- Довольно! - завизжал по-французски месье Топен и поднялся на ступеньке, едва не стукнувшись головой о потолок. - Это уж слишком!
В одной руке месье Топен держал наполеоновский кавалерийский шлем, а в другой - старомодную шляпу-котелок с жесткими изогнутыми полями.
- Берегитесь! - зашипел он, бросив тяжелый кавалерийский шлем в голову бывшего коменданта Альвареса.
Только кошачье проворство спасло Альвареса. Он метнулся назад, наступив еще на несколько шляп, и шлем упал на пол. Правая рука месье Топена крепче сжала поля шляпы-котелка.
Безумный портной (или, если предпочитаете, шляпник) был нисколько не безумнее сэра Генри Мерривейла. Лицо последнего из коричневого стало пурпурным, а глаза выпучились под очками, когда он посмотрел наверх.
- И это я - кандидат в сумасшедший дом? - вопил месье Топен. - Злодей, убийца, я докажу, что ты лжешь!
Любой человек, который тайно мечтает сорвать шляпу-котелок с головы друга и швырнуть ее в какую-нибудь цель, обнаружит, что поля идеально подходят к руке и при помощи резкого поворота запястья возможно максимально точное попадание.
Должно быть, это понял и месье Топен. Котелок описал дугу и твердым краем полей угодил прямо в нос сэру Генри Мерривейлу.
- Vive la France! - крикнул месье Топен. - A bas les rosbifs! Но взмах руки на манер маршала Нея стоил ему равновесия. Дважды покачнувшись на верхней ступеньке стремянки, которой Морин тщетно пыталась придать устойчивость, портной полетел вниз.
Непонятно каким чудом он приземлился вертикально обеими ногами на стол перед Г. М., который со злобной ухмылкой скользнул в сторону, схватил одно из ведер с водой и выплеснул содержимое прямо в лицо портному.
На какой-то момент голова и плечи месье Топена исчезли, как алмазы и сундук.
Никто не мог предположить, что одно ведро воды может сделать человека настолько мокрым. Месье Топен выглядел так, словно простоял десять минут под Ниагарским водопадом. С водой, струящейся по его гладким черным волосам и бледному лицу, он напоминал статую берберийского пирата в каком-нибудь фонтане.
- Неплохо, а? - с удовлетворением заметил Г. М., передав пустое ведро Альваресу, который с рассеянным видом поставил его возле стремянки. - Конечно, пожарный шланг подошел бы больше. Но нельзя же получить все сразу.
В эту секунду откуда-то из недр дома, из каких-то задних комнат донесся женский крик.
Следует отметить, что это был не крик испуга, а вопль женщины, вероятно страдающей гиперфункцией щитовидной железы и выражающей подобным образом любые, даже самые незначительные эмоции.
Но это помогло Хуану Альваресу прийти в себя и снова взять инициативу в свои руки.
- Месье Топен! - произнес он негромким резким голосом, так сильно дернув портного за штанину, что тот стал озираться, быстро моргая.
Альварес достал из кармана два английских банкнота очень крупного номинала, на которых тут же сфокусировался взгляд месье Топена, и, сложив их, сунул под содержимое стола справа от него. Хотя носки, нижнее белье и рубашки на этом столе изрядно пострадали от манипуляций Г. М. с противопожарным ведром, снизу они оставались сухими.
- Необходимо соблюдать осмотрительность, - быстро шепнул Альварес по-французски. - Ни слова, понятно?
Достав купюры, месье Топен попытался с достоинством отойти к задней стороне магазина, однако не сдержался и побежал с диким воплем, заставив своих посетителей обернуться на него.
- Мне показалось, я слышала сзади голоса, - тихо сказала Морин. - Что там находится, Хуан?
- Ничего, кроме третьеразрядного французского игорного клуба, - улыбнулся Альварес. - Претендующие на утонченность иногда заходят сюда сыграть в шмен-де-фер или двадцать одно.
Они обошли вокруг столов, наступая на шляпы, и поспешили по проходу к Г. М.
- Но ведь игра здесь не является незаконной?
- Нет, но нужно следить, чтобы она, так сказать, не выходила наружу. Иначе некоторые начнут играть на обочине, хлопая по тротуару пачками купюр.
Альварес остановился, с нежностью глядя на Морин, и робко коснулся ее щеки.
- Что касается вас, сэр Генри… - начал он, повернувшись.
- Я больше не я, - отрезал Г. М.
Тщательно придав зеленой феске правильное положение, он скрестил руки на бороде, придал лицу благочестивое выражение, медленно попятился в зеркальную нишу и застыл там с закрытыми глазами, как экспонат в Музее восковых фигур мадам Тюссо.
- Хуан, взгляните! - прошептала Морин. - Какие-то мужчина и женщина… Похоже, они идут к нам.
Альварес улыбнулся.
- Одна из них - графиня Щербацкая, - шепнул он в ответ, - а другой - мистер Марк Хэммонд. О мистере Хэммонде не могу сказать ничего плохого. Но… э-э… графиня, хоть и добрая женщина - самая отъявленная сплетница отсюда до Алжира. Не удивляйтесь ничему, что услышите или увидите, но следите за тем, что говорите!
Глава 12
"Белая" русская графиня Илона Щербацкая снова пронзительно взвизгнула, узнав Альвареса, которого не видела три дня.
Ее венгерское имя контрастировало с русской фамилией. Морин обратила внимание и на другие контрасты.
Илона всегда носила черные платья, которые заказывала в Париже, как и теперешнее атласное изделие. Шляпа представляла собой широкую черную ленту с длинными белыми перьями, пущенными по горизонтали на манер головного убора американских индейцев. Серьги из натуральных бриллиантов выглядели слишком крупными. Должно быть, когда-то Илона была очень хорошенькой, да и теперь, несмотря на зачаток второго подбородка, сохраняла бы привлекательность, если бы не избыток туши на ресницах и губной помады.
Большинство сочло бы Илону толстой, но она была всего лишь массивной. При должной тренировке Илона могла бы грести тяжелыми веслами и способна была помериться силами со многими мужчинами. Правда, эта идея, несомненно, ужаснула бы ее. Но, хотя она отдала бы душу за то, чтобы привлекать как можно больше мужчин залпами томных взглядов и движениями губ, сексапильности в ней было немного.
Тем не менее Илона не оставляла попыток. Деньги и добродушие обеспечили ей нескольких любовников, чьими именами она похвалялась при каждом удобном случае.
Остановившись в шести шагах от Альвареса, Илона аккуратно положила сумочку на ближайший столик и раскрыла объятия.
- Иван, mon tres, tres cher! - воскликнула она, как всегда смешивая английский и французский. - Я не видеть вас одна… две недели! Теперь я вас видеть! Вы здесь!
- Ваше зрение редко подводит вас, мадам, - поклонился Альварес.
- Ах, Иван!
В обычае Илоны было обнимать каждого (независимо от пола) и целовать в обе щеки.
Хотя Альварес, уже не будучи комендантом, оставался безукоризненно вежливым, многими выходками Илоны он уже, очевидно, был сыт по горло. Когда она подбежала к нему, он напряг мускулы груди и живота. Илона налетела на него и, к своему изумлению, отскочила назад.
- Иван! - Надув губы, как обиженная девочка, Илона оперлась на стол и поправила шляпу. - Это неприятно! Это скверно! Я никогда вас не простить!
- Извините, графиня. Я немного не в себе.
- Никогда, никогда не простить… - Илона умолкла. Ее черные глаза медленно закатились под накрашенными ресницами; гортанный голос стал трагическим. - Я простить вас, бедный Иван! Я р-р-русская! Я плакать! Я смеяться! Никто не знает когда. Helas! Я прощать всех. Это мой слабость. - Илона опустила голову; ее массивные бриллиантовые серьги задрожали. Внезапно она увидела подошедшую к Альваресу Морин и снова взвизгнула. - Это, вероятно, тот самый очаровательный американский девушка, который прилететь вчера на аэроплан! Ah, mon enfant! Que vous etes chic! Que vous etes belle!
Илона опять раскрыла объятия, готовая прыгнуть.
Морин с первого взгляда ощутила к ней не только острую неприязнь, но и чувство страха, которое не могла объяснить. Но ей не о чем было беспокоиться. Подойдя к Илоне, Альварес положил руку на ее затылок, что любой наблюдатель, несомненно, счел бы выражением привязанности. Но его длинные сильные пальцы крепко стиснули шею Илоны.
- Мисс Холмс, - произнес он беспечным тоном, - позвольте представить вам графиню Щербацкую.
Можно было понять, почему Пола Бентли не ревновала Билла к Илоне. Но тот, кто принял бы Илону за дурочку, жестоко бы ошибся. Илона сразу поняла причину давления на ее затылок, хотя ничем этого не обнаружила.
- Как поживать, мисс Холмс? - любезно осведомилась она, протянув руку. - Позволить снова сказать, что я находить вас очаровательной.
- Благодарю вас. - Морин взяла большую руку и почти сразу отпустила ее.
Пальцы Альвареса расслабились. Илона расправила тяжелые плечи и опять взвизгнула.
- Совсем забыть! Мне тоже есть кого представить. Oh, pauvre moi, моя сумочка! - Она обернулась. - Марк, cheri, ты не принесешь мне сумочку?
Пресловутая сумочка лежала на столе в шести футах от нее. Но мужчина, стоявший позади, тут же подошел, с серьезным видом подобрал сумочку и вручил ее Илоне.
- Это мистер Марк Хэммонд, дорогая моя, - представила Илона. - Grand ecrivain americain! Grand… - Она томно закатила черные глаза. - Grand savant de l'amour! Vous avez compris?
Эта женщина, сердито подумала Морин, не стала бы подбирать кофейную чашку с одного края столика и ставить ее на другой. Она просто лентяйка.
Хотя это была правда, но, возможно, не вполне справедливо по отношению к Илоне. Имея достаточно денег всю жизнь, она ожидала услуг и принимала их. В Танжере нет ни подоходного налога, ни других налогов, за исключением двенадцати с половиной процента пошлины на любой импорт. Таким образом, можно ввозить и даже продавать с прибылью самые современные американские автомобили. Илона с ее деньгами жила как в раю.
На сей раз Морин импульсивно протянула руку Марку Хэммонду. Она была рада познакомиться с американским писателем, автором научно-популярных книг.
- Здравствуйте, мисс Холмс, - приятным голосом заговорил Хэммонд. - Боюсь, я должен опровергнуть оба комплимента Илоны Щербацкой. Я не очень хороший писатель и, безусловно, не… второй. Правда, хотел бы быть тем и другим.
- Уверена, что вы себя недооцениваете, мистер Хэммонд, - улыбнулась Морин.
Хэммонд криво усмехнулся в ответ. Подобно тому как от Илоны постоянно исходил аромат духов, вызывая странно возбуждающий эффект, Марк Хэммонд пребывал в ауре джина, нисколько не будучи пьяным. Выглядевший хрупким и сутулым, несмотря на приличный рост, Хэммонд в свои тридцать пять лет был почти лысым. Он обладал длинным носом, светлыми глазами и вообще - обликом бывалого путешественника. Одет он был так же неброско, как Альварес.
- Как поживаете, комендант? - спросил он, с удовольствием пожимая Альваресу руку. Его лоб иронически наморщился. - Мы знакомы… два или три года, не так ли? Интересно, когда вы рискнете назвать меня по имени.
Альварес засмеялся.
- Несомненно, это заинтересовало бы покойного доктора Фрейда, - признал он не без смущения. - Но я не в состоянии это сделать, мистер Хэммонд.
- Однако, - заметил Хэммонд с мыслью о Поле, которая всегда не давала ему покоя, - вы называете по имени Билла Бентли.
- Его - да. Билл мой ближайший и, возможно, единственный друг.
- Но он англичанин, старина, а вы испанец.
- Я натурализовавшийся англичанин, - ответил Альварес, пожав плечами. - Возможно, поэтому у меня английские инстинкты. Я привык называть себя испанцем, как вы в вашей стране называете себя ирландцами, шотландцами, голландцами или немцами, хотя ваши деды и прадеды могли родиться на американской почве.
Илона яростно подергивала тройную нитку жемчуга на шее. Она не могла вынести ни минуты неучастия в разговоре.
- Ба! - воскликнула она. - Этот Билл Бентли. Я ненавидеть его! И все же… - Илона придала глазам томное выражение… - в некоторых отношениях он приятный. Но он англичанин, как вы говорите. Он не галантный! Не amoureux! Он не может выразить… сами знаете, что… даже когда учить вас трахать пистолетом!
- Что? - воскликнула Морин.
Илона драматическим жестом вытянула руку:
- Трах-трах-трах!
Слова и жесты Илоны часто выглядели двусмысленными, но ее это вполне устраивало. Она посещала вполне респектабельный танжерский пляж в купальном костюме, не скрывающем практически ничего. Хотя для подобных экспериментов у нее была совсем не подходящая фигура, она, по крайней мере, привлекала внимание. Уже давно, по причинам, оставшимся неизвестными, она уговорила Билла Бентли дать ей уроки стрельбы в цель из пистолета.
- Этот англичанин! - взвизгнула она. - Bon Dieu! Он говорит: "Черт возьми, женщина, целься в яблочко!" Или: "Незачем стрелять в человека, который менять мишени". Ба! Если бы это был француз… - Илона мечтательно вздохнула. - Un francais! Он бы шептать комплименты вам в ушко, и вы бы чувствовать себя женщиной. Если он показывать вам, как держать оружие, то трогать не только вашу руку, но и здесь, и здесь! И вы знаете, что он хотеть… делать то и это, comprenez?
Морин покосилась на Альвареса.
Когда он слышал острое словцо в ее присутствии, то бледнел под загаром и выглядел разгневанным. Морин испытывала одновременно восхищение и растерянность. Неужели Хуан не понимает, что она слышит ежедневно в десять раз худшее в офисах фирмы "Джоунс, Хауард и Рэмсботтом", да и сама использует те же слова в разговорах с друзьями?
Всего несколько минут назад он почтительно коснулся ее щеки. Теоретически, может быть, приятно, когда с тобой обращаются так, будто ты сделана из витражного стекла. Но Морин это не нравилось.
- А жена этот англичанин! - с отвращением воскликнула Илона.
Несмотря на свое добродушие, она ненавидела Полу Бентли, причем не только из-за ее хорошей фигуры, но и потому, что та отказывалась принимать ее всерьез.
- Полегче, Илона! - неожиданно резко сказал Хэммонд.
- Но я ничего против нее не говорить! - Илона шагнула назад, приложив драматическим жестом руку к сердцу. - Pauvre Марк! Как он ее любить! Но разве я не любить всех? Разве я не устраивать для всех вечеринки? - Маленькая девочка вновь надула губы. В ее глазах появились бы настоящие слезы, если бы она не боялась повредить тушь. - Я только говорить, что эта бедная Пола вульгарна. Вульгарна!
Сделав еще один шаг назад, она повернулась налево и застыла как вкопанная, оказавшись лицом к лицу с Г. М. в зеркальной нише.
Ни единая складка на темно-красном халате не шевелилась, свидетельствуя, что он хотя бы дышит. Его глаза были закрыты, лицо окаменело в медитации или молитве, неподвижные руки скрестились на животе.
- А это что? - взвизгнула Илона, тыча в Г. М. указательным пальцем с алым ногтем и прижимаясь широким задом к столу.
Альварес быстро встал перед нишей, словно прикрывая экспонат Музея мадам Тюссо.
- Этот джентльмен, мадам, - сказал он, - мусульманский пророк по имени Хасан эль-Мулик, или Хасан Вождь. Он много лет медитировал в пустыне, а теперь вернулся изучать тайные писания ислама. Я предложил ему примерить современную одежду, но боюсь, она ему не понравилась.
Марк Хэммонд больше не мог сдерживать любопытство.
- Явно не понравилась, - согласился он, указывая на мокрые рубашки и растоптанные шляпы. - Похоже, ваш пророк разгромил весь магазин. Но почему здесь вода?
Альварес не растерялся.
- Как видите, у стремянки стоит противопожарное ведро. Месье Топен случайно упал со стремянки и опрокинул его.
- Опрокинул! Да он, должно быть, нырнул в него вниз головой! - Хэммонд сдержал усмешку. - Как бы то ни было, это не мое дело.
Но Илона, привыкшая к подобному разгрому на каждой посещаемой ею вечеринке, не видела в этом ничего интересного.
- О, я любить этот пророк! - вскричала она, хлопнув в ладоши. - Для него я устроить специальная вечеринка с "кайф" и, конечно, выпивка. - Илона улыбнулась Морин: - Вы пробовать "кайф", дорогая?
Впервые пророк Хасан эль-Мулик слегка шевельнулся. Один его глаз слегка приоткрылся, и в нем блеснул живой интерес, но он закрылся так быстро, что никто этого не заметил.
- Нет, графиня Щербацкая, - холодно произнес Альварес. - Мисс Холмс не употребляет "кайф".
Илона игриво улыбнулась Альваресу. Внимательный наблюдатель мог бы подумать, что она не вполне забыла об отметинах на ее шее.
- Cheri! - обратилась к нему Илона, подняв нитку жемчуга и прикусив ее отличными белыми зубами. - Я совсем забыла! Ведь мы старые друзья, верно? Тогда я задать вам один вопрос, и вы на него ответить!
- Какой вопрос, мадам?
- Ну-у… - Илона вынула изо рта жемчуг. - В котором часу ночи ваша полиция устроить рейд в дом 40-бис на Маршан?
В наступившей паузе стали слышны крики людей на улице. Никто не шевелился, кроме Хэммонда, который сердито посмотрел на Илону.
- Где вы получили эту информацию, мадам? - спокойно спросил Альварес.
- Ах это? Мое сердце…
- Меня не интересует ни ваше сердце, ни любой другой орган, которым вы обладаете или нет. Где вы об этом узнали?
Илона засмеялась. Она радовалась возможности продемонстрировать собственные связи и заодно ужалить "дорогого Ивана".
- Вы бывать в Лондон? Да-да, конечно! Лондонские полицейские, которые называться "бобби", очень приятные.
- Ну и что?
Илона кокетливо пожала плечами: