- Да - ответил Джек, но довольно неуверенно и поднял палец, чтобы им принесли еще виски.
- Помню, когда я с ней разговаривал в первый раз, она сказала "Я пока еще не знаю, что вы олицетворяете, но когда–нибудь узнаю". Это было, когда я прятался у ее дома. Я ведь так с ней познакомился. Правда, правда, я же подглядывал за ней через окно, - Роберт зажмурился.
Джек недоуменно хмурил брови, будто Роберт нес какую–то бессмыслицу.
- Подглядывал через окно? Что ты хочешь этим сказать?
- То, что говорю. И однажды Дженни меня увидела. Однажды вечером. Так мы и познакомились. Не говори, что ты об этом не слышал. Грег…
- Да, - сказал Джек, - наверно, это был Грег. Мне однажды кто–то позвонил, с месяц назад. Я не знал, говорить тебе об этом или нет, и не сказал.
- Значит, ты знал, - Роберт быстро улыбнулся и пригубил только что принесенный виски.
"Интересно, как Грег узнал, что я дружен с Джеком, - удивился Роберт. - Может быть, от Дженни? Хотя какое это имеет значение?"
- Тот, кто звонил, сказал, что он - друг Грега, - продолжал Джек. - Он сказал, что мой приятель Боб Форестер… э–э… псих, он подглядывает за девушками в окна, смотрит, как они раздеваются. Так он, мол, познакомился и с Дженни Тиролф. Помнится, я послал его к черту и бросил трубку. Я подумал, что, наверно, он и правда друг Грега и что Грег, оказавшись в отставке, распускает про тебя всякие дурацкие слухи.
- Да нет, это не слухи. Правда, я наблюдал только за тем, как Дженни возится на кухне. Как она стряпает. Она меня так… - Продолжать он не мог, но не потому, что очень волновался. Нет, он был совершенно спокоен, словно окаменел.
- Да? - переспросил Джек.
Роберт глотнул воздуха и посмотрел на длинное серьезное лицо приятеля. Джек все еще глядел на него с недоумением, может быть, чуть настороженно.
- Всю прошлую зиму у меня была депрессия, а когда я смотрел на Дженни, мне становилось лучше. Она казалась такой счастливой. Раза два я видел у нее Грега и думал: "Вот счастливая девушка, собирается замуж". Я клялся себе, что больше не пойду к ее дому, но отправлялся туда снова. Наверно, я наблюдал за ней раз семь или восемь. В конце концов, как–то вечером она меня увидела. Я извинился, хоть это звучит и дико. Я думал, она вызовет полицию. Но нет. Она пригласила меня к себе выпить кофе, - Роберт пожал плечами и улыбнулся. - Можно считать, что она была счастлива, пока не встретила меня. Пока не решила, что я означаю смерть.
Джек покачал головой, потер коротко остриженную макушку.
- Но я знаю, она была влюблена в тебя. Это было видно сразу. А когда я тебя слушаю, получается какой–то бред. Ты правду говоришь Боб, что ты за ней наблюдал? То есть подглядывал?
- Да, правду.
- Так, - Джек откинулся назад и сделал глоток из стакана с водой, стоявшего рядом с кофе. - Никому об этом не рассказывай. Я бы на твоем месте не стал. Да и зачем? - Джек сосредоточенно раскуривал сигарету.
Роберт почувствовал: отношение Джека к нему изменилось решительно и бесповоротно. Люди, подглядывающие в чужие окна, - ненормальные, и неважно, наблюдают они, как девушки раздеваются или как жарят цыпленка.
- Я только что сообщил об этом полиции, - сказал Роберт.
- Ах так! А зачем? Какого черта? Разве это имеет отношение к Грегу? Грег жив. А ты… - Джек замолчал.
Роберт тоже замолчал. Они не глядели друг на друга.
- Можно задать тебе интимный вопрос? - спросил Джек.
- Спрашивай, - ответил Роберт.
- Ты хоть раз спал с Дженни?
- Нет, - ответил Роберт. - А что?
- По–моему, тогда все это было бы куда серьезней. Для нее, конечно. Дженни казалась такой молодой. И она была очень влюблена в тебя, верно ведь?
- Мне кажется, да. А я - нет. Я всегда старался дать ей это понять. Не думай что я оправдываю себя, Джек.
- Понимаю.
- Но мне следовало предвидеть. Сообразить. Я не должен был встречаться с ней после того, первого раза. Да мне больше и не хотелось ее видеть, но она сама меня разыскала… Приехала как–то к стоянке у фирмы, нашла мою машину и, когда я возвращался домой, поехала за мной следом. - Роберт закрыл глаза ему было тошно от собственного голоса от того, что он говорит.
- Ну и что было дальше?
- Дженни осталась у меня ночевать. Помню, она выпила всего два бокала, но захмелела и не захотела ехать домой. Она спала на тахте внизу, в гостиной. Так повторилось несколько раз, и Грег, конечно, заметил, что она не ночует дома. После этого он и напал на меня. Понимаешь, как все получилось, Джек?
Джек медленно кивнул.
- Надо было порвать сразу, а я не смог. Я только настаивал, чтобы мы виделись реже, но не порывал. У Дженни делался такой несчастный вид. Один раз, правда, я попытался все закончить, когда жил в Лэнгли, еще до того, как снял дом. Я сказал Дженни, что нам лучше не встречаться, и пытался ее уговорить выйти замуж за Грега.
- Ну и что?
Роберт оперся головой на руку.
- А потом, через несколько недель, она как раз и появилась на стоянке и поехала за мной, когда я возвращался домой.
- Понятно.
Понятно ли? Роберту хотелось сказать "Я никогда ничего ей не обещал", но ему было стыдно прибегать к жалким, обеляющим его заверениям.
- Пойду–ка я обратно, - сказал он, берясь за бумажник.
- Не дури, не ходи сегодня в контору, - отозвался Джек. - Позвони Джаффе. А хочешь, я ему скажу.
- Нет, я объяснюсь с ним сам.
Роберт объяснил Джаффе, что у него "личные неприятности", говорил кратко, напряженно и резко, как человек, которому нечего терять. Роберт не сомневался, что уже лишился места и думал, что самое правильное - написать письмо с просьбой его уволить.
К полудню Роберт вернулся домой. Сняв пиджак и галстук, он повалился на красную тахту и пролежал несколько часов, пока не начало смеркаться. Он не спал, но мозг его, казалось, бездействовал, даже мучившие его обычно бесконечные повторения событий и разговоров на этот раз его не донимали. Он словно умер, и Роберту думалось, что такое вот состояние - самое близкое к тому, что живой может представить себе о смерти. Встав, он съездил в Лэнгли за газетами. Купил "Инкваэрер" и "Лэнгли Газетт". Обе поместили сообщения о смерти Дженни на первых страницах, а в "Газетт" была еще и ее фотография. Сидя в машине, Роберт прочел газеты. Дженни умерла, держа в руках его свитер и открытку с рисунком, изображающим "птицу–пессимиста". Ее записка была опубликована полностью и курсивом. Среди других обычных газетных статей записка Дженни выглядела трагической, поэтичной и несколько неправдоподобной. На второй странице "Газетт" была фотография Сузи Эшем - в слезах с раскрытым ртом; Сузи рассказывала, как накануне заезжала к Дженни около десяти вечера, но сколько ни звала ее, ответа так и не добилась. Сузи сообщила также, что "три дня назад Дженни призналась как познакомилась с Робертом Форестером - он подглядывал за ней в окна. Грег Уинкуп это подозревал. Я думаю, Дженни боялась Роберта, вот и покончила с собой". Роберт скрипнул зубами и завел машину.
Когда он вернулся домой, звонил телефон. Роберт не стал снимать трубку. Он сел и снова внимательно изучил обе газеты. В них рассказывалось о драке между Форестером и Уинкупом в субботу шестнадцатого мая и сообщалось что об Уинкупе уже десять дней нет никаких известий. Конечна газеты могли уже упомянуть, что, по слухам, Уинкупа видели в Нью–Йорке, но, похоже, это сообщение не сочли достаточно надежным и печатать не стали.
Снова зазвонил телефон. Роберт решил, что совсем не отвечать нельзя. К тому же, если это полиция, они просто явятся сами.
- Алло! - хрипло сказал Роберт.
- Боб, это Наоми Тессер.
Роберт весь сжался.
- Здравствуйте.
- Мы с Диком только что прочли в газетах. И я… как вы, Роберт?
- Как я?
- Господи! Могу себе представить! Мы просто потрясены всем этим. Дженни всегда казалась немного странной и часто бывала какой–то нервной, иногда просто подавленной, мы это замечали.
Роберт ждал.
- Да, а что слышно насчет Грега? Нет ли каких новостей?
- Ах, насчет Грега, - сказал Роберт. - Да говорят, несколько дней назад его видели в одной нью–йоркской гостинице.
- Да что вы? А кто его видел?
- Не знаю.
- Ну хорошо, я понимаю, вам сейчас не до разговоров.
- Да, пожалуй.
- А еще эта Сузи Эшем, вот уж, как говорится, удружила, верно?
- Если вы имеете в виду ее рассказ о том, как мы с Дженни познакомились то это правда.
- Правда? И то, что Грег говорил, тоже правда?
- Да, мне уже надоело это скрывать. Да и зачем, теперь–то?
- Но… значит, вы подтверждаете, что Дженни вас боялась?
Эти новые подозрения вполне удобно для Наоми сменяли прежние - будто Роберт убил Грега.
- Да, возможно, это тоже имело значение. Простите, Наоми, вы не возражаете, если мы на этом закончим? Что? Спасибо, - он повесил трубку, невзирая на ее просьбы. "Подождите!"
"Теперь эти новости мгновенно разнесутся по городу", - подумал Роберт. То, что он подглядывал за Дженни, и то, что Грега видели в нью–йоркской гостинице. Только первая разнесется быстрей и запомнится лучше. Он проглотил две таблетки аспирина и сварил себе свежего кофе.
Около девяти позвонили Джек и Бетти Нилсоны. Они справлялись, как Роберт себя чувствует, не хочет ли приехать к ним переночевать. Роберт поблагодарил и отказался. Потом позвонила Никки. Она выразила соболезнование по поводу смерти Дженни, и сочувствие ее вполне могло бы сойти за чистую монету, если бы не саркастический тон. Но на Роберта и это не произвело впечатления. Он слушал вежливо, потом замолчал с трубкой прижатой к уху.
- Ну что, Бобби? Тебе нечего мне сказать? Ты слушаешь? Бобби, что же ты молчишь? Может, понял, что виноват?
Роберт осторожно повесил трубку. Потом снова лег на тахту. Он переоделся в пижаму и в халат, голова болела еще сильней, и ему не хотелось подниматься наверх в спальню, хотелось оттянуть мучительную бессонную ночь. В газетах сообщалось, что завтра за телом Дженни приедут ее родители. Роберт представил себе, как они клянут и винят его.
Ночь прошла ужасно. Пролежав в постели больше часа, Роберт спустился в кухню выпить горячего молока с виски, - может быть, после этого удастся заснуть Еще не было двенадцати. С чашкой в руке он прислонился к холодильнику и медленно пил молоко. Затем отодвинулся, чтобы поставить чашку в раковину, и тут за окном что–то взорвалось. Роберт бросился на пол. С минуту он лежал неподвижно, широко раскрыв глаза. "Это выстрел, - решил он, - не петарда и не автомобильный выхлоп". Значит, кто–то ходит сейчас вокруг дома, продолжал соображать он, может, заглядывает в другое окно, проверяет, попал ли в Роберта, может, смотрит в окно кухни, оно как раз сзади. Не двигаясь, он попытался проверить, не болит ли где–нибудь, нет ли крови. И с чего это он бросился на пол? Сказалась армейская выучка?
С улицы не доносилось ни звука
Роберт медленно поднялся понимая, что его прекрасно видно в оба окна ярко освещенной кухни, и, щелкнув выключателем у двери, потушил свет. Потом прошел в темную гостиную. В спальне наверху свет тоже не горел. За окнами стояла непроглядная тьма, так как фонарей поблизости не была Роберт подошел к переднему окну справа от парадной двери: в него, видимо, и стреляли. Отсюда был виден белый корпус холодильника. Окно в гостиной было приоткрыто дюйма на четыре, он высунулся и огляделся. Казалось, кругом темно и тихо. Темные круглые очертания кустов, темное высокое дерево - он вряд ли понял бы, что это кусты и дерево, если бы не знал, что они растут.
Интересно, сам Грег стрелял, задавался Роберт вопросом, или кто–то из его друзей? Роберт зажег свет в гостиной и медленно прошел к кофейному столику за сигаретой. Если действительно стреляли, следует сообщить в полицию. Он прошел в кухню, чтобы найти след от пули. На поверхности холодильника ничего не было видно. Роберт осмотрел стену по обе стороны холодильника. Потом изучил стену комнаты, примыкающей к кухне. Ничего. Он взял трубку, набрал номер полицейского участка в Риттерсвиле и рассказал о случившемся. Дежурный, с которым он говорил, казалось, просто рассердился. Он спросил, нашел ли Роберт след от пули и уверен ли он, что это был выстрел. Роберт сказал что уверен.
Дежурный обещал послать к нему полицейского.
Этого Роберт даже не ожидал.
Через час приехали двое. Они расспросили Роберта, в котором часу был сделан выстрел, - по мнению Роберта, в полночь, и откуда. Роберт не дотрагивался до окна, оно так и осталось приоткрытым. Но полицейские пулю не обнаружили. По логике вещей она должна была попасть в холодильник или в стену над ним, но отверстия нигде не было.
- Знаете, в тихую ночь и выхлоп машины может сойти за выстрел - сказал один из полицейских.
Роберт кивнул. Какой толк говорить, что он знает почти наверняка в него стрелял Уинкуп, если им самим это не приходит в голову. Ведь полицейским явно известна к кому их послали.
- Вы тот самый Форестер, что был знаком с этой Тиролф? - спросил один из них когда они приехали.
Вот Липпенхольц, тот бы догадался связать этот выстрел с Грегом. Наверно бы догадался. А эти двое выглядят классическими тупицами в полицейских мундирах, прибывшими на докучливый вызов по поводу какого–то непонятного шума.
- Вы не знаете, инспектор Липпенхольц сегодня работает? - спросил Роберт.
- Липпи? - полицейские посмотрели друг на друга. - Ага Вроде работает. С девяти? Или с восьми?
Полицейские уехали.
Роберт лег в постель, уже не думая, заснет ли. Времени до утра почти не оставалось.
Проснувшись, Роберт с чашкой кофе в руках обследовал кухню уже при дневном света. Он захотел чуть–чуть передвинуть вперед салатницу, стоявшую на холодильнике, и сразу увидел в ней пулю, увязшую в темном дереве. Наверно, пуля и сдвинула салатницу, решил Роберт, и вспомнил, что ночью один из полицейских поднимал ее, чтобы обследовать за ней стену, а потом поставил на место. Ну что ж, вот она пуля. Роберт попытался выковырнуть ее из салатницы, но пуля не поддавалась.
Он поставил салатницу рядом с собой на сиденье и поехал в Риттерсвиль. Постовой, к которому он обратился, направил его в центральное управление. Здесь в комнате с широкой дверью дежурил за стойкой сержант. Роберт назвался, пришлось продиктовать свою фамилию по буквам, чтобы сержант мог ее записать.
Потом сержант внимательно взглянул на салатницу и небрежно бросил.
- Тридцать второй калибр.
- Когда будет Липпенхольц? - спросил Роберт; он уже справлялся об инспекторе, когда вошел в комнату. Была половина десятого.
- Не знаю, - ответил сержант. - Может и сейчас прийти, а может и в двенадцать. Он на задании.
- Спасибо, - Роберт вышел, оставив на столе побывавшую в бою, но с виду такую домашнюю салатницу. "Вещественное доказательство "А", - подумал Роберт. - Вещественным доказательством "Б" мог стать он сам".
Может, Грег считает, что убил его этим выстрелом? Ведь Роберт упал и несколько минут лежал, не шевелясь. Наверно, Грег заглянул в окно, выждал пару секунд и убежал. Роберт не слышал, чтобы отъезжала машина. А может быть, у Грега машины нет. Ему трудно ее раздобыть, разве что украсть, а это опасно. Конечно, машину ему могла одолжить Никки, но вряд ли она станет так рисковать. Возможно, размышлял Роберт, стрелял все же кто–то из дружков Грега. Например, Чарлз Митчел из Риттерсвиля. Но скорей всего, сам Грег. Кто, кроме Грега может питать к нему такую ненависть, что готов пойти на убийство?
20
В тот день Роберт не в состоянии был работать, он понимал, что то же самое повторится и завтра и послезавтра. Возвращаясь из Риттерсвиля в Лэнгли, он решил сегодня же поговорить с Джаффе и сказать, что ему лучше уволиться. Он подаст официальное заявление. Такое же заявление вместе с извинениями по поводу случившегося пошлет мистеру Ганнароте из фирмы "Арробит" в Филадельфию. Конечно, подумал Роберт, все решат: раз увольняется, значит, признает себя виновным. Ну и пусть их. К тому времени Наоми Тессер уже наверняка сообщит десятку своих друзей о том, что он - маньяк, познакомился с Дженни Тиролф, подглядывая за ней, а эти друзья передадут ее рассказ множеству своих друзей. Сам Роберт всю эту историю уже знал наизусть, но для других она будет захватывающе интересна. Для кого–то рассказ Наоми Тессер прозвучит как подтверждение слухов, для кого–то - как гром среди ясного неба, но, как бы то ни было, все в это поверят, ведь Форестер сам признался.
Он опоздал на работу минут на десять–пятнадцать Когда он вошел в чертежную, все уже были на местах. При его появлении многие подняли голову, с одними он поздоровался, другим просто помахал рукой. Сегодня он чувствовал себя не таким смущенным, как накануне или в другие дни после того злополучного вторника на прошлой неделе. Он увидел, что Джек Нилсон поднялся из–за стола и идет навстречу. Роберт снял плащ и, перекинув его через руку, пошел к своему шкафчику.
Джек, встревоженно глядя на него, поманил его в коридор.
Роберт покачал головой.
- Я хочу поговорить с Джаффе, - тихо объяснил он Джеку, когда тот подошел поближе. Все в комнате работали, не поднимая головы. - Даже не знаю, чего это я собрался вешать плащ.
- Попроси у него отпуск до конца недели, - посоветовал Джек. - Господи! Это же вполне естественно.
Роберт кивнул. Прежде чем направиться в кабинет Джаффе, он подошел к своему столу.
- Боб, - Джек догнал его и заговорил шепотом, - по–моему, минуты две назад сюда наведывался полицейский в штатском. Я видел, как он разговаривал с Джаффе в холле. Я, конечна не ручаюсь, но… - он замолчал.
- Хорошо, спасибо. - Роберту вдруг стало не по себе. Он повесил плащ на спинку стула.
- Что с тобой? Ты в порядке? - спросил Джек.
- В порядке, - сказал Роберт.
Головы вокруг начали подниматься.
- Если хочешь сегодня уйти, давай сначала встретимся в столовой, выпьем кофе или чего–нибудь еще.
- Ладно, - сказал Роберт и, помахав рукой, пошел в кабинет Джаффе.
Заглянув через стеклянную перегородку в приемную, он увидел что из лифта выходит Липпенхольц в светло–сером костюме и в шляпе. Липпенхольц тоже сразу его заметил и, кивнув головой, сделал знак подойти. Он остановился, явно поджидая Роберта. Роберт толкнул стеклянную дверь.
- Вы, значит, здесь - сказал Липпенхольц - Все еще работаете?
- Вы хотели меня видеть? - спросил Роберт.
- Да. Давайте сядем, - он жестом указал на стоявший рядом с лифтом диванчик, рассчитанный на двух с половиной человек.
Роберту не хотелось садиться, но он подчинился.
- Я слышал, в вас стреляли, - сказал Липпенхольц. - Но вы вроде не ранены, - он затянулся.
- Нет, пулю я нашел утром. Тридцать второй калибр. Вам, вероятно, уже доложили.
- Нет.
Роберт рассказал, где оказалась пуля, и сообщил, что отвез салатницу в полицейский участок в Риттерсвиле. Липпенхольц слушал его с интересом, но особого впечатления рассказ Роберта на него не произвел.
- Вы случайно не знаете, у Уинкупа есть разрешение на оружие? - спросил Роберт. - Я понимаю, купить пистолет он мог и без разрешения, но…
Липпенхольц несколько минут молча всматривался в Роберта.
- Нет, у Уинкупа нет разрешения на хранения оружия. Я это помню, поскольку проверял его бумаги. А вы, естественна убеждены, что в вас стрелял Уинкуп?