За углом они увидели двухэтажный домишко, привалившийся к гаражу, словно в обмороке. Бергерон провел их мимо него на задний двор.
- Вот, это здесь, - сообщил он, показывая пальцем. - Я сразу затащил упрямую псину в дом, когда увидел, что это такое. Он думал, я его стану хвалить или еще что-нибудь в этом роде, но я только думал: "Быть не может".
- Во сколько это было? - спросил Кардинал.
- Не знаю. Что-то около десяти.
- И вы только сейчас нас вызвали?
- Откуда мне знать, как в таких случаях поступают? Вроде никакой срочности не было. Правду сказать, мне не больно-то хотелось об этом думать.
Кардинал уже двадцать лет служил в полиции и повидал за это время много неприятных вещей, но ему никогда не доводилось видеть человеческой руки, полностью отделенной от тела своего владельца. Они стояли метрах в трех. Айвен Бергерон не выказывал намерения подойти ближе. Он широко расставил ноги, покрепче уперся ими в землю и сложил руки на животе.
Кардинал и Делорм приблизились к находке.
- Надеюсь, ребята, вы заберете эту штуковину с собой.
- Не сразу, - предупредил Кардинал. - Вы уверены, что это именно ваша собака ее сюда принесла? Вы же не видели, как пес ее тащит? Вышли и увидели, что он на нее лает.
- Наверняка он ее выкопал где-то в кустах. Он где-то там возился, а потом ее притащил.
У Кардинала свело живот. От вида этой части человеческого тела, находившейся в совершенно неположенном ей месте, делалось не по себе. Она лежала на грязной корке снега, на ее белизне курчавились черные волоски - ближе к локтю погуще, ближе к запястью пожиже. На руке виднелись глубокие следы клыков, но крови было очень мало.
- Как будто кто-то серьезно повздорил с медведем, - заметил Кардинал.
- С медведем? - переспросила Делорм. - А разве они сейчас не в спячке?
- Иногда их сбивает с толку оттепель, - пояснил Кардинал. - И они просыпаются. Это не так уж редко бывает. А просыпаются они голодными. Нам трудновато будет установить личность этого парня.
- Посмотри на волоски ближе к локтю, - сказала Делорм. - Они седые.
- Вижу. Посмотрим, нет ли в бюллетенях о пропавших пожилого мужчины. А пока надо поискать, что еще осталось от этого несчастного.
- Вы ведь ее заберете отсюда, а? - снова спросил Бергерон. - Мне не больно-то хорошо работается, когда у меня на лужайке валяется чья-то рука.
В итоге Айвену Бергерону все-таки весь день пришлось работать в соседстве с валяющейся на лужайке рукой. Кардинал позвонил Мэри Флауэр и попросил ее подключить к делу как можно больше констеблей, свободных от дежурства. Потом он связался с Полицейским департаментом провинции Онтарио и вызвал еще тридцать сотрудников. Затем он обратился к начальнику пожарной охраны, и тот тоже выделил ему тридцать человек - и, что особенно важно, они привезли с собой трех служебных собак, натасканных на поиск трупов. Эти псы совсем не были похожи на далматинцев, каких, в представлении обывателя, обычно держат при пожарных расчетах: нет, это были немецкие овчарки, натренированные на то, чтобы по запаху находить тела в горящих зданиях, куда опасно посылать людей.
Не прошло и часа, как в распоряжении Кардинала оказалась команда из констеблей, пожарных и сотрудников ПДПО. Они обшаривали лес: небольшая армия мужчин и женщин в синей форме медленно двигалась среди влажно поблескивающих сосен и берез. Все молчали, словно в немом фильме.
Они брели по волглому подлеску, земля источала густой запах сосновой смолы и гниющих листьев. Ветки хлестали по щекам и запутывались в волосах. Минут через десять после начала поисков констебль Ларри Бёрк сделал находку - на сей раз это была нога. И снова Кардинал испытал странное зловещее чувство. Перед ними лежала мужская нога, истерзанная вверху, но с нетронутой ступней. В бедре зияли глубокие рваные раны.
- Господи! - ахнула Делорм.
- Явно медведь потрудился. - Кардинал указал на разрывы. - Вот здесь. И здесь. У зверюги зубы размером с твою ладонь.
Туман замедлял работу. Прошло еще два часа, прежде чем они нашли другие куски тела: еще одну не до конца съеденную ногу и нижнюю часть торса, настолько истерзанную, что трудно было разобрать, что это такое. Один из служебных псов вынюхал ее под стволом поваленного дерева и привлек внимание людей лаем. Видимо, медведь-великан припрятал там запасы, чтобы доглодать их позже.
Вскоре после этого Кардинал обнаружил кусочек уха и скальп, на котором удержались темные очки-консервы.
- Как по-твоему, части тела случайно так валяются? - спросил он у Поля Арсено, когда тот фотографировал очки. - Или кто-то их специально разбросал?
- Вы хотите сказать - кто-то, но не медведь?
- Кто-то, но не медведь.
Арсено присел на корточки, жуя ус.
- Если есть какая-то закономерность в расположении фрагментов, отсюда нам это не разглядеть. Нужен вид сверху.
- Туман рассеивается, но сквозь деревья мы все равно мало что увидим. Даже если расставим красные флажки.
Арсено стал жевать другой ус.
- Можно запустить шары с гелием. У дочки на той неделе был день рождения, и у нас дома до сих пор полно шариков.
Одного из констеблей тут же отрядили домой к Арсено, и через двадцать минут тот вернулся с шариками. К каждому привязали по тридцать метров рыболовной лески. Другим концом леску привязали к грузикам, положив их возле каждого вещественного доказательства. Потом люди из ПДПО сделали снимки с воздуха.
Кардинал и Делорм были на станции техобслуживания, давая новые задания поисковым группам, когда подкатил черный "лексус". Кардинал узнал эту машину, и у него подогнулись колени. Без такого раздражителя, как доктор Алекс Барнхаус, при расследовании лучше бы обойтись. Да, он был хорошем коронером, но вечно ко всем придирался - не к одному только Кардиналу.
Барнхаус опустил окно машины:
- Давайте приступим. У меня нет времени заниматься этим до вечера.
Кардинал гостеприимно помахал ему:
- Привет, док! Как жизнь?
- Давайте начинать, с вашего позволения.
- Сегодня просто потрясающий день, вы не находите? Эти деревья, этот туман. Прямо как в сказке, верно?
- Все это не имеет ни малейшего отношения к делу.
- Вы правы. Оставьте свой замечательный "бьюик" вон там, и мы приступим.
Барнхаус вылез из машины вместе со своей сумкой.
- Господи помилуй, - произнес он. - Местные органы правопорядка не в состоянии отличить "бьюик" от "лексуса".
- Все дерзишь, - тихо заметила Кардиналу Делорм, когда они шли на задний двор.
- Он всегда пробуждает во мне что-то мальчишеское.
Барнхаус осмотрел оторванную руку, затем проследовал за ними в подлесок, все держа в руке свой черный саквояж. На фрагменты тела он почти не взглянул.
- Детектив Кардинал, - заявил он, - мое мнение как профессионала таково: этот еще не идентифицированный субъект мужского пола умер весьма необычной смертью. На это указывает, в частности, отсутствие одежды возле тела, а кроме того - сравнительно малое количество крови. С учетом серьезности повреждений, нанесенных телу животным или животными, стволы и листья деревьев должны бы здесь быть просто залиты кровью. Однако это не так.
- Значит, медведи загрызли его где-то еще, а потом притащили сюда куски тела.
Барнхаус покачал головой:
- Медведь или медведи его грызли, верно. Но не они его убили. Это видно по главным костям. На мой взгляд, некоторые повреждения были нанесены не животным, а человеком или людьми, и при этом использовали топор или другой острый предмет. Судя по виду костей, они были перерублены, а не выдраны. Я в таких вопросах не специалист. Несомненно, вам следует обратиться в Торонто, в Центр судмедэкспертизы.
- Что вы можете сказать о времени смерти?
- Боже милосердный. Ну что я вам могу сказать о времени смерти, когда я не имею возможности проанализировать содержимое желудка покойного? За неимением желудка.
- А как насчет топора? Рубили уже после смерти - или до?
- После. В кости не проникла кровь, а значит, сердце остановилось до того, как стали наносить рубящие удары. Полагаю, в этом смысле нам очень повезло.
Барнхаус быстро заполнил форму, оторвал листок и протянул Кардиналу.
- Мои наилучшие пожелания Центру судмедэкспертизы. А теперь, если кто-нибудь любезно покажет мне дорогу обратно, я, с вашего позволения, откланяюсь.
Кардинал кивнул Ларри Бёрку.
- Вот сюда, док, - показал Ларри.
Кардинал стоял и смотрел, как они постепенно исчезают в тумане.
- Пора бы мне к нему привыкнуть, но все никак не удается, - пожаловалась Делорм.
Переносная рация Кардинала квакнула и что-то неразборчиво произнесла.
- Кардинал. Повторите, пожалуйста.
- Я говорю - мы тут обнаружили одну штуку, - раздался голос Арсено. - Думаю, вам стоит поглядеть.
- Где ты?
- Около станции техобслуживания, ниже по холму. На запад по ручью.
Делорм посмотрела в лес, затянутый бледно-серой кисеей.
- На запад? Неужели нашли след?
Они обнаружили ручей и пошли по нему. Наконец послышались голоса. В тумане стали вырисовываться смутные очертания хижины. Арсено стоял на коленях в кустах, манипулируя перочинным ножом и пробиркой.
- Что у тебя? - спросил Кардинал.
- Следы краски, ее сцарапало с бортов машины. Похоже, кто-то не так давно сюда заезжал. - Он указал большим пальцем за спину: на земле виднелись нечеткие следы шин. - Видимо, здесь его и вытащили из машины, а уже потом до него добрались медведи.
Кардинал поближе осмотрел следы покрышек.
- Удастся определить тип протекторов?
- Никаких шансов, - отозвался Арсено. - Слишком много листьев.
- Так я и думал. Что тут было - дорога, по которой возили лес?
- Да. Лет восемьдесят назад, а то и раньше. Но вы видите - по ней продолжали ездить. Может, хозяин этой избенки.
Боба Коллинвуда, напарника Арсено, они нашли внутри хижины.
- Фу, - поежилась Делорм. - Ну и запах.
Избушка, площадью всего несколько квадратных метров, была выстроена из неструганых досок, плохо защищавших от холода и совсем не защищавших от сырости. Здесь имелся холодильник и ржавая койка, на которой лежал скатанный матрас, весь в пятнах. Кухонный стол с двумя раковинами, старинная чугунная печка с распахнутой дверцей, болтающейся на одной петле. Здесь все пропахло тленом и разложением - плесенью, гниющим деревом.
- Замка не было, - сообщил Арсено из-за спины Делорм. - Дверь стояла открытой.
- Этой избушкой долго не пользовались. - Делорм указала на громадные круги паутины возле дверного проема. - Охотничья хижина?
- При этом, конечно, совершенно незаконная, - отметил Кардинал. - Строят их, где хотят, черт бы их побрал. Вопрос в том, кто был этот охотник. В здешних местах добывали себе пропитание не меньше десятка таких бедолаг.
Коллинвуд был юн, лопоух, старателен и молчалив. Кардиналу хватило бы пальцев одной руки, чтобы пересчитать полные предложения, которые тот произнес за все время своей работы в полиции: обычно Коллинвуд высказывался отдельными словами. Сейчас он указывал на раковину. Водопроводные краны заменяло что-то вроде рукояти насоса. Надев перчатку из латекса, Коллинвуд сунул палец в сливное отверстие и вынул его обратно. Палец был в пятнах.
- Это ржавчина или кровь? - спросил Кардинал.
- Кровь.
- Значит, его, возможно, убили здесь. Хотя, с другой стороны, это может быть кровь какого-нибудь животного.
Делорм стояла на коленях у дровяной печи.
- Похоже, кто-то пытался сжечь в этой штуковине одежду. Коллинвуд, у тебя есть обертка?
Коллинвуд открыл кожаный чемоданчик, где хранились все орудия его ремесла, и они вместе растянули тонкую пластиковую оболочку, прозрачную, чтобы сквозь нее легко можно было разглядеть вещественные доказательства, которые в нее завернут. Щипцами они извлекли из печи почерневшую массу. В ней можно было различить пояс и остатки сгоревших джинсов, воротник рубашки, несколько пуговиц, большие куски подметок и еще что-то обугленное, неузнаваемое.
Коллинвуд достал из чемоданчика один из своих инструментов и измерил подошву.
- Одиннадцатый.
- Хорошо, - сказал Кардинал. - Размеры брюк и рубашки нам тоже нужны. Если осталось достаточно ткани для измерения.
Делорм осторожно ворошила щипцами угли.
- Что это? - сказала она скорее сама себе, чем другим.
Она извлекла оплавленный кусочек металла, положила его на пластик и перевернула. Обратная сторона оказалась не такой тусклой, и на ней можно было разобрать вырезанное изображение какого-то животного.
- Похоже на гагару, - сказала она, глядя на двух мужчин.
Кардинал склонился над ее плечом, чтобы разглядеть получше:
- Тогда я знаю, что это такое.
4
Северный берег озера Ниписсинг - одно из самых красивых мест в провинции Онтарио, но Лейкшор-драйв, дорога, идущая вдоль узкого залива, в честь которого и был назван Алгонкин-Бей, - дорога эта, очевидно, была проложена с целью утаить эту красоту от общественности. Она всегда была соринкой в глазу для всех, кто пожелал бы полюбоваться здешними видами. На берегу озера теснились заведения быстрого питания, бензоколонки, уродливые гостиницы с причудливыми названиями, а по другую сторону шоссе - автосалоны и торговые центры.
Охотничья база "Гагара" располагалась на западной стороне этих неприглядных мест. База представляла собой десяток крошечных беленых хижин с зелеными ставнями и деревенского вида занавесками. Построили их в пятидесятые, еще до того, как в моду вошли бревенчатые домики. Многие в Алгонкин-Бей думали, что на зиму всякая деятельность здесь прекращается, однако зимой у хозяев базы существовали два важных источника дохода. Первый - от любителей подводного лова, то есть дантистов или страховых агентов, берущих отпуск на несколько дней, чтобы отправиться с приятелями на север и напиться до бесчувствия. Другой доход - от тех, кто ищет себе жилье подешевле: нет ничего более дешевого, чем хижина на Лейкшор-драйв в мертвый сезон.
Кардиналу доводилось бывать на базе "Гагара" несколько раз: как правило, из-за того, что кто-нибудь из ее зимних обитателей избивал до смерти свою жену. Или, наоборот, жена, устав от беспробудного пьянства мужа, аккуратно всаживала ему под ребра острый столовый нож. Иногда здесь попадались торговцы наркотиками. А потом, летом, здесь все наводняли загорелые американцы - экономные семейства, пользующиеся зыбкостью курса канадской валюты.
Кардинал с Делорм находились сейчас в первой из обшитых вагонкой белых хижин, на ней имелась надпись "Контора". Она была вчетверо больше, чем домики, сдаваемые внаем; хозяин жил в ней с женой и детьми. Это был яйцеобразный человек по фамилии Уоллис. На его пухлом лице застыло такое выражение, словно он постоянно мучился зубной болью. В соседней комнате смотрел мультфильмы четырехлетний мальчик, столь же овальных очертаний и с таким же несчастным выражением лица. В воздухе висели запахи вечерней стряпни, и Кардинал вдруг осознал, что голоден.
Уоллис вытащил регистрационную книгу, отыскал в ней фамилию и развернул к пришедшим.
- Говард Мэтлок, - вслух прочла Делорм. - Нью-Йорк, Девяносто первая Восточная улица, триста одиннадцать.
- Лучше бы глаза мои его не видели, - заявил Уоллис. - У нас прошлая неделя была вялая, так что я страшно обрадовался, когда он у нас снял домик, хоть и всего на несколько дней.
- "Форд-эскорт", - прочла Делорм и переписала себе номер машины.
- Точно, - подтвердил Уоллис. - Ярко-красный. Уже пару дней его не видал.
- Когда он приехал? - спросил Кардинал.
- Вроде в четверг. Да, в четверг. Я как раз дал от ворот поворот паре индейцев, они хотели снять домик. Уж извините, я этим не сдаю, и не важно, сколько у меня номеров простаивает. Надоело мне отмывать после них кровь и блевотину. Мне надо поддерживать репутацию.
- Будем надеяться, никто из них не подаст на вас жалобу с обвинением в дискриминации, - заметила Делорм.
- Вы не знаете этих людей. Только посели их вдвоем или втроем вместе с бутылью "Четырех тузов" - и после них уже никому нельзя будет сдать это помещение.
- А что вы скажете насчет нынешней ситуации?
- Вы говорите, что нашли этот брелок на трупе? - Он указал на оплавленный кусочек металла в пластиковой обертке, который Кардинал положил перед ним на стойку.
- Примерно так.
- Тогда ситуация простая: неоплаченный счет и мертвый постоялец. - Уоллис покачал головой и негромко выругался. - Вы хоть представляете, сколько времени у меня ушло на то, чтобы "Гагара" приобрела солидную репутацию? Ее ведь за один день не наживешь.
- Разумеется, - согласился Кардинал. - А мистер Мэтлок не говорил, зачем он приехал в Алгонкин-Бей?
- Как только что-то такое происходит, все твои усилия идут прахом, все эти маленькие штрихи, придающие мотелю неповторимый облик, чтобы людям хотелось сюда приезжать… Могу хоть сейчас закрывать дело и объявлять себя банкротом.
Кардинал невольно задумался, почему такому мрачному человеку, как мистер Уоллис, вообще пришла в голову мысль открыть мотель, но он повторил вопрос:
- Мистер Мэтлок не говорил, зачем приехал в Алгонкин-Бей?
- На подледный лов, так он мне сказал.
- Для подледного лова сейчас не сезон. Даже если бы не было оттепели.
- Я ему так и сказал. Сказал ему - еще две недели никто не вышел бы на озеро, при любых раскладах, а тут тем более оттепель. Он ответил, что отлично это осознаёт. Сказал, что просто присматривает место для компании приятелей, которые должны к нему подъехать в конце февраля.
- Из Нью-Йорка? - удивилась Делорм. - Нью-Йорк все-таки далековато, чтобы приезжать оттуда к нам на зимнюю рыбалку.
Уоллис пожал плечами:
- Американцы, что вы хотите.
Он снял ключ с доски позади стойки; они вышли наружу и миновали несколько хижин.
- Никогда не считал это занятие настоящим спортом, - признался Кардинал, обращаясь к Делорм. - Рыба шалеет от холода. К тому же страшно хочет есть. От тебя не требуется никакого умения. Сиди себе над лункой.
- Ты забываешь про пиво.
- Не забывайте про пиво, - подхватил Уоллис. - Вы не представляете, сколько они тут могут выдуть. У меня в каждом домике стоит тобоган, якобы для детей, хотя тут нет никаких горок. Так они на этих тобоганах затаскивают на озеро ящики с выпивкой.
- Вы сказали, что мистер Мэтлок прибыл в четверг. Когда вы заметили, что его машины нет на месте?
- Похоже, это была суббота. Дня два назад. Да, точно. Потому что утром в пятницу я его попросил ее подвинуть. А то он ее оставил на площадке для четвертого номера. Не то чтобы там кто-то жил, в четвертом номере… Короче говоря, в субботу утром его машины на месте не было. Тогда-то я и подумал: что-то стряслось. Машины нет, дым из печной трубы не идет. Сегодня утром стучу к нему в дверь - никто не отвечает. Тогда я решил: дам ему еще несколько часов, вдруг объявится, а потом уже станет ясно, надули меня или нет.
- Он звонил кому-нибудь? - поинтересовался Кардинал. - Вы бы знали, если бы он кому-то звонил?