- Да нет, просто я так думаю. Он приезжал в Нью–Йорк несколько недель назад, чтобы подписать бумаги для развода, но я его не видела. Мой адвокат ничего не говорил о том, что Роберт переезжает, - сказала Никки слабым голосом. Да, она уже легла, да, он ее разбудил, но ничего, ничего.
- Вы не знаете, где он живет в Лэнгли? У него новый номер телефона а в справочной его не дают.
- Понятия не имею, меня это нисколько не интересует, - ответила Никки, и он услышал, как она затянулась. - Но сама ситуация любопытна. Ситуация абсолютно типичная, только в такую и может влипнуть Роберт. Грязная и подлая связь.
- Ну, я надеюсь, так далеко дело не зашло. Понимаете, я люблю эту девушку. Если я доберусь до этого мерзавца Форестера… А Дженни я знаю, она видна влюбилась в него без памяти… она ведь, как бы это сказать… еще совсем девчонка и такая выдумщица… Если она что–нибудь вбила себе в голову…
- Роберт маньяк. Пусть она поостережется.
- Вы говорили. Это–то меня и беспокоит. А если он в Лэнгли…
- Слушайте, Грег, держите меня в курсе. Буду рада, если могу чем–то помочь. Договорились?
После этого разговора Грег почувствовал себя спокойнее. Он понял, что в лице бывшей миссис Форестер получил союзника и обзавелся самым надежным источником сведений о Роберте. Когда он позвонил ей в первый раз, она попросила называть ее Никки. Теперь - Никки Юрген. Она снова вышла замуж. Грег почувствовал, что ему предстоит долгая, трудная борьба за Дженни, но все равно он обязательно победит, независимо от того, с Робертом она сегодня или нет. Он включил приемник, закурил сигарету и сбросил ботинки. Интересно, в "Лэнгли Аэронотикс" есть ночная смена? Имеет смысл проверить. Грег нашел номер в телефонной книге и позвонил. Никто не ответил. Утром он позвонит туда опять и спросит адрес Роберта. Если они не скажут, есть другие пути - например, чистки и прачечные в Лэнгли, там могут знать, где живет Форестер. Грег потер своей мощной рукой правый кулак и встал с дивана. Хороший удар в челюсть - вот что приведет в чувство Форестера. Такой прием уже когда–то сослужил Грегу службу, правда, надо признаться, с теми двумя девушками из Филадельфии это не помогло, но до чего же здорово было исколошматить обоих своих соперников до потери сознания.
Грег настроил приемник и стал раздеваться. Шкаф был слишком тесный, и все девять месяцев, что он здесь прожил, это его раздражало. В последнее время всякий раз, когда он вешал костюм на плечики и втискивал его в шкаф, он думал, что пройдет еще несколько недель и они с Дженни поселялся в Трентоне, в доме, где в каждой комнате, даже в кухне, будут вместительные шкафы. Сегодня его уверенность насчет будущего дома несколько поколебалась, и он разъярился. Как он допустил, чтобы этот подонок, этот чокнутый Роберт Форестер, испортил ему жизнь? Ведь он проезжал мимо дома Дженни почти каждый вечер, смотрел, на месте ли ее машина и раза два когда машины не было, думал, что, наверно, Дженни у Тессеров или где–нибудь с Ритой, потому что тогда она возвращалась домой до полуночи. Теперь он готов был поверить, что и те вечера она проводила с Робертом Форестером, а сегодняшняя ночь, наверно не первая и не единственная, когда она пробыла у него до самого утра, ведь Грег не всегда проверял ее по ночам.
Утром, в девять тридцать, из придорожного ресторана неподалеку от Лэнгли он позвонил в "Лэнгли Аэронотико. Ответившая ему женщина очень спокойно сообщила, что фирма не дает адресов своих служащих Через полчаса Грег позвонил из другого места и попросил к телефону Роберта Форестера. Прошло около трех минут, пока его разыскали, потому что Грег не знал, в каком отделе он работает. Наконец в трубке раздался голос Роберта.
- Алло!
- Это Грег Уинкуп. Мне надо встретиться с вами сегодня после работы.
- Зачем?
- Скажу, когда увидимся Когда вы кончаете?
- В пять. Но сегодня мне неудобно.
- Много времени не потребуется, мистер Форестер. Увидимся после пяти. Идет?
- Ладно. В пять
Грег был на месте в пять часов, но когда он попытался въехать на стоянку, откуда уже разъезжались машины, вахтер остановил его и потребовал пропуск. Ему предложили оставить машину на специально отведенном месте возле главного здания под вывеской "Для поставщиков Не для служащих". Грег усмехнулся. Порядки у них, как в самых секретных учреждениях, хотя всего–то и делают, что детали для дурацких частных вертолетов. Грег вылез из машины и пошел к стоянке, стараясь отыскать Роберта Он поглядывал на машины, проезжающие мимо по дороге, не покажется ли синий "фольксваген" Дженни. Интересна почему это сегодня мистеру Форестеру неудобно? Увидев, что к нему приближается Форестер, Грег бросил на землю окурок. В руках у Роберта был рулон бумаги.
- Привет! - коротко кивнул Грег.
- Здравствуйте.
- Вы, небось, понимаете, почему я хотел вас видеть?
- Вряд ли.
- Вы были с Дженни прошлой ночью. Вернее, она была у вас?
Роберт взял рулон бумаги в обе руки.
- Лучше вам спросить об этом у Дженни.
- А я спрашиваю у вас. Где вы живете, мистер Форестер?
- Зачем вам это знать?
- Все равно я узнаю, можете не беспокоиться. Ответьте одно - она была у вас прошлой ночью?
- Я полагаю, это никого, кроме Дженни и меня, не касается.
- Ах, вы так полагаете? А я полагаю, что по–прежнему с ней помолвлен, мистер Форестер. Вы об этом забыли? В январе вы объявили о своих "намерениях", сказали, что Дженни вас не интересует. И сейчас так?
- И сейчас.
Его спокойствие выводило Грега из себя. Оно было неестественным. Ему вспомнились слова бывшей жены Форестера - он псих.
- Мистер Форестер, я считаю, ни одной девушке нельзя водить с вами компанию, тем более моей Дженни. Я вас предупреждаю. Прекратите встречаться с ней, не смейте даже и думать ее увидеть. Понятно?
- Понятно, - сказал Роберт совершенно обыденным тоном, и ответ этот никоим образом Грега не удовлетворил.
- Я вас предупредил. Если вы дотронетесь до Дженни, я сверну вам шею.
- Ясно, - ответил Роберт.
Грег обошел вокруг него и двинулся к выходу. Он весь кипел от бешенства. Вопреки ожиданиям, он не заметил на лице Форестера испуга, но решил, что первый раунд выигран. Ведь он говорил кратко и по делу. Вдруг его осенила еще одна идея, и Грег обернулся, надеясь увидеть темное пальто Роберта, но было уже поздно. Да ладно, он и так сказал достаточно. Потом Грег поискал глазами машину Форестера, он помнил, что у того автомобиль с двумя дверцами и откидным верхом. Можно сесть ему на хвост и выяснить, где он живет, но машин на стоянке было до черта, и Роберта он так и не нашел.
Грег поехал прямо к дому Дженни Когда он туда добрался, часы показывали уже без четверти шесть, "фольсвагена" возле дома не было. А ведь обычно Дженни возвращается домой в пять или в половине шестого. Грег снова поехал в Лэнгли, зная, что искать ее сегодня вечером наверняка бесполезно, но понимая, что будет злиться на себя, если вернется домой, даже не сделав попытки ее найти. В Лэнгли Грег остановился около химчистки, которая еще была открыта. Здесь не знали ни адреса Форестера ни его самого, однако спросили, зачем ему адрес.
- У меня пакет, - ответил Грег. - Я обещал передать ему.
- Вам скажут на почте. Но она уже закрыта.
Единственная попавшаяся Грегу на пути аптека тоже была закрыта. Зря проколесил семнадцать миль. А туда и обратно - тридцать четыре. Ладно, неважно, завтра он все выяснит.
На следующее утро Грег приехал на почту в Лэнгли к самому открытию. Он сказал, что должен передать пакет Роберту Форестеру, и спросил, где его найти. Почтовый ящик 94 РД на Гарсетерском шоссе в двух милях от города. Клерк объяснил Грегу, как туда проехать. Грег спешил на деловую встречу, но все же решил сделать крюк и хотя бы взглянуть на дом Форестера.
Он внимательно рассматривал почтовые ящики вдоль дороги и, наконец, на одном из них увидел фамилию "Форестер", написанную белой краской. Дом был какой–то несуразный, с высокой островерхой крышей, и Грег подумал, что этот дебил как раз такой дом и должен был выбрать. Он остановил машину на подъездной дорожке, огляделся, убедился, что никого вокруг нет, вышел из машины и заглянул в стеклянную дверь. На Грега дом произвел жутковатое впечатление. Не то крепость, не то замок, только маленькие. Грег подошел к окну, заглянул в кухню, и сердце у него подпрыгнуло и гневно забилось - на подоконнике стоял цветок, который принадлежал Дженни. Грег узнал горшок и само растение, ошибки быть не могло. Он вспомнил что она называла этот цветок "тещин язычок", а горшок был из белого пупырчатого стекла Грег вернулся к машине, задним ходом выехал с дорожки и отправился на деловое свидание.
В шесть часов, ровно в шесть, потому что он намеренно заставил себя дождаться этого часа, Грег снова проехал мимо дома Форестера. Там стояли обе машины - и Дженни, и Роберта. Она открыто проводит с ним ночи! По подсчетам Грега, эта ночь могла оказаться седьмой или десятой. Теперь дом был ярко освещен. Грег представил себе, как они болтают, смеются и готовят ужин. Дженни, наверно, делает один из своих знаменитых салатов, а потом… но Грегу невыносимо было думать о том, что будет потом.
Он остановился в придорожном баре, который, как ему показалось, всем своим видом соответствовал его скверному настроению; трое посетителей, сгорбившись над пивом, смотрели телевизор. Грег заказал ром, не потому что любил его, а просто в его состоянии приятно было прорычать это слово. Р–ром! Он опрокинул стаканчик, расплатился и разменял деньги, чтобы позвонить в Нью–Йорк.
Телефон Никки Юрген не отвечал.
Грег поехал к себе и весь вечер названивал в Нью–Йорк. До десяти никто не отзывался. Потом ему ответил мужской голос, и Грег попросил позвать миссис Юрген.
- Алло, Грег, - сказала Никки. - Ну, как дела?
- Да паршиво, - ответил Грег, хотя от ее дружеского тона сразу почувствовал себя гораздо лучше. - По–моему… похоже, что, как говорится, мои худшие предположения подтвердились.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, моя девушка - моя невеста… боюсь, что она проводит теперь ночи у Форестера.
- Ну, да? Вот кошмар!
Никки говорила с ним очень сочувственно. Она спросила адрес Роберта и записала его. Посоветовала Грегу "взять Дженни в руки" и снова предупредила, что на Роберта ни в чем полагаться нельзя, он способен что угодно выкинуть, даже что–нибудь опасное.
- Я уверена, что это скоро кончится, - сказала Никки, - если только ваша невеста сама не спятила, в чем я сомневаюсь. Любая девушка быстро разберется, что такое Роберт.
- Как вы думаете, он ей ничего плохого не сделает? - вдруг с тревогой спросил Грег.
- Кто его знает!
- Я предупредил его, чтобы он держался от нее подальше. Говорил с ним пару дней назад. И, черт побери, в тот же вечер она снова с ним.
- Я вас понимаю Роберт всегда так, заводит шашни с чьей–нибудь девушкой, предпочтительно с молоденькой и наивной, потом она ему надоедает, и он бросает ее. Обычно больше, чем на полтора месяца, его не хватает. Вы - первый из таких пострадавших, с кем я могу поговорить.
- Подонок, - пробормотал Грег. - Завтра же встречусь с Дженни и объяснюсь с ней. В последнее время она в плохом состоянии и меня к себе не пускает, а я не хочу расстраивать ее, но другого выхода нет.
- Заберите ее к себе.
Грег сделал попытку засмеяться
- Вот именно! Хотел бы я найти способ выжить его из города. Интересно, он здорово с приветом? Он хоть раз лечился у психиатра?
- Он–то? Еще бы! Не меньше двух раз. Он из тех психов, кто не настолько свихнулся, чтобы их упрятали в дурдом, но они всем вокруг себя отравляют жизнь. А вы пригрозите ему, что его изобьете! Он ведь ужасный трус, а вы, по–моему, как раз наоборот.
- Вот тут вы попали в точку. Ладно. Я это обдумаю, но сначала попробую повидаться с Дженни.
- Удачи вам, Грег.
Грег решил встретиться с Дженни на следующее утро - в субботу, а если ее утром не будет, то днем. Но в субботу ни днем, ни вечером она дома не появилась. Ее машина стояла возле дома Форестера. Наверно, она переехала к нему, но у Грега не хватило духу постучаться к Роберту и попросить позвать Дженни. В воскресенье она тоже не вернулась домой. А в понедельник утром если и заглядывала к себе, чтобы переодеться и полить цветы, то он прозевал.
10
В понедельник вечером не успела Дженни войти в дом, как Роберт понял, что что–то выкинул Грег.
- Я только что видела Грега - сказала Дженни, опустив сумочку и бумажный пакет на стул возле дверей.
Роберт помог ей снять пальто и повесил его в шкаф.
- У тебя дома? - он знал, что после работы она заезжала к себе, ей нужно было захватить какие–то мелочи.
- Он приехал в пять тридцать Он снова звонил твоей жене. И говорит, что она сказала ему, будто ты - психопат.
Роберт застонал.
- Дженни, ну что я могу с этим поделать? Не забывай она мне больше не жена.
- Ну, почему они не могут оставить нас в покое? - спросила Дженни так, словно ждала от него ответа.
- Что еще сказал Грег?
Дженни присела на красную тахту, она ссутулилась, руки безвольно упали на колени.
- Сказал, что через пару недель я тебе надоем, так считает твоя жена. Господи, ну неужели нельзя, чтобы никто не вмешивался?
Роберт пошел в кухню, высыпал в миску остатки льда из холодильника и принес лед в гостиную.
- Ладно, Дженни. Давай трезво смотреть на вещи. Ты провела здесь четыре или пять ночей, как по–твоему, что должен думать Грег? Что мы проводим эти ночи по–монашески - я у себя наверху, ты - здесь внизу?
- И пришло же в голову шпионить за моей машиной! Он рассказал, как ему удалось пронюхать, где ты живешь. Узнал по почте.
- Ну что ж! Не он один шпионит, - Роберт достал сигарету из коробки, стоявшей на кофейном столике.
- Но кому какое дело?
Он посмотрел на нее.
- Небось, он и Никки доложил что ты провела здесь несколько ночей?
- Еще бы! - ответила Дженни.
Она с удивлением смотрела на него, и он понимал что у него на лице отражаются все его мысли.
- Нет, - сказал он, - это совсем не их дело… И уж, конечно, это нисколько не касается Никки.
Дженни встала и взяла сигарету. Роберт протянул ей зажигалку. Нахмурившись, она уставилась на пол. Она напоминала ребенка, которого хотят лишить удовольствия хотя ему самому оно кажется совершенно невинным и безвредным. В пятницу вечером, когда они во второй раз обедали у него вдвоем, Дженни спросила:
- Роберт, можно я проведу у тебя уик–энд? Я приготовлю еду и не буду тебе мешать. Я знаю, тебе нужно работать.
Он понял, что, если откажет, уик–энд будет для нее мукой. Да он и не мог придумать подходящей причины для отказа. Он - свободный человек, и если приглашает к себе девушку, кто в праве его осудить? Его возмущали угрозы Грега, о которых он не стал сообщать Дженни, понимал, что стоит рассказать, и она вернется к себе, а это будет значить, что он до какой–то степени уступил Грегу. Однако за эти два дня Роберт несколько раз ловил себя на мысли, что ему хочется хоть немного побыть одному. Дженни ему не мешала нет, просто он предчувствовал, что она будет все больше и больше сосредоточиваться на нем; она из тех девушек, которые живут ради того, кого любят, и он жалел, что разрешил ей остаться у себя. Раскаивался в том, что не воспротивился ее сегодняшнему приезду к обеду - не смог, ведь Дженни считала, что это само собой разумеется. Ему вспомнился субботний вечер, когда после обеда она лежала на красной тахте, а он сидел в кресле, в камине догорал огонь, и свет был выключен, как того хотелось Дженни. "Я сейчас такая счастливая, что могла бы умереть", - сказала она тогда, лежа на спине и глядя в потолок.
- Как ты думаешь, ты когда–нибудь сможешь полюбить меня, Роберт? - вдруг прервала его мысли Дженни.
"А я и сейчас люблю, - подумал он, - но не той любовью, как любят обычно". Например, в Никки он действительно был влюблен и любил ее совсем иначе.
- Не знаю, Дженни. Может быть, и смогу. Не хочу давать никаких обещаний.
Некоторое время оба молчали.
- Боишься обещаний? Слов? - спросила она.
- Да. От них ведь чувства не меняются. Я боюсь обещаний, потому что их легко нарушить. Если люди любят, друг друга, от слов их любовь не становится сильней, слова ничего не могут изменить, - сказал Роберт, думая о Никки и о том, как все между ними рушилось, несмотря на слова и обещания - Если бы я любил тебя, я бы тебе сейчас не сказал. Нет, не стану обещать, что полюблю тебя. Но если когда–нибудь полюблю и не скажу, это ведь ничего не изменит. Чувства либо есть, либо их нет.
Дженни лежала не двигаясь.
- А вот я люблю тебя, Роберт, и все остальное меня не волнует. Мне просто хочется знать, как ты ко мне относишься.
- Ну что тебе сказать? Мне с тобой хорошо. С тобой легко, даже если я работаю. Ты делаешь меня счастливее, - больше ему нечего было добавить.
- А еще что?
- Но так, как сейчас, продолжаться не может. Дженни, нельзя, чтобы ты оставалась здесь на ночь. Начнутся сплетни. Если не Грег, то не сегодня завтра вмешаются Колбе, они живут в соседнем доме. И знают, что я не женат. Они увидят твою машину, увидят, что ты - очень хорошенькая девушка двадцати трех лет. Кроме того, не забудь о твоих друзьях Тессерах и всех других. Как только они начнут об этом говорить… Нельзя нам видеться каждый день, Дженни. Ты же не встречалась с Грегом каждый вечер, правда?
. - Грега я не любила - сказала Дженни без всякого выражения. Пепел с сигареты упал на пол, и, заметив это, она перегнулась через кофейный столик и потушила сигарету.
Роберт смотрел на ее фигуру с длинной талией, на черный костюм с коротким жакетом. Даже в туфлях без каблуков, которые она всегда носила так как считала себя слишком высокой, Дженни была грациозной, можно сказать, красивой. В этом черном костюме она уже приезжала в пятницу, но назвала его допотопным - ему уже четыре года - а Роберт сказал, что костюм ему нравится, и она его снова надела.
- Ладно. Не обязательно мне ездить к тебе каждый вечер, - сказала Дженни печально. - Я не буду приезжать в те вечера, когда тебе захочется побыть в одиночестве, но только не из–за Грега а потому, что мы с тобой так договорились. Например, завтра если хочешь, я поеду к себе. Встретимся в среду.
Роберт улыбнулся.
Дженни не улыбнулась ему в ответ.
- Давай поедем сегодня куда–нибудь пообедать? - предложил он.
- Ты забыл? Я же приготовила суп, - и она пошла за пакетом, который оставила на стуле у дверей.
Да, Роберт совсем забыл. Накануне вечером Дженни уехала стряпать к себе, потому что все необходимое было у нее дома, потом вернулась и переночевала у Роберта, а сегодня после работы заехала домой, чтобы доварить суп и привезти к нему. Теперь она степенно, будто они уже целый год женаты готовила в кухне обед - картофельный суп с луком пореем и большое блюдо зеленого салата.
Роберт взял с письменного стола почтовую открытку.
- Хочешь посмотреть на желтобрюхого дурошлепа? - спросил он, входя в кухню.
- На кого? - ее нахмуренное лицо прояснилось. Она взяла открытку, взглянула на нее и широко улыбнулась - Где ты откопал эту птицу?