Миссис Ферье по-прежнему была очаровательна или, по крайней мере, казалась такой, когда брала себя в руки; ее тело осталось все таким же красивым - разве что чуть-чуть располнело, да и вообще в целом она выглядела очень даже привлекательно. Однако Брайан подумал, что появилось нечто, не имеющее отношения к дамскому салону и не поддающееся определению, что портило это лицо, искажая его черты. Возможно, трагедия заключалась в неспособности этой женщины с достаточной выдержкой воспринимать реальность.
Мгновенное замешательство прошло. Придя в себя, Ева улыбнулась и устремилась вперед с почти убедительной легкостью:
- Паула, дорогая! Как очень славно снова встретиться с вами! Это ужасно мило с вашей стороны после того, как у меня хватило глупости написать то письмо.
- Это вовсе не глупо, - ответила Паула, быстро поднимаясь по двум мраморным ступенькам навстречу Еве. - Кому понравится, когда о нем болтают столько вздора и нелепостей, - любому это было бы неприятно!
- Да, именно так я себя чувствую - тут я полностью согласна с вами, но ничего не могу с этим поделать. Как это ни покажется странным, - ее красивый голос зазвенел, - но все обстоит именно так. Однако очень славно встретиться с вами. Или я уже это говорила? А это, кажется, мистер Хатауэй? О, прошу прощения! Я хочу сказать - сэр Джералд, не так ли?
- К вашим услугам, мадам, - произнес он. Лицо его по-прежнему было бледным.
Ева, стоявшая на ступеньках, застыла в нерешительности.
- Надеюсь, я могу на вас положиться, - неожиданно спросила она, обратившись к Пауле.
- Безусловно, и вы это знаете!
- Да, конечно. Дорогой сэр Джералд! - Блеск и сияние исходили от слишком светлых волос Евы, а когда она протянула к нему руки, голос ее зазвучал вполне искренне. - Наша последняя встреча была омрачена страшно неприятным событием. Мне не хотелось бы снова волновать вас. Знаете что, давайте не будем больше вспоминать о тех днях, договорились? Надеюсь, вы не собираетесь утверждать, что я кого-то отравила, не так ли?
- А почему вы решили, что я могу это сделать, мадам? - спросил Хатауэй, внимательно глядя на нее.
"Спокойно!" - подумал Брайан.
- Ну, другие-то делают, - смеясь, произнесла Ева и, оглянувшись, обвела глазами фойе. - Я… я пришла сюда, чтобы найти Десмонда. Так глупо и нелепо быть влюбленной в собственного мужа после стольких лет совместной жизни, правда? Наверное, это ужасная дикость, но это так. Вы меня понимаете, Паула?
- Думаю, да.
- Вот что я хотела сказать. Я намерена быть очень серьезной, сэр Джералд, - объявила Ева, - и очень скоро вы сможете в этом убедиться. Мне вовсе не хотелось прерывать вашу беседу; кстати, я, кажется, никогда раньше не встречала здесь этого джентльмена. - Ева посмотрела на Брайана, и попутно ее взгляд упал на диван, где лежал раскрытый альбом.
Он с ужасом взглянул туда же, но, к счастью, обнаружил, что альбом закрыт, - очевидно, Паула незаметно успела это сделать. Брайан представился:
- Я - друг отца Одри Пейдж, миссис Ферье.
- Одри? Ах да… Слышала, что и она была здесь. Этому-то я не удивляюсь, а вот встретить здесь всех вас… - Улыбка Евы была поистине магнетической, но все остальное - расцветка платья, макияж и целый ряд других неудачных деталей - казалось совершенно неуместным для женщины, которая, как считалось, обладала хорошим вкусом. - Ну ладно, а теперь серьезно. Я не стану спрашивать, что вы делаете в этом отеле, но спрошу вот что: вы пренебрегаете мной? Вы все пренебрегаете мной? Вы все же решили не ехать на виллу "Розалинда"?
- Вы обращаетесь ко мне, мадам?
- Если вам угодно - да.
- Миссис Ферье, вопрос заключается в том, по-прежнему ли вы хотите, чтобы мы туда приехали? Мисс Кэтфорд старается помочь вам, я же - нет.
- А с чего это вы должны мне помогать? Я на это и не рассчитывала, но иногда нам может что-то понадобиться друг от друга, не так ли?
- Ну, если вы так ставите вопрос!.. - пожал плечами Хатауэй.
- Именно так. Вам хочется поиграть в детектива, я же хочу уничтожить эти старые слухи, причем уничтожить навсегда! - заявила Ева, словно бы пристально вглядываясь в прошлое. - Я много страдала, и вы это знаете. После того как я закончу книгу, которую пишу сейчас, для меня может начаться новая жизнь; я даже смогу вернуться на сцену, причем с триумфом! Так невыразимо приятно думать об этом! Однако все это может не состояться, если кто-то по-прежнему будет называть меня убийцей и полусумасшедшей. Вы все трое остановились в "Отель дю Рон?"
- Мы с мисс Кэтфорд остановились здесь.
- Вам обязательно это делать? Нельзя оставить номера за собой и поехать на мою виллу? Прямо сейчас, сегодня ночью? Если вы, конечно, не боитесь.
- Ну, что касается последнего, то едва ли, дорогая миссис Ферье…
Ева кивнула. Бросив на Хатауэя быстрый неприязненный взгляд, она грациозно присела на обитый кожей диван рядом с портфелем и альбомом.
- Полагаю, это ваш, - сказала она, взяв в руки портфель с вытисненными на нем буквами "Д" и "X". - И это тоже. - Она полистала альбом. - Дорогой друг, скажите мне, ради бога, - совершенно другим тоном продолжала она, - неужели вы и в самом деле думаете, что я отравила Гектора Мэтьюза наркотиком или ядом? - И хотя Ева произнесла эти слова негромко, судя по всему, они ее напугали, она неожиданно резко выпрямила спину. - Прошу прощения, сэр Джералд, это непростительная жестокость с моей стороны, но вы же видите: я в отчаянии. Ведь речь идет о моем счастье. Вы действительно так думаете?
- Да, но что заставило вас говорить, что я думаю именно так?
- Но ведь это очевидно, не так ли?
- Не вполне очевидно. Нет, нет и нет! Большинство считает, что вы преднамеренно столкнули Гектора Мэтьюза, когда у него закружилась голова, но, коль скоро вы задали мне прямой вопрос, я даю вам прямой ответ.
Ева закрыла глаза.
- Вы должны были знать об этом, миссис Ферье, - это ясно из ваших писем. Почему вы заговорили об отравлении наркотиком или ядом? Лично мне это пришло в голову только после вашего письма, полученного месяц назад.
- Только тогда?
- Только тогда. А где и когда вы услышали это предположение?
- Семнадцать лет назад, - просто ответила Ева. Положив альбом на диван, она встала. - От немецкого хирурга, который производил вскрытие тела бедного Гектора.
Паула Кэтфорд отвернулась, но затем повернулась обратно.
- Мне и в голову не приходило, - продолжала Ева, - что эти нацистские чиновники могут заподозрить меня. Никогда! Но они подозревали всех и вся, охраняя своего драгоценного фюрера. Там находились представители службы безопасности. Когда они конфиденциально сообщили мне, что будет произведено вскрытие, я по своей наивности спросила: "Зачем?" Доктор Рихтер рассмеялся и сказал, что это всего лишь формальность. "Понимаете, мы должны сделать пробы на яд". - И все вдруг словно бы увидели лицо доктора и услышали его голос в умелой имитации Евы. - Семнадцать лет! Я не вспоминала об этом до тех пор, пока не поползли эти гнусные слухи насчет моего содействия падению Гектора за парапет. А может быть, произошло что-то еще? Господи! Почему все такие злые? Почему мешают другим быть счастливыми?
- Ева! - воскликнула Паула. - Вы должны прекратить думать об этом. Эти волнения убьют вас. Так больше не может продолжаться.
- Очень боюсь, миссис Ферье, - резко проговорил Хатауэй, - что вам все же придется продолжить думать об этом. Вы ведь не сказали, что было произведено вскрытие.
- Но я только что сказала именно это!
- Вряд ли его проводил какой-нибудь признанный хирург.
- О нет, это делал очень уважаемый хирург - доктор Вальтер Рихтер. По-моему, он ваш друг? По крайней мере, он так говорил.
- Он действительно мой друг и очень надежный человек. Откуда вам все это известно?
- Я написала ему. Так вот, в теле несчастного Гектора не было следов ни наркотиков, ни яда.
За стеклянными стенами отеля, делавшими его похожим на огромный аквариум, жаркий ночной воздух впервые зашевелился от бриза. Со стороны озера донесся слабый раскат грома. Только Брайан, взглянувший туда, увидел, как сверкнула входная стеклянная дверь, - единственное, что он успел заметить в тот момент.
- Мадам, - воскликнул Хатауэй, - это невозможно!
- Здесь у меня, - сказала Ева, открывая сумочку, - письмо от доктора Рихтера. Вот его адрес: Штутгарт, Кенигштрассе, 15; есть и номер телефона.
- И что из этого?
- Прочтите, пожалуйста, что пишет доктор Рихтер. Письмо на английском. Если вы по-прежнему считаете, что я веду какую-то игру, можете позвонить ему лично за мой счет. - Доставая письмо из сумочки, Ева обнаружила кое-что, что ее очень удивило: на вид это был флакон для духов из дымчатого стекла на пару унций с обвитой вокруг него золоченой этикеткой, на которой выделялась надпись, сделанная рельефными красными буквами: "Видение Розы". Чуть дрожащей рукой Ева перевернула его и произнесла: - Надо же, я не клала это в сумочку. Зачем его сюда положили? Похоже, у меня действительно совсем плохо с памятью. Ну да бог с ним!.. - И она сделала неопределенный жест рукой.
Позади нее, поднявшись на две мраморные ступеньки, появился высокий мужчина, буквально мгновение назад вошедший в отель. Его щегольская фигура в мягкой черной шляпе и небрежном темном пиджачном костюме внезапно возникла на фоне окрашенных в светлые тона стен. Мужчина был явно старше среднего возраста, но неизбежно обращал на себя внимание своим особым видом, какой-то непредсказуемой живостью и энергией, словно спираль стальной пружины.
- В любом случае, - продолжала Ева, - вскрытие было произведено вскоре после смерти, так что следы препарата, от которого Гектор мог нетвердо стоять на ногах, должны были остаться, однако ничего подобного не обнаружили. Вы прочтете это, сэр Джералд?
- Как вам угодно, мадам.
Той же рукой, в которой Ева держала флакон, она протянула Хатауэю письмо, и тот взял его.
- Я хочу, чтобы все мы были друзьями, - сказала Ева. - Очень хочу! Хочу, чтобы сегодня вечером вы приехали к нам домой, прямо сегодня вечером, и мы все обсудили бы. Никакого яда нет и никогда не было!
За спиной Евы, взойдя на мраморные ступеньки, высокий мужчина остановился.
Брайан снова взглянул на него. Паула, стоявшая к Брайану так близко, что касалась плечом его левой руки, тоже посмотрела на вошедшего.
Брайан оглядел шляпу, плечи и осанку человека, стоявшего перед ним, и неожиданно ему на ум пришло объяснение одной части проблемы, но сейчас у него не было времени задумываться над этим.
- Мадам, это письмо…
- Вы должны ему верить! Мне часто приходилось играть убийц - это довольно занятно и волнительно. Однако теперь не тот случай. Паула и я не лжем. Мы не можем просто так выдумать, что человек умер от несчастного случая, но с бедным Гектором произошло именно это. Будем друзьями! Разве это невозможно?
И тут Десмонд Ферье, стоявший позади нее, заговорил:
- Эй, черные полуночные ведьмы, чем заняты вы?
Ева не вскрикнула, однако под слоем макияжа лицо ее приобрело землистый оттенок. Маленький флакон духов выпал из ее протянутой руки и разбился на три куска о мраморный пол у самых ног Хатауэя. Выругавшись, тот неуклюже отпрыгнул в сторону. Содержимое флакона с шипением и едким запахом вылилось наружу, и многочисленные мелкие пузырьки мгновенно выжгли на полу разрастающееся черное пятно. Подхватив Паулу на руки, Брайан перенес ее в сторону, пока зловещая жидкость не добралась до ее ног.
- Бросьте туда журналы, пока никто не видел, - сказал он. - Это - купоросное масло, или, иными словами, серная кислота.
Глава 5
Белое вечернее платье Одри Пейдж, ее руки и плечи были видны даже сквозь висевшее облако дыма. Столик, за которым она сидела, находился рядом с местом, освещенным прожекторами. Музыканты играли танго, мелодия которого у Брайана всегда ассоциировалась с Парижем.
Он все еще продолжал ругать себя. Не стоило так злиться на Одри за то, что она говорила прошлым вечером. Даже несмотря на то, что ему "повезло" влюбиться в девушку на двадцать лет моложе его, это не давало ему никакого права вести себя так. Но желание свернуть ей шею…
Ночной клуб под названием "Черный шар", который находился неподалеку от "Ба-Та-Клан" и очень напоминал последний, размещался в Старом городе, на втором этаже одного из домов, стоящего на крутой узкой улочке, поднимающейся к собору.
Часы пробили без четверти полночь, и Брайан с удивлением осознал, что инцидент с разлитой серной кислотой, послуживший предупреждением об опасности, произошел всего час назад.
Музыка обрушилась на него, перебивая гул голосов. Со всех сторон натёртой до блеска танцплощадки были видны лица зрителей, а над длинной стойкой бара возвышалась пирамида, созданная из многочисленных фотографий спиртных напитков.
- Месье, свободных мест нет. Следующее шоу начнется…
Банкнот в пятьдесят швейцарских франков, который Брайан тут же достал, мгновенно разрешил эту проблему.
Пятна яркого света высвечивали на сверкающем полу пару танцоров, исполнявших свой номер под оглушительные радостные вопли публики. Жара и пары алкоголя висели над толпой, в которую, словно кролики в норку, ловко ныряли официанты.
- Пожалуйста! Будьте любезны!
И снова только стофранковый банкнот остановил одного из этих официантов.
- Видите вон того темноволосого молодого человека с молодой леди в белом платье? Они сидят за средним столом у самой танцплощадки.
- Вон за тем?
- Да-да. Скажите ему, что его просят к телефону и что телефон находится здесь, у бара. Еще скажите, что это очень важно и что ему звонят из дома.
Официант что-то крикнул в знак согласия и снова нырнул в толпу.
На танцплощадке высокая блондинка, тело которой было прикрыто лишь слоем пудры и ленточками бикини, с партнером несоразмерно маленького роста, одетым в какой-то зловещий бандитский наряд - кепку, кашне и клетчатый костюм, - изображали под барабанную дробь пародию на танец апашей. Блондинка, бросая своего партнера через всю танцплощадку, проделывала с ним то, что обычно устраивают апаши с девушками.
Апаш снова рухнул на пол с таким грохотом, что задребезжали ведерки со льдом для шампанского и поднялась пыль. Толпа завопила. Блондинка с бесстрастным лицом подобрала партнера, и они продолжили свой танец. В следующий раз апаш чуть не упал на стол, за которым сидела упитанная пожилая пара в вечерних костюмах.
Филип Ферье, в слегка помятом белом смокинге, пробирался сквозь толпу.
- Никакого телефонного звонка не было, - остановил его Брайан, взяв за руку. - Мне надо поговорить с вами наедине.
- Но послушайте! Одри там осталась одна!
- Ну и что такого? Это же вполне респектабельное заведение.
- Может быть, и так, - резко ответил Филип, поправляя галстук, - но это не то место, куда приводят свою девушку, - разве только если она настаивает. А вдруг кто-нибудь подумает, что она участница шоу, и предложит ей поехать к нему домой?..
- Вот об этом не стоит беспокоиться.
- Послушайте, а что, собственно, случилось? В чем дело?
- Дело - хуже некуда, - ответил Брайан.
- Почему?
- Убийство. - Последнее слово ему пришлось прокричать, потому что в этот момент апаш упал физиономией вниз, умудрившись опрокинуть полдюжины стаканов. Жара, сомнение, неуверенность - все сплелось с ритмом музыки. - Нет, пока еще никого не убили, - поспешил добавить Брайан, - но готовятся, и я не знаю, кто станет жертвой. Паулу Кэтфорд и Джералда Хатауэя убедили или, точнее, им бросили вызов, предложив сегодня же ночью переехать из отеля на виллу "Розалинда". Я же хочу попросить вас о большом одолжении: извинитесь перед Одри и скажите, что вас срочно вызвали. Мне хотелось бы, чтобы вы ушли отсюда прямо сейчас и позволили мне проводить Одри обратно в отель.
- А вам не кажется, что вы, черт побери, хотите слишком многого, а?
- Да, вы правы. И тем не менее, если вы, как мне показалось, дорожите этой чертовой ненормальной девчонкой, то согласитесь.
- Послушайте, но я не могу оставить ее здесь, даже если бы захотел. Если это так важно, я могу пойти вместе с вами!
- Нет, это невозможно. Я хотел бы поговорить с ней наедине.
Филип покачался, словно бы раздавливая что-то подошвами туфель.
- Знаете что, - начал он, - если бы я не знал, что вы одного возраста с отцом Одри…
- Ну, видите ли, это не совсем так. - Брайан почувствовал, что произнес эти слова излишне громко. - Давайте отойдем, вы не против?
Чуть в стороне от общего шума можно было говорить спокойнее. Брайан пригласил своего собеседника пройти дальше вдоль стойки бара, где зрители, стоя на перекладинах высоких табуретов, смотрели на представление через головы других зрителей. Остановившись в конце стойки между ее углом и окном с тяжелыми шторами, выходившим на улицу, Брайан продолжил:
- В любое другое время я, может быть, и посоперничал бы с вами, но не теперь. Сейчас Одри интересует меня не больше, чем… чем Паула Кэтфорд.
И зачем он произнес последние слова?
- Так вы хотите, чтобы я прямо сейчас попрощался с Од?
- Я хочу, чтобы вы ушли, даже не прощаясь. Позвольте мне это сделать за вас, так будет даже солиднее. Когда вы поймете причину происходящего, то вы убедитесь, что это жизненно важно не только для вас, но и для Одри. Если вы ее любите, то уйдете.
Брайан замолчал и огляделся, затем присмотрелся повнимательнее. Так и есть, в плохо освещенном углу рядом со стойкой бара сидел его друг - доктор Гидеон Фелл. Точнее сказать, глыбой, находящейся в углу и украшенной бандитскими усами, концы которых свисали над несколькими подбородками, а также пенсне на широкой черной ленте, болтавшейся сбоку, был доктор Фелл. Он прокашлялся так громко, что его стало слышно даже здесь. Доктор держал в руках большую стеклянную кружку пива "Карлсберг", но лицо его было сосредоточенным и выражало напряженное внимание.
- Сэр, - вежливо обратился он к Филипу Ферье, - настоятельно прошу вас поступить так, как просит Иннес.
- Будь он неладен! - сердито выдохнул Филип, рванув себя за воротник. - Можно ли этому верить?
- Можно, - сказал Брайан, - и вы это знаете. Когда заканчивается первое шоу?
- С минуты на минуту. Мы собирались после него уйти. Счет…
- Я оплачу счет. Постарайтесь понять: от того, что вы сейчас отправитесь домой, не задавая вопросов, может зависеть будущее Одри. Вы сможете позвонить ей позже, или она сама позвонит вам. Договорились?
Состояние легкой истерии распространилось по ночному клубу. Потрясенный Филип, считавший себя человеком героического склада, бросил последний взгляд в сторону Одри и, проталкиваясь сквозь толпу, пошел прочь. Доктор Фелл, вся глыбообразная фигура которого выражала уныние, держал в руках стеклянную кружку, словно могучий и впечатляющий рекламный персонаж.
- Сэр, - громоподобно прозвучал его исполненный достоинства голос, - в силу сложившихся обстоятельств я готов воздержаться от лишних вопросов, и все же не могли бы вы одним словом объяснить все это?