- И единственным ребенком, - кивнула Энн. - Любимым или нет, но старик собирался оставить ему всю свою империю. Однако у юного Натаниэла были другие идеи, и он покинул дом. Натаниэл-старший просто не мог с этим смириться, а когда получил известие о смерти сына, то отказался признать этот факт.
- Отсюда "о живом"? Хм! - Эллери устремил взгляд на доску. - Здесь только дата рождения - дата смерти отсутствует. Любопытно! Но ведь Натаниэл-младший в самом деле умер?
- Можно в этом не сомневаться, если не страдать чрезмерным педантизмом. Он уплыл на корабле, высадился в захолустном центральноамериканском порту и отправился в джунгли. Больше его живым не видели - нашли только обломки кинокамеры, пряжку от пояса и широкополую шляпу, кстати разрубленную надвое.
- Где нашли эти вещи?
- Примерно в сорока милях вверх по реке, в вырытой могиле. Туземец, который наткнулся на нее, пришел сообщить новость, рассчитывая на вознаграждение, и в качестве доказательства захватил с собой пряжку. К несчастью, - добавила девушка, - когда портовые власти пришли с ним туда, они обнаружили, что он оставил могилу открытой. Так что если там и было что-нибудь еще…
Эллери с удивлением посмотрел на нее.
- Грязная история для таких коралловых губок.
- Грязь отлетает, когда историю слышишь двадцать раз и столько же ее рассказываешь, - холодно заметила она. - Не думайте, что меня нельзя шокировать, мистер Квин. Слышали бы вы мой девичий визг, когда этот дьявол Том Арчер объяснил мне, почему он назвал мою собаку Гоблин.
- Ну так почему?
- Этого я никогда не скажу, - мрачно заявила Энн Дру. - Ни вам, ни кому другому.
Эллери сделал над собой усилие, чтобы заранее не испытывать предубеждения против Тома Арчера на столь шатких основаниях.
- Значит, старый Натаниэл так и не признал смерти сына?
Она коснулась доски носком своей маленькой туфельки.
- Вот доказательство. Он упомянул об этом и в своем завещании.
- Ах да, завещание! - пробормотал Эллери. - Журналисты только о нем и пишут, с тех пор как Роберт лишился головы. В одной статье так и говорилось, что все наследует молодой Натаниэл, если только он найдется и заявит свои права. Разумеется, это причиняло некоторое беспокойство кузенам. Они все - племянники и племянницы Натаниэла-старшего?
- Да. Генеалогия там весьма сложная, но, насколько я понимаю, Натаниэл-старший был единственным и прямым наследником, поэтому он получил деньги, Йорк-Сквер и все остальное. Вся семья мертва, причем несомненно - без всяких историй с пряжками, кроме четырех кузенов.
- Трех.
- Трех, - печально повторила она. - Кто это сделал, как вы думаете, мистер Квин?
- Я скажу вам, - пообещал Эллери, - но не сейчас.
- Сейчас вы этого не знаете?
- Что-то вроде того. - Он посмотрел на нее, и девушка выдержала его пытливый взгляд. - А у вас есть какие-нибудь идеи на этот счет?
Энн скорчила гримасу, при этом ее лицо нисколько не утратило красоты. Эллери заметил, что она кинула взгляд в сторону северо-восточного замка.
- Скорее не идеи, а желание, - ответила девушка с внезапной озорной улыбкой, которую Эллери нашел очаровательной. - Только никому ничего не говорите. Это всего лишь предчувствие.
- Персивал? - Энн виновато вздрогнула, и Эллери объяснил: - Вы посмотрели на его дом. Ваше предчувствие имеет какое-нибудь существенное основание?
- О, только те гадости, которые он говорит… и то, как он на меня смотрит. Как будто… - Из восхитительного ротика вырвался еле слышный безнадежный вздох. - Я боюсь носить кофты в обтяжку. На прошлой неделе мне пришлось купить какой-то балахон, который я ненавижу! - Она с возмущением повернулась лицом к замку Персивала Йорка. - Полагаю, вы считаете глупым покупать то, что вам не нравится, из-за того, что мужчина так на вас смотрит?
Эллери пришлось приложить усилие, чтобы не выразить девушке сочувствие, обняв ее за плечи.
- Некоторые женщины расценивают подобные взгляды как комплимент, - добродушно заметил он.
- Когда на тебя смотрят, как будто ты совершенно голая? Нет уж, спасибо! А его взгляд словно проникает не только под одежду, но и под кожу и кости, как рентгеновские лучи… Не знаю, кто это сделал с Робертом Йорком, но если нечто подобное произойдет с ним… - Эллери внезапно осознал, что Энн избегает называть Персивала по имени, словно после этого он может материализоваться из ничего, как злой дух, - то вы лучше сразу же приходите за мной!
"Бедный, гордый, обиженный ребенок!" - подумал Эллери, все еще ощущая себя в роли доброго дядюшки.
- Если я приду за вами, - улыбнулся он девушке, - то не потому, что вы совершите убийство. Так что, пожалуйста, не делайте этого.
- Хорошо, мистер Квин, не буду. - Она улыбнулась в ответ.
- Согласно завещанию, четверо кузенов, чтобы получить деньги, должны жить в четырех замках?
- Вы ловко меняете тему разговора, сэр, - заметила Энн Дру. - Да, в течение десяти лет, которые истекают через шесть месяцев. Думаю, старший Натаниэл надеялся, что они будут воспитывать здесь маленьких Йорков, которые, в свою очередь, станут жить здесь, сохраняя и продолжая семейные традиции. Завещание позволяет делать кузенам все, что угодно, внутри домов, но Йорк-Сквер и парк должны оставаться нетронутыми - к ним можно прикасаться лишь для поддержания порядка.
- Однако никто из четверых не вступил в брак?
- Ни разу. Роберт боялся жениться, Эмили даже подумать не могла о замужестве, Майра просто не стала бы этого делать, а Персивал не может жениться, так как уже женат на самом себе.
- Ну-ну, - успокоил девушку Эллери и, не удержавшись, силой повернул ее в сторону от северо-восточного замка. Отпустив мягкие плечи Энн, он с трудом заставил себя не смотреть на свои ладони, дабы убедиться, что они не светятся. - Возможно, вы правы относительно страха Роберта перед браком - его могли удержать перфекционизм и обостренное чувство справедливости. Судя по тому, что отец мне рассказывал об Эмили, здесь вы, вероятно, тоже правы. Но почему вы говорите, что Майра не стала бы выходить замуж?
- Этого я вам не могу сказать, - сразу ответила она.
- Не можете или не хотите?
- Хорошо, пусть будет так - не хочу.
- Но… - начал Эллери, однако девушка остановила его:
- Эта история касается не меня, а только Майры Йорк. Можете поверить мне на слово: она не имеет отношения к этому делу.
Эллери внимательно посмотрел на девушку. Ему нравилась ее преданность и не только преданность… Но сейчас он был занят делом.
- Это касается Мэллори, не так ли? - осведомился Эллери.
- Так вы знаете!..
Эллери молчал, благословляя вечернюю темноту.
- Должно быть, он мерзкий тип! - с чувством произнесла Энн.
- М-м, - неопределенно промычал Эллери и попробовал рискнуть: - Она ждет, что он вернется, не так ли?
- Каждую минуту. И чем становится старше, тем хуже. Как только раздаются шаги у двери, не говоря уже о стуке, Майра думает, что это Мэллори.
- Как сказала мне миссис Шривер, она так подумала и обо мне.
- Конечно! Эллери - Мэллори! - воскликнула Энн. - У нее в голове все перепуталось. Майра так долго жила с единственной надеждой выгнать Мэллори прочь, если он когда-нибудь вернется, что для нее больше ничего не существует. Когда кто-то звонит в дверь или по телефону, она вздрагивает, словно кошка. К тому же ее воображению нельзя отказать в здравом смысле. Например, после убийства Роберта и с приближением получения Майрой состояния - теперь, естественно, увеличившегося - я подумала, что Мэллори и впрямь может вернуться, хотя, разумеется, не говорила этого вслух. И знаете, на следующий день после смерти Роберта, когда все считали, что бедная старая Майра даже не понимает, что произошло, она вдруг сказала мне: "Ну, Энн, думаю, он вернется, как только услышит об этом… Интересно, сохранилось ли мое красивое черное платье с маленьким воротником?" Она хотела во всеоружии подготовиться к моменту, когда придет Мэллори и услышит от нее высокомерный приказ убираться и больше никогда не появляться у ее дверей! Разумеется, ничего подобного она ему не сказала бы, если бы он в самом деле вернулся. Думаю, Майра тут же все ему простила бы. Но сейчас мечта выставить Мэллори за то, что он бросил ее у самой церкви, - единственное, что у нее есть. Это и…
Эллери решил пока игнорировать это "и…".
- Это было давно, не так ли?
- Да, почти пятнадцать лет назад, в течение которых бедняжке становилось все хуже, пока…
Эллери принял молниеносное решение.
- Мисс Дру, вам лучше об этом знать. Я опасаюсь, что Майре Йорк грозит опасность разделить судьбу Роберта.
- Майре Йорк?! - задохнулась от изумления Энн. - Но… - Внезапно она обернулась. - Кто здесь?
К ним быстро приближалась мужская фигура, размахивая руками, словно сигнальщик в разгаре сражения.
- Энн! Энн, это ты?
- Том!
Том Арчер вынырнул из мрака, глотая воздух.
- Энн…
- В чем дело, Том? Что случилось?
- Энн… - Молодой человек уставился на Эллери невидящими глазами. - Мисс Йорк убита!
Глава 15
АТАКА ВОЗОБНОВЛЯЕТСЯ
Он писал:
"…Встань у седьмой колонны, считая от выхода в город, так, чтобы колонна была между тобой и выходом. Будь там ровно в 5.20 вечера.
В 5.30 начинай наблюдать за людьми, входящими на станцию метро.
Приблизительно в 5.42 ты увидишь, как она входит на станцию. Возможно, она остановится между четвертой и пятой колоннами, лицом к рельсам. По-видимому, она вытащит из-под мышки газету, развернет ее и начнет читать. Если так, тем лучше. Если нет, тебе следует быть чуть более осторожным.
Когда ты убедишься, что она не замечает тебя, подойди к ней и стань сзади.
В 5.49 на станцию должен прибыть поезд. Когда он будет приближаться еще на большой скорости, в самую последнюю секунду столкни ее с платформы.
Не пытайся бежать. К месту происшествия устремится толпа. Пока она будет рассасываться, пробирайся назад. Там будет стоять поезд с открытыми дверями. Войди внутрь, садись и жди, пока поезд не тронется. Если почему-либо поезда там не окажется, подожди его.
Можешь не обращать внимания на присутствие кондукторов и полиции. Это входит в мой план, я сумею тебя защитить.
Я с тобой, где бы ты ни был и что бы ни делал. Я всегда знаю, где ты, что говоришь и о чем думаешь. Например, мне известно, что ты знаешь, кто я, но не произносишь мое имя.
Избавься от этого письма так же, как от предыдущих.
Мне больше незачем советовать тебе, как себя вести в предстоящие интересные дни и ночи. Мои инструкции обеспечат правильность твоих действий и защитят тебя от твоих и моих врагов. Будь самим собой, слушайся меня и верь в меня.
Ибо я всемогущ и вездесущ, Мой Дорогой Уолт.
".
Глава 16
ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ
Позже Эллери подумал, что происшедшее выглядело в высшей степени калейдоскопично. "Мисс Йорк убита!" - это были всего лишь атмосферные помехи, оформленные в слова. Но произнесенные в определенном месте и в определенное время, они разделяли ритмичное передвижение людей и событий, словно складывающихся во все новые причудливые узоры - кусочек к кусочку, оставляя окончательный вариант неясным до самого конца. При этом (что самое невыносимое) каждый отдельный кусочек сохранялся неизменным при всех передвижениях и оставался заметным для проницательного взгляда.
Но такого взгляда, увы, не нашлось.
* * *
- Мисс Йорк убита!
Эти три слова Тома Арчера, обозначившие передвижение узора калейдоскопа, прозвучали подобно взрыву. Энн Дру ринулась через дорогу к дверям юго-восточного замка, пронеслась мимо экономки и побежала вверх по лестнице, чтобы заключить Майру Йорк в объятия и наконец заплакать.
Эллери, повернувшись на внезапный зов с улицы и лишь маленьким участком мозга удивившись, что он не услышал автомобиля, подбежал к нему, обменялся несколькими словами с водителем, затем обратился к Тому, который, передав свое трагическое сообщение, стоял выдохшийся и потрясенный.
- Мистер Арчер! Идите, пожалуйста, домой и ждите полицию! - В голосе Эллери прозвучала несвойственная ему резкость.
Персивал Йорк, заплативший таксисту у дверей своего дома, неожиданно столкнулся с двумя мужчинами в пальто, один из которых произнес вежливо, но властно:
- Пожалуйста, войдите в дом, мистер Йорк.
Инспектор Квин, находясь дома, хлопнул телефонной трубкой и неожиданно для себя отпустил словечко, шокировавшее его самого, после чего схватил пальто, шляпу и бросился на улицу встречать полицейскую машину, сирену которой услышал еще наверху.
Сорок минут спустя Уолт, мигая, уставился на высокую фигуру полицейского, открывшего ему, когда он позвонил в дверь дома Эмили Йорк.
- Кто вы такой?
- Уолт, - ответил он. - Мисс Эмили посылала меня за этим. - Уолт протянул пакет.
- Пакет для Эмили Йорк, - многозначительным тоном сообщил полисмен появившемуся инспектору Квину. - Его принес этот человек.
- Это слуга. Что здесь, Уолт?
- Мисс Эмили послала меня за этим в город. Инспектор взял пакет и открыл его.
- Скрепки?
- Да, специальные. Я покупаю их для нее на Восточной Восемьдесят седьмой улице.
- Вы вернулись сразу после покупки?
Уолт кивнул.
- Вам известно, что произошло с мисс Эмили?
- Нет, - ответил Уолт.
- Она погибла - попала под поезд метро. - Отсутствие какой-либо реакции со стороны слуги инспектор принял за шок, поэтому его голос зазвучал более мягко: - Я оставлю вашу покупку у себя, а вы идите в свою комнату и ждите. К вам придут, чтобы задать несколько вопросов. - Он снова посмотрел на Уолта. - Понятно?
- Да, - ответил тот.
- Проводите его, - велел инспектор полицейскому, - а потом возвращайтесь сюда.
Старик с мрачным видом стоял в освещенном дверном проеме, наблюдая за подъезжающими полицейскими машинами. Скоро появится пресса, черт бы ее побрал! А завтра вокруг Йорк-Сквера будут шататься зеваки, глазея на четыре замка. Почему люди испытывают какое-то стадное любопытство к улице и дому, где произошло преступление? Хотя инспектор был слугой общества, но временами он испытывал жгучее желание погрузить всех зевак на баржи, вывезти их на буксирах в море и там скормить акулам со всеми подобающими церемониями.
Кстати, об акулах. Конечно, пресса рассыпается в похвалах героическим стражам порядка, поймавшим маньяка-убийцу, но, когда речь идет о каком-нибудь промахе полиции, она поднимает рев, подобный грохоту Ниагарского водопада. Инспектор не то чтобы жаловался, а просто ощущал горечь из-за того, что для репортеров главное - поднять шум по любому поводу.
Увидев высокую фигуру, быстро шагающую через парк, Ричард Квин решил, что это один из них. Нужно сразу же выставить этого охотника за сенсациями и держать подальше отсюда и его, и всю его братию, пока это проклятое дело не начнет проясняться. Он уже набрал в легкие воздух, чтобы закричать, когда услышал голос подошедшего:
- Папа?
Старик с шумом выдохнул и уставился на сына, остановившегося у дома Эмили Йорк.
- Кажется, я был не прав, - проговорил Эллери.
- Только не начинай бить себя в грудь, - огрызнулся инспектор. - Входи.
Он направился в унылую прихожую Эмили, оставив дверь открытой для своего кающегося сына.
- Шесть семей и девять маньяков-убийц могли бы здесь жить и прятать восемьдесят семь детских печатных наборов так, что никто ни о чем не догадался бы, - пробормотал Эллери, войдя внутрь, ибо в коридоре, ведущем к кухне, все двери, кроме одной, были закрытыми, а все фрамуги - темными. - Бедная Эмили!
- Не только она, - заметил его отец. - Это убийство повредит многим людям куда сильнее, чем поезд метро - Эмили Йорк.
- Ты все еще думаешь о мисс Салливан?
- Пусть так, да, я все еще думаю о мисс Салливан, - проворчал инспектор. - И о сотнях бездельников, которые теперь лишились шанса начать новую жизнь.
Оба умолкли.
- Ты уверен, что это убийство? - спросил Эллери.
- Абсолютно уверен. Даже если меня будут тыкать носом в тот факт, что у нас нет ни малейших доказательств. - Инспектор пожал плечами. - Ну, по крайней мере, это освобождает Эмили Йорк от подозрений.
- Разве?
Старик уставился на него.
- Что ты имеешь в виду? Ты забываешь, что Эмили мертва!
- Тем не менее, она могла убить Роберта. А ее убийство могло быть ответом на первое.
- Ты это не всерьез?!
- Ты прав, - мрачно согласился Эллери. - Единственный факт, которым мы располагаем, это то, что доля Эмили теперь не пойдет на постройку деревни, а присоединится к общему состоянию Йорков и достанется пережившим ее кузенам. Что там у тебя, папа?
- Где? А, скрепки. - Старик открыл коробку. - Изготовлены в Западной Германии. Куплены Уолтом в магазине в Йорквилле. - Он покосился на ярлычок с ценой. - Он только что вернулся оттуда, ничего не зная о гибели Эмили Йорк. Когда я ему сообщил об этом, он не произнес ни слова и выглядел так, словно я ему сообщил, сколько сейчас времени.
- Папа, - спросил Эллери, - насколько туп Уолт?
- Насколько туп робот? Спроси что-нибудь полегче.
Они двинулись по холлу.
- Куда мы идем? - поинтересовался Эллери.
- В комнату Эмили. Когда-то в ней жила горничная. Это рядом с кухней.
Инспектор открыл дверь. Эллери вошел в комнату и огляделся.
У старого письменного стола стоял стул с жестким сиденьем и прямой спинкой, чем-то напоминающий его последнюю обладательницу. Наиболее крупным из предметов мебели был комод для белья - чудовищное изделие, украшенное безвкусной резьбой. Кровать заменяла фанерная плита на шести ножках с измятым пыльным матрацем толщиной не более трех дюймов. Кроме этого, в комнате был еще только один стул.
- О господи! - содрогнулся Эллери.
- Ну, она ведь здесь только спала, - проворчал инспектор, - и делала канцелярскую работу.
- Эмили спала здесь, а работала здесь и в Доме социальной службы. Где же она жила, в конце концов?
- Вот это она и называла жизнью.
- Чудовищное самоотречение ради мечты, которая так и не стала действительностью. - Эллери сердито сунул в рот сигарету и зажег ее. - А где сейчас Уолт, папа?
- Я послал Уолта в его комнату и отправил с ним полицейского, чтобы убедиться, что он туда пошел. Забудь об Уолте, Эллери. Он не мог совершить столь тщательно спланированного преступления.
Инспектор бросил пакет со скрепками на так называемую кровать.
Услышав шум, оба повернулись. В комнату вошел полицейский.
- Инспектор Квин, он настаивает…
- Сначала скажите, что со слугой, - перебил инспектор.
- С этим манекеном? Я отвел его к нему в комнату. Но по пути назад…