Инспектор уставился на узел на трапеции. Потом он вынул из кармана обрывок старой грязной веревки, на которой висело тело Майры Бринкерхоф, и приложил узел на ней к узлу на стальном брусе.
Они были абсолютно одинаковы.
- Ну, Горди, - устало заговорил инспектор, - полагаю, с вами все ясно. Вставайте. Я арестую вас за убийство, и все, сказанное вами…
Внезапно Бринкерхоф прыгнул на лежащего на полу человека и вцепился могучими руками ему в горло. Понадобились объединенные усилия ковбоя, сержанта Вели и администратора, чтобы оттащить акробата.
Фокусник задыхался, прижимая руки к горлу.
- Я не делал этого! Говорю вам, я невиновен! Да, мы с Майрой… у нас была связь. Я любил ее. Но зачем мне было ее убивать? Ради бога…
- Schwein! - буркнул Атлант; его грудь тяжело вздымалась.
Сержант Вели потянул Горди за воротник:
- Пошли!
- Приношу мои извинения, мистер Горди, - внезапно заговорил Эллери. - Конечно, вы этого не делали.
Последовало недоуменное молчание. Из-за тяжелого занавеса доносились громкие голоса - на экране шел очередной фильм.
- Не… не делал? - пробормотал Бринкерхоф.
- А как же узлы, Эллери? - удивленно спросил инспектор.
- Вот именно. Узлы. - Нарушая противопожарные правила, Эллери зажег сигарету и задумчиво затянулся. - Повешение Майры Бринкерхоф беспокоило меня с самого начала. Почему преступник повесил ее, пренебрегая одним из четырех более простых и легких способов убийства, не требующих, в отличие от повешения, дополнительной работы? Но если убийца избрал этот способ, то, безусловно, намеренно.
Горди уставился на него с открытым ртом. Лицо Келли было пепельно-серым.
- В чем же состояла причина? - снова заговорил Эллери. - Очевидно, повешение давало преступнику какое-то преимущество, которое не могли предоставить четыре легких способа. Какое же преимущество было в повешении по сравнению с выстрелом из револьвера, удушением газом или ударом ножом либо молотком? Иными словами, что, характерное для повешения, нетипично для четырех других способов? Только одно - использование веревки.
- Не понимаю! - воскликнул Горди. - Никто не знал моего узла. Я сам научился его завязывать… - Он закусил губу и умолк.
- В том-то и дело. Ведь фокусники развивают в себе умение вязать узлы до фантастической степени. Например, Гудини…
- И братья Дэвенпорт, - подхватил Горди. - Мой узел - вариант одного из созданных ими.
- Поэтому, - продолжал Эллери, - если бы мистер Горди захотел убить Майру Бринкерхоф, стал бы он использовать узел, который указывал только на него одного? Безусловно, нет, если только он был в здравом уме. Тогда, возможно, он завязал эти узлы машинально? Не исключено, но зачем ему вообще выбирать повешение, когда под рукой четыре более легких способа? - Эллери похлопал фокусника по спине. - Так что примите наши извинения, Горди. Несомненно, вы были оклеветаны кем-то, кто специально избрал повешение и определенный узел с целью обвинить вас в преступлении, которое вы не совершали.
- Но он утверждает, что никто не знал о его чертовом узле, - возразил инспектор. - Если то, что ты говорил, правда, Эл, значит, кто-то узнал о нем тайком.
- Весьма вероятно, - пробормотал Эллери. - У вас есть какие-нибудь предположения, синьор?
Фокусник медленно поднялся и отряхнул одежду. Бринкерхоф тупо глазел на него и на Эллери.
- Нет, - ответил Горди. - Я думал, что этот узел неизвестен даже моим ассистентам. Но когда мы неделями показываем одно и то же, возможно, кому-то удалось…
- Понятно, - задумчиво промолвил Эллери. - Итак, мы в тупике?
- Еще в каком, - огрызнулся инспектор. - Спасибо за помощь, сын!
* * *
- Откровенно говоря, - сказал Эллери на следующий день, сидя в офисе отца, - я не понимаю, что все это значит. Единственное, в чем я уверен, - это в невиновности Горди. Убийца хорошо знал, что кто-то обратит внимание на необычный узел, используемый Горди в его трюке. Что касается мотива…
- Послушай, - сердито прервал инспектор, - я тоже не слепой! У каждого из них мотив. Кросби был брошен убитой леди. Горди… А тебе известно, что последнюю пару недель маленький комик крутился около ее юбки, стараясь обратить на себя внимание? Келли тоже валял с ней дурака во время прошлых выступлений в "Метрополе".
- Не сомневаюсь, - печально отозвался Эллери. - Зов плоти… Женщина была лакомым кусочком. Настоящая драма в стиле старика Боккаччо с глупым мужем-рогоносцем…
Дверь открылась, появился обеспокоенный доктор Праути. Опустившись на стул, он закинул ноги на письменный стол инспектора.
- Угадайте, что я узнал!
- Не силен в догадках, - угрюмо откликнулся старый джентльмен.
- Маленький сюрприз для вас и для меня тоже. Эта женщина умерла не от повешения!
- Что?! - воскликнули оба Квина.
- Факт. Когда ее повесили, она уже была мертва. - Праути покосился на свою зловонную сигару.
- Будь я проклят! - Вскочив со стула, Эллери тряхнул доктора за плечо. - Ради бога, Праути, не будьте таким самодовольным! Что ее убило? Пуля, газ, нож, яд…
- Пальцы.
- Пальцы?
Доктор Праути пожал плечами.
- Тут не может быть сомнений. Когда я снял грязную веревку с ее изящной шейки, то обнаружил на коже четкие следы пальцев. Ее задушили, а потом повесили, только не понимаю зачем.
- Чрезвычайно интересно! - Эллери выпрямился. - Начинаю чуять дичь.
- Очень странно, - пробормотал инспектор, грызя усы.
- Есть и еще более странное, - продолжал доктор Праути. - Вы, ребята, повидали немало задушенных. Как выглядят следы пальцев на их шеях?
- Как выглядят? - Эллери нахмурился. - Не знаю, что вы имеете в виду… - Внезапно его серые глаза блеснули. - Ну конечно! Кончики пальцев обычно направлены вверх - в сторону подбородка.
- Умный мальчик! Ну так вот - эти следы направлены вниз.
Эллери молча уставился на него. Затем он энергично потряс вялую руку медика.
- Эврика! Праути, старина, вы ответили на молитву несчастного логика! Пошли, папа!
- В чем дело? - заворчал инспектор. - Куда ты так торопишься?
- В "Метрополь". По неотложному делу. Если мои часы идут правильно, то мы как раз успеем к очередному представлению. Я покажу тебе, почему наш убийца не только не застрелил, не зарезал, не удушил газом и не ударил молотком малютку Майру, но даже повесил ее, уже мертвую!
* * *
Часы все же подвели Эллери. Когда они добрались до "Метрополя", был полдень и уже демонстрировался фильм. Они поспешили за кулисы в поисках Келли.
- Нам нужен администратор или хотя бы старый Перк, сторож, - пробормотал Эллери, подталкивая отца вперед в темном боковом проходе. - Всего один вопрос…
Полицейский пропустил их. За кулисами они обнаружили только Бринкерхофа и его новую партнершу, очевидно репетировавших новый трюк. Атлант висел вниз головой на трапеции, уцепившись за брус могучими ногами и держа во рту резиновый мундштук. Внизу вращалась волчком блондинка с другим концом мундштука во рту.
- О, Келли! - воскликнул Эллери, завидев появившегося непонятно откуда администратора. - Остальные здесь?
- Конечно, - шатаясь, промямлил Келли. Он снова был пьян.
- Приведите всех в гардеробную Майры. У нас есть еще немного времени. Вопросы не нужны, папа. Я должен был знать и так…
Инспектор махнул рукой.
Келли поскреб подбородок и отошел.
- Эй, Атлант! - устало окликнул он. - Слезай с трапеции и пошли.
Администратор поплелся в сторону гардеробных.
- Но, Эл, - простонал инспектор, - я не понимаю…
- Все выглядит по-детски просто, - сказал Эллери, - когда я увидел, что мои подозрения верны. Ладно, папа, не ворчи и не порть представление.
* * *
Когда все собрались в гардеробной Майры, Эллери, опершись на туалетный столик, бросил взгляд на водопроводную трубу.
- Один из вас может признаться, - промолвил он. - Понимаете, я знаю, кто убил маленькую… э-э… леди.
- Знаете? - хрипло переспросил Бринкерхоф. - Кто же?.. - Он умолк и окинул остальных блуждающим взглядом глупых глаз.
Больше никто не произнес ни слова. Эллери вздохнул:
- Вы вынуждаете меня предаться красноречивым воспоминаниям. Вчера я задал вопрос: почему Майру Бринкерхоф повесили, а не убили одним из четырех более простых способов? И ответил, доказывая невиновность мистера Горди, что повешение позволяло использовать веревку, а следовательно, характерный узел Горди. - Он поднял указательный палец. - Но я забыл о еще одной возможности. Если вы находите женщину, умершую от удушения и с веревкой на шее, то считаете, что ее задушила эта веревка. Я абсолютно не учитывал тот факт, что повешение, благодаря использованию веревки, позволяет также скрыть шею жертвы. Но для чего это понадобилось? Потому что задушить можно не только веревкой, но и пальцами, которые, однако, оставляют следы на шее жертвы, а убийца не хотел, чтобы об этих следах узнала полиция. Очевидно, он полагал, что тугая веревка не только скроет, но и вообще сотрет следы с шеи Майры. Конечно, это сущее невежество, так как на мертвом теле подобные следы нельзя уничтожить. Но именно поэтому убийца повесил Майру, когда она уже была мертва. Возможность оставить узел Горди и навести на него подозрение была вторичной причиной использования веревки.
- Это чушь, Эллери! - воскликнул инспектор. - Убийцу нельзя определить по следам пальцев на шее жертвы. Такие отпечатки невозможно сравнить…
- Совершенно верно, - прервал его Эллери, - но можно заметить, что кончики пальцев на этих следах направлены необычным образом - не вверх, а вниз.
В наступившем молчании слышалось только тяжелое дыхание собравшихся.
- Дело в том, - продолжал Эллери, - что убийца душил Майру, так сказать, вверх тормашками. Как это могло произойти? Существуют две возможности: либо Майра висела вниз головой над убийцей, либо…
- Ja. Это сделал я, - тупо произнес Бринкерхоф. Он повторял это снова и снова, как фонограф, у которого заела игла.
Из усилителя послышался женский голос: "Но я люблю тебя, дорогой, люблю…"
Глаза Бринкерхофа блеснули, и он шагнул к Великому Горди.
- Вчера я сказал Майре: "Вечером мы будем репетировать новый трюк". После второго представления я видел, как Майра и этот Schweinhund целовались за декорациями, и слышал, что они говорили. Они дурачили меня. Я решил убить ее и убил.
Он закрыл лицо руками и беззвучно заплакал. Это было страшно, и Горди казался окаменевшим от ужаса.
- Потом я увидел следы у нее на шее, - снова забормотал Бринкерхоф. - Они были перевернутыми. Я знал, что это плохо. Поэтому я взял веревку и обмотал ей шею, чтобы скрыть следы. Потом я повесил ее, завязав узел этой Schwein. Он как-то показал его ей, а она - мне.
Акробат умолк.
- Господи! - хрипло сказал Горди. - Я совсем забыл об этом…
- Уведите его, - сухо приказал инспектор полицейскому у двери.
* * *
- Все было совершенно ясно, - объяснял Эллери отцу за кофе. - Либо женщина висела вниз головой над убийцей, либо убийца висел вниз головой над ней. Одно сжатие этих могучих лап… - Он поежился. - Все указывало на акробата. А когда я вспомнил, как сам Бринкерхоф говорил, что они репетировали новый трюк… - Эллери умолк и задумчиво закурил.
- Бедняга, - пробормотал инспектор. - Он не столько плох, сколько туп. А она получила по заслугам.
- Философствуете, инспектор? - усмехнулся Эллери. - В этом деле меня беспокоит не моральный аспект, а совсем другое.
- Беспокоит? - усмехнулся инспектор. - Мне ты кажешься вполне довольным собой.
- Вот как? Но меня в самом деле беспокоит поразительное отсутствие воображения у наших репортеров.
Инспектор обреченно вздохнул.
- Что ты имеешь в виду?
Эллери улыбнулся:
- Ни один из журналистов, освещавших эту проблему, не использовал заголовок, который буквально напрашивается. Они забыли, что одного из участников зовут Горди!
- При чем тут заголовок? - недоуменно нахмурился инспектор.
- О боже! Как им не пришло в голову представить меня в роли Александра и назвать все это "Делом гордиева узла"?
Однопенсовая черная
- Ах! - воскликнул старый Унекер. - Это ушасно, мистер Кувин, - просто ушасно! Кута катится Нью-Йорк? В моем магазине Polizei драка, кровь… Это один из мой старейший покупатель, мистер Кувин. Он такше иметь пешальный опыт… Мистер Хэзлитт - мистер Кувин… Мистер Кувин - тот самый знаменитый детектиф, о который фы читать в газеты, мистер Хэзлитт. Его отец - инспектор Рихард Кувин.
Засмеявшись, Эллери выпрямился во весь рост над прилавком старого Унекера и пожал руку другому покупателю.
- Значит, вы - еще одна жертва роста преступности, мистер Хэзлитт? Унки только что попотчевал меня кровавой историей.
- Так вы Эллери Квин? - осведомился хилый, маленький человечек в очках с толстыми стеклами, от которого пахло нью-йоркским пригородом. - Вот это удача! Да, меня ограбили.
Эллери окинул недоверчивым взглядом книжную лавку старого Унекера:
- Надеюсь, не здесь?
Магазинчик Унекера, затерявшийся среди переулков центра Манхэттена, казался последним местом в мире, которое могло бы привлечь внимание грабителей.
- Нет, - ответил Хэзлитт. - Тогда я хотя бы сохранил деньги, уплаченные за книгу. Это произошло вчера, около десяти вечера. Я только вышел из своего офиса на Сорок пятой улице - мне пришлось задержаться на работе - и направился домой, как меня остановил какой-то тип и попросил огоньку. Улица была темной и пустынной, поведение парня мне не понравилось, но я не видел вреда в том, чтобы дать ему несколько спичек. Роясь в карманах, я заметил, что он смотрит на книгу у меня под мышкой, как будто пытаясь прочитать название.
- Что это была за книга? - с интересом спросил Эллери. Книги являлись его страстью.
Хэзлитт пожал плечами:
- Ничего особенного. Даже не беллетристика - "Европа в хаосе". Я занимаюсь экспортом и стараюсь быть в курсе международной ситуации. Как бы то ни было, парень зажег сигарету, вернул спички, пробормотал благодарность, и я двинулся дальше. Но в следующий момент что-то ударило меня по затылку, и все погрузилось во тьму. Припоминаю, что я упал. Придя в себя, я увидел, что лежу в канаве; очки и шляпа валялись на дороге, а в голове шум… Естественно, я тут же решил, что меня ограбили, так как имел при себе много наличных и носил бриллиантовые запонки. Но…
- Но разумеется, - с усмешкой прервал Эллери, - единственная вещь, которую у вас украли, была "Европа в хаосе". Любопытная маленькая проблема! Можете описать напавшего на вас?
- У него были большие усы и дымчатые очки. Это все, что я…
- Он нишего не уметь описать, - печально промолвил старый Унекер. - Такой ше слепой Dummkopf, как фсе американцы. Но книга, мистер Кувин! Кому нушно красть такая книга?
- Это еще не все, - снова заговорил Хэзлитт. - Когда я вернулся домой - я живу в Ист-Ориндж, Нью-Джерси, - то нашел дом взломанным! И как вы думаете, что оттуда украли, мистер Квин?
Худощавое лицо Эллери просияло.
- Я не ясновидящий, но если в преступлении существует постоянство, то могу предположить исчезновение еще одной книги.
- Верно! Это был другой экземпляр "Европы в хаосе"!
- Вы меня заинтриговали. - Эллери сменил тон. - Откуда у вас два экземпляра, мистер Хэзлитт?
- Два дня назад я купил еще один у Унекера для своего друга и оставил книгу на книжной полке дома. Экземпляр исчез. Окно было взломано - на подоконнике виднелись следы рук. Хотя у меня дома много ценных вещей - серебро и тому подобное, - больше ничего не пропало. Я тут же сообщил в ист-оринджскую полицию, но они пришли, посмотрели на меня с удивлением и тут же ушли, очевидно решив, что я спятил.
- Больше никакие книги не исчезли?
- Нет, только эта.
- Не понимаю… - Эллери снял пенсне и начал задумчиво протирать стекла. - Мог это быть один и тот же человек? Хватило бы ему времени добраться в Ист-Ориндж и проникнуть в ваш дом, прежде чем вы вернулись туда вечером?
- Да. Выбравшись из канавы, я сообщил о нападении полицейскому, и он отвел меня в ближайший участок, где мне задали кучу вопросов, так что домой я добрался только в час ночи.
- Думаю, Унки, - сказал Эллери, - все это как-то связано с историей, которую вы мне рассказали. Если вы извините меня, мистер Хэзлитт, я вас покину. Auf Wiedersehen!