Парадный зал, тихий до призрачности, венчался обшитым панелями куполом. На высоте второго этажа его с двух сторон замыкали мраморные балюстрады галереи. Тусклые хрустальные светильники, вкрученные в бронзовых тритончиков, освещали серый ковер, которым была устлана лестница; бросалось в глаза пространство пола, круглые и шестигранные мозаичные вставки красного, синего и желтого цвета; на колоннах в полумраке застыли неясные отблески. А у подножия лестницы без движения лежала Бетти Стэнхоуп.
Она дополняла картину.
То, что Бетти дышит, Ник заметил сразу. Глаза ее были закрыты. Она лежала наполовину на боку, а наполовину на спине, безвольно раскинув руки. Подбитый мехом халат распахнулся. Ночная рубашка после падения с самой нижней ступеньки задралась чуть выше коленей. С левой ноги свалилась тапка. Тело девушки освещал слабый желтый свет.
Ник подошел к ней. Лицо Бетти было почти таким же белым, как балюстрада, дыхание еле слышно.
- Ш-ш-ш! - прошипел голос у него над головой.
Ник довольно резко развернулся и оглядел все углы, прежде чем обнаружил источник шипения. Оно доносилось с верхней площадки. Во мраке он с трудом различил личико очень молоденькой девушки - лет пятнадцати-шестнадцати. Очевидно, она стояла на коленях и всматривалась в полумрак внизу между колоннами.
- Ш-ш-ш! - повторила она.
- Что такое?
- Она в обмороке, - громким шепотом сообщила девушка. - Лежит так уже минут пятнадцать.
Ник инстинктивно тоже начал отвечать шепотом. Но вскоре опомнился, откашлялся и заговорил в полный голос:
- Так какого черта вы ничего не предпримете?
- Чтобы мне спуститься туда? - От удивления девушка заговорила чуть громче. - Когда там на свободе разгуливает убийца! И потом, мистер Ларкин нам не велит спускаться. А кроме того, - добавил голосок, приводя решающий аргумент, - я не одета.
- Да, но, черт побери, я не знаю, что делать! Что с ней случилось?
Его осведомительница чуть дальше высунула голову из-за колонны.
Вглядевшись, Ник смутно вспомнил веснушчатое личико одной из горничных, которые сновали по дому. Голосок снова зашелестел, как бы смакуя удовольствие:
- Все дело в мистере Джеймсе.
- Что?
- Да нет, он ничего с ней не делал! Вышел из столовой минут пятнадцать назад…
- И что?
- И начал подниматься по лестнице. А мисс Бетти спускалась. Она спросила: "Что случилось?" - а он взял ее за обе руки и ответил: "Ваш отец…" - Его истинные слова! "Оделся, - говорит, - вором, и кто-то заколол его ножом; но не волнуйтесь; может быть, он и не умрет". - Девчушка захлебнулась. Она сидела на корточках, целиком высунув личико из-за колонны. - Что он хотел этим сказать, сэр?
- Не важно. Бога ради, спускайтесь, пожалуйста, сюда! Бояться вам нечего.
Девчушка не обратила внимания на его последние слова.
- Мисс Бетти как будто сразу и не заволновалась. Мистер Джеймс, тот пошел наверх, к себе в комнату. А она продолжала спускаться, но на нижней ступеньке остановилась и вроде что-то прошептала, а потом как будто поскользнулась, раздавила какой-то осколок и упала на пол. - Девчушка задумчиво продолжала: - А она ужасно хорошенькая.
Да; в том-то и состояла трудность.
Сказав, будто он не знает, что делать, Ник солгал. Он умел оказывать первую помощь. Но ему мешала сама Бетти. И все же помощь оказать необходимо.
- Покажите мне ее комнату, и я отнесу ее наверх, - предложил он.
- Хорошо. Только не говорите старому Ларкину, что я болтала с вами!
- А! Нет, я ему ничего не скажу. Пошли!
Нагнувшись, он поднял Бетти на руки. Она оказалась легче, чем он думал. Бесцеремонно воспользовавшись представленной возможностью, он одернул на ней задравшуюся рубашку.
- Кстати, - заявил он, осторожно ступая на первую ступеньку, - кто кричал в коридоре несколько минут назад? Я услышал крик из соседней комнаты и потому вышел сюда.
- А, это мисс Элинор.
- Вот как? Не знал, что она не спит.
- О да, сэр. Она вышла, когда бедного мистера Стэнхоупа несли к лифту - чтобы не трясти его, наверное, - и везли наверх, чтобы уложить в постель. Лифт находится с той стороны коридора. Я ничего не видела. Но его несли на раскладушке, чтобы не растрясти; наверное, его все же ударили о дверь лифта, и мисс Элинор…
Ник застыл на месте.
Потрясенная выражением его лица, девчушка юркнула за колонну. Прошло несколько секунд, прежде чем она отважилась высунуться оттуда.
- Погоди-ка, - звонко сказал он. - Повтори! Значит, мистера Стэнхоупа куда-то переносили еще до прихода врача?
Ответа не последовало. Снаружи парадную дверь Дома Масок - двойные двери со вставками из цветного стекла - украшал железный дверной молоток в виде львиной головы. Кто-то застучал в дверь, и теперь сильные металлические удары гулом отдавались в высоком помещении с купольным потолком.
Девчушка сразу сбежала. Ник мельком заметил взметнувшуюся в воздух косичку, пятки, красную пижаму в полоску. Маленькая горничная унеслась на третий этаж, в безопасное место.
А Элинор Стэнхоуп, которую он раньше не замечал из-за высоких перил лестницы, быстрым шагом направилась к двери.
Глава 7
- Входите, Клементс, - пригласила Элинор.
Открыв внутренние двери прихожей, она откинула засов и сняла цепочку с внешних дверей, после чего с трудом растворила их - мешал коврик, о который задевали двери.
На Элинор были брюки и желтый вязаный свитер с высоким воротом. Она не оглядывалась на Ника и его ношу.
- Извините, что разбудили вас посреди ночи, но, боюсь, дело серьезное, - продолжала она, подходя к врачу сзади и стаскивая у него с плеч пальто; доктор извивался, пытаясь вынуть руки из рукавов.
- Ничего страшного, ничего страшного, - не переставая извиваться, повторял доктор Клементс. Он оказался полным коротышкой с короткой седой бородкой и усиками. - Дорогая моя! - Доктор шумно выдохнул воздух. - Позвольте!
Откуда-то, как по волшебству, появился Ларкин - по-прежнему без воротничка. Доктор Клементс наконец освободился от пальто, отдал его Ларкину и взял свой чемоданчик.
- Да, да. Отлично. Где он?
- Наверху, в своей спальне. Дорогу вы знаете.
Продолжая шумно отдуваться, доктор направился к лестнице. Пройдя мимо Ника, он на секунду остановился, бросил взгляд на Бетти, и на лице его проявилось сочувствие.
- Бедняжка! - Он погладил девушку по голове. - Вы бы лучше опустили ее, - посоветовал он Нику. - Она открыла глаза. В таком положении кровь прильет к голове.
Ник сошел со ступеньки и поставил Бетти на ноги. Элинор из темноты смотрела на них, уперев руки в бедра.
- Пустите! - прошептала Бетти, отталкивая его.
- С вами все в порядке? Стоять можете?
- Да. Я чувствую себя отлично. - Бетти передернуло; она приложила ладони к глазам. - Наверное, споткнулась. Извините.
- Вот, садитесь. Хотите бренди?
- Нет, спасибо.
- А я бы не отказалась, - с вызовом заявила Элинор.
Ник повернулся к ней. По выражению его лица Элинор поняла, что надвигается буря; она сжала кулаки и выпятила грудь, словно пытаясь защититься. Ник заметил, что она пьяна в стельку; под глазами залегли тени, которые лишь подчеркивали ослепительную белизну ее белков.
- И нечего меня ругать! - продолжала Элинор. - Мне плевать, кто вы такой, - пусть Винс Джеймс болтает что угодно. Я не намерена была оставлять его лежать там… - глаза ее увлажнились, отчасти, возможно, из-за нервного напряжения, - в луже крови, в жутком виде.
- Если можно, скажите, как вам удалось перетащить его? Я строжайше запретил…
- Ларкин ничего не знал. Он разговаривал по телефону. Мне пришлось уговаривать Роджерса и Хэмли отнести папу в его спальню. Мы шли на цыпочках; вы нас не слышали, потому что двери были закрыты. В конце концов, что мы такого сделали? Просто отнесли папу наверх, раздели его и уложили в постель. И еще умыли.
- Вы понимаете, что, если ваш отец скончается от потери крови, отчасти в том будет и ваша вина?
- Не пугайте - не запугаете! - Однако она побледнела. - Бетти, детка, поддержи меня!
- А еще… если он умрет… возможно, вы уничтожили улики, способные указать на убийцу!
Элинор отмахнулась:
- Какое мне дело? Даже думать не желаю! Ведь он не умрет. Мне казалось, вы славный малый. Потому-то вчера ночью я не выдала вас и Бетти - надеюсь, вы понимаете, о чем я. Но нет. Нет! Вы врываетесь сюда и набрасываетесь на всех подряд. Представьте, что вы видите человека, которого вы любите, и он лежит на полу, на сквозняке, а в лице у него ни кровинки! Если вы не перенесете его в постель, значит, вы… слишком хладнокровный, чтобы жить, вот и все.
Ник устало вздохнул.
- Ладно, забудьте, - сказал он. - Посмотрим, что удастся сделать в сложившейся ситуации.
- Вы серьезно?
- Да. Нет смысла продолжать идиотский спор. Так что забудьте. Что вы сделали с его одеждой?
- Какой одеждой?
- С одеждой вашего отца. С его маскарадным костюмом.
Вопросительный взгляд Элинор, очевидно, стал сигналом, удержавшим Ларкина от очередного таинственного отступления.
- Извините, сэр. Если бы я присутствовал в то время, как они…
- Не важно. Так что с одеждой? Что с его туфлями? Надеюсь, вы не вынули ничего из карманов?
- Нет, сэр, - многозначительно ответил дворецкий. - Одежда заперта в платяном шкафу, в гардеробной мистера Стэнхоупа. Мы втроем можем присягнуть в том, что с одеждой никто ничего не делал.
- Хорошо. А теперь, если не возражаете, вы обе, - Ник окинул взглядом Элинор и Бетти, - идите в гостиную и побудьте с вашей матерью. Мне нужно переговорить с врачом.
- Но вы нам все расскажете?
- Конечно. Идите!
Во время разговора Бетти не произнесла ни слова. Более сообразительная Элинор обняла сводную сестру за талию и повела в гостиную. Золотисто-каштановая и черная головки исчезли за дверью. Ларкин кашлянул.
- Если позволите, я провожу вас в комнату мистера Стэнхоупа.
- Через минуту. Пойду накину что-нибудь. Если доктор закончит осмотр до того, как я выйду, крикните мне.
- Хорошо, сэр. Что касается сведений, которые вы просили меня добыть…
- Позже.
- Очень хорошо, сэр.
Николас Вуд не переставая твердил себе: надо как можно скорее выкинуть из головы сравнение с викторианской мелодрамой; тогда все, возможно, пойдет легче. И все-таки… у него в голове возникло смутное чувство: что-то не так. Хотя догадка - еще не улика. А улики нуждаются в осмыслении.
Размышляя, Ник стал подниматься по лестнице. Дойдя до площадки второго этажа, он огляделся. Четвертая дверь от середины - с противоположной стороны - была приоткрыта. Наверное, там спальня Дуайта. Ник прошел по коридору к своей комнате. Он дошел до такой стадии усталости, когда в голове все время звучат посторонние голоса - как будто сидишь перед радиоприемником и крутишь ручку настройки.
Мебель в его спальне, декорированной в стиле наполеоновской Первой империи, была обита полосатым атласом. Окна он оставил закрытыми, считая, что в доме и так холодно. Часы, лежавшие на прикроватном столике, показывали без десяти пять.
Он надел брюки и спортивную куртку прямо поверх пижамы. Зайдя в оборудованную по-современному ванную комнату, примыкающую к его спальне, посмотрелся в зеркало. На подбородке заметна щетина, но бритье подождет до утра. Смыв со дна раковины красноватый осадок, Ник почистил зубы и ополоснул лицо холодной водой.
- Думай! - обратился он к своему отражению. - У нас есть…
- В чем дело, старина? - осведомился Винсент Джеймс, заглядывая в помещение из своей комнаты.
- Ни в чем. Я разговаривал сам с собой. Дурная привычка. Ты рассказал Элинор Стэнхоуп, что случилось?
Винс, в толстом белом крикетном свитере и фланелевых брюках, вошел в ванную и присел на край ванны.
- Да. Я разбудил ее. Решил, что так будет лучше. - Винс помялся. - Черт меня побери, если она не бросилась мне на шею и не назвала "Рыжик". Кто такой Рыжик?
Ник порылся в памяти.
- Если я верно запомнил, есть некий капитан Доусон - понятия не имею, кто он такой, - которого она однажды при мне назвала "Рыжик".
- Так вот она о ком! - Хотя тщеславие Винса было задето, в глазах мелькнуло огромное облегчение. - Что ж, желаю ему удачи. Но Элинор и так была достаточно расстроена. Не успел я закончить рассказ, как она уже накинула какую-то одежду и поехала вниз на лифте. Чертовски неловко, знаешь ли. Кстати, Ник! А вторая сестренка очень даже ничего, верно? Младшая.
- Бетти?
Винс кивнул. Ник посмотрел на красивое лицо бывшего одноклассника, отраженное в зеркале.
- Но сейчас нам не до красивых сестренок. - Винс хлопнул себя ладонями по коленям. - Займемся ими… мм… на досуге, в свободное время. - Он ухмыльнулся. - Как раненый?
- Не знаю. У него врач. Он в любое время может выйти и сообщить новости.
Осторожный стук в дверь возвестил о приходе доктора Клементса. Плотно закрыв дверь ванной прямо перед носом ошеломленного приятеля, Ник пошел открывать. Маленький толстяк доктор разрывался между крайней тревогой и необходимостью выказывать важность.
- Инспектор Вуд?
- Да. Как он?
Доктор Клементс, видимо, считал ниже своего достоинства прямо отвечать на поставленный вопрос. Он стоял, покачивая головой, как китайский болванчик.
- Особенно опасно внутреннее кровотечение, - заявил он. - Скажите, каким орудием его ранили?
- Мы полагаем, ножом для фруктов.
- А! Очень тонкое лезвие? Так я и думал. Края раны так плотно сошлись, что я едва нашел ее. Такое… случается. Но лечению поддается плохо. Очень трудно.
- Он выживет?
Доктор Клементс поджал губы.
- По-моему… скорее всего, да. Семьдесят процентов против тридцати. Легкие не задеты. Конечно, ножевое ранение осложняется другими ранами.
- Другими?
- Дорогой мой! Вы, конечно, заметили? - Толстячок поморщился. - Нет, наверное, нет. Он потерял много крови, и гематомы образовались не сразу. - Врач помолчал. - Видимо, кто-то с невероятной жестокостью избивал мистера Стэнхоупа, лежащего на полу, руками и ногами. У него сломаны три ребра; счастье еще, что нет сотрясения мозга.
- Кто-то избивал?..
- Удары наносили по корпусу и голове.
Нику стало холодно - до озноба. Он слышал, как в противоположном углу, на столике у кровати, тикают часы.
- Ненависть, - сказал он.
- Что, простите?
- Ненависть, - повторил Ник, думая о чем-то своем. - Недостающий элемент. - Он опомнился. - Итак, на мистера Стэнхоупа кто-то напал. Последовала схватка, во время которой его пырнули ножом; с буфета полетело столовое серебро. Могли ли другие травмы стать следствием борьбы?
- Нет, сэр, - суховато и вежливо заявил доктор. - По крайней мере, я так считаю. Кто-то с обдуманной жестокостью напал на человека, который не мог защититься.
Ник задумался.
- Скажите, можно ли примерно описать человека, напавшего на мистера Стэнхоупа? Я имею в виду…
- Знаю, что вы имеете в виду. - На лице доктора Клементса появилось неуверенное выражение. Он пригладил короткую седую бородку. Глаза его затуманились. Но он был честен. - По-моему, удары нанес невысокий мужчина… или женщина.
Что тут ответишь? Ненависть, недостающий элемент.
- Спасибо, доктор. Вы остаетесь?
- Да. Если я вдруг вам понадоблюсь, вы найдете меня у моего пациента. - Врач все не уходил; он медлил на пороге, положив руку на ручку двери. - Извините, но в каком качестве вы здесь находитесь?
- Неофициально.
Доктор Клементс поник.
- Моя профессия налагает на меня определенные обязательства, - заявил он. - Обычно я обязан сообщать о подобных происшествиях в полицию. - Он вдруг широко раскрыл глаза. - Если, разумеется, вы не убедите меня в том, что с мистером Стэнхоупом произошел несчастный случай во время… какого-то розыгрыша, рождественской шарады и тому подобного, как пытался внушить мне Ларкин по телефону.
- Доктор, вам никуда ничего не нужно сообщать. Я беру на себя всю ответственность.
- Спасибо, - поблагодарил доктор Клементс. - Большое спасибо! Как приятно иногда переложить ответственность на другого! - И он вышел.
Теперь предстояло сделать многое. Внизу, в гостиной, три женщины ждут новостей. Придется сейчас же сказать им правду; заодно требуется поговорить о многом другом. Они не ждут его вопросов…
В гостиной, когда Ник открыл дверь, никто не произнес ни слова, но к нему повернулись три лица. Пока его не было, кто-то разжег огонь в камине. Элинор в коричневых брюках и желтом свитере стояла у камина и курила одну сигарету за другой. Кристабель откинулась на спинку мягкого кресла, скрестив длинные ноги. В некотором отдалении от них на диване с прямой спиной сидела Бетти, закутавшись в подбитый мехом халат; только глаза ее казались живыми, и они пристально смотрели на Кристабель.
- Все в порядке, - сказал Ник. - Доктор уверяет, что он, скорее всего, выживет.
Наступило молчание; можно было успеть сосчитать до пяти, прежде чем Кристабель отозвалась:
- Слава богу!
Осторожно, сдерживая себя, Элинор бросила окурок на коврик и раздавила его ногой. Бетти ничего не сказала, только вздохнула.
- Можно пойти и посидеть с ним? - спросила Элинор. - Или позвать к нему сиделку? Когда он придет в сознание и расскажет, что случилось?
- Доктор сделает все необходимое. А пока…
- А пока, - откликнулась Кристабель, - мы хотим знать, зачем он так поступил.
- Я могу сказать, - ответила матери Бетти.
Кристабель удивилась.
- Бетти, милая… - мягко начала она. Ясно было, что она относится к дочери как к ребенку; скромница Бетти, видимо, не возражала.
- Давайте поговорим, ну пожалуйста, - попросила Бетти, нетерпеливо ерзая на диване. - Мистер Вуд все время ломает голову над тем, что случилось. Но ведь мистер Нейсби почти прямо говорил, что… У отца неприятности, так ведь? Денежные затруднения.
- Черт! - недоверчиво воскликнула Элинор.
Кристабель поморщилась.
- Дорогая моя, ты действительно думаешь, что должна рассуждать о подобных вещах? - спросила она таким тоном, словно Бетти вытащила на свет какой-нибудь особенно грязный семейный скандал.
- Не все же нам развлекаться, - возразила Бетти. - Хотя, боюсь, больше мы ни на что не годны. Но именно такими он хочет нас видеть - по крайней мере, маму и Элинор. Поэтому он ни за что не признался бы нам, что у него есть проблемы. - Бетти повернулась к Нику. - Общая стоимость четырех картин, - она кивнула в сторону столовой, - намного превышает сто тысяч фунтов. Я знаю цену потому, что кое-кто хотел, чтобы папа отдал картины на выставку, а он отказался. Их можно продать. Но цена, которую за них дадут, даже отдаленно не приближается к их истинной стоимости в наши дни. Сэр Чарльз Литл говорит, что продажа картин стала бы вторым событием после Мюнхенского сговора. Что же делать? Естественно, они, скорее всего, застрахованы на крупную сумму. Можно изобразить кражу и спрятать картины в укромном месте. Тогда за них выплатят страховку, а затем их можно втихомолку продать какому-нибудь частному коллекционеру, например Нельсону или Ван Димму…