- Зачем в кладовой ящик с инструментами? - продолжал Эллери, не сводя глаз с мертвой женщины.
- Вчера какой-то плотник чинил дверь - кажется, она покосилась. У профсоюза строгие правила насчет времени, поэтому он оставил работу неоконченной. А что тут необычного?
- Все, - ответил Эллери.
Великий Горди спокойно наблюдал за ним, но Эллери, казалось, не обращал на него внимания. Маленький комик Сэм съежился в углу, посматривая на сержанта. Техасец курил без всякого удовольствия, не смотря ни на кого и ни на что.
- Все очень просто. Это одно из самых замечательных дел, с которым я когда-либо сталкивался.
Инспектор выглядел ошеломленным.
- Ради бога, Эл, что тут замечательного? Не понимаю…
- Это понятно и ребенку, - раздраженно прервал Эллери. - И все же это удивительно. В комнате имеются четыре первоклассных орудия убийства: заряженный револьвер, нож для вскрывания конвертов, газовая горелка и молоток. Однако убийца связывает жертву полотенцами, выходит из комнаты, идет через сцену в бутафорскую, берет из сундука, брошенного там много лет назад каким-то безымянным артистом, старую веревку, приносит ее сюда вместе со стремянкой, стоящей у распределительного щита, лезет на стремянку, привязывает веревку к трубе и подвешивает на ней женщину!
- Да, но…
- Да, но почему?! - воскликнул Эллери. - Почему убийца пренебрег четырьмя простыми и легкими способами - выстрелом из револьвера, ударом ножом, удушением газом и ударом молотком по голове - и пошел на лишние хлопоты, чтобы повесить ее?
* * *
Доктор Праути стоял на коленях рядом с мертвой женщиной, которую сержант уложил на грязный пол.
- Это меня доконало, инспектор, - заявил краснолицый мужчина.
- Что именно? - огрызнулся инспектор Квин.
- Узел. - Толстые грязные пальцы держали завязанную узлом веревку. - Тот, что у нее за ухом, - обычный, даже слишком неуклюжий для того, чтобы сломать ей шею. Но тот, что на трубе… Ну, сэр, это меня достало.
- Незнакомый узел? - осведомился Эллери, разглядывая сложные сплетения.
- Для меня - совершенно незнакомый, мистер Квин. Я уже много лет работаю в полицейском департаменте экспертом по узлам, но никогда не видел ничего подобного. Могу только сказать, что это не морской узел и не ковбойский.
- Может быть, работа любителя? - пробормотал инспектор, пропуская веревку между пальцев. - Узел, получившийся случайно…
Эксперт покачал головой:
- Нет, сэр, это не случайность. Тот, кто завязывал узел, знал, что делает.
Брэдфорд отошел, а доктор Праути поднял голову.
- Здесь я больше ничего не могу сделать, - заявил он. - Заберу тело в морг и поработаю там. Ребята ждут снаружи.
- Когда она умерла, док? - нахмурившись, спросил инспектор.
- Около полуночи. Точнее сказать не могу. Умерла, разумеется, от удушья.
- Ну, представьте нам рапорт. Возможно, вскрытие ничего не даст, но вреда это не принесет. Томас, приведи сюда швейцара.
* * *
Доктор Праути и люди из морга удалились, а сержант Вели вернулся со старым Перком - швейцаром и сторожем.
- В котором часу вы вчера заперли здание, мистер? - проворчал инспектор.
Старый Перк явно нервничал.
- Клянусь Богом, инспектор, я ничего плохого не хотел. Мистер Келли уволит меня, если узнает… Мне так хотелось спать…
- О чем вы? - осведомился инспектор.
- Вчера вечером, после представления, Майра сказала мне, что она и Атлант собираются репетировать новый трюк. Я не хотел ждать их, а так как в театре больше никого не было, даже уборщицы ушли, то я запер все, кроме служебного входа, и сказал Майре и Атланту: "Когда будете уходить, ребята, заприте служебный вход". Потом я пошел домой.
- Черт! - выругался инспектор. - Теперь мы никогда не узнаем, кто мог сюда войти, а кто нет. Любой мог незаметно проскользнуть в здание или подождать где-нибудь, пока… - Он закусил губу и обратился к трем артистам: - Куда вы отправились вчера после представления?
Все трое одновременно вздрогнули. Первым заговорил Великий Горди - в его спокойном голосе теперь ощущалось напряжение.
- Я вернулся в пансион и лег спать.
- Вы живете там же, где Бринкерхоф? Кто-нибудь видел, как вы туда входили?
- Живу я там же, но меня никто не видел.
- А вы, Текс?
- Зашел куда-то выпить, - ответил ковбой.
- Куда?
- Не помню. Я хватил лишнего и проснулся утром у себя в комнате с головной болью.
- Вы в скверном положении, ребята, - саркастически усмехнулся инспектор. - Не можете даже установить свое алиби. Как насчет вас, мистер Комедиант?
- Я могу доказать, где я был, инспектор, - сразу же отозвался комик. - Двадцать человек подтвердят, что я торчал в соседней забегаловке.
- Когда именно?
- Около полуночи.
- Ладно, - буркнул инспектор. - Но будьте поблизости, ребята. Вы можете мне понадобиться. Уведи их, Томас, пока я не вышел из себя.
* * *
Давным-давно, когда, как уже говорилось, мегатерий бродил по лесу, тот же вислоухий импресарио, который сказал, что "акробат будет первым", выдал еще один афоризм: "Представление должно продолжаться". Могут происходить несчастные случаи, молодой артист может сбежать с укротительницей львов, инженю - напиться вдрызг, леди в пятом ряду - свалиться в эпилептическом припадке, гардеробная - загореться, но представление должно продолжаться. Даже убийство не в состоянии изменить этот священный декрет. Представление всегда продолжается, невзирая на землетрясение, наводнение, пьяного администратора по фамилии Келли и фантастическую историю с повешенной акробаткой.
Поэтому неудивительно, что, когда "Метрополь" начали заполнять первые посетители, не было никаких признаков того, что прошлой ночью в этих стенах убили женщину и что полицейские и детективы бродят за кулисами с настороженным и озадаченным видом.
Для шоу-бизнеса убийство - всего лишь инцидент, заслуживающий пару колонок в "Верайети".
Инспектор Ричард Квин нервничал, ерзая на твердом сиденье в пятнадцатом ряду, в то время как Эллери сидел рядом, погруженный в раздумья. Самым странным было то, что Эллери настоял на их присутствии на представлении. Им пришлось посмотреть художественный фильм, который инспектор к тому же видел ранее, кинохронику, мультипликацию…
Когда на экране появилась надпись, возвещающая о начале аттракционов, Эллери поднялся и сказал:
- Пошли за кулисы. Здесь кое-что… - Он не окончил фразу.
Обойдя пыльные ложи справа, они проследовали за кулисы через железную дверь, охраняемую полицейским в форме. Там царило непривычное молчание. Келли мрачно сидел на сломанном стуле возле распределительного щита и грыз ногти. Никого из артистов не было видно.
- Есть в этом здании бинокль, Келли? - резко осведомился Эллери.
Ирландец выпучил глаза:
- За каким чертом он вам понадобился?
- Пожалуйста, найдите его.
Келли поманил пальцем проходившего мимо рабочего сцены, который исчез и вскоре вернулся с биноклем.
- Ну и что? - проворчал инспектор. Эллери приложил бинокль к глазам.
- Не знаю, - ответил он, пожимая плечами. - Это всего лишь догадка.
Из оркестровой ямы донеслись звуки опереточной увертюры.
- "Поэт и крестьянин", - фыркнул инспектор. - Неужели они никогда не выучат ничего нового?
Но Эллери ничего не сказал. Он ждал, держа наготове бинокль и глядя на сцену, уже освещенную огнями рампы. Когда замерли последние аккорды увертюры, в партере послышались аплодисменты, а на экране появилась надпись "Атлант и компания", инспектор перестал ворчать и начал проявлять признаки интереса. Ибо, когда занавес поднялся, на сцене стоял Атлант собственной персоной, улыбаясь и кланяясь. Его могучую фигуру обтягивало трико телесного цвета. Рядом с ним стояла высокая улыбающаяся женщина с золотистыми волосами и по меньшей мере одним золотым зубом, поблескивающим при свете рампы. На ней также было телесного оттенка трико. Бринкерхоф, с присущей акробатам способностью быстро восстанавливать физические и душевные силы, настоял на продолжении выступлений, и Брегмен прислал ему новую партнершу, с которой Хуго репетировал целый час перед выходом на сцену. Представление должно продолжаться.
* * *
Атлант и золотоволосая женщина проделывали серию замысловатых трюков. Оркестр гремел вовсю. Ударник бил в тарелки и работал палочками, сопровождая кувырки на трапеции.
Эллери не делал попыток воспользоваться биноклем. Он, инспектор и Келли стояли в кулисах - никто из них не произносил ни слова, только Келли тяжело дышал, как будто только что вынырнул из воды. Рядом с ним появилась странная маленькая фигурка. Эллери быстро обернулся. Но это был всего лишь комик, Матрос Сэм, облаченный во флотскую униформу, которая была ему велика на три размера. Он наблюдал за "Атлантом и компанией" - его покрытое краской лицо ничего не выражало.
- Здорово, правда? - осведомился наконец комик тоненьким голоском.
Никто не ответил. Эллери повернулся к администратору и шепнул:
- Келли, следите за… - Он закончил фразу так тихо, что его не услышали ни комик, ни инспектор.
Келли выглядел озадаченным, его налитые кровью глаза широко раскрылись, но он кивнул и устремил взгляд на кувыркающиеся фигуры.
По окончании номера оркестр заиграл обычное crescendo sostenuto. Атлант кланялся и улыбался, женщина приседала, демонстрируя золотой зуб. Когда занавес опустился, Эллери посмотрел на Келли, но тот покачал головой.
На экране появилась надпись: "Матрос Сэм". Послышалась быстрая музыка, человечек в болтающейся на нем матросской униформе трижды усмехнулся, словно репетируя, сделал глубокий вдох, выбежал на сцену и тут же растянулся лицом вниз под аккомпанемент хохота из темноты зала.
* * *
Они продолжали молча наблюдать.
Номер комика был не лишен остроумия. Он ловко пародировал нелегкую жизнь матросов, то без умолку болтая о дальних плаваниях, то забираясь на воображаемую мачту и падая вниз к удовольствию зала.
- По-своему он не хуже Джимми Бартона, - заметил инспектор.
- Обычная чепуха, - уголком рта процедил Келли.
Изобразив, как будто он уплывает со сцены, Матрос Сэм остановился в кулисах; по его лицу струился пот. Гром аплодисментов заставлял его несколько раз выбегать на сцену и кланяться.
- Сэм! - прошипел ему Келли. - Ради бога, проделай для них номер с канатом!
- С канатом? - тихо переспросил Эллери.
Комик облизнул губы и снова выбежал на сцену. Взрыв смеха сменила тишина. Пошатываясь и глупо моргая, Сэм внезапно крикнул:
- Эй, кто-нибудь! Дайте мне канат!
Из противоположных кулис на сцену упала сигара из папье-маше длиной в три фута.
- Нет! Канат! Канат! - завизжал человечек, яростно подпрыгивая.
Черный канат, извиваясь, спустился с колосников и каким-то чудесным образом обвился вокруг плеч Сэма. Комик отчаянно отбивался, пытаясь схватиться за вымазанные дегтем концы, но они постоянно ускользали, и черные кольца опутывали его все сильнее.
Публика неистовствовала. Человечек и в самом деле был забавен. Даже угрюмая физиономия Келли просветлела, а инспектор весело смеялся. В итоге из-за кулис выбежали двое рабочих сцены и унесли обмотанного канатом комика. Его лицо под краской было белым как мел, однако он освободился достаточно легко.
- Отличный номер! - одобрил инспектор. - Это было здорово!
Сэм что-то пробормотал и поплелся в свою гардеробную. Черный канат лежал там, где упал. Эллери бросил на него взгляд и вновь перенес внимание на сцену, где звучал необычайно красивый тенор. Оркестр играл "Дом на пастбище". Выступал Текс Кросби.
* * *
Высокий, худой мужчина был облачен в яркий ковбойский наряд, который он носил непринужденно и уверенно. Торчащие из двух кобур перламутровые рукоятки револьверов выглядели вполне естественно. Большое белое сомбреро оттеняло худощавое лицо. Ноги были чуть кривоваты. Короче говоря, он казался ковбоем из реальной жизни.
Кросби пел песни Запада, рассказывал забавные истории своим мягким техасским говором, и все это время его длинные пальцы играли с лассо, делая его живым. С момента поднятия занавеса лассо постоянно пребывало в движении вплоть до заключительной песни "Последний загон скота".
- Ни дать ни взять Уилл Роджерс, - усмехнулся Келли, подмигивая красными глазами.
Эллери впервые посмотрел в бинокль. Когда техасец кланялся в последний раз, он вопрошающе взглянул на администратора. Келли покачал головой.
* * *
Великий Горди появился на сцене под вспышки молнии и удары грома, в черно-красной сатанинской мантии. Выглядел он весьма впечатляюще. Черные глаза сверкали, кончики усов трепетали над яркими губами, крючковатый нос торчал как орлиный клюв, руки и рот все время двигались.
Спокойная, гладкая речь фокусника забавляла зрителей, отвлекая их внимание от таинственных манипуляций его рук. Чудеса, проделываемые им с картами, монетами и носовыми платками, были способны поразить непосвященных. Очевидно, под его мантией таилось немало сюрпризов.
Эллери и инспектор с растущим интересом следили за трюками. Тут Эллери впервые заметил Бринкерхофа, сидящего на корточках в противоположных кулисах все еще в трико. Глаза великана были сосредоточены на лице фокусника, полностью игнорируя движения его пальцев. В них не было ни злобы, ни гнева - только напряженное внимание. Что происходило с этим человеком? Эллери подумал, что Горди, вероятно, не подозревает о наблюдении акробата, иначе его руки не действовали бы так спокойно и уверенно.
Номер фокусника казался бесконечным. Последовали трюки с каким-то причудливым аппаратом, управляемым ассистентами из-за кулис. Зал был захвачен зрелищем.
- Отличное шоу, - не без удивления заметил инспектор.
- Недурное, - пробормотал Келли. На его лице появилось странное выражение. Он также внимательно следил за фокусником.
Внезапно на сцене что-то пошло не так. Завершив очередной трюк, Горди поклонился и шагнул за кулисы, где стояли наблюдавшие за ним. Рабочие не подготовились к спуску занавеса. Оркестр продолжал играть. Голова дирижера недоуменно болталась из стороны в сторону.
- В чем дело? - осведомился инспектор.
- Он отказался от последнего трюка, - буркнул Келли. - Хорошая догадка, мистер Квин… Эй, ты! - рявкнул он фокуснику. - Заканчивай номер, черт бы тебя побрал! Пока они еще хлопают!
Горди был очень бледен. Он не обернулся - они видели только его левую щеку и неподвижный затылок. Не ответив администратору, фокусник с покорностью новичка шагнул на сцену. С другой стороны за ним наблюдал Бринкерхоф. На сей раз Горди его заметил и конвульсивно вздрогнул.
- Что происходит? - тихо спросил инспектор, похожий на насторожившегося воробья.
Эллери поднес к глазам бинокль. С колосников спустили трапецию - простой стальной брус, подвешенный на двух тонких тросах. Вместе с ним на сцену опускалась желтая, по виду новая веревка.
Фокусник действовал крайне медлительно. Публика затаила дыхание. Даже музыка смолкла.
Поймав веревку, Горди стал что-то с ней делать - его спина скрывала, что именно. Затем он повернулся, и стало видно, что его левая рука привязана к желтой веревке большим и невероятно сложным узлом. Подобрав другой конец веревки, фокусник слегка подпрыгнул, схватил раскачивающуюся трапецию, остановил ее на уровне груди и снова отвернулся, а когда повернулся опять, они увидели, что другой конец веревки привязан таким же узлом к стальному брусу трапеции. Горди поднял руку, подавая сигнал, и послышалась барабанная дробь.
Трапеция тут же стала подниматься - веревка оказалась длиной всего четыре фута. Гибкое тело Горди поднималось вслед за брусом, к которому оно было привязано веревкой. Трапеция остановилась, когда ноги фокусника находились на высоте двух ярдов от сцены.
Эллери внимательно смотрел в бинокль. Бринкерхоф застыл, сидя на корточках.
Горди начал дергаться в воздухе, демонстрируя тем самым, что он надежно привязан к трапеции и даже солидный вес его вытянутого тела не может развязать узлы, а только туже их стягивает.
- Хороший трюк, - пробормотал Келли. - Через секунду трапеция опустится, а через восемь секунд поднимется снова, и Горди окажется на сцене с веревкой на полу.
- Готов! - послышался приглушенный голос Горди.
В тот же момент Эллери сказал Келли:
- Быстро опускайте занавес! Подайте сигнал людям на колосниках!
Келли крикнул что-то неразборчивое, и спустя секунду занавес опустился. Зрители онемели от изумления, решив, что это часть трюка. Горди начал бешено извиваться, пытаясь дотянуться до трапеции свободной рукой.
- Опустите трапецию! - закричал Эллери, выбежав на скрытую занавесом сцену и махая руками рабочим наверху. - Горди, не двигайтесь!
Трапеция с грохотом опустилась. Горди распростерся на полу. Эллери подбежал к нему и быстро разрезал ножом веревку. Отрезанный кончик свисал с трапеции.
- Можете встать, - тяжело дыша, сказал Эллери. - Я хотел взглянуть на этот узел, синьор Горди.
Все столпились вокруг Эллери и упавшего фокусника, который, казалось, не может подняться. Он сидел на полу, беззвучно шевеля губами; в его глазах застыл ужас. Рядом стояли Бринкерхоф, Кросби, Матрос Сэм, сержант Вели, Келли, Брегмен…