- Мистер Фостер… - глаза Дафни изучали его лицо, - где Брюс?
Деннис не знал, что ответить. Он посмотрел на Г. М., но тот хранил молчание.
- Брюс взял мою машину?
- Почему вы так думаете?
- Она исчезла. - Дафни судорожно глотнула. - Брюс не умеет водить автомобиль. Но мистер Отис, который недавно пришел в бар, сказал, что какой-то сумасшедший чуть не переехал его у входа на стоянку, и ему показалось, что это Брюс. Отец звонит в полицию сообщить об угоне.
"Это решает дело!" - подумал Деннис.
- Г. М., - спросил он вслух, - где Мастерс?
- Будет здесь с минуты на минуту, - ответил Г. М. с жуткой гримасой. - Слушайте, девочка моя, лучше спуститесь и убедите вашего отца отказаться от своего заявления. Иначе…
- Будут неприятности?
- Разверзнется ад.
Дафни попыталась засмеяться.
- Думаю, в глубине души отец все еще верит, что Брюс - это Роджер Бьюли. Нелепо, правда?
- Конечно нелепо, - заверил ее Деннис. Теперь, когда Брюс был очищен от подозрений, он мог вложить в свои слова искреннее убеждение. И все же по какой-то причине это причиняло ему боль. Пальцы Дафни были холодными - казалось, энергия перетекала из них в держащие их руки Денниса.
- Брюс, - продолжал он, - не более Роджер Бьюли, чем я. Вы же слышали, что сказал сэр Генри. Об этом вы можете не беспокоиться!
- Я так рада… - Дафни сжала его руки. - Я спущусь и сделаю, что могу.
Она нерешительно повернулась, как будто хотела что-то добавить. Позади нее в дверях появилась Берил Уэст с тенями под глазами, свидетельствующими скорее о душевном, нежели о физическом истощении. Обе являли собой резкий контраст по отношению друг к другу: светловолосая девушка в коричневом пальто, простодушная и невинная, и брюнетка в зеленом платье, вся состоящая из нервов и буйного воображения. Проходя мимо, Дафни неожиданно поцеловала Берил в щеку.
- Знаете, - заметила Берил, глядя ей вслед, - я начинаю сознавать, что эта девушка буквально излучает сексапильность. Она не в состоянии притворяться - это видно по ее манере разговора. Привлекательности ей не занимать. - Тон Берил внезапно изменился. - Господи! - вздохнула она, дыша на руки, как будто они замерзли. - Я как римский часовой, стоявший на посту во время извержения Везувия. Я задерживала их так долго, как могла. Но это не могло тянуться вечно. - Берил окинула взглядом комнату. - Брюс действительно взял машину?
- Да.
- Вот болван! Он же разобьется!
- Вероятно. Но что это изменит? Бьюли готовится к очередному убийству, и если на Г. М. в ближайшее время не снизойдет вдохновение…
- Закройте дверь! - рявкнул Г. М.
Испуганная Берил повиновалась.
- Г. М., - добавил Деннис, - собирается рассказать нам все о Роджере Бьюли.
- Я этого не говорил, сынок, - устало отозвался великий человек. - У вас такая бесхитростная физиономия, что, если я расскажу вам всю правду, кот выпрыгнет из мешка с диким мяуканьем. Я только сказал, что пора выложить на стол некоторые карты. Потому что… - он взмахнул кулаком, - возможно, вы сумеете мне помочь.
- Видит бог, я помогу вам всем, что в моих силах. О чем вы хотите попросить?
- Вы играете в гольф?
- Что-что?
Вопрос был настолько неожиданным, что некоторое время Деннис не мог понять его смысл.
- Я спросил, играете ли вы в гольф.
- Боюсь, что нет. Пробовал еще до войны, но мог держать себя в руках не больше, чем вы.
- Что вы имеете в виду? - осведомился Г. М., покраснев и выпучив глаза под стеклами очков. - Я известен способностью сохранять хладнокровие при любых обстоятельствах! Я…
- Ладно, ладно! Прошу прощения.
- Я думал, - с отчаянием произнес Г. М., - что вы, солиситоры, играете по уик-эндам в гольф и облапошиваете богатых клиентов. Но это не пойдет. Разве только… - Он оборвал фразу и огляделся вокруг. - Мой шотландец! Где мой шотландец?
Казалось, Г. М. ожидал, что мистер Доналд Фергас Мак-Фергас материализуется из камина или окна. В каком-то смысле так и произошло. Ибо мистер Мак-Фергас, суровый как инквизитор, спокойно открыл дверь; его появление было столь же внезапным, как днем из-за дерева.
- Я все еще наблюдаю за вами, - сказал он.
- Где вы были?
- Относил ваши клюшки назад в отель. Хочу предупредить, что я не мальчик на побегушках.
- Сядьте туда! - Г. М. указал на диван.
Мистер Мак-Фергас повиновался, ощетинившись, как терьер, хотя жаждал инструкций, которым мог бы не подчиниться. Некоторое время Г. М. молча поглаживал лысину. Потом он повернулся к Деннису:
- Возможно, сынок, в этом ничего нет, все может оказаться всего лишь моей бредовой идеей. Но я сидел и думал о первых трех убийствах и первых трех женах, которые исчезли. Если помните, одна из них исчезла в Кроуборо, другая в Денеме, а третья в Скарборо.
- Помню. Ну и что?
Г. М. скорчил гримасу:
- Единственным общим для этих трех мест, насколько мне известно, являются отличные поля для гольфа. Черт возьми, даже коттедж Бьюли в Денеме назывался "Вид на поле для гольфа"! Поэтому меня заинтересовало… - Он повернулся к мистеру Мак-Фергасу: - Я никогда не спрашивал вас об этом раньше, сынок. Фактически я вообще прекратил задавать вам вопросы, поскольку вы только и говорите, что "Чушь!", и смотрите на меня, будто я насекомое, выползшее из салата.
- Ага, - охотно подтвердил мистер Мак-Фергас, скрестив руки на груди.
- Но теперь я спрашиваю вас, коротко и ясно. Вопрос очень важный, сынок, так как от ответа на него могут зависеть человеческие жизни. Можно ли спрятать тело на поле для гольфа или под ним?
- Чушь! - заявил мистер Мак-Фергас.
Когда Г. М. снова взмахнул кулаками, мистер Мак-Фергас сделал то, чего никогда не делал раньше и, как казалось Деннису, вообще не в состоянии делать. Он начал смеяться.
- Почему? - завопил Г. М. - Что тут забавного?
- Вы имеете в виду - похоронить там тело?
- Да! Почему нет?
Мистер Мак-Фергас объяснил.
Тем, кто считают шотландцев болтливыми, следовало бы послушать эту лекцию, думал Деннис. Произнесенная со смаком и всеми красотами местного диалекта, временами недоступного пониманию, она была изнурительной, как хирургическая операция.
Единственное место, где невозможно похоронить человека, не оставив следов, объяснил мистер Мак-Ферсон, - это поле для гольфа. На ровных участках любое повреждение дерна будет тут же отмечено клубной комиссией, а на неровных тем более, так как придется вырывать сорняки. Травянистые холмики бункеров также подвергаются тщательному контролю. Это позволяет поддерживать поле в идеальном состоянии.
Деннис видел, что старый маэстро разбит наголову. В отчаянии Г. М. поплелся к камину и остановился перед ним, опустив голову.
Внизу в курительной гремел рояль, сопровождая пение "Выкатывай бочонок". Голоса скребли по нервам, как карандаш по грифельной доске. Но Доналд Мак-Фергас наслаждался собой.
- Вы можете спрятать тело средь бела дня на Пикадилли-Серкус или на Принсес-стрит в Эдинбурге. Но единственное место, где вам не удастся его спрятать, не оставив никаких следов копания, вырывания, утрамбовывания или…
- Прекратите! - взмолилась Берил, не вполне понимая суть происходящего, но чувствуя сгущенность атмосферы. - Мы согласны! Ради бога, замолчите!
- Угу. Мы согласны. - Г. М. медленно повернулся. - Ничего не поделаешь. Мастерсу придется арестовать этого ублюдка немедленно, чтобы предотвратить дальнейший вред, и максимум через несколько недель отпустить на все четыре стороны. Как говорит Мак-Фергас…
Внезапно он умолк и замер с открытым ртом. В наступившей паузе рояль зазвучал с удвоенной силой.
- Что с вами? - воскликнула Берил.
Г. М. сосредоточенно глядел на халат Брюса Рэнсома, небрежно брошенный на валик дивана. Рот его открылся еще шире. Украшенное массивной золотой цепочкой для часов брюхо поднималось и опускалось, как кузнечные мехи. Остальные, проследив за его взглядом, видели всего лишь халат из голубого шелка с плетеным поясом, декорированным кисточками.
- Что с вами? - повторила Берил.
- Подождите минуту! - Г. М. взмахнул руками и прикрыл ими глаза. - Дайте подумать!
Минута может длиться очень долго, когда кто-то, обуреваемый внезапно идеей, шумно дышит, но не произносит ни слова. Г. М., как слепой, побрел к правому из двух окон, выходящих на запад. Подняв раму, он посмотрел на освещенное луной поле для гольфа, вдыхая влажный прохладный воздух. Наконец он повернулся.
- Клянусь шестью рогами Сатаны, убийца у нас в руках! - заявил Г. М. и направился к телефону.
Глава 15
- Деннис! Деннис! Деннис!
Слабый и отдаленный голос настойчиво пробивался сквозь сон. По туманному розоватому морю плыл огромный, полностью оснащенный трехпалубный девяностопушечный корабль времен адмирала Нельсона, с корпусом, окрашенным коричневой краской, за исключением алых квадратов вокруг орудийных портов, с облаком парусов, надуваемых попутным ветром…
Деннис слышал плеск розоватой воды и ощущал на губах вкус соленого ветра. Но даже во сне, под аккомпанемент скрипа снастей, он видел как в кривом зеркале события вчерашнего вечера - бесконечное ожидание Брюса Рэнсома, который так и не вернулся, обед в шумной переполненной столовой "Кожаного сапога"…
Часы бьют десять, одиннадцать, двенадцать ночи, а Брюса все еще нет.
- Деннис! Деннис! Деннис!
Рука коснулась его плеча, и он наконец проснулся.
Корабль оказался большой моделью "Виктории" Нельсона, стоящей на полке против кушетки, где ему соорудили постель. Розовое море было рассветом, проникающим сквозь два окна, обращенные к Северному морю, в маленькую продолговатую комнату с многочисленными моделями кораблей на полках у стен.
Короткое время Деннис не мог понять, где находится. Потом вспомнил, что ему постелили в кабинете командора Ренуика.
Он слышал плеск волн прилива о гальку и чувствовал холодный ветер, дующий в открытые окна. Над ним склонилась Берил Уэст в стеганом халате поверх пижамы, туго завязанном на талии, в шлепанцах и с растрепанными волосами.
- Прости, что мне пришлось разбудить тебя, Деннис.
Призрачный свет падал на модели "Короля Георга", которого постигла злая судьба в XVIII столетии, более раннего "Владыки морей" с его неуклюжим парусом на сприте и поблескивающими медью орудиями и "Золотой лани" с желтыми парусами. Свет увеличивал размеры моделей, отбрасывающих огромные тени корпусов и снастей на стены.
- Что такое, Берил?
- Я видела Брюса.
Деннис сел в кровати.
- Когда?
- Менее десяти минут назад.
- Где?
- Этот идиот, - негодовала Берил, с трудом сдерживая слезы, - влез ко мне в спальню через окно, хотя спокойно мог подняться по лестнице. Он разбудил меня и сказал…
- Где он сейчас, Берил?
- Опять ушел.
- А ты сообщила ему, что вся полиция графства ищет эту чертову машину? Что теперь его не подозревают в убийстве, но, если он немедленно не вернется, у него будут серьезные неприятности?
- Нет. Я об этом не подумала. Понимаешь, он любит меня.
Берил села на край кушетки, прижала руки к глазам и заплакала горючими слезами, которые текли сквозь ее дрожащие пальцы.
Жалость и сострадание охватили Денниса. Он молча положил руку на плечо девушки и держал ее там, покуда она боролась со слезами, вздрагивая всем телом.
- Все в порядке, Берил.
- Не все. - Она тряхнула головой, а потом, словно желая переменить тему, бросила взгляд через плечо и добавила: - Если утром небо красно, чуют моряки опасность.
- Что говорил тебе Брюс, Берил? Или это нескромный вопрос?
- От тебя - нет. - Она прижалась щекой к его руке. - Он просто схватил меня за плечи и сказал: "Ты и я принадлежим друг другу. Мы с тобой одной крови. Мы говорим на одном языке. Я объясню тебе позже". Потом он исчез в этом странном розовом свете. Знаю, что это звучит глупо, но мне польстило, что он влез в окно.
- Но Брюс не сообщил…
- О чем?
- Где он был? Что делал? Хоть что-нибудь?
- Нет. Только засмеялся тем же странным смехом, как когда мы говорили с ним о словах, написанных задом наперед. Думаю, он все еще размышляет об этом.
Деннис почувствовал ком в горле.
- А как насчет… Дафни Херберт?
- Брюс никогда не был в нее влюблен! - горячо воскликнула Берил, внезапно убрав руки от лица. - Я знала, что он только играл роль.
- Сознательно?
- Конечно нет! Брюс полностью убедил себя в том, что он персонаж этой пьесы, потому и вообразил, будто без ума от Дафни Херберт.
"Снова игра в притворялки! - подумал Деннис. - Где тут выдумка, а где реальность?"
- Надо отдать девушке должное - она тоже никогда не была влюблена в Брюса и знает это. Ее просто загипнотизировал таинственный незнакомец с хорошо подвешенным языком. Она ему совсем не подходит, неужели ты не видишь? - И слезы снова потекли у нее между пальцами.
- Успокойся, Берил. Теперь ты счастлива, не так ли?
- Да, абсолютно счастлива. Вот почему я плачу. Но я так страдала, Деннис!
- Знаю.
Берил поднялась. За открытыми окнами шипели волны, холодный ветер задувал в комнату, тусклый розовый свет становился ярче, создавая иллюзию движения моделей кораблей с их золочеными орудиями и паутиной снастей.
- Помнишь вчерашний вечер, Деннис? - спросила Берил. - Когда Г. М. выставил нас из комнаты, не дав нам послушать телефонный разговор после того, как на него снизошло вдохновение? А потом сцену в баре, когда твой друг Читтеринг так жутко напился?
- Да, помню.
- Мне казалось, что я на пределе и больше не смогу этого выносить. Но сегодня утром все выглядит по-другому. Лучше я пойду к себе, дорогой, а то не оберешься сплетен. - Берил попыталась улыбнуться. - Я только хотела сказать тебе, что мне все равно, что бы теперь ни случилось!
Голос девушки звучал восторженно. Дверь маленького кабинета закрылась за ней, щелкнув пружинным замком в тишине отеля.
Деннис опустил голову на подушку. Ему казалось, что теперь ему не дадут заснуть новые осложнения - проблема Брюса, дико смеющегося в предрассветном сумраке; проблема Дафни Херберт, о которой он старался не думать. Но усталость погрузила его в темноту, прежде чем голова пролежала на подушке две минуты.
На сей раз ощущение было не из приятных.
Теперь ему снились пиратские корабли Карибского моря, чьи образы смешивались с его собственным опытом на эсминце "Ифрит" у берегов Крита. Босоногие мужчины с серьгами в ушах, взбирающиеся на ванты, смешивались с воем пикирующих "Штук".
Критский ад сменился островом Ямайка, где подросток Роджер Бьюли в благодатном субтропическом климате постигал искусство владения ножом и ритуалы вуду. Бьюли казался частью грохота и дыма, угрожая Дафни Херберт. И снова бортовой залп двухпалубного судна слился с ревом "Штуки"…
Кто-то резко и властно окликнул Денниса.
Он быстро сел, стряхивая сон.
Его первой мыслью было, что он проспал весь день и сейчас уже вечер. Небо снаружи потемнело, а ветер был слишком теплым для 6 октября.
- Простите, что беспокою вас, - произнес голос стоящего рядом командора Ренуика, - но уже начало одиннадцатого.
- Утра?
- Конечно. - Ренуик улыбнулся. - Боюсь, что вы останетесь без завтрака, если не поторопитесь.
Деннис тряхнул головой, пытаясь прочистить мозги.
- Извините, я проспал…
- Вы говорили во сне, и я подумал… Скажите, вы не служили во флоте?
- Служил.
- Неужели? На каких кораблях?
- Сначала на "Ифрите", пока он не затонул у Крита, а потом на "Призраке" и на "Стилете".
- Эсминцы? Адская работа! Вам понравилось?
- Не слишком. Особенно когда бомба угодила в нашу переднюю трубу.
- Это… - командор Ренуик сделал вращающий жест рукой возле живота, - до сих пор не дает вам покоя?
- Не уверен. Теперь это кажется далеким. Лучше всего я помню игру в покер.
Небо за окнами темнело, окутывая вуалью модели кораблей. "Если утром небо красно, чуют моряки опасность"… Командор Ренуик, дышавший коротко и прерывисто, как после пробежки, прочистил горло.
- Когда вы закончите завтрак, мистер Фостер, пожалуйста, поднимитесь в номер вашего друга Рэнсома.
Страх снова охватил Денниса.
- Произошло что-то еще?
- Да.
- Что именно?
- Пожалуйста, сначала позавтракайте. Мы можем предложить вам бекон и яйца. Умывальник найдете там, - Ренуик кивнул на дверь в стене позади Денниса, если вы уже его не обнаружили. Потом поднимитесь наверх.
Больше он ничего не сказал.
Деннис быстро побрился и оделся. В просторном темноватом салоне, куда он вышел из кабинета Ренуика, не было никаких следов вчерашней поздней вечеринки. Соленый ветер продувал отель, где, казалось, были открыты все окна и двери.
В столовой многие столы были покрыты белоснежными скатертями. Однако, кроме Денниса, посетителей не было. Съев завтрак, поданный чопорным официантом и словно не имеющий никакого вкуса, и выпив четыре чашки крепкого чая, он поспешил наверх.
Дверь номера Брюса была заперта, и сердце Денниса сжалось от тревоги. Он быстро постучал.
- Кто там? - отозвался изнутри голос Ренуика.
Деннис назвал себя, и дверь открылась.
- Оглядитесь вокруг, мистер Фостер, - мрачно предложил Ренуик, - и скажите, не кажется ли вам, что ситуация становится невыносимой. - Он и Берил Уэст стояли посреди комнаты.
Гостиная Брюса выглядела не просто обысканной, а атакованной кем-то, находящимся не вполне в здравом уме. Серо-голубые диван и кресла были изрезаны и исколоты острым ножом. Большинство клюшек для гольфа из сумки в углу было сломано как будто о колено. Письменный стол был опрокинут, а письма и бумаги рассыпаны по ковру. Пишущая машинка, превращенная в искореженную груду металла, была буквально изрублена чем-то вроде топора. Даже маленький телефонный столик сбоку от камина расщепили надвое.
Но Берил, чье сияющее лицо казалось красивее, чем когда-либо, нисколько не выглядела обеспокоенной. Она едва замечала разгром.
- В конце концов, мистер Ренуик, - произнесла она утешительным тоном, - все могло быть куда хуже.
- Конечно - если бы отель подожгли, - отозвался Ренуик, сдерживая ярость.
- Я имею в виду, когда вы сказали мне о происшествии, я подумала, что кто-то… ну, пострадал.
- Я тоже, - признался Деннис.
- Но почему? - в отчаянии осведомился Ренуик, глядя на руины. - Почему?
- Неужели вы не понимаете? - Берил искренне хотела его успокоить, но радостные мысли не давали ей сосредоточиться. - Рукопись!
- Прошу прощения?