- Сэр Генри, - продолжал Альварес, - идите с остальными к концу улицы… - смуглая рука указала на арку, - поверните налево, войдите в дом и спуститесь по лестнице в большой подвал, где лежат ковры. Оставайтесь у двери, но не двигайтесь и не говорите, если я не подам сигнал. Теперь я должен вас покинуть.
Альварес снова исчез, растворившись в воздухе, как призрак.
- Черт! - пробормотал слегка обескураженный Г. М. Деревья в саду шелестели на ветру, раздался крик ночной птицы, и "уэбли" опять выскользнул из кобуры. - Пошли, - буркнул старый маэстро, и они снова двинулись вперед.
Теперь впереди шагал Г. М. Билл обнимал Полу за талию, а она его за шею. Г. М. обернулся, и его передернуло от отвращения.
- Слушайте! - прошипел он. - У нас есть работа. Я не потерплю никакого тисканья! Сынок, следите за садом!
Билл вновь устремил взгляд на деревья. Какое-то время они шли молча.
- Я хотела спросить вас, Г. М., - прошептала Пола, получив в ответ злобный взгляд. - Какой ужасный смысл приписывается слову "тисканье"? Хуан выглядел шокированным, даже когда случайно произнес его.
- Видите ли, куколка, я сказал Альваресу и полковнику, что оно означает несколько больше, чем на самом деле. Понимаете, что я имею в виду?
Темно-голубые глаза Полы радостно блеснули.
- Теперь я постоянно буду использовать это слово, чтобы шокировать Хуана и полковника. Если…
- Тсс! - шикнул Билл, пряча револьвер. - Мы пришли.
Арка вела в современный проход, открытый слева и справа. Сквозняк доносил запахи Средиземного моря, дохлой рыбы и густые ароматы самого Танжера. Песчаная почва под ногами была твердой.
Свернув налево, они вышли к недавно побеленной стене с дверью в стиле мавританской арки. Свет исходил от двух электрических ламп на стене.
- Я знаю, где мы! - шепнула Пола. - Если худшее уже позади…
- Сокровище мое, - мягко отозвался Билл, - худшее еще не начиналось.
Эти слова и спокойный взгляд Билла заставили девушку умолкнуть. Пола понимала - он знает, что их ждет, но никогда не отступит.
Они прошли через мавританскую арку на территорию, принадлежавшую торговцу коврами Али.
Внутри находился холл, также с побеленными каменными стенами, шириной около десяти футов. Слева в темноту поднималась изящная мавританская лестница. Справа виднелось несколько арок, над одной из которых была нарисована черная стрела, указывающая вниз. Под ней была надпись черными буквами по-французски и по-английски: "Ковры и антиквариат".
Хотя холл был слабо освещен, они не видели источник света. Пол состоял из маленьких плиток с каким-то неясным рисунком. Нигде не ощущалось ни звука, ни движения. Весь дом мог быть пустым.
"Я посещала этот магазин раньше, - подумала Пола. - Али, кто бы он ни был, ведет вполне законный бизнес, помимо…"
Хотя беззвучно идти по плиткам было практически невозможно, им это почти удалось. Г. М., просунув голову в арку, посмотрел налево и вниз. Деревянная лестница вела вниз, в полумрак, едва смягчаемый желтоватым светом.
- Держитесь у стены, - беззвучно, одними губами, произнес Г. М., - и спускайтесь следом за мной.
Они повиновались. Мысли Полы были сосредоточены на Билле. Она любила его еще сильнее прежнего и чувствовала угрызения совести. Ведь это Билл заставил ее лечь и спас от смертоносного ножа; это он, дважды выстрелив наугад, сбил с дерева несостоявшегося убийцу. А она, принимая горячую ванну, желала, чтобы он был более агрессивным!
Мысленному взору Полы вновь представились международные банкиры, которых она путала с поджигателями войны, и Билл, перехитривший их и стучащий кулаком по столу. Раскаяние было таким сильным, что ей хотелось плакать, но она понимала, что этого делать нельзя.
- Тсс! - Шепот Г. М. вернул ее к реальности.
Они гуськом шли вдоль длинной стены, ведущей от подножия лестницы к еще одной мавританской арочной двери, откуда желтый свет падал на каменный пол.
Г. М. просунул голову в дверь и огляделся. Когда он обернулся, прочесть его указания по губам не составило труда. Билл шагнул в комнату и двинулся дальше спиной к стене. За ним следовала Пола, а за ней Г. М. Так как пол был покрыт ковром, не слышалось ни звука.
Обширное помещение занимало почти сорок квадратных футов, правда, потолок был низким. Чуть левее центра находился штабель ковров около трех футов высотой. Ковры были темными, в двадцать квадратных футов каждый, с твердой, как торф, поверхностью.
В стене слева от пришедших находились два высоких арочных окна с красными стеклами. Они были распахнуты настежь, но частично прикрыты халатами, вроде купленного Г. М., ятаганом и кинжалом в тяжелых темно-синих ножнах, а также мавританским боевым молотом. Между окнами помещалось нечто, могущее быть образцом подлинной восточной мебели, но более напоминавшее продолговатый сервант резного черного дерева с длинным зеркалом наверху, в котором отражались разбросанные по комнате причудливые предметы антиквариата.
У смежной стены стоял точно такой же сервант, почти соприкасаясь с первым, а рядом с ним находилась мавританская арочная дверь, точно такая, как та, через которую они вошли.
В третьей и последней стене (не считая пустой стены, у которой стояли пришедшие) виднелись ниши, в которых лежали рулоны и отрезы бархата и камки, а в центре, на покрытом бархатом прилавке, холодное оружие. С потолка свисала большая лампа из мавританской бронзы, освещая безмолвную комнату.
Все это видела Пола, пока ее глаза, как и глаза остальных, не задержались на доминирующей фигуре.
На верху штабеля ковров, близко от его правого края и спиной к пришедшим, стоял Колльер.
Глава 16
Г. М. поднял руку, призывая к молчанию.
Колльер не мог ни видеть их, ни даже почувствовать их присутствие с помощью животного чутья, так как был слишком сосредоточен на двери в противоположной стене. За аркой этой двери горел слабый свет, но она вела в кривой, выложенный плитками коридор - очевидно, пустой.
С первого взгляда Пола не узнала Колльера, так как в сегодняшнем отчете Г. М. Дюроку, переданном полковником ей и Биллу, не упоминалось о рыжих волосах, перекрашенных в черный цвет. Но плотные плечи и фигура, светлый костюм европейского покроя, отполированные до блеска коричневые туфли выглядели достаточно красноречиво. Она притронулась к руке Билла.
Не было слышно даже шороха кожи, когда Билл достал из кобуры револьвер, поднял руку и посмотрел на Г. М.
- Никогда не думал, что смогу выстрелить человеку в спину. - На таком близком расстоянии читать по губам было невероятно легко. - Но Колльер…
Г. М. обеими руками схватил руку Билла.
- Нет! - беззвучно произнесли его губы. - Вы дали слово.
Билл нехотя опустил руку.
Г. М. посмотрел на черную голову.
- Это?.. - так же беззвучно спросил он.
Пола кивнула.
Колльер продолжал напряженно следить за аркой с тусклой лампой внутри и коридором с белыми оштукатуренными стенами. Его правая рука, до сих пор скрытая впереди, скользнула вниз. В ней был "кольт-бэнкер" 38-го калибра. Билл наклонился к Г. М.
- У него оружие! - яростно проартикулировали его губы. - Если я попрошу подонка повернуться, игра будет честной, верно?
- А если, - бесшумно крикнул в ответ Г. М., указав на Полу, - он выстрелит в нее?
Рука Билла опустилась снова. Г. М. опять призвал к молчанию.
На сей раз они услышали шаги по плиткам коридора, в который так внимательно вглядывался Колльер. Его рука с оружием взметнулась вверх. Он продолжал стоять с правой стороны штабеля ковров высотой три фута.
В звуках шагов не ощущалось ни спешки, ни попытки подкрасться незаметно. Из-за поворота в узком коридоре появился Хуан Альварес.
Его увидели все, хотя Колльер находился куда ближе остальных. В левой руке Альварес все еще держал старый брезентовый мешок. Ухватившись за петлю дубинки, он вытащил ее из-за пояса и бросил на пол позади.
Потом Альварес снова двинулся вперед.
- Опять умник! - усмехнулся Колльер. Голос его походил уже не на тенор, а на фальцет. - Я так и думал, что это вы, раз вас так легко впустили. Но я не играю в бирюльки. Оставайтесь на месте, не то схлопочете пулю.
Презрение Альвареса к огнестрельному оружию, так часто беспокоившее полковника Дюрока, дало себя знать в полной мере. Безупречный джентльмен в мягкой шляпе и темно-сером костюме всего лишь улыбнулся, продолжая идти вперед тем же шагом.
Колльер выстрелил - и промахнулся.
Резкий щелчок короткоствольного пистолета 38-го калибра отозвался куда более гулким эхом в подвальном помещении с толстыми стенами. Пуля, срикошетировав от одной стены, угодила в другую.
Альварес шел вперед с презрительной улыбкой.
Колльер выстрелил опять и снова промазал. На сей раз пуля разбила окно.
Альварес находился почти у двери. Колльер, забыв о привычной осторожности, рванулся вперед, оказавшись менее чем в пяти футах от Альвареса. Поле чудилось, будто каждый предмет в комнате - два окна с красными стеклами, оружием и халатами, антикварные серванты, даже бронзовая лампа - вибрирует от выстрелов и эха.
Для пущей верности Колльер трижды выстрелил вроде бы с очень близкого расстояния. В действительности оно было не таким уж близким, и он, метя в сердце, промахнулся снова. Первая пуля попала Альваресу в левую сторону груди пол ключицей, вторая и третья вовсе прошли мимо.
При первом же из трех выстрелов Билл Бентли вырвался из рук Г. М. Несмотря на вес, превышающий одиннадцать стоунов, он был достаточно проворным. Одним прыжком Билл оказался на верху штабеля ковров и бесшумно побежал по нему. Впоследствии он утверждал, что не нарушал слово, так как не стрелял со своей первоначальной позиции.
Билл с такой силой ткнул дулом "уэбли" в затылок Колльера, что тот едва не свалился со штабеля.
- Бросьте оружие, - негромко приказал Билл, - иначе я снесу вам башку.
Колльер колебался, не оборачиваясь.
- Слушайте, приятель, - скапал он с усталой усмешкой. - Не знаю, кто вы, но меня провести нелегко. Поэтому… - Он оборвал фразу, почувствовав вибрацию дула, когда Билл начал нажимать на спуск. - О'кей. - Словно успокаивая ребенка, Колльер бросил пистолет, который упал на покрытый ковром пол. - Но вы за это заплатите.
Стоя за спиной Колльера, Билл толком не видел Альвареса.
- Хуан! - крикнул он. - С тобой все в порядке?
- В полном порядке, - послышался четкий голос Альвареса. - Ни одной раны, которая могла бы побеспокоить даже младенца.
- Слава богу! А я боялся… Подними это оружие и переходи на другую сторону к Г. М. и Поле. Там больше пространства для движения.
Никто не заметил, как Альварес пошатнулся, поднимая пистолет. Все еще держа брезентовый мешок, он двинулся вокруг штабеля ковров.
- Теперь поднимите руки, - сказал Билл Колльеру. - И поживей.
Колльер повиновался. Билл быстро обыскал его левой рукой, не обнаружив ничего опасного, кроме длинного тонкого кинжала в оберточной бумаге, который Колльер купил в скобяной лавке. Билл бросил его на штабель.
Ухватив левой рукой Колльера за воротник и упирая дуло "уэбли" ему в затылок, Билл подтолкнул его к середине верхнего ковра, метнулся назад и велел повернуться.
Колльер выполнил приказ с поднятыми руками. Теперь Билл стоял лицом к нему на расстоянии около восьми футов, целясь в центр живота. Альварес, Пола и Г. М. уставились на них как загипнотизированные.
- Опустите руки, - разрешил Билл.
Тяжелые плечи Колльера дрогнули, когда он опускал руки. Его бесцветные глаза широко открылись, потом прищурились.
- Чем это вы тут занимаетесь? - лениво осведомился он.
- Скоро узнаете. Г. М.! - окликнул Билл.
- Я здесь, сынок, - послышался ободряющий бас.
- Я где-то читал, что вы были не то адвокатом, не то врачом.
- Верно, сынок. В более молодые годы я был и тем и другим. Я позабочусь об Альваресе. А вы стойте там и подумайте, куда именно сподручнее всадить пулю в этого прохвоста.
- Уверяю вас, сэр Генри, со мной все в порядке, - сказал Альварес.
- Знаю, знаю. Где ваш фонарь?
- В правом кармане пиджака. Вот он.
- Спасибо, сынок. - Г. М. подошел к левому боку Альвареса.
- Я ценю вашу заботу, сэр. Но нет ни малейших…
- Заткнитесь, - прервал Г. М.
Невзирая на протесты, он быстро расстегнул пиджак, жилет и рубашку Альвареса, разрезал ножом нательную сорочку и отодвинул ее в сторону вместе с рубашкой, а потом, придерживая одежду левой рукой, стал изучать рану в груди при свете фонаря.
Это не заняло много времени. Пальцы Г. М. были деликатными, в отличие от пальцев Альвареса, когда он поправлял и застегивал одежду.
Г. М. положил фонарь в карман его пиджака.
- Слушайте, сынок! - свирепо зашептал он. - Думаю, пуля более чем оцарапала ваше левое легкое, прежде чем застрять в плече.
- Ну?
- Господи, и вы еще спрашиваете! Я сказал "легкое". Если мы не доставим вас в больницу на операцию в течение получаса, вам крышка. Вы умрете.
Выражение лица Альвареса было не столько сердитым, сколько озадаченным.
- Умру? Но какое это имеет значение, если я сначала изобью, а потом арестую вот этого… - Его правая рука, все еще держащая короткоствольный кольт, яростно ткнула им в сторону Колльера. Внезапно в его глазах что-то мелькнуло. - Морин… - начал он и умолк.
Пола, опустившаяся рядом с ним на колени, поднялась. Так как она вытерла окровавленные руки о слаксы и откинула ими волосы с лица, вид у нее был довольно дикий.
- Морин поймет, - сказала Пола.
- Сэр Генри, - мягко произнес Альварес, - вы вынуждаете меня напомнить вам, что здесь все еще командую я. - Он закашлялся. - Билл!
- Да, старина?
- Будьте так любезны, - официальным тоном обратился Альварес к Г. М., - подняться на штабель, взять у Билла "уэбли" и держать Колльера под прицелом, пока я поговорю с Биллом наедине. Если Колльер попытается бежать, стреляйте ему в голову. Уверен, сэр, что вы понимаете всю необходимость подобных мер.
Г. М. должен был как-то облегчить душу.
- Это не необходимость, а удовольствие! - рявкнул он во весь голос.
С трудом взобравшись на штабель ковров, Г. М. пробормотал Биллу какие-то указания и забрал у него револьвер. Билл спрыгнул на пол.
Альварес стоял прямо, все еще держа в левой руке брезентовую сумку.
- Прежде всего, Билл, - сказал он, - я хочу, чтобы ты не обращал внимания на то, что говорит сэр Генри.
- Хуан, мне все это не нравится. Что именно он говорит?
- Он думает, что я серьезно ранен, но это чепуха. - Улыбаясь, Альварес схватил правой рукой Билла за руку. - Посмотри на этот штабель ковров. Это настоящий ринг размером двадцать квадратных футов. И к тому же твердый, как асфальт, верно?
- Да, но…
- Я собираюсь избить его, - процедил сквозь зубы Альварес, кивнув в сторону Колльера.
Он бросил сумку на пол. Шнурок развязался, и оттуда выпала боксерская перчатка - очевидно, одна из пары.
- Я ранен? - Альварес улыбнулся. - Чушь! Смотри на меня!
Выпрямившись, он начал изображать хук слева. Его левое плечо приподнялось, а рука метнулась вперед одновременно с левой ногой.
Внезапно Альварес остановился. Дело было не в резкой боли в плече - против этого он бы не возражал, - но рука отказывалась повиноваться. Он упал бы лицом вниз, если бы Билл не подхватил его.
- Полегче, старина.
Альварес посмотрел на свою левую руку и медленно опустил ее.
- Я не могу этого сделать! - в ужасе прошептал он.
Хотя Билл крепко держал его, Альварес, снова попытавшись имитировать удар, снова потерпел неудачу.
Его рот задрожал, словно у паралитика, потом лицо стало бесстрастным и неподвижным, как у индейца. Но он не мог контролировать взгляд, в котором застыли мука, унижение и стыд.
Лицо Билла казалось деревянным, если не считать покрасневших скул и выражения глаз, которые он тут же опустил.
Только Пола, стоявшая лицом к нему, ощущала гнев, жалость и сочувствие, кипящие в его сердце.
- Слушай, старина, - откашлявшись, заговорил Билл. - Хочешь, я тебя заменю?
Альварес повернулся.
- Ты? - неуверенно спросил он.
- Да.
- Мне трудно объяснить. - Альварес схватил Билла за руку. - Это звучит слишком глупо. Но видеть Колльера побежденным другим спортсменом было бы так же здорово, как избить его собственноручно. Ты сможешь с ним справиться, Билл?
- Не знаю, - ответил Билл, вытирая рот тыльной стороной левой ладони. - Возможно, у меня нет никаких шансов. Но я постараюсь.
Он сбросил пиджак и галстук, швырнув их на пол. У Альвареса начался жар, хотя он не замечал этого. Он почти бредил.
- Слушай! - прошептал он. - Сегодня у портного Хэммонд сказал кое-что. Не могу вспомнить… Что-то вроде того: "Есть только один тип любителя, способный победить Колльера в короткой схватке, - громила, кто может наносить сильные удары не хуже самого Колльера".
Билл посмотрел на свои руки, расправляя пальцы.
- Погоди! - настаивал Альварес, словно стараясь выиграть время. - Ты знаешь, в чем его сила и в чем слабость. Это тебе поможет. Помнишь, что ты слышал по телефону?
- Как ни странно, помню.
- Теперь послушай мой совет. Не позволяй ему долго прыгать вокруг тебя - наноси удар и отскакивай. Возможно, он медлительный, но, ради бога, берегись его ударов!
- Постараюсь.
- У тебя тоже неплохой удар - особенно кросс правой. Важно выбрать подходящий момент. Помни: схватка должна быть короткой, иначе тебе несдобровать. Если я увижу благоприятную возможность, то крикну: "Давай!" Тогда бей изо всех сил. - Жар усиливался. - Не помню, что я хотел сказать еще…
- Я все понял.
- Подожди. Забыл… Я должен принести кое-что для себя!
- Хуан! - воскликнула Пола. - Куда вы идете?
- Сейчас вернусь!
Расправив плечи, Альварес скованным шагом двинулся к открытому пространству справа.
За все это время ни Г. М., ни Колльер не произнесли ни слова, стоя неподвижно футах в восьми друг от друга. Пола и Билл не могли видеть лица Г. М. - возможно, это было к лучшему, так как оно напугало даже Г.В. Колльера. Но они слышали резкий щелчок, когда большой палец Г. М. взвел курок "уэбли", который теперь мог выстрелить при малейшем давлении. Он опустил дуло таким образом, чтобы нуля 45-го калибра угодила Колльеру куда ниже пояса; его указательный палец плясал на спусковом крючке.
Глядя на Билла, Пола чувствовала, как ее жалость и сочувствие Альваресу сменяются страхом. Когда Альварес отошел, она подбежала к Биллу, обняла его и опустила голову ему на грудь.
- Не делай этого! - зашептала Пола. - Ты не должен драться с ним, Билл! Я не позволю тебе!
Билл осторожно приподнял ее подбородок, чтобы она смотрела ему в глаза.
- Что с твоими волосами, сокровище мое? Они все в крови.
- Билл! - лихорадочно продолжала Пола. - Ты много боксировал, но никогда не уделял этому особого внимания. Этот человек - профессионал. Он искалечит тебя.