- Потому что мы не помолвлены, и мне казалось, это несколько уменьшит мелодраматичность ситуации. Может быть, я действительно поспешил. Но и вреда ведь тоже нет, правда?
- Какого вреда?
- Ну, Дженни, я не знаю. Но обычно в таких делах полиция интересуется всякими частностями.
- Что значит "в таких делах"? - упрямо допытывалась она, сама не понимая, откуда и почему берутся эти вопросы, и зная только, что их нужно задать.
Теперь хмурился Роберт, он рассердился, ее вопросы его озадачили.
- Пропал человек. Допустим, что пропал. Полиция меня не знает, в городе я чужой. Почему бы не решить, что я избил Грега и нарочно оставил на берегу, чтобы избавиться от соперника? - Роберт выключил плиту и налил кофе сначала Дженни, потом себе. - Я думаю, он объявится после своего запоя, но до тех пор не слишком приятно, когда тебя выспрашивают и, возможно, подозревают во лжи, - он сел за стол и взял в руки чашку.
- А тебе показалось, тебя подозревают во лжи?
- Да нет. Я этого не думаю. А ты?
- Не знаю. Они ведут себя так уклончиво. Но мне кажется, не нужно было посвящать их во все подробности.
- Что ты имеешь в виду? Что мы не помолвлены?
- Да, - уверенно сказала она и почувствовала, что упрек справедлив. - Их это не интересовало. Их интересовала действительно ли Грег оставался сидеть на берегу и был ли в состоянии выбраться на дорогу.
- Да, знаю. Я ведь уже пытался объяснить тебе, Дженни, почему я сказал, что мы не помолвлены. По–моему, я прав. Если ты со мной не согласна, очень жаль.
Он говорил мягко, стараясь ее успокоить, но за этими его словами Дженни чувствовала какую–то непреклонность, которая удивила и расстроила ее. Да, они не помолвлены. Может, никогда и не будут. В душе у нее вдруг стало пусто, сердце сжалось от предчувствия надвигающейся беды и в воображении возникла картина: Роберт отчаянным ударом кулака сбивает Грега с ног, тот летит в реку, на камни, а Роберт спускается к самой воде, желая убедиться что Грег упал туда, где поглубже.
- Что с тобой? - спросил Роберт.
- Ничего. А что?
- У тебя такой вид…
- Я тебя не понимаю, - сказала Дженни.
Роберт встал.
- Дженни, что с тобой сегодня? Скажи мне. Ты устала, правда? Конечно, это все нелегко, - он подошел к ее креслу, остановился, но его протянутая к ней рука опустилась. - Что значит, что ты меня не понимаешь?
- То и значит. Ты по–прежнему для меня загадка.
- Ну, Дженни! Загадочного во мне не. больше, чем в этой стеклянной перегородке.
- А уж об этом судить мне, правда? Для меня ты загадка.
- Дженни, в чем дело? Ты хочешь сказать, что не веришь тому, что я тебе рассказал об этой драке? Я ведь не утаил от тебя ничего. Рассказал все в точности.
Но Дженни тревожило совсем не это. Она видела, что Роберт теряет терпение, но сейчас ей было все равно.
- Тебе что–то хочется сказать мне? Что? - спросил он.
- Еще не знаю. Но скоро буду знать, - она увидела что глаза у него сузились.
Роберт зажег новую сигарету и стал ходить по кухне. Обошел вокруг стола и сказал:
- Я пойду, Дженни. Тебе надо спать.
Она почувствовала что ему в тягость этот разговор - в нем нарастает недовольство ею, раздражение и безразличие, и в ней тоже вскипала обида.
- Ладно.
Роберт взглянул на нее.
Еще никогда они не были так близки к размолвке. "Ведь мы сейчас рассоримся, - сообразила Дженни, - хотя почти ничего не сказана только самая малость выражена словами". Роберт достал из шкафа пальто. Надел его и подошел к ней совсем близко.
- Ну что ж, Дженни, спокойной ночи. Извини, если я погорячился.
Вдруг ей стало стыдно.
- Ах, Роберт! Я вовсе не хотела сердиться на тебя, честное слово, не хотела.
Роберт улыбнулся и указательным пальцем быстро дотронулся до своей распухшей губы.
- Да ладно! Давай забудем об этом. Позвони мне завтра, если что–нибудь узнаешь, хорошо? Или сегодня. Сейчас ведь всего четверть одиннадцатого.
- Ну, конечно, позвоню, Роберт.
14
Грег не появился ни на следующий день - во вторник, ни в среду. Выходящая в Лэнгли "Газетт" и даже филадельфийский "Бюллетень" поместили его фотографии - последние и старые, полученные, должно быть, у его родителей. Было напечатано интервью с его отцом и матерью. Они преисполнены надежды, они молятся, но их все сильнее мучает страх - что, если их сын и впрямь утонул в Делавэре.
Начиная со вторника, имя Роберта тоже замелькало в газетах. Описывалась их драка и приводилась ее причина - ревность отвергнутого любовника. Грега обвиняли в том, что драку затеял он. Судить о мотивах Роберта предоставлялось самим читателям в меру их воображения и, как полагал Роберт, средний читатель придет в выводу, что Форестер влюблен в Дженифер Тиролф и занял место Грега, став ее женихом.
Во вторник утром на работе к Роберту подошел Джек Нилсон. В понедельник он поинтересовался, почему у Роберта подбит глаз и рассечена губа, и Роберт объяснил, стараясь, чтобы его рассказ звучал как можно более беззаботно и забавно, что столкнулся в темноте со старым другом Дженни - парнем, куда более сильным, чем он. Во вторник утром Джек уже прочел обо всем в газетах. Роберт рассказал ему, что оставил Грега сидящим на крутом берегу Делавэра.
- Все, что случилось, в газетах описано точно, - добавил Роберт. - Должен отдать им должное, они ничего не исказили.
- Не исказили? Что ты имеешь в виду? - удивился Джек.
- Ну, они же свободно могли написать, что я кулаками загнал Грега в воду, а теперь не признаюсь в этом.
- М–м–м. Да, но все, кто тонет в Делавэре, в конце концов обнаруживаются. Может, в Трентоне, может, ближе, но где–нибудь тело выплывет. Спроси Шривера. Он тебе не рассказывал…
- Рассказывал, - ответил Роберт. Это как раз и была история о том, как Шривер обнаружил труп у себя на заднем дворе.
- Не волнуйся - сказал Джек. - Наверно, Грег засел где–нибудь у своих дружков, чтобы подвести тебя под неприятности или чтобы тебе досадить. Если он способен затеять драку по такому поводу… - Джек покачал головой.
- У меня ведь никаких видов на Дженни нет, - продолжал Роберт. - Все это совершенно зря.
- Знаешь, я слышал об Уинкупе. Он избил уже двух–трех парней, они увели у него девушек или что–то в этом роде. Было такое?
- Да Недаром говорят, слухами земля полнится.
- В маленьких городках особенно, - добавил Джек, улыбнувшись. - А что об этом думает Дженни?
- По–моему, она думает, что Грег запил.
К концу недели общее настроение изменилось. Грег не объявился. На реке иногда днем, иногда поздно ночью выли и визжали сирены и будили Роберта. Он уговаривал себя, что не обязательно там ищут Грега. Но обычно сирены выли раза два в неделю по ночам, а теперь их вой слышался еженощно, и Роберт невольно связывал его с розысками Уинкупа В газетах дважды помещали описание одежды Уинкупа - серое пальто, темный костюм ("откуда кому знать, как он был одет?" - удивлялся Роберт). Исчерпав все сведения о Греге, его родителях и друзьях, газеты взялись перепечатывать то, что уже сообщали прежде.
- Мы молимся и надеемся, - сказала миссис Уинкуп, и в ее глазах блестели слезы.
- Лучшего друга у меня в жизни не было, - заявил Чарлз Митчел из Риттерсвиля, как будто уже установили, что Грег и в самом деле погиб.
На работе у Роберта ничего не происходило, вопросов ему никто не задавал, но Роберт чувствовал: его стали сторониться, как бы выжидая, чем кончится дело, и Роберт подозревал, что почти все, кроме Джека Нилсона, втайне ждут, когда в реке обнаружат труп Уинкупа. В четверг Роберт отменил свидание с Дженни, он позвонил ей в шесть часов и сказал, что ему некогда, у него срочная работа, пришлось взять домой кое–какие чертежи. Так оно и было, но Дженни рассердилась. До этого в половине шестого ему позвонила Никки, она была навеселе и держалась нагло:
- Ну что, Бобби, во что ты теперь вляпался? Кажется, доигрался до убийства?
В результате ему пришлось бросить трубку, потому что, когда он попытался объяснить ей, как было дело, она начала громко хохотать. На реке всю ночь снова гудели сирены. Уснуть под их вой было просто невозможно, и Роберт принял таблетку секонала - в первый раз с тех пор, как Дженни купила ему снотворное.
Днем в пятницу Роберта склонившегося над чертежной доской, позвала одна из секретарш. В приемной его ждут два джентльмена с улыбкой сообщила девушка подняв брови. Девушку звали Нэнси, она была блондинка и обожала всех разыгрывать.
- Джентльмены? - переспросил Роберт, вставая. Он сразу понял.
- Да нет, полицейские, - объяснила Нэнси - Забыли, небось, заплатить за стоянку?
Роберт выдавил улыбку.
По проходу между длинными столами, освещенными лампами дневного света он вышел в застекленную приемную. Там стояли Макгрегор и Липпенхольц. Те самые Макгрегор и Липпенхольц, которые приходили в понедельник вечером к Дженни. Забавно, что он запомнил их фамилии.
- Добрый день, - сказал Липпенхольц.
- Добрый день.
Липпенхольц оглядел приемную, словно хотел убедиться, что их никто не подслушивает, и сказал:
- Труп пока не нашли, если вообще этот труп существует, но мы ищем и в конце концов найдем. А теперь хотелось бы услышать от вас поподробнее, что именно произошло, - он произнес это медленно и внушительно. - В худшем случае, это непредумышленное убийство. Уинкуп на вас напал. Тут мы верим вам на слово, потому что на девятнадцать тридцать у вас было назначено свидание с мисс Тиролф, а нам известно, что Уинкуп - любитель затевать драки с теми, кто ему не нравится. Все это так. Но мы хотим знать, сталкивали вы его в реку или нет? - Липпенхольц говорил почти шепотом.
- Я уже рассказывал вам, как все было, - тоже тихо ответил Роберт. - Мне нечего добавить. Он пробыл в воде примерно минуту, и я его вытащил. После этого мы больше не дрались. Когда я ушел, он сидел на берегу. Может быть, потом он встал и опять угодил в воду. Я не знаю.
- Почему вы нервничаете? - спросил Макгрегор.
- Нервничаю? Нисколько.
- Утром мы беседовали с вашей бывшей женой мистер Форестер, - сказал Липпенхольц. - Она кое–что рассказала нам о ваших м… м… м… особенностях.
Роберт нащупал сигареты в кармане пиджака.
- Например?
- Ну, она говорит, что вы неуравновешенны. Склонны к насилию. Вы согласны с этим?
Роберт погасил спичку и сунул ее в ящик с песком возле лифта.
- Моя жена может говорить обо мне, что ей вздумается. Знаете, когда люди разводятся, они не всегда сохраняют хорошие отношения.
Полицейские пристально смотрели на него. "Глаза у них решительные, но ум в них не светится, - подумал Роберт, - а это не предвещает ничего хорошего".
- Что же касается насилия, то нападал Уинкуп.
- А вы не забыли, может, вы схватили палку и хорошенько огрели его по голове? - спросил Липпенхольц.
- Мы дрались на кулаках, - терпеливо объяснил Роберт.
Липпенхольц кивнул и взглянул на Макгрегора.
- Как вы познакомились с мисс Тиролф?
- Какое это имеет значение? - спросил Роберт.
- Может, и имеет. Будьте добры ответить, - с подбадривающей улыбкой сказал Липпенхольц.
Роберт пожал плечами.
- Я не вижу, какое- - он заколебался.
- Мисс Тиролф тоже на захотела рассказывать, как вы встретились. Как вы считаете, мистер Форестер, почему? Мы говорили с ней утром. Это что, секрет?
"Интересно, что подумала Дженни, услышав такой вопрос?" - промелькнуло в голове у Роберта. Он не решался уклончиво ответить Липпенхольцу: "Через общего знакомого. Через девушку по имени Рита". Роберт ведь даже не видел Риту.
- Ваша жена рассказала нам историю о подглядывании, - продолжал Липпенхольц - По ее словам, Уинкуп говорил ей что за мисс Тиролф некоторое время кто–то подглядывал. Мисс Тиролф, мол, слышала какой–то шум возле дома. А потом, когда она познакомилась с вами или вы познакомились с ней, шум прекратился. Скажите, может, вы именно так с ней и познакомились? Подглядывали за ней в окно?
- Нет, - ответил Роберт.
- А ваша жена считает это возможным Уинкуп…
- Моя бывшая жена - поправил Роберт.
- Да, конечно. Простите. Так она говорит, что Уинкуп хотел выяснить, как вы познакомились с мисс Тиролф, и та утверждала, будто через общих знакомых, но Уинкуп установил, что это неправда
Роберт повернулся к ящику с песком и стряхнул в него пепел с сигареты.
- Можете поблагодарить мою жену за ее добрые слова. За то, что она не вмешивается в мою жизнь и за все прочее.
- Почему вы сердитесь? - спросил Липпенхольц.
Макгрегор, видно, считал, что ему есть что записывать, и не отрывался от блокнота
- Я не сержусь. Но с какой стати вы пытаетесь мне что–то навязать? Какое отношение ко всему этому имеет моя бывшая жена?
- Она вас знает, мистер Форестер, а мы, естественно, хотим получить о вас как можно больше сведений, - мягко сказал Липпенхольц.
Но они не просто спрашивают его, они проверяют версию, которую подкинула им Никки, Роберт был в этом уверен. Она ведь не задумываясь могла приписать ему страсть к убийству. Шли секунды, а оба полицейских не сводили с него глаз.
- А вы проверили гостиницы, где мог бы укрываться Уинкуп? Там его нет? - спросил Роберт. - Разумеется, под вымышленным именем.
- Конечно, все проверили, - ответил Липпенхольц, - Скажите, вы ведь лечились в связи с психическим расстройством, не так ли?
Снова Никки. Роберт начал было отвечать но в это время в приемную с лестницы вошел один из чертежников, фамилию которого Роберт не знал, и все посмотрели на него. Роберт подождал, пока тот не скрылся за дверью конструкторского бюро.
- Я некоторое время посещал психотерапевта, - сказал Роберт, - посещал по собственной воле, ни в каких больницах не лежал. И два года назад, нет, год назад, повторил курс. Если хотите, я могу назвать фамилии врачей.
Липпенхольц только взглянул на него.
- Ваша жена рассказывала нам, что вы целились в нее из ружья. Она говорит, вы выстрелили, но промахнулись.
Роберт глубоко вздохнул и вдруг первые слова, которые он хотел произнести, сами собой растворились у него в мозгу.
- Это правда Да, я в нее целился. Но ружье не было заряжено. А выстрелил я… я выстрелил в камин совсем в другой раз. Она меня сама спровоцировала.
- Спровоцировала? - переспросил Липпенхольц.
- Кажется, она сказала, что у меня не хватит смелости выстрелить или что–то в этом роде.
- Из охотничьего ружья, - подсказал Липпенхольц.
- Да, - подтвердил Роберт.
- А вам раньше приходилось стрелять из охотничьего ружья? Вы охотились?
- Нет.
"А сами–то Макгрегор и Липпенхольц наверняка охотятся", - подумал Роберт.
- Ружье принадлежало моей жене. Она иногда охотилась.
- Разве не опасно держать в доме заряженное ружье?
- Опасно. Зарядила его жена. У нее есть разрешение. У меня нет.
Липпенхольц оперся боком на стену рядом с лифтом и скрестил ноги, одна нога упиралась носком в пол.
- Ваша бывшая жена мистер Форестер, излагала эту историю совсем по–другому.
Роберт поймал себя на том, что рассматривает дыру в тонком синем носке Липпенхольца над самой пяткой Он моргнул и взглянул на полицейского.
- Я вам уже сказал - я не отвечаю за то, что говорит моя жена.
- Похоже, и мисс Тиролф знает эту историю. Она сказала что, по вашим же словам, ружье было заряжено, но вы не выстрелили. Чему же нам верить, мистер Форестер?
- То, что я вам сейчас рассказал, правда.
- То есть? - явно забавляясь, спросил Липпенхольц.
- Когда я целился в жену, ружье не было заряжено.
- Так кто же все–таки лжет? Мисс Тиролф или ваша жена? Или обе? Или вы? - Липпенхольц засмеялся, как будто трижды тявкнула собака.
- Это я сказал Дженни Тиролф что ружье было заряжено, - стал объяснять Роберт. - Поэтому, естественно, она вам так и передала. А моя жена прекрасно знает, что оно было не заряжено.
- Тогда почему вы сказали мисс Тиролф что оно было заряжено? - спросил Липпенхольц продолжая улыбаться.
- Не знаю. Наверно, так было занятней.
- Разве?
- Но ведь моя бывшая жена тоже, видима так считает.
- А зачем вы рассказали об этом мисс Тиролф?
Они завязли, как в болоте.
- Не знаю.
- Да порядком все запутано, - сказал Липпенхольц и покачал головой, как будто, что бы там ни выяснилось о прошлом Роберта он и так подозрителен - дальше некуда, его уже уличили, остается только протянуть руку и схватить его, когда понадобится.
- Ну что, Мак, довольно? - обратился Липпенхольц к Макгрегору, который все еще записывал что–то в блокнот.
- Угу! - ответил Макгрегор.
- Мы бы хотели, чтобы в этот уик–энд вы никуда не отлучались из города мистер Форестер, - сказал Липпенхольц, отдаляясь от стены - Надеюсь, вы никуда не собираетесь уезжать? За эти дни что–нибудь может выясниться.
- Надеюсь, - ответил Роберт.
Макгрегор вызвал лифт.
- Пока все. Большое спасибо, мистер Форестер, - Липпенхольц отвернулся, кивнув головой и слабо улыбнувшись, что должно было означать вежливое прощание.
- Пожалуйста, - отозвался Роберт.
Он вернулся в чертежную, направился было к своему столу, потом круто развернулся и пошел в дальний конец коридора, в уборную. Некоторое время он ничего не мог сообразить, хотя мозг лихорадочно работал. Потом мысль о Никки, как об олицетворении опасности, вытеснила остальное. Никки сделает все, чтобы погубить его, это совершенно ясно, и теперь уже нет смысла задаваться старым вопросом, почему. "Просто всегда имей это в виду, - сказал он себе. - Вот дрянь". Он решил было сразу ей позвонить, но тут же раздумал. Все равно он не сможет вставить в разговор ни одного слова. Никки будет хохотать над его бедой, над его страхами, и он знал, что спокойно говорить с ней ему не удастся. Можно написать, но он ничего не хотел доверять бумаге, даже если написанное нельзя будет обратить против него, даже если по письму нельзя будет судить, как он относится к тому, что Никки наговорила полиции. Само по себе письмо уже будет свидетельствовать о том, что он серьезно обеспокоен.
Роберт понимал, отчего ему тревожно, - он начинал бояться, что тело Грега действительно могут обнаружить в реке, не сегодня завтра оно может оказаться на чьем–нибудь заднем дворе, и кто тогда поверит, что он не сбросил Грега в Делавэр? Или, во всяком случае, не оставил его тонуть? Роберт плеснул себе в лицо холодной воды, стараясь смыть выражение, которое увидел в зеркале. Он посмотрел на часы. До пяти, когда можно будет позвонить Дженни домой, еще часа полтора. Пожалуй, Филадельфия на завтра отпадает, так как из города уезжать нельзя. Да к тому же у него и нет настроения подыскивать дом.