* * *
Эллери впервые повстречал Марка Грэматона и столкнулся с феноменом кровоточащей груди четвертого лорда Грэматона на одной из как бы стихийно возникших вечеринок, которыми периодически развлекают себя жители колонии. Как обычно, были шарады, игра в "Двадцать вопросов", несколько блестящих эпиграмм, и все это имело место в воскресенье вечером в доме доктора Вэрроу.
Доктор с серьезным видом представлял свое изобретение. Это была трубчатая стальная рамка, в которой на невидимых нитях висело целлофановое сердце, наполненное жидкостью, походившей на кровь, но являющейся, очевидно, томатным соком.
- Она мне неверна, - замогильным голосом провозгласил Вэрроу и стиснул резиновую грушу. Сердце тут же сжалось, и зловещая красная струйка потекла из него в медную плевательницу на полу. Все засмеялись.
- Сюрреализм? - вежливо осведомился Эллери, интересуясь, не сошел ли доктор с ума.
- Это кровопускатель Грэматона, - давясь от смеха, сказала Перл Энджерс. - Весьма нахально со стороны Джонни. Но ведь он лучший друг Марка Грэматона.
- При чем тут это? - ошеломленно спросил Эллери.
- Бедняга! Неужели вы не знаете историю о Кровоточащем Сердце?
Она подтащила его к массивному и довольно безобразному мужчине, который, беспомощно склонившись на обнаженные плечи Мими Грэматон и зарывшись лицом в ее волосы, задыхался от приступов хохота.
- Марк, - представила Перл Энджерс, - это Эллери Квин. Он никогда не слышал историю о Кровоточащем Сердце.
Грэматон отпустил жену, вытер глаза одной рукой и протянул другую Эллери.
- Привет. Ох уж этот Джонни Вэрроу! Единственный человек, которого я знаю, кто может настолько очаровательно проявлять дурной вкус, что он превращается в хороший… Квин? По-моему, я раньше не видел вас в Натчитоке.
- Естественно, не видел, - заметила Мими, приглаживая волосы, - потому что мистер Квин остановился у Перл всего несколько дней назад, а ты был поглощен своими фресками.
- Значит, ты с ним уже познакомилась, - усмехнулся Грэматон, обнимая своей огромной лапой жену за плечи.
- Марк, - взмолилась Перл Энджерс, - расскажите ему историю.
- Сначала ему нужно взглянуть на портрет. Он художник?
- Эллери пишет романы об убийствах, - сказала Перл. - Большинство людей, узнав об этом, говорят "Как странно!", что приводит его в бешенство.
- Тогда вы тем более должны посмотреть на портрет лорда Грэматона. Романы об убийствах? Это может послужить для вас материалом. - Грэматон снова усмехнулся. - Вы напрочь привязаны к Перл?
- Конечно нет, - ответила за него актриса. - Он просто съедает все, что есть у меня дома. Идите, Эллери, - Марк намерен вас пригласить.
- Кроме того, - добавил Грэматон, - мне нравится ваше лицо.
- Он имеет в виду, - объяснила Мими, - что хочет воспользоваться им для своей фрески.
- Но… - беспомощно начал Эллери.
- Конечно, идите, - сказала Мими Грэматон.
- Ну разумеется! - просиял Эллери.
Мистер Квин пришел в себя, когда его перевозили через озеро под звездным небом на остров Грэматона. Глядя на стоящий у его ног собственный саквояж, он пытался вспомнить, каким образом очутился в лодке. Мими очаровательно улыбалась ему с кормы, а впереди ритмично поднимались и опускались могучие плечи сидевшего на веслах Грэматона. Глядя на него, Эллери слегка поежился.
Это было странно, потому что Грэматон казался на редкость дружелюбным парнем. Остановившись у причала Перл, он сам вынес саквояж Эллери, обещая ему полный покой, охоту на кроликов, интеллектуальные споры о коммунизме, демонстрацию фильмов о Тибете, Танганьике, Австралии и тому подобное времяпрепровождение.
- Простая жизнь, - усмехнулся Грэматон. - У нас примитивное существование - ни мостов к острову, ни моторных лодок. Мост нарушил бы нашу природную изоляцию, а все, что издает шум, приводит меня в ужас. Вы интересуетесь искусством?
- Я маловато о нем знаю, - признался Эллери.
- Оценка не всегда требует знаний, несмотря на утверждения академиков.
Они высадились на берег. Из темноты возник силуэт какого-то толстяка, который ухватил лодку.
- Джефф, - объяснил Грэматон, когда они вошли в лес. - Профессиональный бродяга - мне нравится, когда он торчит поблизости… Так вот, говоря об оценке. Вы ведь смогли оценить спину Мими, ничего не зная о геометрической теории эстетики.
- Он заставляет меня демонстрировать ее, словно какую-то диковину, - не очень убедительно пожаловалась Мими. - Специально подбирает мне одежду! Я все время чувствую себя полуголой.
Они подошли к дому и остановились, позволив Эллери восхищаться им. Джефф - толстяк с волосатой грудью - появился откуда-то сзади, молча взял у Эллери саквояж и унес его. Причудливое сооружение с множеством углов и пристроек было воздвигнуто из бревен на грубом каменном фундаменте.
- Это всего лишь дом, - сказал Грэматон. - Пошли в мою студию - я представлю вас лорду Грэматону.
Студия занимала второй этаж дальнего крыла. Северная стена сплошь состояла из маленьких стеклянных панелей, а остальные стены были увешаны живописью маслом, акварелями, пастелями, гравюрами, барельефами и резьбой по дереву.
- Добрый вечер, - поклонился мистер Боркка. Он стоял перед покрытым материей каркасом и повернулся, когда они вошли.
- А вот и Боркка! - улыбнулся Грэматон. - Вдыхаете аромат искусства, вы, язычник? Квин, познакомьтесь с…
- Я уже имел удовольствие, - вежливо промолвил Эллери. Его интересовало, что скрывается за полотнищем, прикрывавшим один из холстов, - оно висело косо, и ему показалось, что, когда они появились в студии, Боркка был поглощен изучением находившегося под тканью.
- Пожалуй, - тихо сказала Мими, - я позабочусь о комнате для мистера Квина.
- Чепуха - этим займется Джефф. Вот моя фреска, - объявил Грэматон, сдергивая ткань. - Это только предварительный вариант одного угла - фрески будут расположены по всему вестибюлю Музея нового искусства. Конечно, вы узнаете Мими.
Эллери, безусловно, узнал ее. В центре группы причудливых лиц виднелась огромная женская спина - смуглая и изогнутая. Он посмотрел на мистера Боркку, но тот уставился на миссис Грэматон.
- А это его лордство.
У стены - в месте, недоступном для солнечного света, - стоял большой старинный портрет в человеческий рост, чьи мрачные тона гармонировали с полом. Одетый по моде семнадцатого столетия четвертый лорд Грэматон обращал внимание, пожалуй, только красным носом и размерами живота.
- Разве он не прекрасен? - усмехнулся Грэматон. - Сбросьте холсты с этого стула и присаживайтесь… Портрет написан каким-то старательным, но довольно корявым предшественником Хогарта.
- Но какая связь между лордом Грэматоном и шуткой доктора Вэрроу? - осведомился Эллери.
- Подойди сюда, дорогая.
Мими подошла к мужу и села к нему на колени, положив темноволосую голову на его плечо. Мистер Боркка резко повернулся, споткнувшись о лежащий на полу острый мастихин.
- Боркка, налейте мистеру Квину выпить… Так вот, мой знатный предок женился на тщательно охраняемой девушке из Ланкашира, которая никогда не бывала дальше чем в двух милях от отцовского дома. Старый пират очень гордился красотой жены - выставлял ее при дворе, как своих негров на африканских невольничьих рынках. Вскоре леди Грэматон стала пределом мечтаний всех лондонских щеголей.
- Скотч, мистер Квин? - буркнул мистер Боркка.
- Нет.
Грэматон поцеловал жену в шею, а Боркка налил себе выпивку.
- Очевидно, сознавая свою ответственность перед потомством, - продолжал Грэматон, - лорд Грэматон вскоре после женитьбы заказал какому-то пачкуну свой портрет - жалкий результат у вас перед глазами. Однако старик был очень доволен, так как повесил его над камином в большом холле своего замка на самом видном месте. Ну, история гласит, что однажды ночью, когда страдающий подагрой лорд не мог заснуть, он зачем-то проковылял вниз и с ужасом увидел, что с камзола на его портрете капает кровь.
- Не может быть, - запротестовал Эллери. - Или это шутка времен Реставрации?
- Нет, это была кровь, - усмехнулся художник. - Старый головорез сразу это понял. Он поплелся наверх в спальню жены сообщить ей о чуде и застал бедняжку наслаждающейся жизнью с одним из упомянутых мной молодых щеголей. Естественно, он проткнул обоих шпагой, а после, насколько помню, женился снова, имел пятерых детей от второго брака и умер в девяносто лет.
- Но кровь! - воскликнул Эллери, глядя на абсолютно чистый камзол лорда Грэматона. - Какое она имела отношение к измене его жены?
- Этого никто не понимает, - негромко отозвалась Мими.
- Когда он снова спустился, вытирая шпагу, - продолжал Грэматон, поглаживая ухо жены, - кровь на портрете исчезла. Типично британский символизм - все таинственно до скуки. Легенда гласит, что сердце четвертого лорда Грэматона кровоточит всякий раз, когда супруга кого-либо из Грэматонов сбивается с пути в поисках более зеленого пастбища.
- Семейные сплетни, - сухо промолвил Эллери.
Мими спрыгнула с колен мужа.
- Марк, я страшно устала.
- Прости. - Грэматон потянулся. - Странная история, верно? Используйте ее, если хотите… Показать вам вашу комнату? Боркка, будьте хорошим парнем и выключите свет.
Мими быстро вышла, словно ее преследовали. Это и в самом деле совершали глаза мистера Боркки, когда они оставили его стоящим у камина с графином виски в руке.
* * *
- Как неловко, - сказал за завтраком Грэматон. - Надеюсь, вы меня извините? Я получил телеграмму от архитектора и должен сегодня ехать в город.
- Я поеду с вами, - предложил Эллери. - Вы были настолько любезны…
- Не желаю и слышать об этом. Я вернусь завтра утром, и мы чем-нибудь займемся.
Эллери направился в лес знакомиться с островом Грэматона. Остров, как выяснилось, имел форму земляного ореха и занимал по меньшей мере тридцать акров, густо покрытых лесом, за исключением центральной части. Небо было в тучах, и Эллери ощущал холод, несмотря на кожаную куртку. Впрочем, он не был убежден, что в этом повинна погода. Остров действовал на него угнетающе.
Найдя старую, почти заросшую тропинку, Эллери из любопытства зашагал по ней. Тропинка шла через скалистый перешеек, исчезая около восточной оконечности острова, на поляне, где стояла деревянная хижина с покосившейся крышей, бревна в стенах которой торчали, как сломанные кости.
Какое-то заброшенное жилище скваттера, подумал Эллери. Ему пришла в голову мысль обследовать хижину. В подобных местах иногда можно наткнуться на что-нибудь занятное.
Но то, что обнаружил Эллери, представляло собой проблему. Шагнув на раскрошившийся каменный порог, он услышал изнутри голоса. В тот же миг позади из леса донесся крик Грэматона:
- Мими!
Эллери застыл как вкопанный.
- Не смейте прикасаться ко мне! - послышался в хижине взволнованный голос Мими. - Я не для этого пригласила вас сюда.
Голос мистера Боркки жалобно бубнил: "Мими, Мими, Мими", словно грампластинка, в которой заела игла.
- Вот деньги. Берите их и убирайтесь отсюда. - Мими явно была на грани истерики.
Но Боркка снова повторил "Мими", и его ноги зашаркали по полу.
- Боркка, вы с ума сошли! Я буду кричать! Мой муж…
- Я убью вас, - устало произнес Боркка. - Я не могу этого вынести…
- Грэматон! - окликнул Эллери, когда широкоплечий художник появился в поле зрения. Голоса в хижине смолкли. - Не тревожьтесь. Я похитил миссис Грэматон и заставил ее показать мне лес.
- А! - Грэматон вытер лоб и опять позвал: - Мими!
Появилась улыбающаяся Мими, однако ее рука, вцепившаяся в куртку Эллери, заметно дрожала.
- Я как раз показывала мистеру Квину хижину. Ты беспокоился обо мне, дорогой? - Она прошла мимо Эллери и обняла мужа за шею.
- Ты же знаешь, Мими, что должна была утром мне позировать. - Казалось, Грэматону не по себе - его большая светловолосая голова дергалась из стороны в сторону.
- Я забыла, Марк. Не смотри так сердито. - Мими взяла мужа за руку и, смеясь, пошла с ним в сторону леса.
- Красивое местечко, - сказал им вслед Эллери. Грэматон улыбнулся, но взгляд его серых глаз оставался напряженным. Мими потянула его к деревьям.
Эллери посмотрел вниз. На тропинке лежала причудливая трость мистера Боркки. Грэматон тоже заметил ее.
Подобрав трость, Эллери вошел в хижину. Она была пуста.
Выйдя, Эллери сломал трость о колено, бросил обломки в озеро и медленно последовал по тропинке за Грэматонами.
* * *
Когда Мими вернулась из поселка, проводив мужа, ее сопровождали Эмили Имз и доктор Вэрроу.
- Я провожу больше времени с кистью, чем со стетоскопом, - объяснил доктор Эллери. - Искусство захватило меня целиком и полностью. К тому же люди здесь удручающе здоровы.
- Днем мы поплаваем, - объявила Мими, - а вечером будем жарить сосиски с алтеем под открытым небом. Мы ведь обязаны развлекать вас, мистер Квин. - Но она не смотрела на него. Эллери казалось, что Мими неестественно возбуждена, - ее щеки были пунцовыми.
Когда они купались в озере, на берегу появился мистер Боркка; немного поколебавшись, он молча сел. Мими сразу помрачнела. Позднее, когда все вышли из воды, Боркка встал и удалился.
После обеда Джефф развел костер. Мими сидела, прижавшись к мисс Имз, словно пытаясь согреться. Доктор Вэрроу неожиданно извлек гитару и спел несколько малоизвестных матросских песен. Выяснилось, что у Мими красивое сопрано - она тоже пела, пока не заметила в кустах пару блестящих глаз, наблюдавших за ней. Взгляд их был настолько диким, что мышцы Эллери непроизвольно напряглись. Он подумал, что мистер Боркка по ночам запросто может превращаться в волка.
Начал моросить дождь. Они побежали к дому, а Джефф затоптал огонь.
- Оставайтесь, - настаивала Мими. - Пока Марка нет…
- Вам не удастся меня выгнать, - весело сказал доктор Вэрроу. - Мне нравятся ваши кровати.
- Хочешь, чтобы я спала в твоей комнате, Мими? - спросила мисс Имз.
- Нет, - медленно ответила Мими. - В этом нет надобности.
Эллери едва успел снять куртку, как в дверь его комнаты постучали.
- Мистер Квин, - послышался шепот.
Эллери открыл дверь. В полумраке стояла Мими, одетая в тонкое домашнее платье с открытой спиной. Она больше ничего не сказала, но в ее больших глазах светилась мольба.
- Возможно, - предложил Эллери, - нам лучше побеседовать в студии вашего мужа?
Он снова надел куртку, а Мими молча проводила его в студию и включила единственную лампу. Электричество осветило мрачную физиономию четвертого лорда Грэматона, блестящие сплошные стекла северной стены, лежащий на полу мастихин.
- Я должна вас поблагодарить, - прошептала Мими, опускаясь на стул, - и объяснить вам…
- Вы ничего мне не должны, - мягко прервал ее Эллери. - Зато вы многое задолжали самой себе. Сколько времени, по-вашему, вы сможете это терпеть?
- Так вы знаете! - Она беззвучно заплакала, закрыв лицо руками. - Это животное здесь с мая, и… Что же мне делать?
- Рассказать все вашему мужу.
- Нет-нет! Вы не знаете Марка. Дело не во мне, а в нем. Он переломает Боркке руки и ноги и свернет ему шею. Разве вы не понимаете, что я хочу уберечь Марка от беды?
Эллери молчал по той простой причине, что не находил ответа. Единственное, что он мог сделать, - это сам убить Боркку. Мими опять заплакала, съежившись на стуле.
- Пожалуйста, уходите, - всхлипывала она. - И спасибо вам за все.
- Вы считаете разумным оставаться здесь одной?
Мими не ответила. Эллери вышел из дома, чувствуя себя полным идиотом. От дерева отделилась толстая фигура Джеффа.
- Все в порядке, мистер Квин, - сказал бродяга.
Успокоенный, Эллери отправился спать.
* * *
Следующим утром Грэматон выглядел усталым, а его глаза покраснели, как будто он провел в городе бессонную ночь. Но держался он бодро и весело.
- Обещаю больше не исчезать, - сказал художник, поедая яичницу. - В чем дело, Мими? Тебе холодно?
Предположение казалось абсурдным, так как утро было жарким, обещая еще более жаркий день. Однако на Мими было закрытое платье мрачноватого оттенка и длинное пальто из верблюжьей шерсти. Лицо ее казалось искаженным.
- Я неважно себя чувствую, - ответила она, кисло улыбнувшись. - Хорошо съездил, Марк?
Он скорчил гримасу:
- Планы изменились - весь дизайн должен выглядеть по-другому. Придется мне заново рисовать твою спину.
- Дорогой!.. - Мими отложила бутерброд. - Ты не рассердишься, если… если я не буду тебе позировать?
- Чепуха! Ничего страшного - начнем завтра.
- Я имею в виду, - пробормотала Мими, беря вилку, - что… не буду больше позировать вообще.
Грэматон медленно поставил на стол чашку, словно у него заболела рука. Все молчали.
- Конечно, Мими.
Эллери ощутил недостаток свежего воздуха.
- Ты что-то сделала с Марком, Мими, - легкомысленным тоном произнесла Эмили Имз. - Если бы он услышал подобное от меня, когда мы были женаты, то запустил бы в меня чем-нибудь.
Эллери не знал, куда деться от смущения. Грэматон улыбнулся. Мими отщипнула кусочек омлета, а доктор Вэрроу рассеянно комкал салфетку. Когда в комнату вошел Джефф, почесывая отросшую щетину, Эллери был готов обнять его.
- Нигде не могу найти эту вонючку, - проворчал бродяга. - Прошлой ночью он не спал в своей постели, мистер Грэматон.
- Кто? - рассеянно спросил Грэматон. - О ком ты?
- О Боркке. Вам ведь он был нужен для рисования, верно? Ну так он ушел.
Грэматон сдвинул светлые брови.
- Может, он свалился в озеро и утонул? - с надеждой предположила мисс Имз.
- Кажется, этим утром меня ждут сплошные разочарования, - вставая, промолвил Грэматон. - Не пройдете ли вы со мной в студию, Квин? Я был бы вам признателен, если бы вы позволили мне набросать вашу голову для группы. - Он вышел, не оборачиваясь.
- По-моему, - тихо сказала Мими, - у меня начинается мигрень.
Войдя в студию, Эллери обнаружил Грэматона стоящим расставив ноги и сцепив руки за спиной. В комнате царил странный беспорядок - два стула были опрокинуты, а холсты валялись на полу. Грэматон уставился на портрет своего предка. Одно из окон в стеклянной стене было открыто, и горячий ветер шевелил ему волосы.
- Это просто невыносимо, - с трудом вымолвил Грэматон. - Внезапно он взревел, точно раненый лев: - Вэрроу! Эмили! Джефф!
Эллери подошел к портрету и застыл, не веря своим глазам.
Прошлой ночью сердце четвертого лорда Грэматона явно кровоточило.
Прямо под левой грудью виднелось коричневатое пятно. Жидкость стекла вниз дюйма на два, испачкав камзол на животе лорда. Что бы собой ни представляло это вещество, количество его было весьма солидным.
Схватив портрет, Грэматон швырнул его на пол, где на него падал свет.
- Кто это сделал? - хрипло осведомился он.
Мими прижала руку ко рту. Доктор Вэрроу улыбнулся:
- У мальчишек есть привычка пачкать стены, Марк.