Участок Ливингстонов на солнечном западном склоне кладбища Твин-Хилл источал аромат ветра, травы и горя. Здесь собрался весь контингент Холма - старые друзья Беллы Ливингстон: Гермиона Райт, клан Грэнджонов, Уилеры, Миникины, судья Илай Мартин, Эмелин Дюпре и прочие; Эйми Апем стояла одинокая и растерянная, с опухшим от слез лицом; старая Доркас плакала; Моррис Ханкер сопел носом. Трое детей Сэмюэла Ливингстона держались рядом, но без притворных признаков горя. Эллери подумал, что это умно с их стороны.
Он наблюдал за ними, когда доктор Дулиттл опустил свой молитвенник и люди начали расходиться. Но трое Ливингстонов всего лишь медленно приблизились к "линкольну" и стали терпеливо дожидаться Эйми.
В доме на Холме они также вели себя вполне корректно. Шеф Дейкин с намеренной резкостью представил Эллери "приехавшим из Нью-Йорка разобраться в убийстве Беллы". Эйми цеплялась за мистера Уэнтуорта, словно он оставался ее единственной связью с прошлым, казалось почти не осознавая причины присутствия Эллери. Но Ливингстоны оживленно беседовали с ним, а когда адвокат достал продолговатый конверт, запечатанный красным сургучом, и, откашлявшись, попросил всех сесть, они опустились на зачехленный диван старой леди с мартини в руках и с выражением вежливого ожидания на лицах.
Это выражение сохранялось, покуда Уэнтуорт ломал печать, вскрывал конверт, доставал оттуда лист бумаги, настолько тонкой, что, когда он поднес документ к солнечному свету, проникающему сквозь окно в эркере, тесно написанные строчки просвечивали насквозь. Только когда он прочитал дату, печальные улыбки Ливингстонов стали напряженными.
- "Я, Белла Блуфилд Ливингстон, проживающая в доме № 410 по Хилл-Драйв в Райтсвилле, объявляю этот документ моей последней волей, делающей недействительными все написанные мной предыдущие завещания и кодицилы…"
Таким образом, история оканчивалась, едва начавшись.
Эверетт пожал плечами с превосходно разыгранным равнодушием. Оливия улыбнулась Эйми Апем, словно говоря: "Отличная работа, девочка". Сэмюэл Младший смотрел в пустой стакан из-под коктейля и на его очевидный символизм, как подобает джентльмену-философу.
И все же для кого-то из них, думал Эллери, это должно быть страшным ударом. Поневоле задумаешься о пользе хорошего воспитания.
Скрывая наблюдение за окружающими, он продолжал следить за слегка дрожащим, но достаточно решительным почерком на бумаге в руках Уэнтуорта. Деньги на похороны, уплату долгов и налогов, гонорар фирме Уэнтуорта, суммы, завещанные Доркас Бонди, Моррису Ханкеру и некоторым благотворительным организациям Райтсвилла… И далее:
- "Имущество на Хилл-Драйв, личное и недвижимое, а также доход с моего состояния, сумма которого составляет примерно 1 000 000 долларов, я завешаю моей дорогой юной подруге и компаньонке Эйми Апем вплоть до конца ее дней. После смерти Эйми Апем состояние должно перейти к трем детям моего покойного мужа, Сэмюэлу Младшему, Эверетту и Оливии, в равных долях, а в случае более ранней кончины кого-то из них или их всех к его или их наследникам…"
Эллери мог только восхищаться Ливингстонами. Дружно поднявшись, они подошли к Эйми, неподвижно сидящей на своем стуле, и поздравили ее, как спортсмены поздравляют победивших соперников.
- Ну, джентльмены, кажется, это все, - сказал Сэмюэл Младший.
- Да, - ответил Эллери, - но остается вопрос, кто задушил Беллу Ливингстон.
Все трое сразу помрачнели.
- Насколько я понимаю по этому замечанию, мистер Квин, - вежливо осведомился старший брат, - вы всерьез подозреваете, что один из нас убил нашу мачеху?
- А вы можете предложить иную версию, мистер Ливингстон?
- Это не моя епархия. Хотя я бы сказал, что какой-то бродяга…
- Бродяги забираются в дома, чтобы что-то украсть, мистер Ливингстон. Здесь не было ни взлома, ни кражи.
- Тогда позвольте напомнить, что Оливия, мой брат и я ничего не приобрели со смертью нашей мачехи.
- Убийство нельзя исключить на том основании, что оно не принесло ожидаемой прибыли, - столь же вежливо указал Эллери. - Факты свидетельствуют, что никто из замешанных в деле не знал о новом завещании вашей мачехи, засвидетельствованном в субботу утром. Если это так, то в ночь с субботы на воскресенье ее убил некто, думающий, что старое завещание все еще в силе. А это достаточно веский мотив.
- Который имеется только у нас. - Оливия засмеялась. - Прошу прощения. Я попыталась представить себя душащей Беллу.
- Ваша беда в том, - промолвил Эверетт, - что у вас типичное для среднего класса отношение к деньгам. Они вовсе не самое главное.
- Вся эта идея - чистое безумие. - Сэмюэл Младший пожал плечами. - Но я полагаю, вы не успокоитесь, пока не удовлетворите себя. Мы под домашним арестом?
- Давайте скажем, что вам лучше задержаться в доме на несколько дней, пока все не выяснится, - поднялся шеф Дейкин. - Я буду уходить, но мистер Квин и Херб Уэнтуорт составят вам компанию. Газеты еще не в курсе дела, так что мы сможем спокойно провести время.
* * *
Когда в последнем окне наверху погас свет, Эллери взошел с темной лужайки на освещенное луной крыльцо и в задумчивости опустился в кресло-качалку.
Хорошо зная Беллу Ливингстон при жизни, он очень хотел оказать ей уважение - пускай своеобразным способом - после смерти. Она заслуживала лучшего конца, чем быть задушенной. Но ухватиться было абсолютно не за что. Эллери сказал это шефу Дейкину, прежде чем тот удалился на ночь. Он добавил кое-что еще, но старый янки отнесся к высказанному соображению скептически.
- Это отпадает, мистер Квин, раз вы и Уэнтуорт находитесь здесь, - сказал Дейкин. - Белла училась в восьмом классе старой школы на Пайни-роуд, когда я был сопливым первоклашкой, и она всегда вытирала мне разбитый нос, когда старшие мальчишки колотили меня. Я не упущу из виду этих троих.
Но это не отпадало.
Что же делать?
Шорох двери с сеткой от насекомых и испуганный вздох решили этот вопрос.
- Это всего лишь я, мисс Апем, - сказал Эллери, вставая. - Слишком жарко, чтобы спать?
- Жарко? - Эйми поежилась, садясь на верхнюю ступеньку. - Не могла себе представить, что здесь кто-то сидит. - Она теснее закуталась в халат и внезапно добавила: - Я рада, что это вы.
- Вот как? Почему?
- Не знаю. Просто так. - Эйми уставилась в темноту. - А я не должна радоваться этому?
- Должны, - ответил Эллери. - Вы должны очень радоваться тому, что это я.
Она повернулась к нему. Что-то в его освещенном луной лице заставило ее опухшие от слез глаза расшириться.
Эллери сел на ступеньку рядом с Эйми и взял ее холодные маленькие руки в свои.
- Вы кажетесь мне девушкой, которой приходилось сталкиваться со множеством неблагоприятных обстоятельств, Эйми. Надеюсь, что я прав.
- Не понимаю.
- Белла Ливингстон совершила трагическую ошибку, когда писала новое завещание в пятницу вечером.
- Знаю. Она не должна была оставлять мне деньги…
- Ее ошибка не в этом, а в том, что она завещала вам доход с ее состояния до конца ваших дней, указав, что потом деньги должны отойти к ее пасынкам и падчерице.
Эйми выглядела ошеломленной.
- Она не хотела лишать их всего…
- Но она не знала, что один из них убьет ее, считая, будто старое завещание еще действительно. - Эллери сильнее сжал ее руки. - Запирайте вашу дверь на ночь, Эйми, и старайтесь не оставаться одной. - Стройная фигурка девушки испуганно напряглась. - Этот пункт нового завещания дает убийце Беллы Ливингстон второй шанс. Потому что теперь между ним и третью миллиона долларов стоите только вы.
Лицо Эйми побелело, как луна.
- Он попытается убить меня?
- Дейкин и Уэнтуорт не думают, что убийца пойдет на такой риск. Вот почему я должен вас предупредить.
Эйми выглядела растерянной. Эллери ободряюще прикоснулся к ней, и самообладание сразу покинуло ее.
Он обнял девушку, и она доверчиво прижалась к нему, всхлипывая.
- Я боюсь… Боюсь…
Глава 2
Даже у двери своей комнаты Эйми не отпускала Эллери.
- Я знаю, что веду себя глупо, но ничего не могу с собой поделать… - Ее зубы стучали.
- Еще бы, после того, как я напугал вас до смерти. - Эллери сжал ее руку. - Давайте войдем вместе.
Он обыскал ее спальню и ванную.
- Здесь нет никого, кроме нас. А теперь заприте дверь на ключ и на задвижку и ложитесь спать. Я могу добраться к вам через коридор за пять секунд. С вами все в порядке?
- Да. - К его удивлению, девушка встала на цыпочки и поцеловала его, а потом, покраснев, вытолкнула в коридор.
Эллери не отходил от ее двери, пока не услышал, как ключ повернулся в замке и задвижка скользнула в паз.
Он прошелся мимо спален, бесшумно пробуя двери. Комнаты старой Доркас и Морриса Ханкера на чердачном этаже не были заперты, как и дверь спальни для гостей, где ритмично храпел мистер Уэнтуорт. Но братья Ливингстон заперли двери. Эллери слышал, как они ворочаются в кроватях.
Однако дверь их сестры поддалась. Эллери приоткрыл ее, напрягая слух.
- Кто там? - донесся из темноты резкий голос Оливии.
- Прошу прошения, - извинился Эллери. - Я думал, это моя комната.
Он закрыл дверь с громким щелчком. Должно быть, она спит чутко, как кошка…
* * *
Эллери метался в кровати; его щека горела там, где Эйми ее поцеловала, а мышцы болели в том месте, где она испуганно цеплялась за него. Одинокая малышка, но достаточно сильная… Деньги старой Беллы помогут ей жить полноценной жизнью… И умереть внезапной смертью, если ему каким-то чудом не удастся поймать убийцу…
Довольно долго Эллери прислушивался к каждому звуку в старом доме, пока не заснул в полном изнеможении.
Спустившись утром в среду, он обнаружил Оливию и Херберта Уэнтуорта сидящими за завтраком.
- А, мужчина, который перепутал спальни, - приветствовала его Оливия. - Вам удалось найти свою, мистер детектив?
Эллери улыбнулся:
- Ваши братья еще спят?
- Сэм и Эв? Они редко встают до полудня.
- Хорошо бы Эйми поднялась, - сердито сказал адвокат. - Я говорил ей вчера вечером, что она должна подписать утром кое-какие бумаги. Мне нужно ехать в суд.
- Пожалуйста, только кофе, Доркас. - Эллери нахмурился. - Значит, Эйми еще не спускалась?
- Дайте девочке поспать, - сказала Оливия. - Она может завтра забрать свои миллионы.
Мистер Уэнтуорт взглянул на нее с неприязнью.
- Доркас…
- Не беспокойте Доркас. - Эллери вскочил со стула. - Я сам ее приведу.
Ему пришлось сдерживаться, чтобы не бежать вверх по лестнице. "Я должен прекратить вести себя как старая сплетница", - подумал он и постучал в дверь спальни Эйми.
Ответа не последовало.
Эллери постучал сильнее.
- Эйми!
Он стал дергать ручку. В коридоре открывались двери. Послышалось ворчание Эверетта Ливингстона.
- Что-то не так, Квин? - спросил Сэмюэл Младший.
- Не знаю. Эйми! - Эллери постучал снова.
Оливия и адвокат быстро поднимались по лестнице.
- Что случилось?
- Помогите мне с этой чертовой дверью…
При втором толчке замок и задвижка поддались, и дверь с треском распахнулась. Эйми неподвижно лежала на кровати в странной позе.
- Господи! - воскликнул Уэнтуорт.
- Она… мертва? - спросила Оливия.
- Нет. - Эллери трудился над лежащей без сознания девушкой. - Мистер Уэнтуорт, позвоните доктору - Конку Фарнему, если сможете с ним связаться, - и Дейкину. Пусть Доркас поднимется немедленно - мне нужна ее помощь до прихода врача. Остальные - убирайтесь!
Доктор Конклин Фарнем открыл дверь комнаты Эйми.
- Теперь можете с ней поговорить.
Вошедшим в спальню представилась благостная картина: послеполуденное солнце освещало бледную Эйми, откинувшуюся на подушки и выглядевшую очень маленькой и одинокой в огромной кровати; у постели сидела рослая женщина в униформе медсестры и с подбородком футболиста. Эллери взял Эйми за руку:
- Чувствуете себя лучше?
- Гораздо. - Она попыталась улыбнуться.
- Что произошло прошлой ночью?
- Не знаю.
- Насколько я понимаю, вы не заперли дверь или впустили кого-то. Утром я обнаружил эту дверь запертой.
- Я даже не подходила к ней. Я приняла таблетку снотворного, запила соком, который стоял на ночном столике, и легла. Это все, что я помню.
- В рапорте из лаборатории говорится, что вы приняли около шести таблеток. К счастью, это не смертельная доза. Вы уверены, что приняли только одну таблетку, прежде чем легли спать?
- Да. Я всегда очень внимательно отношусь к лекарствам - мой дядя Хорас был врачом и научил меня этому. Таблетку я взяла из пузырька в моей аптечке.
- Это мы знаем, Эйми, - мягко произнес шеф Дейкин. - Кто принес сок?
- Никто, мистер Дейкин. Я сама налила его в кухне и отнесла наверх, когда собиралась ложиться. Но мне было тревожно, поэтому я спустилась на крыльцо, где застала мистера Квина…
- Оставив стакан с соком на ночном столике. - Эллери посмотрел на Дейкина: - Я заметил его там, когда проводил Эйми сюда прошлой ночью.
- К тому времени в нем уже было снотворное. - Старый шеф нахмурился. - Кто-то пробрался в эту комнату, пока Эйми разговаривала с вами на крыльце, и высыпал размельченные таблетки в стакан, не оставив отпечатков.
- Мистер Квин, я бы хотела поговорить с вами, - сказала Эйми.
- Разговоры отложите до завтра, юная леди, - велел доктор Фарнем. - Не беспокойтесь о ней, - сказал он остальным в коридоре. - К утру она будет в полном порядке. Миссис Олин останется с ней на всю ночь.
- Кажется, я должен перед вами извиниться, мистер Квин, - промолвил шеф Дейкин, спускаясь по лестнице. - Мне и в голову не приходило, что кто-то рискнет это сделать.
- А мне не пришло в голову проверить сок, - отозвался Эллери. - Дейкин, эта медсестра надежна?
- Либби Олин? - Дейкин фыркнул. - Тому человеку, который попробует справиться с ней, нужно немало храбрости.
Они застали трио Ливингстонов мирно ожидающим в гостиной под пристальным взглядом мистера Уэнтуорта и одного из молодых подчиненных шефа Дейкина.
- С ней все будет в порядке, мистер Уэнтуорт, - сказал Эллери и повернулся к Ливингстонам: - Кто бы из вас ни пытался отравить Эйми прошлой ночью, он проиграл. Эйми жива, а в доме достаточно тех, кто твердо решил сохранить ее в этом состоянии.
- С этого момента, - проворчал шеф полиции, - Эйми Апем будет охраняться двадцать четыре часа в сутки.
- Хороший игрок в покер знает, когда от него отворачивается удача, - обратился Эллери к молчаливой троице. - Вы больше не можете выиграть этот миллион, но можете не менять карты, чтобы нам не удалось обвинить вас в убийстве Беллы Ливингстон и в покушении на Эйми.
- И не думайте, что, так как мы еще вас не обвинили, вы сможете удрать, - добавил Дейкин, агрессивно выпятив подбородок. - Никто из вас и носа не высунет отсюда.
- Вы меня удивляете, - пробормотал Сэмюэл Младший. - Сколько, по-вашему, вы сможете удерживать нас здесь, если мы захотим уехать? У вас нет для этого абсолютно никаких оснований.
- Тем более, что мы никого не убивали, - сказала Оливия.
- Нас тут удерживает, - вставил Эверетт, - только временное замешательство и грубая, но сытная пища три раза в день.
- Мой случай этим не ограничивается. - Старший брат со стуком поставил стакан и устремил весьма нелюбезный взгляд на Эллери и шефа Дейкина. - Сначала ваши обвинения выглядели даже забавно, но юмор становится надоедливым. Я чувствую себе преследуемым, джентльмены, и это чувство мне не нравится.
- К тому же, - добавила Оливия, - Ливингстоны всегда держат хвост трубой.
- Не возражаю, если вы засадите нас в каталажку, - усмехнулся Эверетт. - В моем нынешнем финансовом положении иск за необоснованный арест поможет мне купить баскетбольную команду.
- Аккуратно, - заметил Эллери. - Даже убедительно. Но повторяю: не испытывайте вашу удачу.
Он вышел, демонстрируя уверенность, которую не ощущал.
* * *
- Не могу сказать, что порицаю вас, Эйми, - промолвил Эллери.
- Со вчерашнего дня у меня было достаточно времени, чтобы подумать. - Эйми смотрела на лужайку. Эллери пнул одну из отставших половиц.
В четверг после полудня они сидели в старой беседке за задней лужайкой. Молодой полицейский суетливо расхаживал под ближайшим деревом. Проникавшее сквозь решетку солнце отбрасывало причудливый клетчатый узор на впалые щеки и испуганные глаза Эйми. Она продолжала смотреть сквозь открытую дверь беседки. Задние окна особняка поблескивали, как глаза.
- Конечно, мы можем отпустить их, - проворчал Эллери.
- А если один из них тайком вернется на будущей неделе - или даже в будущем году? - Эйми покачала головой. - Неужели вы не понимаете, мистер Квин, что теперь у меня до самой смерти больше не будет ни одного спокойного дня?
- Могу только сказать, что мы тщательно проверяем их. Если один из них не просто разорен, но и по уши в долгах, это усилит мотив убийства. И я убедил Дейкина отправить их отпечатки пальцев в Бостон и в конхейвенскую лабораторию. - Эллери уставился на покрытый пятнами пол. - Не хочу давить на вас, Эйми. Это ваша жизнь. Но такой шаг был бы бесповоротным.
- Вы считаете меня трусихой?
- Нет.
- Дело не в мыслях о смерти. Я к ней привыкла. Сначала родители, потом дядя Хорас, а теперь мама Ливингстон… - Эйми закусила губу. - Дело в ожидании. Никогда не знаешь, когда топор упадет.
Девушка встала и подошла к двери. В белом летнем платье при солнечном свете она выглядела хрупкой и прозрачной, как призрак.
- Я не могу так жить, мистер Квин. Я возвращаюсь в дом и скажу им, что они могут забирать все.
Эллери вскочил.
Вспышка в мансардном окне и его прыжок оказались почти одновременными. Но треск ружейного выстрела достиг его ушей, уже когда он повалил Эйми на траву и прикрыл ее своим телом.
Полицейский бежал к дому, хватаясь за кобуру.
Эллери изогнул шею, вглядываясь в особняк. Чердачное окно, где мелькнула вспышка, сейчас пустовало.
- Что случилось? - Голос Эйми был сдавленным, но спокойным.
- Вы не ранены? - спросил Эллери.
- Разве только вами.
Он помог ей подняться и огляделся вокруг.
Пуля прошла сквозь крышу беседки на добрых восемь футов выше того места, где находилась голова Эйми.