ОТДЕЛ УБИЙСТВ
ПОЛОВИНА КЛЮЧА
Утро. Когда врач ушел, Эллери побежал в аптеку на углу.
- Доктор хочет, чтобы папа начал принимать антибиотик как можно скорее, Генри, - сказал Эллери владельцу аптеки. - Можете приготовить его при мне?
- Конечно, - ответил Генри Брубак. - Элберт, приготовь лекарство для мистера Квина.
Близнецы Элберт и Элис, которые, как и их отчим, были дипломированными фармацевтами, хлопотали за высокой перегородкой рецептурного отдела. Элберт сердечно приветствовал Эллери и взял рецепт инспектора Квина, но Элис, чьи глаза заметно покраснели, ограничилась рассеянной улыбкой.
- Жаль, что ваш отец прихворнул, Эллери.
- Очевидно, какой-то вирус, Генри.
- Здесь полно вирусов. Это напомнило мне… - Старый фармацевт наклонился над фонтаном с содовой и набрал немного воды. - Забыл принять утреннюю дозу своего антибиотика.
Генри Брубак достал из кармана пиджака белую коробочку с желто-зелеными капсулами, проглотил одну из них и спрятал коробочку в карман.
- Аптекарь, исцелись сам, а, Эллери? - усмехнулся он. - Доктор говорит, что я у него самый худший пациент.
- Мой старик даст вам сто очков вперед, Генри, - вздохнул Эллери. - Спасибо, Элберт. Запишите на мой счет, ладно? - И он быстро вышел.
Как только Эллери удалился, Элис поставила микстуру от кашля на рецептурный прилавок и произнесла напряженным тоном:
- Папа, мне нужно с тобой поговорить.
- Ладно, малышка, - с печальным вздохом отозвался Генри Брубак, зная, о чем пойдет речь. - Продолжай работу, Элберт. Мы ненадолго.
- Удачи, сестренка, - тихо сказал Элберт. Но его сестра-близнец уже бежала вверх по лестнице, ведущей из задней комнаты в квартиру Брубаков над аптекой.
Отчим покорно следовал за ней. Он старался делать все возможное для детей его покойной жены, но результат почему-то всегда получался скверным. Близнецы создавали одну проблему за другой, а своего старшего пасынка, Элвина, торговавшего подержанными автомобилями, Брубак видел редко с тех пор, как тот женился.
- Это снова насчет Эрни? - спросил старик у падчерицы.
- Да, папа, - ответила Элис. - И пожалуйста, не старайся от меня отделаться. Я люблю Эрни и хочу выйти за него замуж…
- …но он не хочет на тебе жениться без приданого в виде десяти тысяч долларов, - сухо закончил ее отчим. - Как романтично! Что это за парень, который превращает предложение брака в пакетную сделку? Что у тебя будет за жизнь с бездельником, у которого уже были неприятности с полицией?
Элис разразилась слезами:
- По-твоему, я Элизабет Тейлор? Я знаю себе цену, папа. Если ты не дашь Эрни этих денег, он женится на Сэди Рауш, и тогда я умру или… сделаю что-нибудь отчаянное!
Старый Брубак обнял плачущую девушку:
- Не говори так, детка. Поверь мне, без него тебе будет лучше.
Элис подняла заплаканные глаза:
- Значит, ты не дашь мне деньги? Это твое последнее слово?
- Это для твоего же блага, милая. Ты встретишь какого-нибудь славного парня…
Элис молча повернулась и начала спускаться. Генри Брубак остался на месте. Перед его глазами стояло лицо падчерицы…
* * *
Полдень.
Телефонный звонок разбудил старого Брубака, вздремнувшего после ленча. Не вставая с кровати, он поднял трубку, но в рецептурном отделе на звонок среагировали одновременно с ним.
- Аптека Брубака, - ответил Элберт.
Старик собирался положить трубку, когда услышал грубый голос:
- Дайте мне Элберта Брубака. Это из книжного магазина.
Генри Брубак внезапно насторожился. Элберт не заглядывал в книжный магазин после колледжа. Неужели он снова начал тайком делать ставки на лошадей? Фармацевт прислушался. Он оказался прав - это был букмекер Элберта.
- Слушай, ты, торговец пилюлями, - хрипел букмекер. - Думаешь, я буду ждать вечно? Ты должен мне восемь штук, и я хочу получить их немедленно.
- Погоди, - сказал Элберт, и его отчим слышал, что он смертельно напуган. - Если ты прикажешь своим громилам поработать надо мной, как тогда ты получишь свои деньги? Дай мне еще несколько дней, Джо.
- Опять тянешь время?
- Клянусь тебе, Джо, я уломаю старика. Еще несколько дней. Договорились?
- О'кей. Но если я не получу мои восемь штук в пятницу вечером, начинай молиться.
Фармацевт ждал, пока его пасынок положит трубку, прежде чем сделать это самому. "Значит, он меня уломает?" - думал старик. Бедный Элберт был неплохим парнем, если не считать пагубного пристрастия к скачкам. Генри Брубак оплатил немало долгов своего младшего пасынка, но в конце концов ему пришлось топнуть ногой и положить этому конец.
Тогда что же Элберт имел в виду?..
* * *
Вечер.
Старый фармацевт поднимался по лестнице из аптеки и заглянул в кухню, чтобы посмотреть на ростбиф, который поджаривала Элис. Он слышал, как его старший пасынок, Элвин, и его жена разговаривают в гостиной. Элвин позвонил днем, чтобы набиться на приглашение к обеду. Старика интересовало, что понадобилось жене Элвина на этот раз.
Он быстро узнал это - у Глории был пронзительный голос.
- Попроси старого скопидома еще раз, Элвин! Я не позволю тебе упустить шанс купить автомобильное агентство за жалкие пятнадцать тысяч!
- Но папа думает, что у них неприятности и они собираются меня использовать, - слабо протестовал Элвин.
- "Папа думает"! Что он в этом понимает? Ты хочешь нарушить обещание, которое дал мне, Элвин Брубак?
- Нет, Глория, - испуганно ответил Элвин. - Я говорил тебе, что снова попрошу папу, и сделаю это.
- И напомни ему, что большая часть его денег в действительности принадлежит тебе и близнецам. Заставь его отдать тебе твою долю!
- Ладно! - крикнул старший пасынок Генри Брубака. - Я сделаю, как ты хочешь! Только прекрати меня доставать!
* * *
Следующая ночь.
- Я не совсем понимаю, что вас беспокоит, Генри, - сказал инспектор Квин. Он был в пижаме и халате, так как еще не вполне справился с вирусом, но Эллери давно оставил попытки удержать его в постели. - О'кей, вы не хотите покупать Элис брак с этим ничтожеством и оплачивать долги Элберта - не беспокойтесь об угрозах букмекера, я о нем позабочусь; не хотите финансировать сделку, на которой настаивает жена Элвина, потому что считаете ее невыгодной. По-моему, вы действуете как вполне благоразумный родитель. В чем проблема?
Эллери нахмурился:
- Думаю, папа, проблема в том, что Генри опасается за свою жизнь.
Инспектор выпучил глаза:
- Вы шутите, Генри!
Фармацевт покачал головой:
- К сожалению, нет, инспектор.
- Но убийство?.. Ладно, они не ваши дети. Но близнецы не преступники, а Элвин, несмотря на стерву-жену, работящий парень…
- Если вы правы на этот счет, Генри, - сказал Эллери, - то есть простой способ обескуражить убийцу. Насколько я понимаю, вы составили завещание, по которому Элис, Элберт и Элвин получают все?
- Разумеется.
- Тогда просто напишите новое завещание и исключите их из числа наследников. Нет прибыли - нет опасности.
Старый Брубак снова покачал головой:
- Я не могу сделать это, Эллери. Я обещал их матери, лежащей на смертном одре, что они унаследуют все. Большую часть моих денег оставила мне она. После моей смерти ее дети имеют все права на них.
- Черт возьми, Генри, - сердито сказал инспектор. - Если вы так уверены, что они собираются убить вас, отдайте им деньги немедленно.
- Тоже не могу. Это разорит меня. Я даже потеряю мою аптеку. - Брубак горько усмехнулся. - А вот память я, похоже, уже потерял! Напрочь забыл принять последнюю дозу антибиотика. Эллери, вы не принесете мне немного воды?
- Боюсь, Генри, - вздохнул инспектор, когда Эллери вышел, - что я ничего не могу сделать, пока преступление не совершено.
- Кроме того, Генри, вы что-то утаиваете, - добавил Эллери, вернувшись со стаканом воды. - Я знаю, что вы не вообразили бы заговор с целью убийства только на основании того, что вы нам рассказали. Есть нечто более конкретное, не так ли?
- Я все еще не могу в это поверить. - Брубак достал из белой коробочки красно-желтую капсулу и, даже не взглянув на нее, проглотил, запив водой. - Но из моего фармацевтического шкафа в задней комнате исчез один яд.
Аптекарь назвал яд, и Квины обменялись серьезным взглядом - яд был смертельным даже в малых дозах и действовал очень быстро.
- Я знаю, что его украли в течение последних тридцати шести часов, - продолжал Брубак. - Я даже знаю, кто из детей моей покойной жены украл его, хотя не могу этого доказать.
- Почему же вы не рассказали об этом раньше? - сердито осведомился инспектор. - Кто из них украл яд?
- Эл… - начал фармацевт, но оборвал речь на полуслове, стал задыхаться и хватать руками воздух. Его тело судорожно подергивалось, колени подгибались, и внезапно он растянулся на полу.
- Мертв! - Смертельно бледный инспектор оторвал взгляд от трупа фармацевта. - Убит на наших глазах! Ты понял, где был яд, сынок?
- В капсуле, которую он проглотил. - Эллери выхватил из неподвижных пальцев белую коробочку и открыл ее. - Это действительно оказалось его последней дозой! И как только я не догадался…
- Он умер, как только капсула растворилась. - Инспектор все еще выглядел ошарашенным. - Один из троих наполнил ядом пустую капсулу и смог подменить ею последнюю капсулу антибиотика в коробочке Генри. Если бы он успел назвать имя полностью…
- Может быть, это не имеет значения, - неожиданно сказал Эллери.
- Но, сынок, он произнес только "Эл…" и мог подразумевать и Элис, и Элберта, и Элвина. Это только половина ключа - и притом бесполезная.
- Половина ключа, папа, лучше, чем вовсе никакого.
Инспектор выпрямился:
- Эллери Квин, ты имеешь в виду, что понял, кто убил Генри Брубака, почти сразу же, как только он свалился замертво у наших ног?
- Да, - ответил Эллери.
* * *
Эллери объяснил, что, будучи утром в аптеке покойного и ожидая лекарства для инспектора, он видел, как Генри Брубак достал из коробочки желто-зеленую капсулу.
- А сейчас, - продолжал он, - мы оба видели, как он проглотил красно-желтую капсулу, даже не взглянув на нее. Генри знал, что в коробочке осталась только одна капсула, иначе бы он заметил разницу в цвете.
Следовательно, вопрос состоит в том, кто из детей жены Брубака - по его словам, он знал, что это был один из них, - подменил самодельной красно-желтой капсулой с ядом последнюю из аптечных желто-зеленых капсул, содержащих антибиотик.
Стал бы фармацевт, прекрасно знающий стандартную процедуру приготовления антибиотиков, использовать капсулу другого цвета, когда целью было обмануть жертву - также фармацевта, - заставив ее проглотить капсулу? Едва ли. Только не фармацевт мог проявить такую небрежность.
Значит, убийцей не может быть один из близнецов, Элис или Элвин, поскольку оба являются дипломированными фармацевтами. Остается торговец автомобилями, Элвин, вероятно действовавший по наущению сварливой бабы, своей жены.
ОТДЕЛ АНОНИМНЫХ ПИСЕМ
КАНУН СВАДЬБЫ
Свадьба Маккензи-Фарнем, согласно такому авторитету, как Виолетта Биллкокс, редактор светской хроники "Райтсвиллского архива", должна была стать подлинным событием летнего сезона. Молли Маккензи выходила замуж за доктора Конклина Фарнема, и ничего более важного невозможно было ожидать до конца года.
Невеста была дочерью Дональда Маккензи (Райтсвиллская персональная финансовая корпорация, Кантри-клуб, Комитет музея искусств и т. д. и т. п.), а молодой Конк Фарнем - многообещающим райтсвиллским хирургом, сыном знаменитого во всей Новой Англии терапевта, доктора Фарнема Фарнема, президента медицинской ассоциации округа и председателя совета райтсвиллской больницы. Роман протекал в пределах Скайтоп-роуд, ибо дом Маккензи в вирджинском колониальном стиле (построенный в 1946 году) находился всего двумя домами ниже по дороге похожего на ранчо, но выдержанного в стиле модерн жилища Фарнемов из красного дерева и стекла. Их лужайки соприкасались по бокам вклинившейся между ними небольшой усадьбы Хэллама Лака.
Разумеется, свадьбу назначили на июнь, а церемонию должен был проводить сам епископ, специально прибывающий из Бостона, к тайному разочарованию преподобного Эрнеста Хаймаунта, который рассчитывал на покровительство Маккензи местным талантам и даже заручился полуобещанием Дональда Маккензи на этот счет. Но Би Маккензи оказалась твердой, как гранит гор Махогани. Молли была ее единственным ребенком, и Би питала в ее отношении слишком много надежд, чтобы лишиться хотя бы части долгожданного триумфа. Поэтому венчание должен был проводить епископ, а поставлять еду и официантов - Дель Моника из Конхейвена.
- Мой бизнес не в Конхейвене, а в Райтсвилле, Би! - протестовал Дональд Маккензи. - Чем тебе не подходит Лиз Джоунс? Лиззи обслуживала все важные приемы в этом городе последние тридцать пять лет!
- Вот именно, - отозвалась Би, похлопав мужа по огромной лапе. - Это было бы слишком тривиально. Займись лучше своими делами, Дональд. Ты должен только оплачивать счета - об остальном позабочусь я.
Все социальные "проблемы" решала Би. Конк был славным парнем, но оставил за собой солидный "хвост". Взять, к примеру, Сандру, дочь Милли Барнет, - пышнотелую девицу с интеллектом коровы. Сандра любила проводить время на воздухе, и Конк часто виделся с ней, когда носил свитеры с высоким воротом, - настолько часто, что в глазах Сандры засверкали звезды, а Милли преисполнилась радужных надежд. Конк клялся, что между ним и Сандрой не было и не могло быть ничего серьезного, но Милли Барнет до сих пор говорила о нем весьма холодно.
Или Фло Петтигру, младшая дочь Дж. С. Петтигру, которая сменила Сандру, когда Конк Фарнем перешел от катания на лыжах на Лысой горе к поэтическим сезонам среди сосен вокруг озера Куитонокис. Фло была бледной и серьезной, с прической, как на ранних фотографиях Эдны Сент-Винсент Миллс, и служила для главного редактора "Райтсвиллского архива" основным источником текстов для колонки любовной поэзии. Когда Конк разорвал их помолвку, она поникла, как сломанная лилия, и писала страстные стихи, обращенные к смерти. Тем не менее Барнетов и Петтигру пришлось пригласить на свадьбу, и, что еще хуже, Сандра и Фло были ближайшими подругами Молли.
Би героически решила проблему - она убедила Молли, что разумнее всего притвориться, будто прошлого никогда не существовало. Молли, унаследовавшая не только благообразную внешность отца, но и мозги матери, питала на этот счет тайные сомнения, но попросила Сандру Барнет и Фло Петтигру быть подружками невесты. Когда они согласились - Сандра с радостными криками, а Фло весьма спокойно, - все испытали облегчение, кроме Конка Фарнема.
После этого перед Би встал вопрос, что делать с Джен. Обычно приезд родственницы из Англии должен был только придать блеск любому райтсвиллскому приему, но Дженнифер Рейнолдс, которая была кузиной Би и, следовательно, ее личным крестом, бродила по поместью Маккензи с таким горестным видом, что была способна омрачить даже такое счастливое мероприятие, как свадьба Молли.
Би долго размышляла о проблеме Джен и наконец заявила:
- Что нужно бедняжке Джен в постигшем ее кризисе, так это мужчина.
- Мама! - воскликнула Молли. - Я приводила ей целые мужские гаремы, но она никого не поощряла.
- Кого ты имеешь в виду? - фыркнула ее мать. - Доктора Флэкера? Генри Грэнджона? Уолт Флэкер знает о женщинах только то, что видит в родильном отделении. А для Генри самое веселое времяпрепровождение - вечер за игрой в канасту с матерью. - Би наморщила курносый нос. - Естественно, что Джен с ее умом не найдет привлекательным ни одного мужчину, которых в состоянии предложить Райтсвилл.
- Кого же ты наметила в жертвы? - хихикнула Молли.
- Ну, - не без вызова ответила Би, - я пытаюсь найти подходящую формулировку, чтобы пригласить на свадьбу Эллери Квина.
* * *
Когда Эллери в прошлый раз видел жениха и невесту, Молли была робким, едва розовеющим бутоном на Райствилл-Хай, а молодой Конклин Фарнем - усердным студентом-медиком, очевидно пребывающим под влиянием аналогичных персонажей мыльных опер. Теперь же Эллери увидел распустившийся пышный цветок и опытного хирурга, но возможностей для дальнейшего развития знакомства было крайне мало. Дом Маккензи наполняли незнакомые леди с булавками во рту, телефонные и дверные звонки, возвещающие о прибытии бесконечных пакетов и коробок, и таинственные разговоры за захлопывающимися перед носом дверями. Над всем этим царил заговорщический смех Молли, Сандры Барнет и Фло Петтигру, занятых тем, что всегда отнимает энергию у невесты и ее подружек в подобное эпическое время. Иногда в доме появлялся жених Молли, окруженный аурой антисептика, целовал невесту в темном углу и исчезал снова. Дональд Маккензи почти не показывался, а когда делал это, его тут же отсылали с каким-то поручением. Хозяйку дома Эллери встречал только во время приема пищи.
- Мы бессовестно пренебрегаем вами, мистер Квин, - извинялась Би, - но, к счастью, Дженнифер может вас развлекать. Она похожа на вас - спокойная, серьезная, интересуется искусством. У вас с ней найдется много общего. - И Би упорхнула, не забыв закрыть за собой дверь.
Дженнифер Рейнолдс была хрупкой блондинкой тридцати четырех лет, чье довольно красивое лицо выглядело так, словно его регулярно отбеливали известью. К тому же оно постоянно морщилось, терзаемое каким-то тайным горем.
Хрупкость английской кузины миссис Маккензи заставляла Эллери чувствовать себя не в своей тарелке, и он не удивился, узнав, что она находится под профессиональным наблюдением коллеги Конка Фарнема, доктора Уолтера Флэкера, с которым молодой Фарнем делил обязанности. Но эта хрупкость была не только физической. Женщина напоминала красивую ткань, изношенную до предела и готовую порваться на кусочки при первом прикосновении.
Как-то после полудня, когда бедлам в доме превзошел себя, Эллери повез Дженнифер Рейнолдс на озеро, где под влиянием солнца, сосен и воды, мирно плещущейся о борта их дрейфующего каноэ, все наконец выяснилось.
Они говорили о Молли и ее женихе, которые казались счастливейшей парой, и Эллери выразил сожаление, что такое блаженство постигнет обычная невеселая судьба.
- Невеселая судьба? - Англичанка, вздрогнув, оторвалась от своих мыслей.
- Вы знаете, что я имею в виду, мисс Рейнолдс. Возможно, браки заключаются на небесах, но во что они превращаются на земле?
- Сразу видно, что вы холостяк, - засмеялась Дженнифер, но тут же стала серьезной. - Вы не правы. Молли и Конклину очень повезло. Вы верите в удачу, мистер Квин?
- Только до определенной степени.
- От нее зависит все. - Дженнифер обхватила руками колени, и в этот момент облако закрыло солнце, а в воздухе быстро похолодало. - Некоторые из нас рождаются удачливыми, а некоторые нет. То, что происходит с нами, никак не связано с тем, что мы собой представляем, как мы росли или какой пытаемся сделать нашу жизнь.
- Целый ряд современных умов с вами не согласны, - улыбнулся Эллери.