- Он сказал, что я должна уплатить все сегодня к половине девятого вечера. А я тем временем проиграла еще больше - наверняка эти гарпии пользуются краплеными картами! Поэтому я пришла сюда к половине девятого и отдала Талли двести долларов - все, что мне удалось наскрести дома и заложив кольцо: я сказала Филу, что потеряла его. Но Талли заявил, что я должна уплатить остальное. Я умоляла его дать мне время, а эта крыса только вынимала бумаги из ящиков и обращала на меня не больше внимания, чем на грязь!
- Почему он это делал, миссис Лестер?
- Откуда мне знать? Талли забрал у меня деньги и сказал, что либо я принесу ему завтра утром еще четыре сотни, либо он пойдет к моему мужу. Я оставила его все еще рвущим какие-то бумаги.
- И разумеется, живым, - улыбнулся Эллери.
- Шутите? Вы ведь не думаете… - В ее выпученных глазах мелькнул испуг.
- Мистер Доминини! - прервал инспектор Квин.
Возбужденный парикмахер шагнул вперед. Он объяснил, что ему приходится много стричь и брить, дабы содержать десятерых детей сытыми, одетыми и обутыми. У него маленькая парикмахерская, но рядом живут только бедняки, поэтому дела шли хуже и хуже, и в результате ему стала грозить потеря парикмахерской.
- Я пошел в банк, но мне отказали в кредите, - продолжал итальянец, размахивая волосатыми руками. - Что мне оставалось делать? Вот я и обратился к этому кровососу Талли.
В течение года Доминини выплачивал проценты. Но в прошлый вторник ростовщик позвонил ему и потребовал уплатить весь долг в четверг вечером - самое позднее без четверти девять.
- Где мне было взять полторы тысячи долларов? - восклицал усатый парикмахер. - Я принес ему пятьсот шестьдесят пять - все, что смог собрать. Он говорит: "Так не пойдет, Доминини". - "О'кей, мистер Талли, - говорю я ему. - Забирайте мою парикмахерскую, и я буду работать на вас". Тогда он обругал меня, взял деньги и велел мне убираться, пригрозив судом. Часа через два меня задержал полицейский. За что? Жена плачет, bambini прячутся под кроватью… Я не убивал Талли!
- Значит, он был жив, когда вы сегодня вечером уходили из конторы, мистер Доминини? - спросил Эллери.
- Конечно!
- Это очищает от подозрений миссис Лестер, - заметил инспектор.
Эллери нахмурился.
- Что делал Талли, когда вы были здесь? - спросил он парикмахера.
- То, что говорила леди. Доставал документы из шкафа, рвал бумаги и папки.
- Это приводит нас к Генри Уиттеру, - сказал инспектор Квин.
Сержант Вели подтолкнул Генри вперед. Бедняга опустился на стул - его тик работал сверхурочно. Внезапно ноздри Генри дрогнули, и он поднял взгляд. Эллери зажигал сигарету.
- Можно мне одну? - попросил Уиттер. - Мои кончились.
- Конечно. Берите всю пачку.
- Нет-нет…
- У меня есть еще одна, мистер Уиттер.
- Тысяча благодарностей. - Генри жадно затянулся. - Мне следовало давно бросить курить.
- Мистер Уиттер, вы застали Талли живым в девять вечера?
- Да.
- Он был один?
Генри кивнул.
- Это оправдывает Доминини, - заключил инспектор. - Все ясно.
- Даже слишком, - отозвался Эллери. - Расскажите мне, мистер Уиттер, что произошло, когда вы пришли сюда.
Генри зажег новую сигарету от окурка старой, огляделся вокруг и, поколебавшись, выбросил тлеющий окурок в мусорную корзину.
- Я сказал Талли, что не смог достать денег. "Можете делать что хотите, мистер Талли, - подавайте на меня в суд, бейте, убивайте, это ничего вам не даст - из камня кровь не выцедишь". Талли сидел за столом и рвал бумаги, словно не слушая. Но он все слышал. Как только я умолк, он начал осыпать меня ругательствами… - Генри набрал дыма в легкие и закашлялся.
- Да, мистер Уиттер? - поторопил его Эллери.
- Я в жизни не поднимал ни на кого руку. Но Талли говорил мне такое, что ни один человек не сможет вынести. Меня охватил гнев… - Тик Генри все усиливался. - Я думал о том, как мы месяцами отказывали себе во всем, чтобы выплачивать ему его чертовы проценты и одновременно платить за лечение моей маленькой дочурки Джоди в надежде, что когда-нибудь она снова сможет ходить. Думал о чулках, которая моя жена не могла купить, о бейсбольных карточках, которые мой сын Эдди не мог собирать, о жалобах на тараканов, которые мы не могли подать в санитарную инспекцию, потому что хозяин вышвырнул бы нас из квартиры и нам пришлось бы арендовать новое жилье за большую плату… Я думал обо всем этом, а потом наклонился над столом и ударил Талли изо всех сил.
- Ножом для вскрывания писем? - мягко осведомился Эллери.
- Ножом? Нет, вот этим. - Генри Уиттер сжал костлявый кулак и посмотрел на него. - Двинул ему прямо в нос! - Его глаза блеснули при этом приятном воспоминании. - Я и не знал, что могу ударить так сильно. Он сразу отключился.
- Как он упал, мистер Уиттер?
- Лицом на стол. Мне стало легче, и я ушел.
- Оставив Талли без сознания, но живым?
- Конечно. Он дышал как морж.
- Вы заметили кого-нибудь в коридоре или на лестнице?
- Только ночного портье, моющего пол в подъезде.
- Поэтому мы знаем, - сказал сыну инспектор, - что больше никто не входил в дом между уходом Уиттера и временем, когда миссис Боган обнаружила тело. Портье видел, как пришел и ушел Уиттер, а потом он все время работал в подъезде… Да, Вели?
Сержант, которого вызвали в коридор, вернулся и что-то прошептал инспектору на ухо.
- Это решает дело, - заявил старик. - В лаборатории обнаружили три частично смазанных отпечатка на ноже Талли. Один из них принадлежит ему, а два других - вам, Уиттер.
Генри застыл с раскрытым ртом. Вскрикнув, когда сигарета обожгла ему пальцы, он швырнул ее в корзину и закрыл лицо руками. Эллери, опасаясь пожара, подошел к корзине, но увидел, что в ней ничего нет, кроме двух окурков.
- Итак, Уиттер… - начал инспектор Квин.
- Погоди, папа. - Эллери склонился над Генри. - Мистер Уиттер, когда вы сидели за столом напротив Талли, вы, случайно, не трогали нож для писем?
Генри посмотрел на него:
- Должно быть, трогал, раз на нем мои отпечатки. Я не помню. Но я не ударял ножом Талли. Это я бы запомнил наверняка. Вы не верите мне, инспектор?
- Нет, Уиттер, не верю, - ответил инспектор Квин. - Мой вам совет - признайтесь во всем. Может быть, окружной прокурор согласится смягчить обвинение…
- Зато я не соглашусь, - прервал Эллери. - Мой клиент невиновен.
- И как только он это проделывает? - с горечью произнес сержант Вели, ни к кому конкретно не обращаясь.
Инспектор бросил на него сердитый взгляд.
- Почему, Эллери?
- Потому что их здесь нет.
- Чего нет?
- Бумаг.
- Каких бумаг?
- Миссис Лестер, Доминини, Уиттер - все трое заявляют, что Талли освобождал стол и шкаф, вынимая бумаги и папки. Ты сказал мне, папа, что из конторы ничего не забирали, кроме орудия убийства. Тем не менее ящики шкафа и стола пусты, на полу и на столе ничего нет, и в мусорной корзине тоже. В таком случае где эти бумаги и папки?
Инспектор выглядел так, словно его ударила молния. Он повернулся к старой уборщице, притулившейся в углу, но Эллери опередил его.
- Вы пришли в контору раньше, чем заявили, миссис Боган, - сказал он. - Фактически сразу после ухода Уиттера. И застали Талли приходящим в себя после нокаута.
Старуха быстро заморгала.
- Вы тоже были должны Талли деньги, не так ли, миссис Боган? И он потребовал вернуть их сегодня вечером, когда вы убирали его контору. Вы уже опустошили корзину и вынесли содержимое наружу, когда убили его. Между прочим, каким образом вы оказались у него в долгу?
Старуха облизнула желтоватые губы.
- Из-за моего сына Джима. Он вечно попадает в передряги, и если его еще раз отправят за решетку, то пожизненно. Джим залезал в кассу автомастерской, где он работал, и хозяин сказал, что не станет сообщать о нем в полицию, если я верну деньги. Вот я и заняла их у Талли. Я честно выплачивала ему проценты, но сегодня вечером он сказал, что ему нужны все деньги, иначе он отправит меня в тюрьму. О себе я не заботилась, но кто бы тогда присматривал за Джимом?.. На мне были перчатки для уборки… Я увидела нож на столе Талли и, так как стояла позади него… - Ее лицо напряглось, но было трудно сказать, является ли это следствием раскаяния или безразличия. - Кто теперь будет беречь Джимми от неприятностей?
- Возможно, вы сами, мамаша, - проворчал инспектор Квин. - Только расскажите вашу историю присяжным.
Когда старую леди увели, Эллери подтолкнул Генри Уиттера, сидящего разинув рот.
- Вы еще здесь? Разве вы не знаете, что жена ждет вас в коридоре?
- Клер! - Генри поднялся со стула.
- И помните, мистер Уиттер, - строго добавил Эллери, - что чудеса случаются. Я имею в виду вашу дочку.
Генри встряхнулся, как пес, вылезший из грязной лужи.
- Постараюсь, мистер Квин, - ответил он. - Спасибо за напоминание.
БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ КВИНА
ОТДЕЛ АЗАРТНЫХ ИГР
ОДИНОКАЯ НОВОБРАЧНАЯ
Определенные предметы неизменно существуют в парном составе, как например, ботинки или попугаи-неразлучники. Поэтому, когда Эллери заметил на безымянном пальце девушки кольцо в виде переплетенных золотых роз, еще не вполне утративших свежесть росы ювелирного сада, он сразу же обратил внимание на отсутствующий компонент - молодого супруга, почти наверняка глупца или прохвоста. Только глупость или нечто худшее могло побудить его оставить подобный цветок без присмотра.
Девушку звали Шелли - по ее словам, она была профессиональной манекенщицей. Парень по имени Джимми Браун увидел ее цветную фотографию на обложке журнала и с тех пор не оставлял ее в покое, покуда в один прекрасный день они не поженились в мэрии. На медовый месяц молодожены отправились в кругосветное плавание, преисполненные любви и не обремененные багажом, ибо молодой мистер Браун всюду покупал жене все, что она пожелает. По возвращении в Нью-Йорк три дня назад он поселил ее в роскошно обставленных апартаментах "Л'Эльон Тауэре", после чего сказал, что уходит "на несколько часов по одному дельцу", и удалился, страстно поцеловав жену, которая с тех пор не видела его и не слышала о нем. Миссис Джеймс Браун пришла в голову запоздалая мысль, что она практически ничего не знает о своем высоком, смуглом и красивом супруге. Порывшись в его вещах, она обнаружила в лежащих в ящике комода кашемировых носках две банкноты Соединенных Штатов с редким портретом Сэлмона П. Чейса - очевидно, золотые зонтики мистера Брауна на случай дождливого дня. Вопрос миссис Браун в связи с этими двадцатью тысячами долларов заключался в том, кто такой ее муж и где он находится.
Эллери извинился и вышел в свой кабинет позвонить одному-двум знакомым представителям уголовного мира. Вернувшись, он печально промолвил:
- Как я и подозревал, миссис Браун, ваш муж - профессиональный игрок, известный под кличкой Чудо-Мальчик. Две десятитысячные купюры, несомненно, его запас на черный день - все остальное он истратил на ухаживание за вами и ваш медовый месяц. С прошлого вторника он торчит в гостиничном номере неподалеку от Таймс-сквер, изо всех сил стараясь пополнить казну за счет субъекта по прозвищу Большой Т. Боюсь, любовь заставила Джимми выйти за пределы своей категории, ибо Большой Т. играл в покер, когда Джимми еще упражнялся в салки.
- Тогда я лучше вернусь, - сказала Шелли. - Джимми могут понадобиться эти двадцать тысяч, а он не найдет их в носках, так как я спрятала их в более надежное место. Спасибо, мистер Квин, об остальном я позабочусь сама.
Эллери, восхищаясь ее преданностью, не сомневался, что она бы это сделала, если бы не водитель грузовика с углем. Как только Эллери посадил Шелли Браун в такси, проезжавший мимо грузовик резко повернул, чтобы не сбить пешехода, и врезался в такси, стоящее у тротуара. Шофер грузовика оправдывался, водитель такси бушевал, а хорошенькая девушка лежала на полу салона. Врач скорой помощи диагностировал сотрясение мозга и возможность внутренних травм. Зная Большого Т., Эллери преисполнился чувства ответственности, наклонился к девушке и сказал:
- Я все сделаю, Шелли. Только скажите, где вы спрятали заначку Джимми.
- В книге, - прошептала Шелли, после чего глаза девушки цвета creme de violette закатились, и "скорая помощь" увезла ее в больницу.
Выйдя позднее в тот же день из палаты жены в больнице "Флорал", Джимми Браун едва не свалился в объятия Эллери. Его мальчишеское лицо было изможденным.
- Шелли все еще без сознания, и врачи не знают, придет ли она в себя, - сказал он.
- А сейчас семь минут четвертого, - пробормотал Эллери. Джимми проиграл Большому Т. двадцать семь тысяч, имея при себе только семь наличными, и Большой Т. вежливо попросил уплатить остальное к шести вечера. - Нам лучше начать поиски этих двух десятитысячных купюр.
- Квин, Шелли может умереть!
- Это еще неизвестно, а вот вы умрете наверняка. Большой Т. живет согласно кодексу, а вы знаете пункт о тех, кто не платит проигрыш. Пошли.
- Если мы с Шелли выкарабкаемся из этой передряги, Квин, - пообещал Джимми, когда они шли по больничному коридору, - я клянусь бросить это занятие и больше не играть даже в бинго. Устроюсь на работу. Куда Шелли спрятала деньги?
- В книгу.
- В книгу? - Джимми остановился. - В нашей квартире?
- Так она мне сказала.
- Но мы только что туда въехали. Там нет ни одной книги!
В довершение всего, когда они подошли к двери квартиры Браунов в "Л'Эльон Тауэре", то увидели прислонившегося к ней Куки Наполи. Размерами и формой Куки напоминал воздушный шар, который запускает универмаг "Мейси" в День благодарения, а его пристрастие к сладостям и нанесению телесных увечий стало легендой в притонах Манхэттена.
- В чем дело, Моби Дик? - огрызнулся Джимми. - Большой Т. мне не доверяет?
- Я просто жду уплаты, - отозвался Куки, грызя огромными зубами леденец.
- Три двадцать девять, - пробормотал мистер Квин, следуя за Чудо-Мальчиком и эмиссаром Большого Т. в апартаменты, обставленные ромбоидальной мебелью и увешанную абстрактными картинами в духе Пикассо и Архипенко.
Имелся даже рояль, но литературный элемент отсутствовал полностью. Эллери нахмурился, глядя на пустые книжные полки. Он представлял себе молодую жену, отвлекающуюся от тревожных мыслей в эти три дня, покупая и читая детективы, но, очевидно, Шелли не прибегала к этому способу. Полки были крепкими и могли выдержать почти полный вес сокровищницы мирового печатного слова, однако содержали только безделушки. В горячке медового месяца Джимми осыпал красавицу жену всевозможными сувенирами - индийскими украшениями, священной коровой из тикового дерева, халцедоновым верблюдом из Джибути, китайскими фигурками из слоновой кости, жадеитовым Буддой, тибетским молитвенным колесом, греческой урной, металлическим барельефом тирольской новобрачной на мраморном основании с фетровой подкладкой, гипсовой миниатюрой Колизея, пастухами и пастушками из дрезденского фарфора…
- Не беспокойтесь из-за этого барахла, - сказал Джимми, шаря в амфитеатре, имитирующем итальянский камин. - Она же говорила про книгу.
- Я знаю, что она говорила, - отозвался Эллери, тем не менее, покуда Куки поглощал полдюжины "дамских пальчиков", тщательно обследовал каждый objet d'amour, дабы убедиться, что в них нет тайников, скрывающих два изображения Сэлмона Чейса.
После этого он с задумчивым видом снял пиджак. В шесть минут пятого знаменитый сыщик поднял пыльный нос, чтобы объявить:
- В квартире, безусловно, нет ни одной книги - даже телефонной или записной. Десятитысячных купюр здесь тоже нет. Все же, по словам Шелли… - Он опустился на диван и закрыл глаза.
- Ее состояние пока без изменений, - мрачно произнес Джимми Браун, опуская телефонную трубку. Куки полез в объемистый карман, и Джимми побледнел. Но громила извлек всего лишь пакетик с миндальным печеньем.
В четыре тридцать одну Эллери оторвал голову от спинки дивана.
- Я пришел к выводу, - возвестил он, - что в этой комнате кое-чего недостает.
- Конечно - двадцати штук. Перестань жевать, корова!
В четыре пятьдесят три зазвонил телефон. Куки едва не уронил печенье. Из больницы сообщили, что миссис Браун еще без сознания, но теперь прогноз благоприятный и она будет жить.
- Но какой ей толк от мертвого мужа? - проворчал Джимми. - Я клянусь, что начну работать, Квин! Только найдите мои деньги!
- Деньги Большого Т., - вежливо поправил Куки, и на сей раз его ручища достала из кармана несъедобный револьвер, который он начал сосредоточенно изучать.
В пять тринадцать Эллери вскочил со своего ложа:
- Я был прав!
- В чем?
- Из комнаты кое-что исчезло, Джимми. Теперь я знаю, где Шелли спрятала эти банкноты!
* * *
- Некоторые вещи существуют только парами, Джимми, - продолжал Эллери. - Например, ботинки или попугаи-неразлучники. - Он снял с полки тирольскую новобрачную, с улыбкой взвесив в руке тяжелый барельеф с мраморным основанием. - Исчез супруг этой дамы. Кто когда-нибудь слышал о новобрачной без мужа?
Джимми уставился на него:
- Муж был, но куда он делся?
Внезапно Эллери швырнул барельеф в Куки Наполи, задумчиво прислонившегося к двери. Тирольская дама угодила громиле в челюсть, и он свалился на пол. Джимми прыгнул на него, а Эллери схватил револьвер.
- Когда мы обнаружили Куки у вашей двери, то подумали, что он ждет. В действительности он уходил, но ему пришлось выкручиваться… Посмотрим, что еще у него в карманах… Помадка… А в другом? Исчезнувший новобрачный. Фетр оторван, металлический барельеф полый, и думаю… да, так и есть, вы найдете ваши десятитысячные купюры внутри. Куки решил прикарманить их.
- Но Шелли сказала… - Джимми с трудом извлек банкноты из металлического новобрачного. - Она сказала, что спрятала их в книге.
- Как вы думаете - для чего служит парный барельеф на плоском мраморном основании с фетровым дном? Бедная Шелли потеряла сознание, прежде чем окончила фразу. Ваша жена хотела сказать, - мистер Квин крепче стиснул револьвер, так как Куки шевельнулся, - "в книгодержателе"!