- Какой смысл? Это бесполезно, Эллери. Возвращайся к своей работе. - Инспектор сделал вид, что встает. - Я уж как-нибудь справлюсь.
- Ты знаешь, что можешь здорово действовать на нервы? - сердито сказал Эллери. - Что значит "бесполезно"? Польза всегда есть! Но я не могу быть полезным, пока ты держишь меня в неведении. Каковы факты? Есть какие-нибудь улики?
- Есть. По крайней мере две. - Старик умолк.
- А конкретно?
- Обе указывают прямиком на убийцу, - бодро ответил инспектор.
- На кого именно?
- На Марко.
- Брата жертвы?
- Верно.
- Тогда в чем проблема? Не понимаю, папа. Ты выглядишь озадаченным и в то же время говоришь, что у тебя имеется пара улик, непосредственно связывающих брата убитого с преступлением.
- Так оно и есть.
- Но… Ради бога, что это за улики?
- Достоверные, но ты бы назвал их старомодными. - Инспектор потянул себя за усы. - Вы, современные авторы детективов, постеснялись бы использовать их в своих историях.
- Ладно, ты довел мой интерес до точки кипения, - мрачно сказал Эллери. - Давай вернемся к делу. Что это за достоверные и старомодные улики?
- Судя по состоянию библиотеки Джулио, там происходила жестокая борьба. Так вот, мы нашли на месте преступления пуговицу…
- Какую?
- Золотую, с монограммой "МИ".
- Ее идентифицировали как принадлежащую Марко Импортунато?
- Угадал. На ней остались нитки. Это первая улика.
- Пуговицы, найденные на месте преступления, вышли из моды вместе с длинными гетрами и стоячими воротничками, - заметил Эллери. - А другая улика?
- Вышла из моды вместе с мешковатыми костюмами.
- Но что она собой представляет?
- След ноги.
- Босой ноги?
- Мужского ботинка.
- Где его нашли?
- В библиотеке убитого - на месте преступления.
- И вы считаете, что это след Марко?
- Мы в этом уверены.
- Пуговица и след ноги! - воскликнул Эллери. - В 1967 году! Ну, полагаю, такой анахронизм возможен. Но если все настолько ясно, что тебя беспокоит?
- Все не так уж ясно.
- Но ты сказал…
- Я же предупреждал тебя, что дело сложное.
- В каком смысле?
Старик поставил пустой стакан на пол, где его, очевидно, было удобнее пнуть. Эллери с подозрением наблюдал за ним.
- Мне искренне жаль, что я рассказал тебе об этом. - Инспектор поднялся. - Давай все забудем, сынок. Я имею в виду, ты забудь.
- Благодарю покорно! Как я могу это сделать? Очевидно, это одно из тех дел, которые только кажутся простыми. Следовательно…
- Да? - с нетерпением подбодрил его инспектор.
- У меня внезапно начался рецидив брюшного тифа. Знаешь, папа, последствие попадания ружейной пули, которая угодила мне в плечо, разбила кость и задела подключичную артерию в битве при Майванде.
- Угодила в плечо?! - недоуменно воскликнул его отец. - Какая пуля задела тебе артерию? В какой еще битве?
- Наверное, мне придется уведомить моего издателя о задержке сдачи очередной книги. В конце концов, что это изменит? Вероятно, она и так безнадежно затерялась в их графике. Никто в издательской профессии не уделяет внимания автору детективов - разве только подсчитывая прибыли от его презренных трудов. Мы - чернорабочие литературы.
- Эллери, я не хочу быть причиной…
- Ты это уже говорил. Конечно, хочешь, иначе съел бы несколько кусочков стряпни Фабби и лег в кровать, даже не сообщив мне, что вернулся домой. Ну а почему бы и нет? В деле замешаны важные персоны, сливки нью-йоркского бизнеса, ты не становишься моложе, а я никогда не покидал тебя в беде. Так что давай приступим.
- Ты действительно этого хочешь, сынок?
- По-моему, я только что это сказал.
Поведение инспектора Квина резко изменилось.
- В таком случае надевай пиджак! - скомандовал он.
Эллери поднялся:
- Куда мы отправимся?
- В лабораторию.
* * *
Сержант Войтершак, один из самых надежных сотрудников Бюро технической службы, сегодня работал сверхурочно. По этому факту Эллери оценил важность дела в глазах начальства, старающегося не перерасходовать бюджет. Сержант изучал сквозь лупу золотую пуговицу с обрывками ярко-голубых ниток.
- В чем проблема, Джо? - спросил инспектор Квин. - Я думал, ты покончил с пуговицей.
- Так оно и есть.
- Тогда почему ты снова ее обследуешь?
- Потому что она мне чертовски не нравится, - мрачно ответил сержант Войтершак. - И я не вижу, чтобы вы прыгали от радости, инспектор.
- Эллери хочет на нее взглянуть.
- Привет, Джо, - поздоровался Эллери.
- Добро пожаловать. - Сержант протянул ему лупу и пуговицу.
- Кажется, папа, - промолвил Эллери, разглядывая пуговицу, - ты говорил, что ее оторвали во время борьбы.
- Разве?
- Ну, не совсем. Но я понял…
- Думаю, сын мой, тебе предстоит узнать, - сказал инспектор Квин, - что в этом деле предположения весьма рискованны. Я сказал, что в комнате были следы борьбы и что мы нашли там золотую пуговицу, но не говорил, что эти два факта непременно связаны друг с другом. Ну а ты что скажешь, Эллери?
- Я вижу несколько обрывков ниток одинаковой длины с ровными аккуратными кончиками. Если бы пуговицу оторвали рукой во время борьбы, то длина обрывков была бы разной, а кончики растрепанными. Пуговицу отрезали инструментом с острым краем - ножницами или ножом, скорее всего ножницами.
- Правильно, - кивнул сержант Войтершак.
- Верно, - подтвердил инспектор Квин.
- Ее нашли в руке убитого?
- На полу.
Эллери пожал плечами:
- Впрочем, если бы вы нашли пуговицу в руке, это ничего бы не изменило. Кто-то отрезал ее от какой-то одежды принадлежащей Марко Импортунато. Так как ее нашли на месте преступления, напрашивается вывод, что пуговицу поместили туда специально для полицейских. И это сделал тот, кто очень не любит братца Марко.
- Ты попал в точку, - сказал инспектор. - Таким образом, то, что сначала казалось бесспорной уликой против Марко, превращается в грязную клевету на него. Простое дело становится не таким уж простым.
Нахмурившись, Эллери поднял пуговицу за ободок и перевернул ее. Рельефный рисунок на лицевой стороне представлял собой рамку из перекрещенных якорей и тросов с искусно вплетенными внутрь инициалами "МИ".
Отложив пуговицу, Эллери повернулся к сержанту:
- С отпечатка ноги сняли гипсовый слепок? Я бы хотел взглянуть на него.
Войтершак покачал седеющей головой.
- Разве инспектор не описал вам его?
- Нет, - отозвался инспектор. - Я не хотел влиять на его впечатления.
Сержант передал Эллери пачку фотографий сильно увеличенного следа, снятого с различных углов, на чем-то, что напоминало ковер с коротким ворсом.
- На чем остался этот отпечаток? - спросил Эллери. - Похоже на пепел.
- Это и есть пепел, - ответил Войтершак.
- Какой именно?
- Сигарный.
Пепла было очень много. На одной фотографии, сделанной с несколько большего расстояния, виднелась опрокинутая стеклянная пепельница с подставкой из слоновой кости, лежащая на ковре примерно в футе от груды пепла.
- От каких сигар этот пепел? - осведомился Эллери.
- От тех, которые ребята нашли в портсигаре на письменном столе убитого. Первосортные гаванские.
- Должно быть, пепельница была переполненной, когда перевернулась.
- Все говорят, что Джулио был завзятым курильщиком сигар, - сказал инспектор. - А горничная не убирала в его библиотеке со вчерашнего дня.
- Значит, пепельница могла упасть со стола во время борьбы?
- Похоже на то. Джо покажет тебе серию фотографий комнаты. Стулья и лампы опрокинуты, двухсотлетняя китайская ваза разбита вдребезги, полка с каминным оборудованием тоже перевернута - кстати, массивная трехфутовая кочерга в форме трезубца стала орудием убийства, - старинный табурет разлетелся в щепки - очевидно, на него кто-то упал. Так что ты скажешь насчет отпечатка ноги, Эллери?
- Правый мужской ботинок небольшого размера - максимум восьмого, а может, даже седьмого. Рифленая подошва - возможно, резиновая. Безусловно, это спортивная обувь. Через всю подошву по диагонали тянется нечто похожее на глубокий разрез. Безусловно, это не деталь рисунка - разрез пересекает четыре бороздки рифления под острым углом. Это должно превратить идентификацию в задачку для детского сада, папа. Конечно, если вы найдете обувь.
- Уже нашли, - сказал инспектор. - Ботинок для яхтсменов на резиновой подошве был обнаружен на девятом этаже "Ист-Сайда 99" на полке для обуви в гардеробной восточных апартаментов, примыкающих к хозяйской спальне. Размер около семи с половиной. Идеально совпадает со следом в пепле. И имеет разрез в подошве, пересекающий те же бороздки под таким же углом.
- В квартире Марко Импортунато? Это его ботинок?
- В его квартире, и ботинок тоже его.
- Джо, ботинок сейчас здесь?
Сержант Войтершак продемонстрировал ярко-голубой спортивный ботинок на толстой резиновой подошве. Эллери стал изучать разрез.
- У вас есть кронциркуль или щипчики, Джо, - что-нибудь, чтобы раздвинуть края разреза?
Войтершак протянул ему инструмент и лупу. Оба полицейских молча наблюдали, как Эллери раздвинул края и уставился в недра разреза через увеличительное стекло.
- Сомнений быть не может, - кивнул он. - Разрез, безусловно, сделан недавно и, судя по длине и одинаковой глубине, не мог быть результатом того, что человек в этом ботинке наступил на что-то острое - разве только он балансировал на лезвии топора. Таким образом, разрез поперек четырех бороздок в подошве сделали намеренно. А поскольку такая спортивная обувь продается почти везде, и отследить происхождение ботинка было бы нелегко, целью разреза являлась идентификация - с его помощью отпечаток в сигарном пепле можно было легко связать с конкретным ботинком Марко Импортунато. Иными словами, снова с целью ложно обвинить Марко в убийстве его брата Джулио. Марко уже допрашивали?
- Очень деликатно, - ответил инспектор Квин. - Мы решили, что в таком деле лучше не спешить. Пока что мы продвигаемся на ощупь.
Эллери поставил ботинок, и сержант Войтершак спрятал его.
- И это все улики против Марко? - спросил Эллери. - Золотая пуговица и отпечаток ботинка?
- Он к тому же левша, - добавил инспектор.
- Левша? Невероятно. Сегодня на уловку с убийцей-левшой уже никто не купится.
- Да, в детективных романах.
- Есть указания на то, что преступление совершил левша?
- Что он мог его совершить.
- И полагаю, все прочие подозреваемые - правши?
- Не знаю насчет всех - их может оказаться великое множество, а мы еще не разобрались со всеми, которые у нас под рукой. Но братья Марко - Джулио, убитый, и Нино, который возглавляет корпорацию, - правши.
- А что указывает на то, что преступление мог совершить левша?
Инспектор Квин кивнул сержанту. Войтершак молча передал Эллери очередную пачку фотографий. Старик постучал по верхней:
- Смотри сам.
Снимок, изображавший угол комнаты, с эстетической точки зрения не был образцом фотографического искусства. Позади массивного дубового письменного стола, щедро украшенного резьбой, на вращающемся стуле сидел человек - вернее, то, что прежде было человеком. Снимок был сделан по другую сторону стола, лицом к мертвецу. Верхняя часть туловища и голова упали вперед на крышку стола, а голова с одной стороны была раздроблена.
На столе лежали большой блокнот и несколько листов бумаги - большая часть крови и мозга попала на газету, где оказалась размозженная часть головы. Вся эта сторона - головы, плеча и стола - являла собой жуткий беспорядок.
Эллери скорчил гримасу.
- Судя по ране, дело обошлось одним страшным ударом, нанесенным с размаху. - Он ткнул пальцем в цветную фотографию. - Вопрос: если между Джулио и его убийцей произошла жестокая схватка с разбиванием ваз и ломанием мебели, каким образом Джулио мог быть обнаружен более-менее мирно сидящим за столом?
- Очевидно, в схватке убийца одержал верх, - пожал плечами инспектор, - и каким-то образом - угрозами или уговорами - заставил Джулио сесть, возможно, чтобы обсудить разногласия, из-за которых произошла драка, а потом огрел беднягу кочергой. Это единственная теория, которая имеет хоть какой-то смысл.
- Время убийства удалось определить? Что сказал человек Праути?
- Человек Праути! Ты шутишь? Это преступление является достаточно важным, чтобы заставить прибыть великого доктора Праути собственной персоной. По его приблизительной оценке, смерть наступила около десяти вечера.
- Кто-нибудь слышал звуки борьбы?
- Помещения для прислуги находятся с другой стороны квартиры. А стены здесь настолько плотные, что в одной из комнат можно устроить детский праздник и никто об этом не узнает. Когда строили "99 Ист", стены были настоящими - не то что нынешние картонные перегородки. Нет, никто ничего не слышал.
Эллери положил фотографию. Сержант Войтершак потянулся к ней, но Эллери подобрал ее снова.
- А Праути не мог быть поточнее насчет времени?
- Беспокоишься, сынок? - усмехнулся старик. - Дело не вписывается в твои обычные стандарты? Нет, не мог - во всяком случае, сегодня. Док говорит, что даст нам более точную информацию, как только сможет - если сможет вообще.
- В этом деле ты, кажется, ни в чем не уверен.
- А ты, кажется, не спешишь ухватиться за теорию с левшой.
Эллери нахмурился и посмотрел на фотографию. Одна из коротких сторон стола упиралась в боковую стену. Таким образом, длинные стороны были параллельны задней стене позади стула мертвеца.
- Тут нет никакой тайны, - сказал Эллери. - Во всяком случае, на этом снимке. Если Джулио во время удара сидел на стуле в обычной позе, то, судя по углу соприкосновения орудия с головой жертвы, удар, безусловно, мог нанести левша.
Инспектор и сержант кивнули без особого энтузиазма.
- Это все? - спросил инспектор Квин.
- Для меня нет, - ответил Эллери. - Это соответствует тому, что Марко - левша, но если его старались оклеветать, если пуговица и след ноги - подтасовка, то и указания на левшу могут быть подтасованы. Я бы хотел побывать в библиотеке Джулио, папа. Можешь устроить, чтобы секретарь… как бишь его… Питер Эннис встретился там с нами?
* * *
Без двадцати пяти десять вечера Квины поднялись в маленьком частном лифте на девятый этаж "99 Ист" и вышли в скромный вестибюль перед восточной и западной квартирами. Внизу им пришлось пробиваться сквозь осиный рой репортеров и фотографов, поэтому они выглядели потрепанными.
- Откройте, - приказал инспектор Квин полицейскому, дежурившему у двери восточной квартиры. Тот постучал трижды, и дверь отпер изнутри другой полицейский.
- Внизу дела плохи, инспектор? - спросил он.
- Проходу не дают. Все в порядке, Малви, мы найдем дорогу. Во мне кипит кровь ищейки.
Эллери последовал за отцом, разглядывая высокие потолки и орнаментику в стиле рококо. Мебель была массивной и большей частью итальянской, но яркий декор, не связанный с каким-либо периодом, выражал вкусы декоратора - несомненно, самого Джулио Импортунато. Очевидно, убитый был беспечным жизнелюбом, подумал Эллери. Портрет маслом в натуральную величину подтверждал его догадку. Это был высокий одутловатый мужчина с пышными усами и дружелюбными озорными глазами, напомнивший Эллери картину Халса "Цыган", которую он видел в Лувре. Символика художника соответствовала характеру избранного им персонажа. На столе, у которого был изображен младший из трех братьев, возле пустой винной бутылки, лежали игральные кости, высыпанные из перевернутой кожаной коробки, а покоящийся на том же столе кулак Джулио сжимал ножку бокала. В зеркале на заднем плане отражалась широкая кровать, на которой лежала улыбающаяся обнаженная женщина солидных габаритов. Раму украшали золотые купидоны.
- Жаль, - промолвил Эллери.
- О чем ты?
- Просто у меня в голове мелькнула пошлая мысль о смерти… Сколько же комнат в этом лабиринте?
Наконец они добрались до места преступления. Библиотека, по словам инспектора Квина, пребывала в том же состоянии, в каком ее застал Питер Эннис, хотя полицейским пришлось кое-что передвинуть во время обследования. Стулья были опрокинуты, разбитые лампы лежали на полу, подставка для каминного оборудования валялась на камнях очага, даже обломки старинного табурета находились на прежнем месте. И хотя тело Джулио Импортунато уже убрали, оставался его суррогат - очертания торса и головы, нарисованные мелом на окровавленном письменном столе.
- След ботинка был здесь? - Эллери указал носом туфли на дыру диаметром около двух футов, вырезанную в синем индийском ковре. Дыра располагалась возле одного из передних углов стола.
Инспектор кивнул.
- Кусок ковра вырезали для окружной прокуратуры в надежде, что его примут как улику.
- А Эннис здесь?
Инспектор подал знак полицейскому, который открыл дверь в дальнем конце библиотеки, и в комнату вошли двое мужчин. Появившийся первым никак не мог быть Эннисом - он шагал не спеша, словно капитан по палубе своего корабля. Питер Эннис следовал за ним мелкими быстрыми шажками, являя собой образец подчиненного - походка скрадывала его природное преимущество над боссом в росте.
- Это мистер Импортуна - мистер Нино Импортуна, - представил секретарь высоким тенором, не соответствующим его общим пропорциям и мужественной внешности.
Никто не отозвался, и Эннис, покраснев, шагнул назад.
Импортуна остановился перед письменным столом убитого брата, глядя на засохшую кровь, комочки мозговой ткани и обведенные мелом контуры. Каковы бы ни были его чувства, он их не проявлял.
- Я впервые вижу… это. - Правая рука с четырьмя пальцами описала овал. - До сих пор меня сюда не пускали.
- Вам и теперь не следовало бы находиться здесь, мистер Импортуна, - сказал инспектор Квин. - Я предпочел бы избавить вас от тяжелого зрелища.
- Очень любезно с вашей стороны, но в этом нет необходимости. - Голос мультимиллионера был сухим, как заброшенный колодец. - Итальянские contadini привыкли к виду крови… Значит, вот как в наши дни выглядит убийство брата. Хладнокровное убийство.
- Почему вы сказали "хладнокровное убийство", мистер Импортуна? - спросил Эллери.
Мультимиллионер окинул его взглядом:
- Кто вы такой? Вы не полицейский.
- Это мой сын Эллери, - быстро сказал инспектор. - У него профессиональный интерес к убийству, мистер Импортуна, хотя его профессия не связана с полицией. Он пишет о преступлениях.
- Вот как? И мой брат Джулио служит для вас сырьем, мистер Квин?
- Не ради выгоды, - ответил Эллери. - Мы чувствуем, что это непростое дело, мистер Импортуна, и я помогаю в расследовании. Но вы не ответили на мой вопрос.
- Вы понимаете по-итальянски?
- Очень немного. Так почему "хладнокровное"?