- А почему он ошибся? Потому что Тупренас означает Тупейший преступник на свете. А еще какие причины? Потому что Тупренас очень много выпил в тот вечер, когда он услышал эту историю. А если предположить, что он просто не так ее понял? Если предположить, что Поль Брессар убил туриста и зарыл труп в лесу? В этом уже есть какая-то логика, правда? Возможно, он убил его по неосторожности и пытался замести следы.
- И что, этот Брессар, он по неосторожности скормил труп медведям? По-моему, это слишком. Даже чтобы замести следы.
- Он охотник, не забывай. Он знает, где водятся медведи.
- Не сомневаюсь, что знает. Да, похоже, ты на что-то набрел.
- Ты так говоришь, чтобы от меня отделаться?
- Нет. Но мне казалось, что ты уже поговорил с Брессаром.
- Да. И мне показалось, что он абсолютно ни при чем. Впрочем, я же просто проверял, жив он или нет.
- Может быть, нам стоит с ним еще раз побеседовать. Да, извини… может быть, тебе подключить к этому разговору Малькольма Масгрейва? Ведь Мэтлок был американец. А значит, придется работать с лошадниками.
- Не напоминай.
Кардинал вернулся в ванную и высушил волосы. У него появилась идея. Направление, в котором можно двигаться. Когда он вошел в спальню, Кэтрин лежала под одеялом и крепко спала. Рядом с ней валялась энциклопедия "Нью-Йорк и его обитатели", раскрытая на фотографии Ист-вилледж.
Он улегся около Кэтрин и погасил свет. Он слушал ее дыхание - ритмичный звук, означавший для него мир, любовь, чувство безопасности. А потом он опять вспомнил об открытке.
5
Сержант уголовной полиции Даниэль Шуинар все никак не мог выветрить из кабинета призрак своего предшественника. Сержант Дайсон, в придачу к другим своим странностям, был человек сверхъестественно аккуратный, поэтому Шуинар чувствовал себя обязанным постоянно поддерживать в кабинете совершеннейший беспорядок. Недоустановленные жалюзи свисали с окон под какими-то устрашающими углами, своды законов и тома инструкций громоздились на полу опасными для жизни башнями, а штабеля книжных полок были просто прислонены к стене. На столе у хозяина кабинета лежал молоток, целый набор отверток и громадный блокнот, куда он заносил бессистемные неразборчивые записи.
Когда должность Дайсона оказалась вакантной, ее предложили Кардиналу. В конце концов, он был одним из самых опытных сотрудников, к тому же ему удалось раскрыть несколько самых сложных и громких дел в истории алгонкинской полиции. Но Кардинал отклонил предложение, хотя это сулило и увеличение жалованья, и нормированный рабочий день. Он тогда чуть было вообще не ушел из полиции (Делорм отговорила его буквально в последний момент) - и полагал, что не заслуживает никакого повышения. Кроме того, работа сержанта уголовной полиции была, бесспорно, кабинетной. Кардинал не всегда это осознавал, но больше всего в работе полицейского ему нравилась вот эта беготня по улицам, общение с реальными, живыми людьми: только благодаря этому он чувствовал, что приносит пользу.
Единственным фактором, заставлявшим Кардинала колебаться, было опасение, что должность займет Йен Маклеод. Маклеод, который сейчас уехал в отпуск, обладал врожденной способностью сеять раздоры и склоки, что делало его ходячей катастрофой. В итоге шеф Кендалл предложил эту должность Даниэлю Шуинару, который достаточно долго прослужил в уголовной полиции, чтобы понимать нужды и чаяния ее сотрудников. Вместе с остальными он достаточно долго страдал под пятой непредсказуемого сержанта Дайсона и к тому же обладал хорошими организационными способностями. Но что важнее всего - он достаточно давно знал каждого из восьми своих коллег-детективов, чтобы понимать, каким образом можно уравновесить слабые стороны одних сильными сторонами других.
Услышав об этом назначении, Маклеод во всеуслышание заявил, что это только потому, что Шуинар - франкоканадец: из-за него управление полиции будет выглядеть двуязычным, хотя на самом деле никакой двуязычности нет и в помине. Но больше ни у кого не было причин для недовольства Даниэлем Шуинаром. Если его иной раз и критиковали, так только за то, что он как-то не по-франкоканадски вяловат. Ну да, он был человек скучный, настолько скучный, что его главным отличительным качеством можно было считать полное отсутствие некоторых качеств, а именно: ироничности и вообще какого бы то ни было чувства юмора. Он не преследовал своекорыстных целей, не имел политических амбиций и серьезных психологических проблем. Он не был мстителен, не был подвержен вспышкам раздражения. Он даже говорил без акцента. Несмотря на беспорядок в своем кабинете, новый начальник отдела был просто, что называется, благоразумным человеком. Иногда - невыносимо благоразумным.
- Позвольте мне подвести промежуточные итоги, - предложил Шуинар. Делорм и Кардинал стояли в положении "вольно", сесть они не могли, ибо все кресла в кабинете были завалены стопками звукозащитной плитки. - Труп американца, мужчины около шестидесяти лет, найден в лесу, где его, по всей вероятности, грыз медведь.
- Сначала его убили неизвестные лица, а уже потом стал грызть медведь, - поправила Делорм.
- Тот факт, что он американец, вынуждает нас подключить Конную полицию: все международные дела входят в их компетенцию. Это означает, что нам предстоит работать с Малькольмом Масгрейвом. Поэтому не думаю, что нам сейчас необходимо участие Делорм.
- На самом деле, - заметил Кардинал, - лучше, чем Делорм, никто из наших с Масгрейвом работать не сможет. Они уже сотрудничали, у них отлично получалось. Если они будут действовать вместе, это ускорит дело.
- Не исключено, - согласился Шуинар. - Но я не хочу вовлекать в это слишком много сотрудников.
- Сержант, я готова взять это дело, - заявила Делорм. - Я с удовольствием поработаю с Масгрейвом.
- Извините. Кардинал, вы старше по званию, а значит, именно вы должны скооперироваться с этим уважаемым сотрудником Конной полиции.
- Видите ли, сержант, я не думаю, что именно сейчас должен с ним кооперироваться.
- Почему же? У вас с ним какие-то старые счеты? Сотрудник Конной полиции, работающий в Садбери, почему-то затаил обиду на сотрудника уголовной полиции Алгонкин-Бей?
- Вы забываете, что в прошлом году он натравил на меня все управление.
- Нет-нет, это несправедливое утверждение, - заметил Шуинар в своей рассудительной манере. - Он имел серьезные основания подозревать, что в нашем управлении имеет место утечка информации, и он оказался прав. Просто он подозревал не того человека, вот и все.
- Да-да, незначительная подробность, - согласился Кардинал. - Не понимаю, почему это меня так задело. - Откровенно говоря, еще больше его задело то, что юный сотрудник Конной полиции этой ночью отобрал у него пистолет.
Какое-то время Шуинар молчал. По его мягкому лицу прошла легкая гримаса, как будто он напряженно решал несколько математических уравнений сразу. Затем, словно вычисления вдруг потребовали физической активности, он развернулся в кресле и перебросил несколько томов законов с одного подоконника на другой, всякий раз внимательно разглядывая корешки, прежде чем опустить книгу на новое место. Когда он повернулся обратно, лицо его прояснилось.
- Итак, между вами и лошадниками пробежала кошка, - заключил он. - Печально. Однако нелишне отметить, что нам вряд ли когда-нибудь представится столь же удачная возможность урегулировать конфликт с нашими коллегами в красном. Так что работайте с Конной полицией, не забывайте сообщать им все - и у вас очень скоро наладятся с Масгрейвом отличные отношения, что будет очень полезно как для интересов нынешнего дела, так и, в долгосрочной перспективе, для нашего управления.
- Боюсь, сержант, вы не осознаёте, насколько сильно недопонимание между мной и Масгрейвом.
- Тем более. Ведь это именно у вас имеется проблема. А значит, именно вы - наиболее подходящее лицо для того, чтобы ее решить, верно?
Несмотря на то что первым делом надо было связаться с Масгрейвом, Кардинал все откладывал этот звонок. Сначала он позвонил в Торонто, в Центр судмедэкспертизы, и поговорил с Влатко Сетевичем из химического отдела. Влатко обладал двумя важными особенностями. Во-первых, он был совершеннейший трудоголик, всегда первым приходил на работу и последним уходил, - и никогда не успокаивался, пока стол не очищался от заказов. Во-вторых, он славился непредсказуемостью настроения. Влатко жил в Канаде с шестидесятых и отличался весьма уравновешенным нравом - до тех пор, пока в девяностые годы не распалась Югославия. С тех пор он стал подвержен приступам гнева. Иногда он бывал очень милым и веселым, иногда - сущей скотиной, и никогда нельзя было предсказать заранее, с какой из его ипостасей будешь иметь дело. Кардинал задал ему вопрос насчет образца краски, который они послали на анализ, и тут же угодил прямо в эпицентр бури.
- Образец краски? Никакого образца краски не получал. Во всяком случае, из Алгонкин-Бей.
- Надеюсь, все же получал, иначе у тебя могут быть серьезные неприятности. Неужели вы, ребята, никогда не…
Из Торонто донесся громкий славянский смех.
- Не надо так волноваться, детектив. Шучу. Вот он у меня, ваш бесценный образец.
- Сногсшибательно, Влатко. При таком чувстве юмора тебе самое место в Канадских королевских воздушно-потешных силах.
- Вы, северные парни, всегда такие раздражительные. Займись йогой, что ли. Научишься концентрироваться, успокаиваться, почувствуешь единение с Вселенной.
- Моя жена то же самое говорит. Что ты можешь нам сообщить?
- Нам, в общем-то, повезло. Судя по всему, это краска цвета "грецкий орех", на "Форде" стали ею красить "эксплореры" только в прошлом году. К тому же это новая партия. Так что ищите "форд-эксплорер" этого года выпуска, притом с царапиной.
- Ты исцеляешь мне сердце, Влатко. Продолжай.
- Но в каком-то смысле вам не повезло. В одной только Канаде "Форд" продал за это время примерно тридцать пять тысяч "эксплореров".
- И самый популярный цвет, конечно…
- Разумеется, "грецкий орех".
Когда уже нельзя было дальше откладывать, Кардинал позвонил в Садберийский отряд. Дежурный, взявший трубку, ответил, что Масгрейва сейчас в городе нет. Кардинал с облегчением разъединился, но трубка тут же зазвонила у него в руке. Масгрейв.
- Нам с вами надо потолковать, - без предисловий заявил сержант. - О человеке по имени Говард Мэтлок.
Выяснилось, что Масгрейв уже в Алгонкин-Бей, в здании Федеральной полиции - всего в нескольких кварталах отсюда, на Макферсон-стрит. Одно время у Конной полиции был там свой филиал, но лошадники, как и все прочие, переживали сейчас эпоху сокращения финансирования, поэтому теперь их ближайший штаб располагался в городе Садбери, до которого было километров сто тридцать.
Кардинал подъехал к зданию Федеральной полиции и припарковался под табличкой "Только для почтового транспорта". Масгрейва он обнаружил в кабинете, где не было никакой мебели, кроме металлического стола с телефоном и трех пластиковых кресел, выкрашенных в основные цвета спектра.
Сержант был человеком уверенным в себе, и уверенность эта зиждилась на том, что в любом помещении он всегда был самым крупным и решительным самцом из всех присутствующих. Тело его имело клиновидную форму и было словно бы высечено из скалы. Киньте в него камнем, подумалось Кардиналу, и вы услышите чокающий звук.
- Сядьте, - Масгрейв указал на кресла. - Хочу, чтобы вы знали: насчет прошлого года у меня к вам претензий нет.
- Очень мило с вашей стороны. С учетом того, что из-за вас меня чуть не вышибли со службы.
- Взгляните на дело объективно. Я лишь следовал установленной процедуре.
- Могу вам поведать кое-что насчет процедуры. - Кардинал успел отрепетировать эту речь, пока ехал. - Убийство иностранного гражданина на канадской земле, может быть, и подпадает под юрисдикцию Королевской конной полиции, но это не дает вам карт-бланш на то, чтобы пренебрегать ролью местной полиции в расследовании. Если вы хотите побывать на месте преступления, находящемся на подведомственной мне территории, - позвоните мне. Если вы хотите узнать подробности по делу - обратитесь ко мне. И не засылайте на мою территорию своих людей без предупреждения, иначе в следующий раз я их засажу в тюрьму.
Масгрейв ответил ему холодным взглядом голубых глаз.
- Не имею ни малейшего представления, на что вы намекаете.
- Думаю, имеете.
- Послушайте, Кардинал. У вас тут труп американского гражданина. Американского. Как вы сами сказали, это переводит дело в компетенцию Конной полиции. Сколько вы еще собирались ждать, прежде чем сообщить мне об этом происшествии?
- Будь моя воля, я бы вам никогда не сообщил. Вы не очень-то приятная личность. Но я следовал законам и позвонил вам сегодня утром, как раз перед тем, как вы сами мне позвонили.
- Ага. Тогда почему я сначала узнал об этом деле от Оттавского управления?
Масгрейв швырнул ему копию факса. Там был целый список, и один из кратких пунктов гласил просто:
"Американец Говард Мэтлок найден мертвым в Алгонкин-Бей".
Кардинал смотрел на листок и думал: как же лошадники умудрились так быстро об этом пронюхать? И если парень, который отобрал у него пистолет, работал не на Масгрейва, тогда кто же он такой?
В дверь постучали.
Масгрейв кивнул:
- Пришел кое-кто, с кем вам будет интересно познакомиться.
Кардинал поднял глаза от факса.
- Детектив Джон Кардинал - Келвин Сквайр. Детектив Кардинал работает в полиции Алгонкин-Бей. Мистер Сквайр - сотрудник Канадского разведуправления.
В дверях стоял блондин в спортивном пиджаке и галстуке, напоминавший подростка, вырядившегося в отцовскую одежду. Ничто в его внешности не показывало, что он может отобрать у вас пистолет в темной охотничьей хижине.
- Рад познакомиться. - Сквайр протянул ему руку, бледную, как телячья отбивная.
- Взаимно, - выдавил Кардинал, чувствуя, как краснота ползет из-под воротничка вверх по шее.
- Вы отлично поработали по Убийце-Виндиго, - похвалил Сквайр. - Читал сегодня утром ваше досье.
- Вы из КСБР?
- Из Канадской службы безопасности и разведки, - уточнил Масгрейв.
- Я знаю, как это расшифровывается, спасибо.
- Да, оттуда. Я там уже пять лет.
- Получается, они вас взяли на службу, когда вам было девять. - Кардинал опустился в небесно-голубое кресло, скрипнувшее, как новый ботинок. Он повернулся к Масгрейву: - И что разведка делает здесь?
- Пусть он сам расскажет.
Сквайр вынул из портфеля серебристый ноутбук, водрузил его на стол и развернул экран так, чтобы видно было всем присутствующим. Он нажал кнопку, и аппарат с мелодичным звоном ожил. Затем он вынул из кармана небольшой пульт размером с тюбик губной помады и навел на экран. Появилась схема организационной структуры Североамериканского командования ПВО.
- Как вы, должно быть, знаете, - начал объяснять Сквайр, - Североамериканское командование - объединенный штаб, созданный США и Канадой в годы холодной войны для того, чтобы оградить нас от русской угрозы. - Он нажал кнопку пульта, и на экране возникло изображение, озаглавленное "Военные объекты Североамериканского командования". - Каждая из стран-участниц построила так называемые "наземные сооружения" - обычно просто трехэтажное здание внутри какой-нибудь горы. У американцев такое сооружение - в штате Колорадо, в горе Шейен. У нас - в Алгонкин-Бей, у Форельного озера.
- Я здесь вырос, - заметил Кардинал. - Вам нет необходимости мне это сообщать.
- Я хотел бы все сделать как полагается, - ответил Сквайр. - Наберитесь терпения. К тому же сержант Масгрейв вырос не здесь.
- Сержант Масгрейв хотел бы, чтобы мы быстрее перешли к делу, - заверил Масгрейв. - Считайте, что мы знаем об этой базе все, что нужно.
- Хорошо. Итак, холодная война, может, и закончилась, но канадская система ПВО никуда не делась. Внутри горы по-прежнему сидят полторы сотни человек. Они по-прежнему не сводят глаз с экранов радаров. И всякий раз, когда какой-нибудь объект входит в канадское воздушное пространство, на этих экранах появляется светящаяся точка.
- Как я слышал, они собираются закрыть эту базу, - вставил Кардинал. - В Алгонкин-Бей нет теперь даже базы Военно-воздушных сил.
- Возможно, они ее перенесут. Но закрывать ее никто не собирается, поверьте. - Их прервал приглушенный щебет мобильного телефона. - Извините, - сказал Сквайр и полез во внутренний карман. - Забыл выключить.
Он снова направил пульт на экран и перешел к картинке "Показания радаров". В правом верхнем углу запульсировали белые пятна, имеющие форму самолетов.
- Служба ПВО отслеживает все прибывающие в страну летательные аппараты. Здесь перед нами, конечно, просто модель, она показывает регулярные гражданские рейсы. После окончания холодной войны база Североамериканского командования ПВО нашла для себя новые занятия. К примеру, следить за незаконными авиаперевозками наркотиков. Недавно им удалось остановить переправку партии героина на сумму двадцать миллионов долларов, просто передав сведения о подозрительном самолете "сессна" одной из групп Конной полиции по борьбе с наркотрафиком.
Щелчок пульта - и изображение на экране вновь сменилось. Слева вверху появился объект, по очертаниям не похожий на самолет. Он засветился красным и начал с хриплым писком пульсировать.
- После одиннадцатого сентября важнейшая функция Объединенного командования - борьба с терроризмом: во всяком случае, нашу службу интересует именно она. Объекты могут быть самыми разными - от захваченного самолета до шальной ракеты. Которую мы сейчас и наблюдаем на экране.
- Естественно, это модель, - подчеркнул Масгрейв.
- Разумеется, - подтвердил Сквайр. - С реальными данными Объединенного командования в ноутбуке я бы не стал так запросто разгуливать. Я знаю, вы гадаете, зачем я здесь, так что перехожу к делу. В пятницу утром в разведуправление поступил звонок с базы ПВО. Их охрана засекла на холме человека с биноклем. По всей видимости, он ничего особенного не делал. Они его допросили, и он сказал, что он турист, наблюдает за птицами. Это не был какой-то исламист в тюрбане. У них не было на него достаточно материала, чтобы задержать или чтобы позвонить вам в полицию. - Он кивнул в сторону Кардинала. - Так что они просто проверили у него документы и велели убираться. Они передали нам эту информацию по телефону. Совершенно обычная процедура. Мы проверили, нет ли у нас чего-то на Говарда Мэтлока. Нет, ничего не обнаружилось. А потом, в те же сутки, этот тип вновь объявляется там среди ночи. Охрана, которая дежурила в ночную смену, засекла его на внешнем периметре, бинокль у него буквально к глазам приклеился.
- На периметре, - повторил Кардинал. - Если он и был шпион, то, похоже, самый неумелый в мире. Я бывал на этой базе, с внешнего периметра там не на что смотреть, надо продвинуться километра на три в глубь горы, чтобы хоть что-то разглядеть. А снаружи там только деревья и камни. Больше там ничего не увидеть.