- Прости, дорогая, но я должен это сделать.
- Почему?
Наклонившись, Билл поцеловал ее волосы. Пола чувствовала его быстрое, но тяжелое сердцебиение. Таким тихим голосом он говорил только об их будущем, их планах после его ухода в отставку, их любви.
- Я должен победить. У меня нет иного выхода.
Пола плакала, не стесняясь. Она вскинула голову, чтобы видеть лицо Билла, хотя слезы заливали ей глаза.
- Хорошо, - произнесла она сдавленным голосом и крепче обняла его. - Тогда иди и разделайся с ним!
Альварес вернулся, отыскав высокий квадратный стол с толстыми ножками черного дерева и мозаичной крышкой, который он велел Биллу придвинуть к краю ринга. Высота стола и штабеля была почти одинаковой.
- Помоги мне взобраться на стол, - попросил Альварес. Выражение его лица заставило вспомнить судью-вешателя. - У тебя есть еще патроны для "уэбли"? - холодно осведомился он, глядя на Билла с крышки стола. Билл порылся в сброшенном пиджаке и передал Альваресу горсть патронов, которую тот положил в карман. - Теперь возьми "уэбли" у сэра Генри и передай мне. В кольте осталась одна пуля, и я смогу помешать Колльеру сбежать.
Билл вскочил на штабель и что-то пробормотал Г. М., который вручил ему револьвер. Старик, несомненно, догадался о том, что должно произойти. Он подошел к правому краю ковра и остановился, упершись кулаками в бока.
Спрыгнув вниз, Билл вложил "уэбли" в левую руку Альвареса. Засунув боксерские перчатки назад в брезентовую сумку, он взял ее с собой, когда вернулся на штабель и встал рядом с Г. М.
- А теперь, мистер Колльер, мы разберемся с вами, - послышался голос Альвареса.
Колльер стоял в одиночестве посреди ковра, расставив ноги, спиной к так называемому "серванту" с зеркалом.
Лицо Колльера казалось восковым. Он забыл покрасить брови, которые оставались рыжими. Угол верхней губы слегка приподнялся.
- Никак снова умник, - устало произнес он, обращаясь к невидимому компаньону. - Это солдат, который всегда хочет драться. Я дважды огрел его дубинкой и всадил в него нулю, а ему все мало. Но теперь он не сможет драться даже с плюшевым мишкой.
Выражение лица и голос Альвареса не изменились.
- Кстати, о драке, - сказал он. - Вы в ловушке и не можете покинуть эту комнату. Полагаю, вы этому не верите?
На лице Колльера отразился скептицизм.
- Думаете, меня так легко напугать?
- Что думаем я или вы, не имеет значения. Речь идет о фактах. Когда вы выйдете из этой комнаты, вас доставят в полицейский участок. Но вы можете выйти с пулей внутри или спокойно, без всякой стрельбы. Выбор за вами. Но чтобы выйти спокойно, вам сначала придется драться.
- Драться? - Колльер облизнул губы. - Почему бы и нет, умник? Я не прочь поразмяться. - Он расправил плечи. - И с кем же мне придется драться?
- Со мной. - Билл шагнул вперед и бросил на пол две пары перчаток.
Колльер обернулся. Его глаза прищурились при виде торса Билла в рубашке с короткими рукавами.
- Ковры будут вашим рингом, - продолжал Альварес. - Вы будете драться всего три профессиональных трехминутных раунда, согласно американским, а не международным правилам, поскольку вы натурализовавшийся американец…
- Прекратите эту болтовню! - неожиданно рявкнул Г. М. - Рад сообщить, что эта коммунистическая вошь даже не натурализовавшийся американец. У него фальшивый паспорт.
- Что это значит? - осведомился Альварес.
- Ох, сынок, разве я не говорил вам, что мы с полковником получили много новой информации об этой гиене? Дюрок начал рассылать телеграммы, как только я сообщил ему о фальшивом паспорте.
- Но вы же не видели его паспорт!
- Мне незачем было его видеть - я слышал о нем все. Разве вы не помните, сынок, что прочитали нам вслух в той квартире? Место рождения: Москва, Россия. Это верно. Но парень оказался слишком умным - поставил резиновую печать с написанной от руки датой натурализации.
- Ну и что?
- Ни в одном американском паспорте такого не бывает, - усмехнулся Г. М. - Этот паспорт не выдавали ни в Вашингтоне, ни в каком-либо консульстве. "Колльер" - фальшивка. Дюрок выяснил это по телеграфу и даже по телефону. Мы пренебрегали Америкой, так как вся грязная работа Колльера и Железного Сундука происходила в Европе. Но теперь мы получили ответы из нескольких американских городов и от ФБР.
Колльер ухмылялся, опустив веки, и выглядел почти довольным.
- Он действительно родился в России. Изучал ремесло гранильщика алмазов там и в Амстердаме. Потом пробрался в Штаты - никто не знает, каким образом, но это большая страна со многими границами. Хотите знать, почему он бросил бокс?
- Да, - кивнул Альварес.
- Его разыскивали за убийство в Кливленде. Но это не все - теперь его разыскивают за якобы непредумышленное убийство в Чикаго. Он угнал машину, был замечен и попытался ускользнуть, выехав на тротуар, по которому девочка катила обруч. Добрый старый Колльер мог легко не задеть ее - там не было ни фонарных столбов, ни деревьев. Но у него было дурное настроение, и он раздавил девочку. Ей было девять лет.
Колльер зевнул.
- Ну, десяти ей уже не будет, - заметил он. Последовала пауза, во время которой слышалось только свистящее дыхание. - Папаша произнес речь о моих достижениях, - продолжал Колльер, ковыряя во рту зубочисткой. - Не возражаю - вам все равно меня не поймать. Так буду я драться или нет?
- Будете. - Альварес указал на угол между двумя сервантами. - Это ваш угол. - Потом он указал на угол между открытым пространством и нишами с отрезами тканей. - А это ваш, мистер Бентли.
Билл поднял пару боксерских перчаток, когда Колльер повернулся к нему. Одна из них угодила Колльеру в физиономию, сломав зубочистку.
- Как сказал бы мистер Колльер, - промолвил Альварес, - у нас нет ни секундантов, ни даже рефери…
- Есть, - возразил Г. М., сняв пиджак и галстук и бросив их на ринг. - Я ваш рефери!
- Отлично, - сказал Альварес.
Колльер устремил полный ненависти взгляд на Билла.
- Ты любитель, парень, - процедил он. - Я чую их за милю. Я мог бы разнести тебя на мелкие кусочки, но у меня доброе сердце. - Его скрипучий тенор стал вкрадчивым. - Если я сломаю тебе челюсть, порву щеку или попорчу зрение так, что никто не сможет его исправить, вини не меня, а своего приятеля-умника.
- Повернитесь, - приказал Альварес.
Колльер повиновался. Боксерские перчатки лежали у его ног.
В здоровой правой руке Альварес держал кольт с единственной пулей, а в левой - тяжелый "уэбли" с взведенным курком.
- Последнее предупреждение, - сказал он. - Если вы попытаетесь спрыгнуть с ринга и убежать, вам выстрелят в голову. Надеюсь, вы не считаете это блефом?
- Я уже говорил, что меня нелегко одурачить, - ухмыльнулся Колльер. - По-вашему, я должен испугаться?
- Тогда вам придется дать урок. - Альварес выбросил вперед правую руку и выстрелил.
Щелчок вновь заглушило гулкое эхо. В зеркале серванта позади Колльера появилось черное пулевое отверстие, от которого разбежались длинные трещины.
Правая рука Колльера метнулась к правой стороне головы. Он бросил взгляд через плечо. Прядь черных волос с рыжими корнями, срезанная пулей, которая даже не обожгла скальп, плыла в воздухе, опускаясь на ковер.
Холодный спокойный голос Альвареса вновь полоснул по нервам Колльера.
- Каково бы ни было мое мнение об огнестрельном оружии, работа требует от меня быть первоклассным стрелком. Конечно, я стреляю не так хорошо, как Билл. - Бросив пустой кольт, Альварес переложил в правую руку тяжелый "уэбли". - Я говорил вам, что никогда не блефую и презираю тех, кто это делает. Вот вам еще одна часть того же последнего предупреждения. Если вы нанесете хотя бы один запрещенный удар, то получите пулю. - Его рука вновь взметнулась. - Хотите еще один урок?
Колльер, несмотря на свою ярость, невольно отпрянул.
- Бросьте это, умник, - проворчал он. - Что, если я применю запрещенный удар случайно?
- Вы все равно получите пулю… Это все. Обойдемся без предварительных сигналов для секундантов, покидающих ринг. Раунды будут начинаться и заканчиваться по моему слову "Время!". Мистер рефери, разведите их по углам и дайте им краткие инструкции… Можем начинать.
Подобрав перчатки, Колльер направился в угол между сервантами, где снял пиджак, галстук и рубашку и положил их на сервант. Нижнего белья на нем не было.
Его испещренный красными пятнами и покрытый рыжими волосами торс был плотным и округлым, без бросающейся в глаза мускулатуры, которая свидетельствовала бы об убойной силе удара. Но даже если сейчас он пребывал не в лучшей форме, то все равно казался неуязвимым для любителя.
Билл в своем углу тоже снял рубашку. Белое, лишенное волос тело было в идеальном состоянии - по крайней мере, казалось таким при свете мавританской лампы. Его ноги слегка вздрагивали. Натягивая перчатки, он чувствовал, что ладони повлажнели от пота.
- Подойдите сюда, вы оба! - пробасил сэр Генри Мерривейл. Стоя на ринге без шляпы и с поблескивающей лысиной, он словно являл собой аллегорическую монументальную фигуру зла. Подозвав противников, Г. М. повернулся к Альваресу. - Идея боксерского ринга под пулями довольно необычна, - задумчиво промолвил он. - Но мне она нравится, сынок. Только, ради бога, не попадите в молодого Бентли или в меня.
- Обещаю, сэр.
Билл, медленно приближаясь к середине ринга, видел перед собой гротескную фигуру Колльера. Покрытое красными пятнами туловище контрастировало с широким белесым лицом и крашеными волосами. Когда они встретились перед Г. М., Колльер широко открыл устричного цвета, с желтоватыми белками глаза.
- Я собираюсь прикончить тебя, любитель, - предупредил он.
Нервозность Билла тотчас же исчезла. До этой ночи он не знал всех "подвигов" Колльера. Но дело было не в том. К удивлению Колльера, которому нравилось пугать людей, в глазах Билла блеснула радость.
- Теперь слушайте, вы оба, - заговорил, вероятно, самый неортодоксальный рефери, который когда-либо входил на ринг. - Комендант говорит, что вы должны драться по американским правилам, а не по международным. Для меня все это полная чушь, но пусть будет так. Это означает… - он повернулся к Биллу, - что можно практически все, кроме того, о чем я скажу. Вы можете наносить удары в клинче, но только если обе руки свободны. Нельзя держать противника одной рукой и бить другой. Нельзя толкаться и бороться, а каждый, кто ударит после команды "Брек!", получит от меня взбучку. Более того, если не хотите заработать фонарь под глазом, не допускайте ударов ниже пояса, по затылку и по почкам. Ясно?
Вы знаете правила нокдаунов, иначе вас бы здесь не было. Ударивший отходит в нейтральный угол и остается там до моей команды. Если кто-нибудь свалится с ковров, будет считаться, что его выбросили за канаты.
Эта вонючка, - продолжал Г. М., небрежно тыча пальцем в сторону Колльера, - может попробовать один из своих грязных трюков. Ткнуть пальцем в глаз, ударить головой в подбородок, провести парочку запрещенных ударов и так далее. Но если он сделает нечто подобное, то получит пулю в кишки. Так что в его же интересах играть честно.
Странный рефери сделал паузу, поглаживая челюсть.
- Нет, никаких рукопожатий! - резко добавил он, когда Билл попытался протянуть руку. - Я не позволю вам касаться грязной перчатки Колльера даже за миллион наличными. Это все! Возвращайтесь в ваши углы и выходите, когда комендант крикнет "Время!".
Билл повернулся и побежал назад. Колльер задержался в центре ринга. Его плечи вздрагивали.
- Слушайте, папаша, - начал он. - Не будь вы стариком…
- То что? - осведомился Г. М.
Колльер вновь заколебался. Ему приходилось иметь дело со многими крутыми личностями, но этот лысый толстяк казался круче любого громилы из притона Нижнего Ист-Сайда.
- То что? - повторил Г. М.
Вытащив из кармана широкий обоюдоострый нож, он провел пальцем по лезвию и посмотрел Колльеру прямо в глаза.
Колльер усмехнулся и направился в свой угол.
Альварес, держа впереди себя согнутую левую руку, не отрывал глаз от секундной стрелки своих часов. В мертвой тишине можно было легко вообразить, будто слышишь их тиканье.
Вернувшись в свой угол, Билл увидел Полу, которая стояла рядом, положив руки на ковер.
Шелковистые волосы Полы были слегка растрепаны, в глазах блестели слезы.
- Удачи, Билл! - прошептала она, стараясь улыбнуться.
Опустившись на одно колено, Билл взял руку Полы и почти благоговейно поцеловал ее.
- Не беспокойся, сокровище мое, - сказал он. - Все будет в порядке.
Услышав голос Колльера, Билл повернулся. Его ноги снова вздрагивали, а тело начало зудеть.
Никто бы не подумал, что бой с подобным противником может привести Колльера в такую ярость.
- Я распотрошу тебя на мелкие кусочки! - шипел он из своего угла. - И знаешь почему? Потому что ты - чванливый англичанишка! Как же я ненавижу британцев! Я расплющу тебе нос первым же ударом и вдавлю почки в спину!
Голос Билла, хотя и не громкий, четко прозвучал через ринг:
- Перестаньте хвастаться. Посмотрим, как вы деретесь.
- Время! - скомандовал Альварес.
Глава 17
В течение двух минут до сигнала "Время!", когда Г. М. давал указания боксерам, два человека в подвальной комнате мысленно повторяли: "Я больше не могу этого выносить!" Одной из них была Пола Бентли, а другим - Хуан Альварес.
Альварес так ослабел, что дважды едва не потерял сознание, но не подавал виду. Во время инструкций Г. М. его здоровая правая рука, державшая "уэбли", отодвинула рукав рубашки, чтобы он мог видеть циферблат своих часов.
Хотя его зрение было затуманено, Альварес видел секундную стрелку. Он почти перестал чувствовать боль. Ему повсюду мерещилось лицо Морин Холмс. Один раз он даже вообразил, что она находится здесь.
Альварес подозревал, что его легкое пострадало достаточно сильно, так как чувствовал при глотании вкус крови. Но каждый раз, когда он смотрел на Г. М., старик ободряюще кивал ему.
Поле Бентли, слушавшей инструкции Г. М., хотелось свернуться калачиком в углу, где ее никто бы не видел, и поплакать от души. В ушах у нее звучали жуткие слова Колльера: "Не вини меня, если я сломаю тебе челюсть, порву щеку или попорчу зрение…"
Пола боялась Колльера с тех пор, как впервые увидела его. В глубине души она не верила, что Билл сможет справиться с ним. Отойдя от Г. М. в свой угол, Билл увидел Полу. Они обменялись несколькими словами, и он поцеловал ей руку, как… как… Не важно. Она чувствовала, что он нервничает и в то же время радостно возбужден.
Колльер прокричал через ринг еще несколько угроз, напугавших Полу. Билл ответил, как и следовало ожидать. О Хуане Пола особенно не тревожилась. Ей казалось, что он не может быть тяжело ранен, когда она услышала его громкий четкий голос, объявивший начало поединка.
Билл начал приплясывать, вытянув левую руку и подняв правую. Пола знала, что его ботинки с грубыми подошвами не поскользнутся на цветастом ковре. Она хотела опустить голову, но не смогла.
Альварес, стоя неподалеку от ринга, переводил взгляд со своих часов на обоих боксеров. "Уэбли" в его правой руке был приподнят. Он видел ненависть, поблескивающую в глазах противников, словно лезвие ножа.
Колльер, набрав в грудь воздуха, попытался приплясывать, как его соперник. Только тогда он понял, что былая упругость ног исчезла. Пританцовывая, он бы выглядел глупо, а достоинство Г. В. Колльера не должно было страдать ни при каких обстоятельствах.
Вместо этого он двинулся вперед, прикрыв грудь левой рукой и опустив правую. Они встретились в центре ринга - Г. М. держался позади них. Билл постоянно двигался, а Колльер стоял, вращая обеими руками. Потом левые руки обоих рванулись вперед, отмеряя расстояние.
Билл метался то вправо, то влево, потом ударил сильным левым хуком в скулу Колльера. Почувствовав знакомый звон в голове, взбешенный Колльер ответил своим смертоносным правым кроссом. Но кулак прошел так далеко от цели, что Биллу даже не пришлось уворачиваться от него. В глазах Колльера мелькнуло озадаченное выражение.
Неужели, думал Альварес, самомнение не дает ему осознать, что его время уже позади? Нет! Это невероятно!
Билл снова ударил Колльера левой рукой в живот. Однако Колльер уже решил, что хватит дурачиться. Пора разделаться с этим парнем, у которого даже волос на груди нет! Он нанес Биллу два удара одновременно: левый хук в голову и прямой правый в ребра. Оба достигли цели.
- А-а! - радостно выдохнул Колльер, продолжая так быстро наносить удары, что Г. М. еле успевал следить за ними.
Билл, забыв все советы, устремился в ближний бой. "Нет! - мысленно крикнул Альварес, бросив взгляд на часы. - По крайней мере, используй правую руку!"
Пола, едва сознавая, что делает, поспешила вокруг штабеля ковров к Альваресу.
Один из ударов левой пришелся Биллу под ребра в опасной близости от солнечного сплетения. Правый кулак Колльера сильно ударил в область сердца. Хотя многие удары попадали поверх плеч Билла, а некоторые он парировал локтями или перчатками, Колльер продолжал молотить кулаками.
Свинг правой угодил Биллу в бровь над левым глазом. Следующий удар правой пришелся под тот же глаз, который через несколько минут почти полностью закрыла опухоль.
Пола, будучи не в силах видеть кровь Билла, прижалась лицом к ковру.
"Правая рука, Билл!" - беззвучно молила она.
Шаг за шагом Колльер теснил Билла, очевидно намереваясь сбросить его со штабеля правым кроссом. Билл яростно отбивался - от его левых хуков лицо Колльера распухло и покраснело. Но очевидно, не слишком полагаясь на свою выносливость, он берег правую руку.
Запах пота Колльера, близость его глаз и рук вызывали у Билла большее отвращение, чем кровь, стекающая с собственной левой брови. Он чуть не задохнулся, получив еще один удар под сердце. Движение левого плеча Колльера подсказало Биллу, что противник нанесет неудачный удар поверх плеча и может попасть в клинч.
Уперев обе перчатки в плечи Колльера, Билл изо всех сил толкнул его. Колльер отшатнулся и едва не упал. Отскочив вправо, Билл попытался отодвинуться назад фута на четыре к своему углу.
Но Колльер снова начал наступать, держа обе перчатки под подбородком и кривя губы в торжествующей усмешке. Его правая щека, красная и опухшая, выглядела так, словно вот-вот лопнет. Но Билл не мог этого видеть из-за слепящего пота на лице и крови, сочащейся из левой брови.
Правая рука Колльера нанесла Биллу прямой удар в голову, а левая - неподалеку от солнечного сплетения.
Билл пошатнулся и упал на одно колено.
Альварес, снова посмотрев на часы, простонал вслух.
Пола, открывшая один глаз, снова опустила лицо к ковру.
"По крайней мере, - думала она, - скоро все кончится. Билла больше не будут избивать - это самое главное. И все же… если только…"
Она вздрогнула, услышав противное хихиканье Колльера.
- Любители могут вынести только удар в голову, но не в тело. Они…
- Вот ваш нейтральный угол! - рявкнул сэр Генри Мерривейл, указывая на дальний угол штабеля по другую сторону от угла Колльера. - Отправитесь туда или будете ждать до Рождества, пока я начну считать?