной тактикой сбивал собеседника с толку, вынуждая остерегаться на каждом слове, и в конце концов, обезоружив его, наносил удар то с тыла, то с фланга. Ко всему прочему Форбса неизменно поражало то, что его добрый друг никогда ничего не записывал. Он полагался на свою память, а вернее, по его собственному признанию, позволял свободным, разрозненным элементам самим складываться определенным образом, пока в его голове не вырисовывалась общая четкая картина. Потом он рассматривал эту картину со всех сторон и либо отвергал ее, либо принимал - в зависимости от того, насколько точно она соответствовала другим картинам по одному и тому же делу. "Подобное соответствие - эстетического порядка, - говаривал сэр Малькольм. - А любой порядок обладает характерными, безошибочными свойствами".
Наблюдая такие игры ума, старший инспектор ощущал себя не в своей тарелке, хотя, по настоятельному наущению жены, и проштудировал толковый словарь от корки до корки и даже выучил назубок с десяток-другой премудростей, дабы не ударить в грязь лицом в приличном обществе. Он слышал, что великие шахматисты-чемпионы рассуждали и действовали точно так же. А потому он не просто восхищался сэром Малькольмом, а скорее испытывал по отношению к нему своего рода суеверное благоговение.
Между тем, едва они спустились на лестничную площадку второго этажа, к ним устремился дневальный, которого Джеррольд поставил в коридоре приглядывать за комнатами.
- Сэр, должен вас предупредить: дворецкий каким-то образом узнал пароль и пытался проникнуть в комнаты. А я не пустил, по инструкции.
- Молодец, сержант, - сказал Форбс, - а где сейчас этот дворецкий?
- Не знаю. Ушел куда-то, злой-презлой. Вот и все, сэр.
- Будьте начеку, в коридор никого не пускать. Скоро мы займемся и комнатами.
Не успели они спуститься на первый этаж, как столкнулись нос к носу с поджидавшим их китайцем. Он был совсем маленький, с большой круглой головой и черными живыми, сверкающими глазками. На лоб спадала прядь черных как вороново крыло волос. На нем был черный фрак, а расстегнутый воротничок белой рубашки стягивала бабочка.
- Я дворецкий, - выпалил он. - Вэнь Чжан. Заниматься замком вместе со слугами. Надо убирать комнаты до полудня. Солнце и ночью вращается.
- Однако ночью мудрец проверяет, все ли двери и окна закрыты, - ответствовал сэр Малькольм. - Господин Вэнь Чжан, мы со старшим инспектором Форбсом хотели бы поговорить с вами о событиях, повлекших за собой смерть вашего хозяина.
- Вэнь Чжан в скорби и боится потока напастей. Маленьким людям надо держаться подальше от больших.
- Вот что, - раздраженно бросил Форбс, - комнатами гостей вы займетесь после.
- Думаю, господин Вэнь Чжан может много чего нам рассказать, - непринужденно дружеским тоном продолжал сэр Малькольм, глядя старшему инспектору прямо в глаза.
- Конечно, конечно… - проговорил тот.
- Не пройти ли нам в эту комнату, сядем поудобнее и поговорим? - предложил сэр Малькольм.
- Там будуар мадам… Туда нельзя. А здесь кухни.
- Что ж, пройдем на кухни!
- Нет уж, увольте! - запротестовал Форбс.
- А почему бы нет? Ведите, господин Вэнь Чжан.
Они уже было вошли в коридор, примыкавший к главной лестнице, как вдруг из гостиной, точно черт из табакерки, выскочил какой-то толстяк.
- Просто возмутительно! Держать меня под арестом! Уже битых два часа сижу тут и жду!
Полицейский, дежуривший на первом этаже, кинулся ему навстречу.
- Прошу вас, господин! Вернитесь в гостиную.
- Оставьте меня! Да кто вы такие?
Толстяк был вне себя от злости. И грозно потрясал сигарой, точно абордажной саблей.
- Я старший инспектор Дуглас Форбс из Скотланд-Ярда, провожу дознание. А вы-то сами кто будете?
- Джеймс Мелвилл. Близкий друг госпожи Джейн Уоллес. Меня держат взаперти, и этим все сказано! Я что, по-вашему, убийца? Боитесь, сбегу? Лучше бы настоящего виновника искали!
- Уважаемый, - сказал сэр Малькольм, подходя к нему с любезной улыбкой, - весьма рад с вами познакомиться. Меня зовут Малькольм Айвори, и я глубоко сожалею, что обстоятельства…
- Да бросьте, - проворчал Мелвилл. - Вы, полицейские, думаете, вам все дозволено.
- Сэр Малькольм Айвори не из полиции, - возмущенно проговорил старший инспектор. - Он лично знал покойного Роберта Уоллеса.
- Ну и что, я тоже! - вздохнув, возразил Мелвилл. - Полноте, никто не вечен, не правда ли?
- И его сын Брайан тоже… - прибавил Форбс, которому толстяк уже действовал на нервы. - Ну, а пока вы нам не понадобитесь, соблаговолите пройти обратно в гостиную.
- Можно хотя бы позвонить? У меня, представьте себе, дела, и они не терпят отлагательства.
- Сержант, проводите господина Мелвилла в гостиную.
- А если не пойду?
Видя, что разговор принимает дурной оборот, сэр Малькольм сказал:
- Господин Мелвилл, если вы хоть самую малость скорбите о трагической смерти вашего друга, я лично прошу вас: возвращайтесь в гостиную.
Пораженный такими словами, грубиян прикусил язык и безропотно повиновался. Засим сэр Айвори и Форбс последовали за китайцем - он повел их в кухни.
- Господин нехороший. Вэнь Чжан не любить его. В гнезде голубки безобразный попугай.
Кухни в замке сами по себе походили на целое владение и напоминали о тех стародавних временах, когда Уоллесы пользовались значительным влиянием и устраивали у себя пышные приемы круглый год. Часть кухонных помещений обновили под нынешние нужды, а другую часть сохранили в первозданном виде - такой, какой она была в XVIII веке, когда ее только построили. Дворецкий усадил двух посетителей за длинный массивный стол, вокруг которого были расставлены скамьи со спинками. Сэр Малькольм с удовольствием рассматривал фарфоровую и медную утварь на полках, огромный камин, где можно было запросто зажарить быка на вертеле, сундуки и деревянные ларцы, веками натиравшиеся воском, громадный резной двустворчатый буфет и большую готическую люстру из кованого железа над головой. Вэнь Чжан остался стоять. Из темной глубины кухни доносился плач молоденькой служанки.
- Вы часом не из рода Вэнь Чжан, династии Чжан? - осведомился сэр Малькольм.
- Я не знать. Я быть дворецкий.
- Присаживайтесь. И давайте поговорим.
- Чжан говорить стоя.
- Ну хорошо, господин Чжан, скажите, вы же любили вашего хозяина, правда?
- Лорд Роберт большой друг.
- Я имею в виду его сына, Брайана.
- Беда как сосуд в глубине вод. Не тронь их, иначе все смешается.
- Полиция непременно найдет убийцу, господин Чжан. Но мы должны во всем разобраться, и вы, уверен, нам поможете, например, с тем же арбалетом.
- Вэнь Чжан плохо разбираться в оружии - карабин, револьвер, даже арбалет. И не любить война.
- А гадальные прутики?
- Вэнь Чжан не верить в старые женские безделушки.
- А в звенящий камень на постели господина Брайана?
- Вэнь Чжан не музыкант.
Дуглас Форбс, не отличавшийся долготерпением, встал.
- Послушайте, Чжан. Будете продолжать в том же духе, заберу вас с собой, и тогда уж вам придется объясняться в Скотланд-Ярде. Вас это больше устраивает?
Дворецкий вздрогнул - на его круглом лице вдруг появилась улыбка.
- Вы только поглядите! - воскликнул Форбс. - Да он же смеется над нами!
- Да нет, - возразил сэр Малькольм. - Китаец так улыбается, когда боится. Чего же вы боитесь, господин Вэнь Чжан?
- Англичане не любить китайца. Все против китайца. А я тоже англичанин.
- Вас что, обидели наши законы? - спросил сэр Айвори.
- Не законы. Люди. Не лорд Роберт. Большой человек. Вэнь Чжан обязан лорду Роберту всем.
- Расскажите, чем именно, господин Вэнь Чжан.
Дворецкий как будто успокоился. Улыбка слетела с его губ.
- Лорд Роберт усыновить Вэнь Чжана. Вэнь Чжан быть британский гражданин. Бедный Вэнь Чжан стать дворецкий в замке. Десять тысяч лет счастья небесного.
- А смерть его сына?
- Не смерть. Наверху, в спальне.
- Он же мертв. Убит.
- Десять тысяч лет несчастья на голову Вэнь Чжана.
- Почему Вэнь Чжана?
- Молчание - мудрость простого человека.
Сэр Айвори понял, что от китайца ему больше ничего не добиться. Он не раз общался с китайцами и знал по опыту: излишняя настойчивость нагонит на него еще больше страху. Он поднялся - старший инспектор последовал его примеру - и направился в глубину помещения, где, сидя на низком стульчике, тихо плакала служанка. При виде двух приближающихся к ней мужчин девица спешно встала. Она была из тех деревенских красоток, на чьи плечи взваливают самую неблагодарную работу. Ее залитое слезами лицо тронуло сэра Айвори.
- Вы оплакиваете хозяина? Он был добр к вам?
Девица покачала головой в знак несогласия.
- Он никогда не заходил сюда, а когда я убирала постели, все время проходил мимо и даже ни разу на меня не взглянул. - Тут она совсем разрыдалась. И воскликнула: - Он даже не знал, что я есть!
Вэнь Чжан перебил ее:
- Бэтти, ступайте работать. Вы не говорить!
Девица резко отвернулась и убежала, прижимая к губам платок.
- Глупая девчонка, - обронил дворецкий.
- Влюбилась по уши, а он не про ее честь. Впрочем, с горничными такое случается, - пояснил сэр Айвори.
И они с Дугласом Форбсом вышли из кухонь, предоставив дворецкому заниматься своими делами.
- Странный малый, - заметил старший инспектор. - Слова клещами не вытянешь.
- Мы узнали по крайней мере три вещи. Во-первых, он боготворит старого лорда; во-вторых, знает, что звенящий камень - музыкальный инструмент, и, в-третьих, ему страшно. Вот только чего или кого он боится? Надо бы это узнать. И потом - любил ли Вэнь Чжан Брайана Уоллеса? В самом деле странная история: одно из знатнейших семейств в Англии берет и усыновляет китайчонка. Какие отношения были между родным сыном и приемышем? Стоит разузнать это поподробнее, а кроме того, надо бы разобраться, с какой стати лорд Роберт вдруг решил усыновить чужака и, самое главное, - азиатского мальчонку. И еще, дорогой Дуглас, таким ли уж чужаком был ему Вэнь Чжан? Есть в этой истории темное пятно. Но будем надеяться, Джейн Уоллес прольет свет на тайну.
- Может, займемся теперь этим толстяком, Мелвиллом? - предложил старший инспектор. - У меня так и чешутся руки допросить его с пристрастием.
- Пусть его побесится, выпустит пар, - отозвался сэр Малькольм. - Дойдет и до него черед. А пока наведаемся лучше к другу детства Брайана. Сержант, будьте любезны, проводите нас к господину Мэтью Эттенборо.
Глава 5
Когда сэр Айвори и старший инспектор вошли в зал чиппендейл, Мэтью Эттенборо поднялся им навстречу. Он был высокий, спортивного сложения, с умным лицом и красивыми голубыми глазами, прекрасно подходившими к его светлым волосам. Он сразу же произвел достойное впечатление на Дугласа Форбса, считавшего, что английская молодежь делится на "красавцев" и "убогих"; красавцев телом, душой и духом и убогих как в физическом и духовном смысле, так и в плане одежды.
Форбс научился различать эти две категории, причем безапелляционно, у своего любимого Джека Филипа Крюсгрейва, автора бессмертного "Руководства по проведению полицейского дознания за тридцать три урока". Мэтью Эттенборо, хоть и был явно подавлен давешними событиями, являл собой яркий пример "красавца". После знакомства они втроем сели в "готические" кресла в стиле чиппендейл, давшем название и залу.
- Я имел честь встречаться с лордом Уоллесом, отцом вашего несчастного друга Брайана, в нашем клубе, - начал сэр Малькольм. - Это был замечательный человек, не правда ли?
- Безусловно, - проговорил Мэтью, - хотя он всегда держался на расстоянии. Я мало его знал.
- Извините, что подвергли испытанию ваше терпение здесь, в этом зале.
- О, пустяки. Я все думал о его ужасной смерти. Бедный Брайан. Собирался отметить свое тридцатипятилетие.
- Вы оба закончили Кембридж, судя по эмблеме на вашем блейзере.
- Мы были очень близкими друзьями. Его смерть потрясла меня до глубины души. И кто только был способен на столь варварское злодеяние! Безумие какое-то, понимаете?
- Какие были отношения у Брайана с отцом?
Мэтью такой вопрос, похоже, озадачил.
- Господи, как вам сказать? Да, конечно, я же говорил, лорд Роберт предпочитал держаться на расстоянии.
- Даже с сыном?
- Брайан сам жаловался. Однажды он сказал, как сейчас помню: "У меня как будто нет отца".
- А с Вэнь Чжаном?
- У Брайана с Вэнь Чжаном?
- Нет, у лорда Роберта с Чжаном. Какие между ними были отношения?
Тут уж Мэтью и правда почувствовал себя не в своей тарелке. Он заерзал в кресле и после недолгих колебаний вдруг выпалил:
- Чжан простой дворецкий.
- Так ведь лорд Роберт Уоллес его усыновил. Как это воспринял Брайан?
Мэтью ощущал себя все более неловко.
- Это дела семейные и меня не касаются.
- Конечно, господин Эттенборо, однако Брайан умер при обстоятельствах столь странных, что мы обязаны принимать во внимание все факты. Итак, ответьте: как Брайан воспринял факт усыновления? И как складывались его отношения с Вэнь Чжаном?
- Брайан был добрый, очень мягкий, я бы даже сказал, слабовольный. Поэтому он смирился с волей отца и, пока Чжан оставался на своем месте, никаких трений между ними не возникало. К тому же, не забывайте, лорд Роберт усыновил Чжана, чтобы тот получил, британское подданство.
- Значит, вражды между ними не было.
- Насколько мне известно, нет.
Старший инспектор достал блокнот в мягкой обложке и принялся что-то записывать мелким почерком.
- Когда вы обнаружили тело - вы же первый его увидели, - глаза у Брайана были открыты? - внезапно спросил сэр Айвори.
- Он как будто спал. И если бы не кровь, вся эта кровь на ночной сорочке… О, никогда не забуду. Глаза у него были закрыты. Точно. Лежал он спокойно, спиной к изголовью кровати, словно читал и задремал.
- У него в руках была книга?
- Кажется, нет. На кровати лежали какие-то вещи, зеркало, бычий рог… хотя, может, книга и была у него в руках. Нет, точно не припомню. Потом, как только мне стало ясно, что Брайан мертв, я сразу же кинулся обратно предупредить мадам Уоллес и остальных - они были внизу, завтракали.
- И вы все поднялись наверх.
- Да, кроме мисс Ли, она осталась на веранде. Ее как будто громом поразило.
- Какие у нее были отношения с Брайаном?
- Они, кажется, были обручены.
- Кажется? Как это понять?
Мэтью вяло улыбнулся.
- Похоже, вы не знаете Джейн Уоллес! Брайан давно хотел жениться, причем не раз, но мать всегда вставляла ему палки в колеса. Говорю же, Брайан был слишком мягкий. И очень податливый. Хотя в этот раз…
- Да-да?
- В конце ужина вчера вечером случилось то, чего никто не ждал. Брайан, так сказать, проявил характер. Встал и объявил о своей помолвке с мисс Ли. Я тогда посмотрел на Джейн Уоллес. Она побледнела как полотно.
- По-вашему, она была чересчур строгой матерью?
- Не то чтоб уж чересчур, но сына она любила просто безумно. И после смерти лорда Роберта жила только ради него. Как бы теперь смерть сына совсем не доконала ее.
- Бедная, - вздохнул Дуглас Форбс.
- А арбалет? - спросил вдруг сэр Айвори, как он обычно делал, когда хотел, чтобы вопрос прозвучал совершенно неожиданно.
- Арбалет… - пробормотал Мэтью. Ну да, арбалет… Брайана, кажется, застрелили из арбалета.
- А вы что подумали, когда обнаружили тело, - из какого оружия убили вашего друга?
- Не знаю. Кровь уже засохла, а в рубашке прямо на груди зияла ужасная дыра. Честно сказать, я тогда вообще ничего не подумал. Понял только, что произошло убийство. Близко я не подходил и ничего такого не заметил, потому что тут же побежал обратно вниз, на веранду.
- Откуда же вы узнали про арбалет?
- Я был в таком ужасном состоянии. Точно не знаю. Кто-то, кажется, Джеймс Мелвилл, наклонился к Брайану и сказал про стрелу от арбалета - она, мол, застряла в деревянной спинке кровати. Это был кошмар. Мне хотелось заткнуть ему рот. Да, теперь припоминаю. Это Мелвилл.
- Вы знали, что в доме есть арбалет?
- В лучшие времена мы иногда состязались в стрельбе из разного оружия, в том числе из арбалета.
- Кто это "мы"?
- Ну, Брайан и гости, в частности моя сестра Маргарет и я.
- А господин Мелвилл?
- Он тоже, хотя человек он довольно неприятный и его не очень-то приглашали, когда затевали какую-нибудь игру.
- А Джейн Уоллес?
- Когда-то она была чемпионкой по стрельбе из пистолета. Охотилась с мужем. И, насколько я знаю, неплохо управлялась с ружьем.
- А мисс Ли?
- Она вообще ненавидит оружие. Я никогда не видел, чтобы она стреляла.
- А Вэнь Чжан?
- Он не общался с гостями. Разве что тягался силами наедине с Брайаном, хотя не припомню, чтобы Брайан когда-нибудь об этом рассказывал.
- Ну хорошо, господин Эттенборо, благодарю вас. Отвечали вы точно и многое мне прояснили. Да, вот еще что, а бычий рог, который вы только что упомянули, тот, что вы видели на постели, как он, по-вашему, там оказался?
- Честно признаться, сэр, ума не приложу.
- И вас это не удивило?
- Меня поразил только вид Брайана, моего друга. Ни о чем другом я и думать не мог. Мне хотелось бежать от этого ужасного зрелища и позвать остальных. Понимаете?
- Прекрасно понимаю, господин Эттенборо. Сейчас мы перепоручим вас заботам лейтенанта Финдли - так, пустые формальности.
- Я могу забрать вещи из синей комнаты, со второго этажа?
Старший инспектор, доселе хранивший молчание, закрыл блокнот и назидательным тоном произнес:
- Пока нет, господин Эттенборо. Надо, знаете ли, действовать методично.
Уже в вестибюле сэр Малькольм осведомился у дежурного сержанта, куда поместили мисс Ли. Она находилась на веранде, где всего лишь несколько часов назад гости узнали о трагической кончине Брайана. И они со старшим инспектором направились туда. Походя Форбс заметил:
- Этот Мэтью - воплощенная гордость Англии. Как по духу, так и по сути. Хорошо, что у нас еще есть люди такой закваски, потомки рыцарей добрых старых времен. Госпожа Форбс, моя жена, всегда говорит: "Английское королевство зиждется на незыблемых столпах древней знати".