- Я и сам не знаю, что меня удивляет, а что нет, мистер Лейн, - в отчаянии ответил Тамм. - Мне казалось, мы сможем выйти на чей-нибудь след с помощью испачканного белья. Это не сработало.
- Но вы не ответили на мой вопрос, инспектор, - улыбнулся Лейн.
- Значит, это был сообщник-мужчина! Откуда мне знать? Но сейчас меня беспокоит другое. - Его усталый взгляд стал хитрым. - Зачем вообще было устраивать пожар? Вы об этом думали, мистер Лейн?
- Если бы мы знали это, мой дорогой инспектор, то, вероятно, знали бы все. Эта проблема не дает мне покоя с тех пор, как вы позвонили в "Гамлет".
- Ну и что вы о ней думаете?
- Вот что. - Лейн поднялся и начал взад-вперед ходить по библиотеке. - Был ли пожар спланирован с целью уничтожить что-то в лаборатории? Но лабораторию уже обыскала полиция, и поджигатель должен был знать об этом. Не упустили ли мы этот предмет при вчерашнем обследовании? Не был ли он слишком большим, чтобы поджигатель мог забрать его с собой? - Актер пожал плечами. - Признаю, что на этот счет я в полном тумане. Но ни одна из упомянутых мною возможностей не кажется мне правдоподобной.
- Звучит сомнительно, - согласился инспектор. - Может, это был обманный ход, а, мистер Лейн?
- Но зачем? - воскликнул актер. - Если это был обманный ход, то с целью отвлечь внимание от чего-то еще, что должно было произойти, - divertissement, a ruse de guerre, ложная атака. Но, насколько мы знаем, больше ничего не произошло. - Он покачал головой. - Логика подсказывает мне, что поджигателю в последний момент что-то помешало осуществить свое гипотетическое намерение. Возможно, пожар начался слишком быстро, и его охватила паника… Не знаю, инспектор.
Тамм задумчиво посасывал нижнюю губу, а Лейн продолжал мерить шагами комнату.
- Нашел! - воскликнул инспектор, вскакивая на ноги. - Пожар и взрыв задумали с целью скрыть кражу еще одного яда!
- Не возбуждайтесь, инспектор, - устало произнес Лейн. - Я уже думал об этой возможности и отверг ее. С какой стати отравителю опасаться, что полиция инвентаризирует мельчайшие дозы химикалий в лаборатории? Бутылку с ядом могли украсть прошлой ночью, и никто бы этого не заметил. В пожаре и взрыве не было бы никакой надобности. Кроме того, отравитель неоднократно посещал лабораторию, судя по многочисленным следам ног в пыли. Если он обладал даром предвидения - а он должен был им обладать, ибо эти преступления во многих отношениях сверхъестественны, - то запасся бы нужным количеством яда, покуда имел неограниченный доступ в лабораторию, а не стал бы рисковать, когда комната находилась под наблюдением… Нет, инспектор, дело в чем-то другом, и это "другое" преступает границы здравого смысла. - Актер сделал паузу и медленно добавил: - Иногда мне кажется, что в этом не было вообще никакого смысла.
- Бред, - кивнул Тамм. - Вот что случается, когда расследуешь преступление, где все подозреваемые - чокнутые. Смысл! Мотив! Логика! Тьфу! - Он махнул рукой. - Мне почти хочется, чтобы комиссар забрал у меня это дело.
Они вышли в коридор, и Лейн взял шляпу и трость у Джорджа Арбакла, который подал их ему с жалкой угодливостью, напоминающей недавнее поведение его жены.
- Прежде чем я уйду, инспектор, - заговорил Лейн, когда они задержались в прихожей, - хочу предупредить вас о возможности еще одной попытки отравления.
Тамм кивнул:
- Я об этом думал.
- В конце концов, мы имеем дело с отравителем, которого дважды постигла неудача. Мы должны ожидать и предотвратить третью попытку.
- Я вызову кого-нибудь из офиса дока Шиллинга проверять еду и питье, прежде чем их будут подавать, - сказал Тамм. - Для такой работы Шиллинг обычно использует смышленого молодого врача - доктора Дабина. От него ничего не ускользнет. Поставлю его дежурить в кухне. - Он протянул руку. - До свидания, мистер Лейн.
Актер пожал руку Тамму.
- До свидания, инспектор.
Лейн подошел к двери, но вернулся. Некоторое время он и Тамм молча смотрели друг на друга.
- Думаю, инспектор, - заговорил наконец актер, - я должен сообщить вам и мистеру Бруно мои взгляды на определенные аспекты дела…
- Да? - энергично отозвался Тамм, сразу оживившись.
Но Лейн покачал головой:
- Лучше всего это сделать завтра, после оглашения завещания. Желаю удачи! - Повернувшись на каблуках, он вышел из дома.
Сцена 2
САД
Понедельник, 6 июня, 16.00
Если бы инспектор Тамм был психологом или не был столь озабочен, Безумные Хэттеры в тот день могли бы явиться любопытным объектом для изучения. Так как им было запрещено покидать дом, они слонялись по нему, как потерянные, подбирая и кладя на место вещи, и по возможности избегая друг друга. Джилл и Конрад весь день цапались по малейшему поводу. Марта держала детей при себе, ругая и шлепая их, вздрагивая при виде Конрада и бросая на его бледное напряженное лицо такие свирепые взгляды, что даже мальчики замечали это и задавали вопросы.
Инспектор становился все более раздражительным при мысли о полной бесперспективности всех имеющихся зацепок. Ему не давало покоя чувство, что в голове у Друри Лейна имеются какие-то конкретные идеи. Однако актер казался нерешительным и встревоженным. Инспектор не мог этого понять. Дважды во второй половине дня он порывался звонить в "Гамлет" и каждый раз в последний момент убирал руку с телефона, сознавая, что ему не о чем спрашивать и нечего сказать.
Постепенно его воображением завладел дымоход, и он забыл о Лейне. Инспектор поднялся в лабораторию и лично измерил кирпичную перегородку, убедившись, что взрослый мужчина мог перелезть через нее без усилий… Даже его могучие плечи легко пролезали в дымоход. Он выполз назад в лабораторию и велел Пинкуссону собрать все семейство.
Хэттеры приходили один за другим, почти не проявляя интереса к продолжению расследования. Быстрота событий и шок, вызванный пожаром, притупили их способность удивляться. Когда все собрались, инспектор начал задавать вопросы, цели которых никто явно не понимал. Они отвечали машинально. Перейдя к каминам, но ловко избегая упоминать о существовании прохода, он убедился, что либо преступник - замечательный актер, либо все говорят правду. Тамм надеялся запутать кого-то в паутине лжи, но, закончив опрос, не узнал почти ничего нового.
Отпустив семейство, Тамм плюхнулся в кресло и стал размышлять о своих ошибках.
- Инспектор.
Подняв взгляд, он увидел перед собой воспитателя Перри.
- Что вам нужно, мистер? - проворчал Тамм.
- Разрешение взять выходной, - быстро ответил Перри. - Понимаете, инспектор, воскресенье у меня обычно свободный день, но так как мне не позволили покинуть дом, а я нуждаюсь в свежем воздухе…
Он неловко переминался с ноги на ногу, но в его глубоких глазах мелькали гневные искры, и сердитый ответ замер на устах Тамма.
- Сожалею, Перри, - отозвался инспектор куда более любезно, чем намеревался, - но это невозможно. Пока мы не доберемся до сути дела, всем придется оставаться вблизи дома.
Искры погасли, плечи поникли, и Перри молча вышел из библиотеки в коридор, а оттуда в сад. При виде пасмурного неба он заколебался, но, заметив Барбару Хэттер, сидящую с книгой под большим зонтиком, быстро зашагал по траве…
День тянулся удручающе медленно. В отсутствии событий ощущалось нечто неестественное, внушающее чувство безнадежности и одновременно неизбежности, словно все было спланировано заранее и приближалось к неотвратимой кульминации. Но к какой именно?
Во второй половине дня пришел капитан Триветт и поднялся по лестнице нанести ежедневный визит Луизе, отдыхающей в комнате мисс Смит. Полицейский доложил о приходе адвоката Бигелоу, очевидно навещающего Джилл Хэттер. Гормли не появлялся.
В четыре часа, когда Тамм грыз ногти в библиотеке, туда быстро вошел один из его наиболее надежных людей. Инспектор сразу оживился. Пошептавшись с подчиненным, он вскочил на ноги, велел детективу стоять у подножия лестницы и поднялся на чердачный этаж.
Тамм знал дорогу. Две двери сзади вели в спальни служанки Вирджинии и Эдгара Перри. Комната в северо-восточном углу пустовала, а через ванную оттуда можно было пройти в кладовую в юго-восточном углу. Главной комнатой на южной стороне была большая кладовая с примыкающей к ней ванной, в дни викторианской славы дома Хэттеров служившая спальней для гостей. Всю западную сторону этажа занимали Арбаклы.
Инспектор без колебаний пересек коридор и повернул дверную ручку спальни Эдгара Перри. Она была не заперта, и Тамм быстро вошел, закрыв за собой дверь и подбежав к одному из окон, выходящих в сад. Перри сидел под зонтиком, оживленно беседуя с Барбарой. Инспектор с удовлетворением приступил к работе.
Комната была аккуратной, как и ее обитатель. Высокая кровать, стол с ящиками, ковер, стул и большой книжный шкаф составляли ее обстановку. Все находилось на своем месте.
Инспектор Тамм тщательно и методично начал обыскивать комнату. Особенно его интересовало содержимое ящиков стола Перри, но там не оказалось ничего существенного, и он занялся маленьким стенным шкафом, без зазрения совести роясь в карманах каждого предмета одежды. Потом инспектор поднял ковер и матрас кровати, затем начал перелистывать страницы книг, одновременно обследуя пространства между томами. Результат обыска нулевой.
Вернув каждый предмет на прежнее место, Тамм снова подошел к окну. Перри по-прежнему был поглощен разговором с Барбарой. Под деревом сидела Джилл Хэттер, строя глазки Честеру Бигелоу.
Спустившись, инспектор прошел в сад через заднюю часть дома. В небе слышались раскаты грома, а по зонтику начал барабанить дождь, но ни Барбара, ни Перри, казалось, не замечали этого. Однако Бигелоу и Джилл, прекратив беседу при виде Тамма, воспользовались дождем в качестве предлога для возвращения в дом. Проходя мимо инспектора, Бигелоу нервно кивнул, а Джилл бросила на него сердитый взгляд.
Заложив руки за спину и благодушно усмехаясь грозовому небу, Тамм направился по траве к зонтику.
- Но, мой дорогой мистер Перри… - говорила Барбара своим глубоким голосом.
- Я настаиваю, что метафизике нет места в поэзии, - заявил Перри, хлопая по черному переплету тонкой книги на садовом столике между ними. Тамм разглядел название, "Неудачный концерт", и имя автора, "Барбара Хэттер". - О, ваши стихи прекрасны - в них есть изысканный поэтический лоск и богатое воображение…
- Лоск? - засмеялась Барбара. - Спасибо. По крайней мере, это честная критика. Приятно поговорить с кем-то, кто не льстит тебе.
Перри покраснел, как школьник, и какой-то момент не мог найти слов. Оба не замечали инспектора, разглядывающего их, стоя под дождем.
- Возьмем третью строфу вашей поэмы "Уранит", которая начинается со слов: "Горы нависали, как на фреске…"
- Прошу прощения, - заговорил инспектор Тамм.
Они обернулись, и Перри неуклюже поднялся, все еще держа руку на книге.
- Идет дождь, инспектор, - с улыбкой сказала Барбара. - Присоединяйтесь к нам под зонтиком.
- Пожалуй, я пойду, - промямлил Перри.
- Не торопитесь, мистер Перри, - усмехнулся инспектор, опускаясь на стул. - Я как раз хотел поговорить с вами.
- Тогда пойду я, - заявила Барбара.
- В этом нет надобности, - любезно отозвался Тамм. - Это всего лишь мелочь - исключительно для проформы. Садитесь, Перри. Ужасная погода, верно?
Свет поэзии, озарявший лицо воспитателя, сразу погас. Перри весь напрягся. Он выглядел внезапно постаревшим, и Барбара старалась не смотреть на него. Под зонтом стало темно и сыро.
- Речь идет о вашем бывшем работодателе, - продолжал инспектор тем же добродушным тоном.
- Да? - хрипло отозвался Перри.
- Насколько хорошо вы знали Джеймса Лиггетта, который дал вам письменную рекомендацию?
- Насколько хорошо?.. - Воспитатель запнулся. - Ну… насколько можно ожидать… учитывая обстоятельства.
- Понятно. - Тамм улыбнулся. - Это был глупый вопрос. Сколько времени вы работали на него, обучая его детей?
Перри конвульсивно вздрогнул и застыл на стуле, как неопытный всадник.
- Вижу, вы узнали… - с трудом вымолвил он.
- Конечно, узнали, - кивнул Тамм, продолжая улыбаться. - Бесполезно пытаться что-либо скрыть от полиции, Перри. Было детской игрой выяснить, что никакой Джеймс Лиггетт никогда не проживал по адресу на Парк-авеню, упомянутому в вашей рекомендации. Мне даже обидно, что вы думали, будто меня можно одурачить такой уловкой…
- Ради бога, перестаньте! - крикнул Перри. - Хотите меня арестовать? Так сделайте это и не мучайте меня больше!
Усмешка исчезла с губ инспектора. Он выпрямился на стуле:
- Выкладывайте, Перри. Мне нужна правда.
Барбара Хэттер не мигая уставилась на обложку своей книги.
- Хорошо, - устало сказал воспитатель. - Я знаю, что поступил глупо. Мне не повезло, что я оказался замешанным в расследовании убийства. Да, инспектор, я подделал рекомендацию.
- Мы, - поправила Барбара.
Перри подскочил, словно не веря своим ушам. Инспектор прищурился:
- Что вы имеете в виду, мисс Хэттер? При сложившихся обстоятельствах это серьезное правонарушение.
- Я имею в виду то, что сказала, - ответила Барбара. - Я знала мистера Перри до того, как он пришел сюда. Он очень нуждался в работе и… отказывался от финансовой помощи. Зная своего брата Конрада, я убедила его подделать рекомендацию. Это моя вина.
- Хм! - задумчиво произнес инспектор, качая головой, как Кролик. - Понимаю. Вам повезло с таким преданным другом, мистер Перри.
Воспитатель, белый, как платье Барбары, нервно дергал отворот пиджака.
- Значит, у вас нет подлинных рекомендаций?
Перри прочистил пересохшее горло.
- Я… среди моих знакомых нет известных людей… Мне нужна была работа, инспектор… Жалованье было щедрым, к тому же возможность находиться рядом с мисс Хэттер, чья поэзия всегда, меня вдохновляла… Одним словом, уловка сработала.
Тамм переводил взгляд со смущенного Перри на Барбару.
- О'кей, - вздохнул он. - Если у вас не было надежных рекомендаций, Перри, то кто может поручиться за вас?
Барбара неожиданно поднялась.
- Разве моего поручительства не достаточно, инспектор Тамм? - Ее зеленые глаза стали ледяными.
- Разумеется, мисс Хэттер. Но я должен делать свою работу. Итак?
Перри теребил книгу.
- По правде говоря, я раньше никогда не работал воспитателем, поэтому не имею никаких профессиональных рекомендаций.
- Интересно, - промолвил инспектор. - А как насчет личных рекомендаций - помимо мисс Хэттер?
- Я никто, - пробормотал Перри. - У меня нет друзей.
- Вы странный тип, Перри, - усмехнулся Тамм. - Прожить столько лет и не иметь двух человек, которые могли бы за вас поручиться! Это напоминает мне историю с парнем, который обратился в бюро натурализации за документами о гражданстве после пяти лет проживания в США. Когда ему сказали, что необходимо свидетельство двух американских граждан, он ответил, что у него нет таких знакомых. Судья отказал ему в просьбе, заявив, что раз он мог прожить в этой стране пять лет… - Тамм печально покачал головой. - Ладно, не буду вас утомлять. Какой колледж вы посещали, мистер Перри? Из какой вы семьи? Откуда родом? Сколько времени прожили в Нью-Йорке?
- По-моему, вы занимаетесь ерундой, инспектор Тамм, - холодно сказала Барбара Хэттер. - Мистер Перри не совершил никакого преступления. А если совершил, почему вы не предъявляете ему обвинение? Я запрещаю вам отвечать, мистер Перри. Это зашло слишком далеко! - Выбравшись из-под зонта, она взяла воспитателя за руку и, не обращая внимания на дождь, повела его по лужайке к дому. Перри шел как во сне. Никто из них не оборачивался.
Инспектор долго курил под дождем, глядя на дверь, за которой скрылись поэтесса и Перри. В его глазах светилась злорадная усмешка. Потом он вернулся в дом и позвал детектива.
Сцена 3
БИБЛИОТЕКА
Вторник, 7 июня, 13.00
Во вторник, 7 июня, у нью-йоркских газетчиков был насыщенный день по случаю двух важных событий - похорон убитой Эмили Хэттер и оглашения завещания.
Тело миссис Хэттер отправили из морга в похоронное бюро и набальзамировали перед проводами к месту окончательного успокоения. Все это происходило с вечера понедельника до утра вторника, и к половине одиннадцатого процессия отправилась на лонг-айлендское кладбище. Хэттеры, как и следовало ожидать, выглядели не слишком впечатленными торжественностью процедуры - их нетрадиционные взгляды на жизнь и смерть предотвращали слезы и прочие внешние проявления скорби. За исключением Барбары, все подозревали друг друга и молчали всю дорогу до Лонг-Айленда. Детям, которые не пожелали оставаться дома, это казалось чем-то вроде пикника - матери приходилось постоянно одергивать их, поэтому, когда группа добралась до кладбища, Марта была усталой, разгоряченной и раздраженной.
Мистер Друри Лейн присутствовал на церемонии по своим причинам. Он сосредоточил внимание на Хэттерах, предоставив задачу удержания крепости инспектору и окружному прокурору, оставшимся в доме. Актер был молчаливым наблюдателем, поглощенным самими Хэттерами, их историей, привычками, поведением, жестами, разговорами и взаимоотношениями.
Группа репортеров следовала за процессией до самого кладбища. Щелкали камеры, строчили карандаши, потные молодые люди предпринимали героические усилия пробиться к семейству, окруженному полицейским кордоном с того момента, как они прошли в ворота кладбища, и до того, как они добрались до красной ямы, где предстояло упокоиться останкам миссис Хэттер. Конрад Хэттер, пьяный и назойливый, переходил от одной группы к другой, приставая ко всем по очереди, покуда Барбара не взяла его за руку и не отвела в сторону.
Это была странная церемония. Избранный круг интеллигенции, друзей и знакомых поэтессы прибыл выразить уважение не столько памяти мертвой женщины, сколько горю живой. Могилу окружали люди, известные в мире искусства.
Джилл Хэттер представляла разношерстная толпа молодых и пожилых джентльменов, подобающе одетых и более стремящихся поймать взгляд Джилл или пожать ей руку, чем наблюдать за похоронным церемониалом.
Для прессы, как уже говорилось, это был знаменательный день. Игнорируя Эдгара Перри, Арбаклов и служанку, корреспонденты фотографировали Луизу Кэмпион и ее сиделку, мисс Смит. Некоторые репортеры женского пола писали о "трагической пустоте" лица Луизы, о "слезах, которые потекли по ее щекам, когда комья земли начали стучать о гроб матери, как будто она могла их слышать, и каждый стук отзывался в ее сердце".
Мистер Друри Лейн подмечал все с сочувствием и пристальным вниманием на лице, словно врач, прослушивающий пациента.
Вся компания последовала за Хэттерами назад в город. В семейных автомобилях росло нервное напряжение, не имеющее ничего общего с недавними похоронами. Честер Бигелоу все утро держался таинственно. Конрад с пьяной настойчивостью пытался что-нибудь из него вытянуть, но Бигелоу только качал головой.
- До оглашения завещания я ничего не могу сообщить, мистер Хэттер.
Джон Гормли, партнер Конрада, грубо оттащил его в сторону.