- Последний вопрос, мистер Клири. Вы и седобородый мужчина смотрели по телевизору прямую трансляцию матча, а не повтор в записи на пленке?
Клири ответил, что матч передавали в Денвере по кабельному телевидению, но транслировали на Восток, а запись показали только на следующий день.
Окружной прокурор изо всех сил пытался опровергнуть опознание Клири "доктора Стоуна", но упорный ирландец с каждым вопросом становился все более уверенным. Когда перекрестный допрос начался вестись в оскорбительных тонах, О'Брайен вежливо вмешался:
- Мне кажется, ваша честь, свидетель ответил на все вопросы окружного прокурора не один, а полдюжины раз. Думаю, мы приближаемся к опасной черте, и почтительно привлекаю к этому ваше внимание.
Судья сердито посмотрел на О'Брайена, но остановил де Анджелуса.
О'Брайену оставалось только назвать время нокаута Малыша Агирре, зафиксированное в хронометраже матча и протоколах судей, - двадцать два часа двадцать семь минут сорок шесть секунд по восточному времени.
- Незачем напоминать, господа присяжные, - подытожил он, - что никто из нас не присутствует в этом зале суда с целью наказания за грехи против морали. Вам предстоит решить вопрос о виновности, а не о грехе. Единственный вопрос, по которому его честь поручает вам вынести вердикт, - это виновен ли подсудимый Эштон Маккелл в убийстве Шейлы Грей посредством выстрела из револьвера в двадцать три минуты одиннадцатого вечера 14 сентября. Вы слышали показания, которые должны убедить каждого, что мистер Маккелл физически не может быть виновным в этом преступлении, поскольку во время убийства сидел в баре на расстоянии полумили от места преступления и пробыл там еще некоторое время.
Эштон Маккелл не только не мог застрелить Шейлу Грей, но и не мог даже находиться рядом или поблизости от места ее гибели, когда прозвучал роковой выстрел.
Повторяю: никакой другой аспект этого дела не должен вас касаться. Следовательно, ни один мужчина и ни одна женщина в здравом уме не может вынести иного вердикта, кроме как "невиновен".
* * *
Ожидание было мучительным, кровь кипела в жилах, словно грозя вырваться наружу, прежде чем будет вынесено решение. Репортеры заметили Лютецию Маккелл и толпились вокруг нее, покуда Ричард М. Хитон не пришел ей на выручку. Никто не осмеливался покидать зал суда до возвращения присяжных - все разговаривали или сидели молча, поглощенные своими мыслями. Хитон был настроен оптимистически; О'Брайен держал свое мнение при себе ("Я никогда не предполагаю заранее, как поступит жюри"), лишь отметив, что окружной прокурор остается в зале и, следовательно, считает, что присяжные надолго не задержатся; де Анджелусу курьер принес какую-то записку, на которую он тут же написал ответ и снова был потревожен посыльным с еще одним конвертом.
- Он выглядит таким занятым, - промолвила Лютеция и начала нервно комкать носовой платок.
Дейн и Джуди отвлекли ее рассказом о первоначальных безуспешных поисках бара и визите к Эллери Квину.
- Его отец, Ричард Квин, сейчас вошел и говорит с окружным прокурором, - указал О'Брайен.
Услышав о продолжении охоты, Лютеция была тронута.
- Маргарет такая преданная. Ты ведь знаешь, Дейн, как она обожает твоего отца. Думаю, все это время она знала куда больше любого из нас и, должно быть, поняла, что что-то не так, когда обнаружила незнакомый коричневый костюм в спальне Эштона. Маргарет всегда опустошает карманы его костюмов.
Они пришли к выводу, что служанка нашла квитанцию в костюме вскоре после первого визита полиции. Для родившейся в Ирландии Мэгги слова "полиция" и "охотники за бунтовщиками" были синонимами. Квитанция пробудила в ней инстинктивную подозрительность, и Маргарет просто спрятала ее подальше от рук закона. После ареста Эштона она потихоньку отправилась на Грэнд-Сентрал, получила подтверждение своих страхов в виде черного саквояжа, выданного ей по квитанции в камере хранения, и быстро завербовала сестру в союзники, спрятав саквояж в ее квартире с единственной целью скрыть его от властей, которые разыскивали все, связанное с Маккеллом.
- Добрая старая Мэгги сама не сможет объяснить свое поведение, - сказал Дейн.
- Что-то происходит у стола окружного прокурора, - внезапно заговорил О'Брайен. - А вот и пристав направляется в кабинет судьи. Вероятно, жюри вынесло вердикт.
Так оно и оказалось. Вердикт был "невиновен".
Казалось, на какой-то момент все пришло в движение - ладони аплодировали, губы шевелились, Эштон обнял Лютецию (публично!), а Дейн - Джуди (обоих удивила естественность, с которой они бросились друг другу в объятия). Потом все внезапно остановилось - руки, глаза, губы… Причину было трудно понять - ведь не произошло ничего, кроме приближения очень крупного мужчины со сложенным листом бумаги. Но в том, как он шел, как его пальцы держали бумагу, в суровом взгляде на суровом лице было нечто подобное потоку ледяной воды.
Это был сержант Вели.
- Мистер Маккелл, - вежливо произнес он.
Эштон все еще обнимал Лютецию.
- Если не возражаете, сэр, - продолжал Вели, - я бы хотел поговорить с миссис Маккелл.
- С моей женой?
Дейну показалось, что мать вздрогнула. Но быстро взяла себя в руки и устремила холодно-вежливый взгляд на сержанта:
- Да? В чем дело?
- Я должен попросить вас, - сказал детектив, - отправиться со мной в полицейское управление.
Лютеция снова вздрогнула. Ее муж быстро заморгал. Дейн сердито шагнул вперед:
- Что это значит, сержант? Почему вы хотите забрать мою мать в управление?
- Потому что, - бесстрастно ответил Вели, - я вынужден задержать ее по подозрению в убийстве Шейлы Грей.
ТРЕТЬЯ СТОРОНА
Лютеция
Воцарилось смятение. Дейн бегал вокруг в поисках адвокатов, которые уже покинули зал суда. Эштон загородил своим массивным телом жену от сержанта, словно ожидая нападения. Джуди нервно озиралась, ища Дейна. Репортеры, почуяв драму, щелкали фотокамерами.
- Я должен попросить вас уйти с дороги, мистер Маккелл, - сказал сержант. - Если вы не позволите мне быстро увести вашу жену, соберется толпа.
Откуда-то материализовавшийся детектив Мэк обошел вокруг Эштона, направляясь к Лютеции.
Они начали пробираться сквозь сборище галдящих репортеров.
- Простите, сержант, - буркнул Эштон, - но мы поедем в управление все вместе.
- Это невозможно, мистер Маккелл.
- Вот как?
- В автомобиле нет места…
- В моей машине места достаточно.
- Слушайте, вы! - рявкнул сержант на журналистов. - Получите ваши сенсации позже! Мэк, отгоните это воронье! Пропустите нас!
- Где Дейн?
- Он здесь, мистер Маккелл! - крикнула Джуди.
- Адвокаты уже ушли, - сообщил Дейн, пробившись к отцу. - Я позвонил в их офисы.
- С дороги, вы!
Они поехали в полицейское управление в "континентале" Маккелла.
- Сожалею, - сказал сержант Вели Маккеллам и Джуди в вестибюле, - но вам придется подождать здесь.
- Либо мы пойдем все, - отозвался Эштон, - либо все будем ждать прибытия моих адвокатов.
- Так дела не делаются, мистер Маккелл. Ваша жена под арестом…
Лютеция неподвижно стояла рядом с мужем, вцепившись окаменевшими пальцами ему в руку. Дейну показалось, что мать сейчас упадет в обморок, и он подбежал к ней, чтобы подхватить ее с другой стороны, но она удержалась на ногах. "Мама притворяется, будто ее здесь нет и все это дурной сон", - подумал он. Его не удивляло, что она закрыла глаза, как ребенок. Джуди отодвинула его плечом и взяла Лютецию за руку, что-то шепча ей. Но Лютеция не отзывалась.
- Вы собираетесь отойти, мистер Маккелл? - угрожающе осведомился сержант.
- Нет, - ответил Эштон. - Я не знаю ни закона на уровне штата, ни муниципального закона, запрещающего семье и адвокатам арестованного присутствовать на предварительном допросе в полиции. Если вы будете настаивать, сержант, я потребую, чтобы моя жена немедленно предстала перед магистратом, - вам не хуже, чем мне, известно, что это ее право, покуда ей не предъявили официальное обвинение. А пока что проводите нас куда-нибудь, где мы могли бы присесть.
- Ладно, пошли, - проворчал Вели.
Они проследовали в кабинет инспектора Квина, где сержант, покраснев до ушей, начал давать инспектору шепотом какие-то объяснения. Тем временем Эштон усадил жену на удобный стул и сказал Дейну:
- Лучше сообщи Рамону, где мы, чтобы он мог передать это О'Брайену и Хитону, когда они появятся.
Дейн поспешил вниз. Вернувшись, он застал инспектора Квина что-то негромко говорившим Лютеции, а сержанта Вели угрюмо стоявшим рядом. В ответ на разрешение присутствовать при предварительном допросе Эштон согласился не дожидаться адвокатов. Очевидно, визит инспектора в зал суда, а также перешептывания у стола окружного прокурора и полученные им сообщения были связаны с новым оборотом дела. Но Дейн не понимал, почему его мать задержали по подозрению в убийстве, в котором его отца только что признали невиновным.
- Миссис Маккелл, для меня все это так же неприятно, как и для вас, - говорил инспектор. - Все, что вы должны сделать, - это дать удовлетворительные ответы на мои вопросы.
- Хорошо, - прошептала Лютеция. Ее маленькие руки стискивали сумочку, как спасательный круг.
- А если вам что-нибудь нужно, скажите, и я вызову сотрудницу.
- Благодарю вас.
Инспектор приступил к допросу.
Ответы Лютеции были беспорядочными, словно ей не удавалось сосредоточиться. Да, она помнит вечер 14 сентября. Она задержалась с обедом, надеясь, что ее муж вернется из Вашингтона, а не заночует там. (При этом щеки Лютеции слегка порозовели.) После обеда она пошла в музыкальную комнату и пыталась читать. Слуг она отпустила - они все ночевали не в доме.
- Но я обнаружила, что не могу сосредоточиться на романе миссис Олифант, - продолжала Лютеция. - Поэтому я решила заняться рукоделием - это напоминало мне детство. Девочкой я не любила работать иглой, но моя бабушка относилась к этому очень строго. "Когда я была девочкой, - говорила она, - мне пришлось учиться прясть и ткать". Когда бабушка лежала умирающей, то, очевидно, спутала меня со своей сестрой, в честь которой меня назвали. "Лютеция, ты прочесала лен?" - спросила она. "Да, дорогая", - ответила я. Бабушка казалась довольной. "Все, что бы ты ни делала своими руками, делай как следует", - сказала она.
"Черт бы побрал твои детские воспоминания, мама! - подумал Дейн. - Ты же загоняешь себя в петлю!"
Инспектор Квин терпеливо слушал - Дейн не мог понять, вызывают ли у него особый интерес воспоминания Лютеции. Когда она умолкла, старик откашлялся и спросил:
- Не помните, миссис Маккелл, сколько времени вы провели в тот вечер за рукоделием?
Лютеция выказала удивление:
- Нисколько. Я сказала, что только решила этим заняться.
- Вот как? Прошу прощения, миссис Маккелл, очевидно, я не слишком внимательно слушал. Тогда чем же вы занимались, когда отложили книгу?
К его изумлению, Лютеция хихикнула. Это было все равно, как если бы королева Виктория рыгнула.
- Стыдно признаться, инспектор, но, полагаю, ничего не поделаешь. Теперь вы сочтете меня легкомысленной особой. Дейн, помнишь, что я сказала тебе, когда ты вернулся после полуночи?
Инспектор посмотрел на Дейна.
- Мама смотрела телевизор, - кратко объяснил Дейн. Он был сконфужен. Почему мать старается выглядеть такой чопорной? Старый полицейский подумает, что это притворство. Как можно поверить в искренность Лютеции, не зная ее?
- Ну, мы не считаем это преступлением, - сухо сказал инспектор Квин. - Этот порок присущ многим. И как долго вы смотрели телевизор, миссис Маккелл?
- Почти три часа, - призналась Лютеция.
- Вы помните, что именно смотрели?
- Боюсь, что нет. Там всегда показывают одно и то же, верно? Припоминаю какой-то старый фильм…
Инспектор смог вытянуть из нее только то, что она не покидала квартиру и не принимала посетителей.
- Похоже, мы ничего не выяснили, - заметил наконец старый джентльмен.
- Потому что выяснять нечего. - Эштон поднялся. - Моя жена оставалась дома, инспектор. Как она может помнить подробности вечера, который провела одна? На каком основании вы ее допрашиваете? Почему вы ее задерживаете?
- Сядьте, мистер Маккелл, - сказал инспектор Квин. - Это не арест от отчаяния - мы едва ли пошли бы на это, не имея твердых оснований.
Эштон сел.
- Начнем с фундаментальных принципов - мотива, возможностей и средств, - продолжал инспектор. - Ненавижу растравлять старые раны, но у миссис Маккелл, безусловно, имелся мотив против Шейлы Грей, учитывая, что ее муж виделся с ней украдкой.
Эштон покраснел, а Лютеция, склонившись к нему, погладила его по руке, отчего он покраснел еще сильнее.
- У нее также была отличная возможность - проживая в том же доме, миссис Маккелл могла в любое время незаметно подняться в пентхаус, а по ее же собственному признанию, она провела одна весь вечер вплоть до возвращения сына после полуночи. В здании только четыре квартиры - Клеменсы находятся в круизе, квартира Диллов в настоящее время пустует, так как завещание мистера Дилла, где упомянута и квартира, оспаривают наследники. А лифт в доме на самообслуживании. Что касается средств… - Инспектор помедлил. - При обычных обстоятельствах я не стал бы сообщать вам это, мистер Маккелл, но, учитывая, что вы сегодня были оправданы по тому же делу, вы имеете право знать, почему мы произвели этот арест. Понимаете, сегодня мы обнаружили новую улику.
- Улику? - эхом отозвался Дейн. - Какую?
Старик достал из ящика стола кружевной носовой платочек, связанный узлом, как будто в нем что-то находилось. Но монограмма в уголке оставалась открытой.
- "АЛдеВМакк", - указал на нее инспектор. - Было бы поразительным совпадением, если бы кто-нибудь еще из замешанных в дело Шейлы Грей имел такую монограмму. Как бы то ни было, платок не трудно идентифицировать. Он принадлежит вам, миссис Маккелл, не так ли?
Она кивнула, судорожно глотнув.
Инспектор осторожно развязал платок, как будто в нем содержалась священная реликвия. Внутри аккуратно лежали пять патронов 38-го калибра.
Эштон Маккелл уставился на них:
- Где вы их нашли?
- Там же, где платок, - в ящике туалетного стола вашей жены в ее комнате. Все было сделано легально, - добавил инспектор, - с ордером на обыск.
"Да, - подумал Дейн, - легально и чертовски быстро - сразу же после показаний бармена".
Инспектор Квин снова полез в ящик и извлек маленькую коробочку.
- Вместе с платком и пятью патронами мы обнаружили эту коробочку, в которой, согласно этикетке, должны находиться двадцать патронов 38-го калибра. Хотите знать, сколько их там сейчас? - Он снял крышку - нескольких патронов явно не хватало. - Избавлю вас от лишних затруднений - здесь пятнадцать патронов. Но пять исчезнувших патронов - не те, которые мы нашли завернутыми в платок. Исчезнувшие патроны, как и оставшиеся в коробке, были боевыми, а пять патронов в платке - холостые.
- Ну и что? - осведомился Эштон.
- Мисс Грей была убита выстрелом из револьвера "смит-и-вессон-терьер" 38-го калибра. Такой револьвер содержит только пять пуль… Вы хотите что-то сказать, мистер Маккелл?
- Вы имеете в виду, что пять холостых патронов в платке - те самые, которыми я зарядил револьвер?
- Вот именно. Кто-то удалил из него пять холостых патронов и заменил их пятью боевыми - исчезнувшими из коробки. Вопрос в том, кто это был?
Последовала долгая пауза. Глаза Лютеции снова закрылись. Губы Джуди побледнели до перламутрового оттенка. Старые часы инспектора громко тикали на столе.
- Вы бы хотели ответить на этот вопрос, миссис Маккелл? - наконец осведомился инспектор Квин любезным тоном.
- Больше не отвечай ни на какие вопросы, Лу, - хрипло сказал Эштон.
- Право, не знаю, что я могу ответить, инспектор Квин, - отозвалась Лютеция.
Момент был мучительный. Дейну хотелось очутиться за тысячу миль отсюда. Казалось, Джуди вот-вот стошнит. Пальцы Эштона стиснули руку жены.
- Мотив, - снова заговорил инспектор. - Возможность. Отсутствие алиби. А вот и средства. Как вы помните, мистер Маккелл, после вашего ареста мы сняли у всех отпечатки пальцев для сравнения - в том числе у вашей жены. Обнаружив сегодня эти холостые патроны, мы проверили их на наличие отпечатков и на трех из пяти нашли отпечатки большого и указательного пальцев правой руки миссис Маккелл. Других отпечатков там не оказалось. Это означает, что только вы, миссис Маккелл, прикасались к холостым патронам. Вы освободили от них револьвер, из которого впоследствии была убита мисс Грей.
Лютеция едва заметно кивнула, как старуха, впавшая в слабоумие. Даже инспектор, казалось, понимал, что это не столько кивок, означающий согласие, сколько неконтролируемая дрожь.
- Погодите, - хрипло произнес Эштон Маккелл. - Вы нашли какие-нибудь отпечатки на боевых патронах в револьвере, когда было обнаружено тело Шейлы Грей?
- Нашли, - ответил инспектор Квин, - и, если бы окружной прокурор знал, что я сообщаю вам это, я получил бы взыскание. Ну, мне приходилось рисковать этим и раньше. Я хочу втолковать всем вам, что мы не предъявляем диких обвинений из уязвленного самолюбия. Да, мы нашли четкие отпечатки пальцев миссис Маккелл на двух из пяти боевых патронов. Теперь вы все знаете. Только вы, миссис Маккелл, могли заменить пять холостых патронов пятью боевыми в оружии, которое убило Шейлу Грей, превратив его из безвредного в смертоносное. Я был бы профнепригодным, если бы не пришел к выводу, что вы сделали это с целью совершить убийство. Спрашиваю снова, миссис Маккелл, у вас есть что сказать мне?
- Молчи! - Эштон закрыл ладонью рот жены. - Не говори ни слова, Лу, пока мы не сможем посоветоваться с О'Брайеном. Это право моей жены, инспектор!
- Безусловно. - Старый полицейский поднялся. - Но я собираюсь задать вам еще один вопрос. Миссис Маккелл, вы застрелили Шейлу Грей?
- Она не станет отвечать! - яростно крикнул Эштон.
Инспектор пожал плечами:
- Тогда запускай машину, Вели. Отмени арест по подозрению в убийстве. Я уже говорил с окружным прокурором, и он согласен, что, если миссис Маккелл не даст удовлетворительных ответов - а она их не дала, - ее следует официально обвинить в убийстве Шейлы Грей.
Об освобождении под залог быстро удалось договориться.
- Обойдемся без чепухи насчет отказа от залога, - сказал Эштон Маккелл. - Одного дурака в семье достаточно.
Лютеция повиновалась. Если бы муж посоветовал ей другое, она с той же покорностью согласилась бы делить камеру с проститутками, наркоманками, карманными воровками и пьянчужками в заведении в Гринвич-Виллидж, эвфемистически именуемом Домом временного содержания под арестом для женщин.